скачать книгу бесплатно
– А где он жил раньше не знаешь? – Волк разговаривал с Тапочкой.
Откуда ей знать?
– В психиатрической больнице. Семью не баловал своим присутствием. Я, родной брат, узнал о его существовании только год назад. Извини, не родной, а единокровный, – поправился Волк.
Что-то в этом замечании задело Валеру, тот разозлился и со всей дури вывернул себе большой палец, а потом справлялся с вывихом, а Тапочка ему помогала, хотя раньше ей не приходилось это делать.
– Тут у нас в районе есть имение, ещё прошлого века. Дворец в лесу, колонны коринфского ордера. Раньше там находился интернат для больных детей. Валеру туда отправляли на лето. Но год назад он вернулся, и его поселили со мной в одной комнате. Врагу не пожелаю такого соседа. Он жалуется на страшные сны, часто просыпается, будит меня, бормочет, начинает ходить по комнате. Спать в таких условиях просто невозможно. А утром я хожу, как зомби, а ведь мне работать надо. Кого это интересует? Скажите, вас мучают кошмары?
– Спасибо, я сплю хорошо, – ответила Тапочка. – Что у вас болит? – обратилась она к Валере.
– Когда я жил с отцом, он меня постоянно наказывал, но я терпел. Помогло ли это? Нет. Он все равно бросил мою мать.
– Как бы то ни было, у тебя есть крыша над головой. А другим людям негде жить. Давайте возвращаться домой, – предложила девушка.
Тут Валеру вырвало.
У Волка хватило ума извиниться:
– Я сейчас приберу. А вы не обижайтесь на него. Он не со зла. Просто не хватает воспитания.
– Я многого навидалась. К тому же я тут ненадолго, – Тапочка хочет побыстрее завершить разговор.
Попойка как акт большой мужской дружбы Тапочку не интересует. Гораздо более занятно, кто принёс отраву на вечеринку и почему от неё пострадал только Валера. Ещё стоило обдумать мысль, что произойдет после смерти Валеры, но это уже из области допустимого. К реальности не имеет отношения, потому что Валера жив. Благодаря аспирину и Тапочке.
По пути домой она успокоилась. Ничего плохого н произошло. Валере стало плохо, мало ли для этого причин.
Старушка Долгушева и Тамара не спали, поджидая Тапочку. К их компании присоединился Марков.
– Вот, совершал обход и решил к вам заглянуть.
Долгушева хотела узнать, нашлись ли собаки, и Тапочка пообещала немедленно отправиться на их поиски. Насчёт Валеры старушка особенно не переживала и высказала предположение, что молодые люди просто позволили себе лишнего. Её племянник, всю жизнь занимавшийся спортом, не имел привычки много пить. С тех пор, как он вышел на соревнования за первенство Москвы с высокой температурой, у него барахлило сердце, а что с мозгами не в порядке, это у него наследственное, прибавляет Долгушева.
Выяснилось, что по поводу Тапочки звонили из полиции, поэтому Марков и явился.
– Если это насчёт моих вещей, то они того не стоят, – сказала она.
– Нет. Соседка написала заявление, что вы обокрали её, когда съезжали с квартиры.
– Отомстила, значит. Не люблю спускать подлость друзьям, хотя и бывшим. Можно сказать, это жизненный принцип.
С этого момента Тапочку и взяли на заметку. Участковой выложил хозяйке все, что ему сообщили, но та целиком на стороне своей помощницы.
– Вы переживаете? – спрашивает она Тапочку.
– Соседка выбросила мои вещи на помойку. Я вызвала полицию, но мне пришел штраф за ложный вызов. Не повезло.
– Но теперь вы живёте у меня, и вам будет везти.
Тапочке хотелось в это верить.
Дурашливые дворняжки явились домой и вертели мордами в поисках угощенья. Тапочка их различала: у Джо – крапинки на носу, у Джил – пятна, как крылья бабочки. Под шкурой прячутся два подростка.
На всякий случай она заперла их в лофте «Алеко», предварительно проверив оконные рамы. Шпингалет на одной был сломан, и окно распахивалось от порыва ветра. Тапочка нашла молоток и забила раму гвоздями.
Вечером погасло электричество, и только луна в небе светилась зловещим тусклым светом.
– У нас из-за Фермера такое часто случается, – объяснила Долгушева.
Тапочка предложила сходить к автомату и передернуть выключатели, но ей сказали, что об этом позаботятся. И вправду, свет скоро зажегся.
На тумбочке у кровати девушка нашла кулёчек конфет, выбрала трюфель и развернула бумажку. Марка «Победа» – хорошие и дорогие. Настоящий шоколад. Их не купишь в магазине, поставляли сразу с фабрики.
Конфетка оказалась каменной, но девушка не привередничала. Из фольги она сделала колечко и надела его на палец.
Собаки радовались, повизгивая от восторга, думая, что она затеяла игру, но она выставила их из комнаты и вышла следом подышать перед сном. Стоя поодаль от собак, она прислушивалась к пению птиц, было слишком хорошо, чтобы ложиться спать.
Рядом с ней возник Волк, черная одежда делала его невидимым.
– Смотрите, какая луна. А звезд сколько! Считать их, всё равно, что ловить покемонов в небе – не умеешь, не берись.
Он ждёт, что Тапочка сейчас отдаст ему свою шаурму, свой вейп с клубникой, своё сердце. А с другой стороны, разве она этого уже не сделала?
– Ну и как тебе мадам Долгушева? – весело болтал он. – Знаешь, какое у неё прозвище? Долгая. Из-за того, что она всюду притягивает свои руки.
Он потёр переносицу, очки в золотой оправе были явно не его и натирали кожу.
– Старушка нуждается в присмотре. Мы понаблюдаем за ней и сравним свои наблюдения. Буду признателен, если и ты сообщишь, что заметишь необычного.
– А что покажешь мне ты?
– Пойдем, увидишь заколдованное место.
Из глубины земли вытекал ручей, рядом росли красные грибы, не бог весть что. Улучив момент, Волк чмокнул девушку в щеку и взял под руку, а когда Тапочка вырвалась, последовал за ней со словами:
– Ты еще не видела самое интересное.
Волк улыбался. Он не переставал улыбаться последнее время.
В конце аллеи мелькнула тень, но её спугнули собаки, бегавшие без привязи. Призрак исчез. А вот Волк оказался треплом. Язык, как помело. Назвал Тапочку горячей штучкой и хотел подарить ветку сирени, которую она отвергла. Ничего страшного не случилось, верно? Зато девчушка прогулялась ночью по саду и понюхала сирень.
Ночью ей приснились кровавые следы, которые на поверку оказались сырыми пятнами на полу, оставленные при мытье небрежной Тамарой. Она и сообщила о новой жиличке, поселившейся за заброшенной базе.
Вера с доберманами была довольна: она получила больше, чем рассчитывала. Участковый Марков не только указал ей отличное место для питомника, но и свёл с владелицей участка. Старушку Долгушеву она увидела только в момент подписания договора и передачи денег, больше они не встречались.
Только сначала к заводчице Вере подвалил здоровый тупой ублюдок с веткой сирени, который назвался родственником хозяйки, и сказал, что ведёт все финансовые дела. Однако денег он не получил. Марков об этом предупредил. Молодчик Вере не понравился: явный мошенник, выкачивающий деньги из дамочек.
Этот тип появлялся в питомнике несколько раз, но при виде собачницы в рабочих штанах и пропотевшей потом рубахе, не отважился подойти ближе. Земля была взрыхлена собачьими лапами и грубыми башмаками, и он опасался запачкать свои мокасины.
Если он сунется в сеточные вольеры, она устроит ему неприятности, решила Вера.
Глава 6.
Ожидая со дня на день призыва в армию, Валера потерял всякий интерес к работе, и шлагбаум на въезде на территорию кинофабрики оставался без присмотра. Волк рассказал, что его брат до последнего тренировался на базе в Щёлково, готовясь выступать за юношескую сборную в международном чемпионате по биатлону, но его тест на допинг дал положительный результат. Виноват тренер, который подсовывал подопечным допинг под видом витаминов.
Утром Тапочка разбирала продукты – казалось, у неё сумка без дна. Старушка не не могла на неё нарадоваться. Она и Валеру хвалила, ведь он кмс по биатлону в его неполные восемнадцать лет. Даже закончив со спортом, он соблюдал режим: бег трусцой, силовые упражнения и стрельба в тире.
Сначала Тапочка решила, что Валера приходится племянником Долгушевой, но потом выяснилось, что Надежда Анатольевна сама из Приднестровья, приходилась ему родственницей и была выписана в няньки. «Вот только детей я терпеть не могу», – признается она. Бывает у гувернанток такая особенность, вроде профессионального выгорания. Потом младший брат Леонида Ильича Голикова на ней женился, только Михаил умер давно. А что до фамилии, так отцы у братьев разные.
– Выходит, Волк – тоже ваш воспитанник? – спрашивает Тапочка.
Волк являлся старшим, но внебрачным сыном Голикова от связи времен его молодости, когда он работал кожевником. Тапочка спросила его, связан ли он родством с хозяйкой.
– Она не прямая родственница, если ты это имеешь в виду. Вот Валере она тетка, а поскольку меня отец не признал, она мне никто.
Попытки расспросить Волка о матери ни к чему не привели, он рассказывал только, что она вышла замуж и уехала в другую область. Про отца и говорить нечего, Голиков его не признал, содержания не выделял и на образование не собирался тратиться. Работа парикмахером в Колшево – вот, на что Виталий мог рассчитывать. Вряд ли его это удовлетворяло, но будучи скрытным, парень ни с кем не делился своими планами. Он просто признал, что главный – не он.
– Откуда же ты знаешь, что Голиков твой отец? – спросила Тапочка.
Волк постарался придать своему лицу самое серьёзное выражение.
– Сам я не уверен. Так утверждала мать, но она хотела алиментов. Нет, я сам по себе.
Он избегал смотреть Тапочке в глаза, явно врал. Когда все успокоится, он выйдет на сцену и вымахнет анализ ДНК. Только опоздал он с эффектным выходом. Голиков умер.
– Это бывает, вот у меня папа и мама тоже умерли, – утешала его Тапочка.
Честно говоря, ей больше по душе Валера, старший брат для неё был слишком шустрый. Любил приврать, а таким ненадёжным парнишкам она не доверяла: никогда не знаешь, чего от них ждать. А вот Валера в очках имел вид интеллигентного молодого человека, крайне задумчивого. Очень ей хотелось его растормошить.
– Ты чего в очках ходишь?
Стоило его разговорить, так он болтал, не смолкая. Зрение у него ухудшалось из-за травмы головы в детстве. Он оказался на удивление живучим, сильным и выносливым. Такое прекрасно развитое тело, а голова подкачала.
– Ты знаешь, у меня плохо с математикой. А теперь и зрение подкачало. Потеря большая, где-то минус 6, да ещё каждый год ухудшение. Слепой крот, – на последних словах его голос дрогнул.
К тому времени всё, что он умел, это стоять на стенде. Уже в шестом классе он стал отстающим за незнание физики и чисел в кубе – то время, когда их изучали, он проводил на соревнованиях.
Они с Тапочкой сошлись поближе, и Валера больше её не чурался.
Дом, при первой встрече показавшийся девушке дворянским гнездом, при ближайшем рассмотрении выглядел сущей развалиной: портик с колоннами находился в аварийном состоянии и главную лестницу закрыли для доступа, перегородив красной лентой. Вход в дом осуществлялся через заднюю дверь. Прочие детали особняка – как-то огромные двери и французские окна – были изъедены временем, они скрипели и не закрывались.
В доме оставались модули от кинофабрики, и Долгушева посылала Тамару там убираться, чтобы сохранять их в рабочем состоянии. Цеха для съемок в студии не использовали уже много лет, но Тамара раз в месяц наносила побелку на стены и потолки. Тапочка ей помогала с пылесосом. Ей нравилось, как пахнет свежая известь.
В коридоре, кольцом опоясывающем здание, остались с тех времен шуточные картинки и указатели, следуя по ним, можно было попасть в бойлерную, комнату с кинопроектором или зал для съемок с белым подиумом. Об этом Тапочке рассказывал Валера, когда они гуляли – в доме не осталось мест, куда бы они не зашли.
Сойдя с покосившегося крыльца, они неторопливо шли по топкой тропинке, разглядывая окружающие пейзажи и мелкую лесную живность. В гомоне птиц, шелесте ветвей под пробегающим ветром, вплетались слова, которыми они обменивались. Этот разговор, перемешанный с птичьими голосами и взрывами смеха, настраивал Тапочку на радостный лад.
Аллеи, садовый домик, автобусная остановка, река, мост – они успевали побывать везде. У них не было того, что называют свиданиями, они просто гуляли вместе. Никаких укромных местечек с ложем. Никакого продолжения. Имелось в виду, что оно будет, но не сейчас. Скоро.
Тапочку поражало невежество Валеры: он не отличал цветка вероники от мотылька и проявлял безразличие ко всему, что не было связано с его занятием биатлоном. Только с винтовкой в руках он чувствовал себя уверенно. Ещё он обладал острым нюхом и вниманием к деталям, в чем Тапочка имела случай убедиться. Заметив, что он шевелит ноздрями, она поинтересовалась, что он делает. Оказалось, он распознавал её запах, чтобы узнать откуда она пришла. Другим его свойством была скрытность: никто не знал, чем он занят целыми днями. Он мог гулять в лесу или бродить по городу. Утром он бродил невесть где, а вечером сидел за семейным лото, ставил бочонки и выкрикивал «дедушку» и «барабанные палочки».
Волк, напротив, доставлял Тапочке немало хлопот. Вот и сейчас, только она собралась выйти из комнаты, как оказалось, что дверь подперта чем-то снаружи. Со стороны коридора поставили мешок с мусором.
В шесть Тапочка уже на ногах. У неё доставка на семь. Вот только где искать термосумку «Редбокса», которую Тапочка оставила в лофте.
– Найдется, – машет рукой Тамара. До чужих вещей ей дела нет, но за своими она присматривает будь здоров.
Сумка находится в неподходящем месте, в кладовке со швабрами. Этот фокус Волк проделывает уже во второй раз. Только на этот раз всё серьёзней. На столике отсутствовали ключи от машинки-смарт. Как же ей не понравился такой поворот. Совсем не нравился.
– Ты не видала моей машины? – спросила она уборщицу.
– На стоянке смотрела?
Смарта там не оказалось, и подозрения у Тапочки усилились.
– Кто-нибудь взял покататься? – спросила она у Тамары.
Та поморщилась: расспросы отвлекали её от работы, она как раз собиралась пылесосить.
– Валерику потребовалось съездить в город. У него дела в военкомате. А ключи лежали на столике. Думала, ты разрешила.
– Да. Конечно. Просто захотелось прогуляться.
– Обещали дождь.
Тамара бормотала про любителей хорошей погоды, которые не научатся читать прогноз перед тем, как выходить из дома, но не получив ответа, занялась пылесосом, и докричаться до неё более не представлялось возможным.
Сердце Тапочки бешено стучало в груди, а руки дрожали, когда она, наконец, нашла телефон.
– Алло, Валера, ты где?
В ответ она услышала невнятное бормотанье. Это был голос Валеры, и она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
– Валера… – начала она дрожащим голосом. – Что произошло, милый? Что случилось? –
– Ничего, милая. Все в порядке.
И хотя нельзя судить человека по одному поступку, но в этом случае Валера больше не кажется Тапочке достойным доверия, он не переставал лгать. Она словно проглотила горечи. Возмущение клокотало в горле остатком гнева, дождь и ветер толкали в спину, а ветки елей касались живыми и толкали её в спину. По лесной дороге на высокой скорости проносились машины. Когда очередная иномарка пролетела не притормозив, Тапочка предпочла убраться с дороги – такие собьют и не остановятся.
Машинка-смарт стояла на обочине. Первой Тапочка увидала машинку, дверь ее была распахнута настежь. Попробовав завести мотор (не заводится, бензин на нуле), она покричала Валеру на случай, если он просто отправился размять ноги. Лишь потом она обнаружила его на краю оврага, в кустах, на куче листвы. Он походил на пьяного – от одежды о разило сыростью. Тапочка тронула его щеку, теплая ли. Жив! Это недавнее недомогание запустило приступ, и Валера лишился способности самостоятельно двигаться и говорить.
Тапочку смущало кровавое пятно на рукаве светло-серой куртки, словно кто-то схватил парня за рукав. У него самого руки оказались чистыми. Появиться на людях с таким пятном было не мыслимо, и она зачерпнула сырой земли и размазала грязь поверх крови. Лучше не стало, зато выглядело не так страшно.
– Что это, Валера? – кричала она.
Из-под лиственной кучи выступали мертвые звериные головы, и они привели её в ужас. Потом она кляла себя за малодушие, которое побудило ее сбежать с места преступления, но тогда все силы ушли на то, чтобы добраться до шоссе. Что-то большое двигалось ей навстречу. Да это проводоукладчик, которым управляли дорожные строители. Тапочка брела навстречу, таща на себе Валерия.
– Он ранен, помогите ему! – кричала она.
