скачать книгу бесплатно
Однажды в Дублине
Надежда Тимофеева
Очнувшись в больничной палате, Алиса Игнатова – талантливый следователь – узнала, что в автомобильной катастрофе она потеряла все: дочь, мужа и свою память. Но скоро ей придется вспомнить все, что она умеет, чтобы найти пропавшего ребенка в Дублине.
Однажды в Дублине
Надежда Тимофеева
Дизайнер обложки Владимир Михайлович Тимофеев
© Надежда Тимофеева, 2017
© Владимир Михайлович Тимофеев, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4483-0378-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Алиса допивала крепкий кофе, когда увидела в дверях кафе своего отца. Он снял серый плащ, изрядно промокший от дождя и небрежным движением руки накинул его на вешалку. Да, погода сегодня выдалась пасмурной. Подумала Алиса. С самого утра на улице лил холодный дождь, заливая тротуары и дворы. А небо было затянуто серыми грозовыми тучами. Дождь то ослабевал, то снова усиливался, принося с собой северный, продирающий до костей ветер. Она посмотрела на отца и почувствовала, как ее ладони стали влажными. Тонкие пальцы крепко сжимали кофейную чашку.
Он взглядом отыскал дочь. Она сидела на уютном диванчике из серой кожи за столом и небольшими глотками отхлебывала кофе из кружки. Длинные светлые волосы были собраны в высокий, аккуратный хвост. Серый, безразмерный свитер крупной вязки подчеркивал ее хрупкие плечи. А несколько разноцветных ниток были завязаны вокруг тонкого запястья. Ей было тридцать, но выглядела она гораздо моложе.
В зале смешались запахи ванили и корицы. Официанты неспешно обслуживали немногочисленных посетителей. Кафе, которое Алиса выбрала для встречи с отцом находилось в самом центре города. Из окна открывался вид на Манежную площадь. Круглые столы из беленого дуба были накрыты скатертями из роскошного габардина насыщенно-бирюзового цвета. Приглушенная музыка в стиле ритм-энд-блюз играла из динамиков, создавая расслабленную обстановку. Развешанные на стенах постеры с рекламой прошлого века завершали картину.
– Привет! – отец подошел к столу и улыбнулся, глядя на Алису. Эта была редкая встреча и он был рад ее видеть. Ему захотелось обнять дочь и поцеловать в лоб, но сдерживая порыв отцовской нежности он сел рядом с ней.
– Здравствуй! – она дежурно улыбнулась.
Алиса внимательно вгляделась в лицо своего отца. Мелкие морщинки пробегали по лбу, словно речная рябь. У него был озабоченный и задумчивый вид. Погруженный в свои мысли он быстро сделал заказ и отстраненно посмотрел вслед официантке. Алиса пыталась рассмотреть в лице этого незнакомого человека родные черты. У нее однозначно были его глаза. Светло-голубые. Похожие на чистое озеро. А еще нос. Да, тонкий нос с узкой переносицей, небольшими ноздрями и маленькой ложбинкой над ними. Губы ее отца были гораздо тоньше ее, их она унаследовала от мамы. Мощный и четко очерченный подбородок делал ее отца привлекательным мужчиной для своих лет. Она раньше и не задумывалась, что похожа на него. Ее сердце сжалось от мысли, что она не помнит его. Эта мысль сводила ее с ума последнее время. С момента той злосчастной аварии прошло уже полгода, а она все никак не могла ничего не вспомнить. Она знала, что в жизни до потери памяти с отцом ее связывала крепкая дружба. Их общими фотографиями были забиты папки на компьютере. Она часто пересматривала их. Она на секунду закрыла глаза и попыталась вспомнить его. Но тщетно, у нее ничего не получалось. Вся ее жизнь начиналась с больничной палаты. А тридцать лет до этого буквально растворились в воздухе. Как-будто кто-то взял огромный ластик и одним взмахом невидимой руки стер из ее головы все воспоминания. Теперь ей приходилось восстанавливать свою жизнь по чужим рассказам и фотографиям. Эта авария забрала всю ее жизнь. Она стала чужим человеком не только для близких, которые безмерно ее любили и верили, что все еще наладится, но и для самой себя. Алиса не знала кто она, что она любит, что ее раздражает, какие книги она любит читать и какой чай пить. В своем доме она увидела старый, потрепанный мольберт и краски. Мама сказала ей, что она любила рисовать. В комоде она обнаружила большую папку с рисунками. Тогда она загляделась на них. Ей не верилось, что ее руки способны изображать мир. В тот день она впервые после аварии взяла в руки кисть и нарисовала пейзаж. Потом, сидя на полу в гостиной она сравнивала свою новую работу с прежними. И поняла одну вещь, ее умения никуда не ушли, она все так же мастерски проводила линии на картине и выделяла тени, делая рисунки удивительно натуралистичными. Но из ее картин ушло главное, из них ушла жизнь. Тогда она смяла тот рисунок, будто он был причиной ее бед и с силой запульнула в мусорную корзину. С тех пор она не рисовала. Осознавая все, произошедшее с ней она ощущала невероятную боль и понимала, что это ее крест. Который она теперь несет. Она даже уже почти смирилась с этим. Но сейчас, глядя на своего отца, Алиса понимала, что смирение она найдет не скоро. Он сидел и молчал. Аккуратно положив свою большую руку возле ее небольшой ладошки, он боялся прикоснуться к собственной дочери. С тяжелым сердцем отдавая на откуп всевышнему все, что с ней происходило. Потому что сам он был не в силах что-то исправить и как-то ей помочь. Но надежда на то, что она все вспомнит и продолжит жить все же самонадеянно жила в его сердце.
– Ты сказал, что встреча срочная, – произнесла Алиса сдержанным тоном.
– Мне нужна твоя помощь, – ее отец громко вздохнул и внимательно посмотрел на дочь, пытаясь отгадать готова ли она к этому разговору. Но ее лицо не выражало каких-то эмоций. Когда-то открытый лист, Алиса стала для него закрытой книгой.
– Я слушаю, – спокойно кивнула она.
– Разговор будет о твоей работе, – предупредительно добавил он.
– Работа? – глаза Алисы округлились.
– Да. Я хочу, чтобы ты вернулась к работе.
– Но, – она покачала головой. – У меня насколько ты помнишь долговременный провал в памяти. Огромная дыра. Как по-твоему я должна вернуться к работе?
– Врач сказал…
– Врач сказал, что я все вспомню через месяц, – перебила она отца. – И насколько ты видишь, прошло уже полгода, и я до сих пор не могу ничего вспомнить. Я даже к имени своему с трудом привыкла. А ты говоришь о работе.
– Послушай, – он ласково посмотрел на дочь. – Ты должна меня выслушать. Все, о чем я сейчас прошу – это выслушать меня. Ни больше, ни меньше.
– Хорошо, – Алиса кивнула в знак согласия.
– Когда ты была маленькой девочкой, то больше всего на свете ты мечтала стать сыщиком как я. Ты говорила, что помогать другим людям, искать людей и наказывать преступников – то, чем бы ты хотела заниматься. Я не придавал этому значения. Ведь многие дети копируют родителей. Мало того, я был против, чтобы моя единственная дочь занималась чем-то подобным. Но то, что произошло с тобой однажды навсегда изменило мое мнение. Я опаздывал на самолет. В спешке собирая вещи я увидел тебя. Тебе было десять. Ты стояла и смотрела на меня. А потом сказала всего одну фразу «Пап, самолет упадет. Останься, пожалуйста дома». Меня как любого родителя шокировали твои слова. Я успокоил тебя и надевая куртку на ходу выбежал из квартиры. Ты осталась с мамой, заплаканная. В тот раз я опоздал на самолет. И проклинал все, пока не увидел вечерние новости, в которых показали обломки того самого лайнера. Я спросил у тебя: «Алиса, откуда ты знала, что самолет упадет?». И ты ответила «Я это видела, пап». И с тех пор, я знал, что у нас растет особенный ребенок. И что не использовать твой дар, чтобы помочь другим людям ты просто не сможешь. Сейчас мне как никогда нужна твоя помощь. Пропал ребенок и ты можешь помочь ее найти. Ты многого не помнишь и многого не понимаешь. Но поверь мне, та Алиса, которую я знал – помогла бы. Я понимаю, что тебе больно. Но ты не одна попала в эту беду. В эту беду вместе с тобой попали, и мы с твоей мамой. Вот уже полгода я наблюдаю, как ты пытаешься вспомнить кто ты. Я смотрю на эти отчаянные попытки и страдаю вместе с тобой. Может быть, тебе стоит, наконец, продолжить жить? Вернуться к привычным занятиям? А не хоронить себя вместе с ними? Попытайся. Ты должна попробовать.
На глазах ее отца появились слезы, которые он тут же смахнул. Алиса почувствовала, как ком застрял в горле. Она понимала, что он прав. Ей стало так привычно жить со своей болью. Засыпать с ней и просыпаться. Она почти смирилась с тем, что никогда ничего не вспомнит. Опустила руки. А она вообще хотела вспоминать? Или боялась, что от воспоминаний станет еще больнее?
– Что я должна делать? – процедила она сквозь зубы, изо всех сил стараясь не расплакаться.
– Ты отправишься в Дублин.
– Ирландия? – удивленно спросила она.
– Да, – кивнул отец. – Там пропала маленькая русская девочка. Она отдыхала с родителями в Дублине. Пропала из гостиничного номера несколько дней назад. Родители заметили пропажу, вернувшись с ужина. Вся местная полиция поднята на уши. Мы не можем остаться в стороне. Это русский ребенок. Было принято решение послать лучших сотрудников в Ирландию. Нужно найти ребенка по горячим следам. Это международное дело – дело чести для нас.
– Что говорят родители ребенка?
– Узнаю свою дочь, – он ласково улыбнулся. – Ее мать считает, что это похищение. За несколько дней до этого в гостинице видели странного мужчину, наблюдавшего за детьми. Она считает, что девочку похитили. Были организованы поиски, но они не дали результата.
– Что говорит отец? – уточнила она.
– Этих сведений у меня пока нет. Передали результаты разговора с матерью.
– Сколько лет девочке? – Алиса достала из сумки небольшой красный ежедневник и простой карандаш.
– Ей четыре года. Ее родители врачи. Оба москвичи. Достаточно известные хирурги. Это дело уже получило широкую огласку в европейской прессе. Все ищут маньяка, похищающего детей. В Дублине и окрестностях настоящая паника среди родителей.
– Их можно понять.
– Отпуск подходил к концу, когда девочка пропала, – он продолжил. – Со дня на день они должны были вернуться в Москву. Полиция Дублина слишком поздно закрыла выезд из города. Примерно через три часа после похищения. Преступник мог скрыться с ребенком и по земле, и по воздуху. Мы просмотрели камеры в аэропорту. Ничего. У нас нет зацепок. Нам нужна ты.
Алиса молча делала заметки в ежедневнике. Ей стало интересно увидеть фотографию пропавшей девочки. Она подумала о ее родителях, которые наверняка испытывают сейчас боль и отчаяние. Они потеряли своего ребенка. Она могла понять их чувства, потому что потеряла своего.
– Есть фотография девочки? – спросила она.
– Вот, – он положил фото на стол.
С нее на Алису смотрела маленькая, светловолосая девочка. Голубые глаза были похожи на яркие бусинки. Волосы были волнистыми, чуть ниже плеч. Ребенок искренне и весело улыбался ей с фотографии. Она провела пальцем по фотографии. Родители этой малышки сейчас самые несчастные люди.
– Почему я? – она перевела взгляд на отца.
– Никто кроме тебя не сможет раскрыть это дело. Ты лучшая.
Алиса вздрогнула от слов отца. Она потеряла память, забыла всех близких людей. Но не стала другой Алисой. Она должна была помочь этим людям найти дочь. Им нужна ее помощь. Нельзя все время жалеть себя. Она не единственный человек на свете, который потерял все. И если кто-то там наверху решил, что она должна жить – значит так и должно быть.
– Анна? – спросила она кивнув на фотографию.
– Да, ее зовут Анна!
2
Алиса открыла глаза. Все вокруг было в молочной дымке, похожей на густой туман. Ее взгляд был рассеян. Она почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по телу и машинально натянула на себя теплое одеяло. Туман постепенно начал рассеиваться. «Где я?». Этот вопрос пульсировал в ее голове.
Это была не большая, но уютная больничная палата. Кровать, на которой лежала девушка стояла у окна, плотно занавешенного ярко-красными шторами из плотной органзы. В другом конце комнаты стоял шкаф из темного дерева и два зеленых кожаных кресла. Между кресел аккуратно примостился черный журнальный столик, на котором лежала книга в твердом переплете с торчащей из нее закладкой. Радужную картину нарушали угрюмые капельницы и мониторы, развешанные возле кровати.
Алиса попыталась приподняться на локтях. Но тело не слушалось и ей лишь удалось совершить пару неловких движений на кровати, от которых она почувствовала резкую боль в правом боку. Ее длинные, светлые волосы были заплетены в аккуратную косу. Голубая пижама, одетая на ней, оттеняла и без того бледную кожу девушки. Алиса уже хотела было позвать кого-нибудь, чтобы выяснить, что она здесь делает, как услышала стук каблуков за дверью. Она напряглась. Через секунду дверь открылась и в палату вошла женщина. Ее вьющиеся волосы локонами падали на плечи. На худощавом лице виднелись мелкие морщинки, однако кожа выглядела лощенной. Черное платье-футляр идеально сидело по фигуре. На плечи был накинут белый медицинский халат, а в руках она держала два небольших пакета и дамскую сумочку. Она аккуратно прикрыла за собой дверь, боясь нарушить тишину больничной палаты. Педантично разложив по полкам шкафа содержимое пакета, женщина обернулась и увидела Алису, которая молча наблюдала за ней. Из светлых глаз женщины покатились слезы.
– Алиса! – она подошла к кровати, на которой лежала ее дочь и нежно взяла ее за руку.
Алиса впервые видела ее. Подчиняясь ежесекундному порыву она ответила на прикосновение матери и погладила ее по руке. В ответ на прикосновение женщина заплакала еще сильнее.
– Послушайте, – голос Алисы звучал тихо. Она была совсем слабой. – Что случилось?
– Девочка моя, – по ее щекам текли слезы. – Я знала, что ты очнешься. Доченька. Надо папе позвонить. Никто не верил, что ты очнешься, а мы с ним верили! Ты представляешь, папа каждый день приходил, садился рядом и читал тебе Булгакова. Он всегда говорил, что ты все слышишь и понимаешь.
– Доченька? – Алису словно обдало кипятком. – Вы моя мама?
– Знаешь, он сейчас приедет, и будет плакать похлеще меня! – женщина словно не услышала вопроса. Она нежно обняла дочь, и Алиса почувствовала свежий аромат пряных духов.
– Мама? – Алиса заглянула в ее глаза, пытаясь поймать взгляд. – Вы моя мама?
– О боже, – до нее вдруг дошел весь трагизм происходящего. – Ты не помнишь меня?
– Нет, – едва слышно произнесла она.
– И что случилось не помнишь? – на женщину словно вылили ушат холодной воды. Она мгновенно поникла. Ее расправленные плечи сжались, а морщинки стали более отчетливыми.
– Нет, – повторила Алиса.
На улице завывал холодный декабрьский ветер, пронизывающий до костей. А в теплой палате московской больницы сплелась воедино материнская любовь и надежда с болью потери и страхом перед будущим. Женщина, каждый день обращавшаяся к Богу вдруг обрела то, о чем так отчаянно молила – ее дочь открыла глаза. Но сюда вмешалась чья-то злая шутка сверху – она ничего не помнила.
– Знаешь, – она ласково погладила дочь по волосам. – Я так долго ждала, что ты очнешься. Это главное. Ты снова с нами. Ты все вспомнишь, я уверена. Нужно только время. Не закрывай пожалуйста глаза. А еще. Я очень люблю тебя, Алиса!
В ее глазах снова появились слезы. Они словно замерли и из последних сил держались, чтобы не покатиться мощным потоком по щекам. Она достала из сумки небольшой платок и промокнула глаза. Когда она смотрела на свою дочь, то видела ту маленькую девочку, какой она была когда-то давно. Наивная, веселая, смешливая, и очень добрая. Именно такой была ее Алиса. А сейчас она лежала на больничной кровати, совершенно беззащитная. И лишь милосердие ее матери могло помочь ей встать с этой постели и вернуться к жизни. Они обе, несмотря на то, что одна ничего не помнила, это понимали.
– Я схожу за врачом, – тихонько, словно боясь нарушить что-то хрупкое прошептала она. – Он должен тебя осмотреть.
Алиса кивнула в знак согласия и мать отпустила ее руку. В дверях она еще раз обернулась, словно пытаясь удостовериться, что Алиса в сознании.
Алиса осталась в палате одна. Она не могла понять кто она, не помнила маму. Ее светлые глаза были задумчиво грустны, и она старалась не закрывать их, хотя и мечтала провалиться в сон, а проснувшись выяснить, что это розыгрыш. Из ее левой руки торчал катетер от капельницы, он был аккуратно заклеен пластырем. Алиса помнила свое имя, когда мама к ней обратилась – то она ни капли не удивилась. Ее совершенно точно так звали. Хоть в чем-то она была уверена. Алиса не знала сколько времени она была без сознания. Пытаясь подчинить себе свое тело она попыталась поднять вверх правую руку. Рука послушно, словно по мановению волшебной палочки поднялась вверх, напротив ее лица. Ее губы расплылись в изумленной улыбке. В этот момент она походила на маленького ребенка, у которого получилось сделать первый шаг. Она с интересом разглядывала собственную руку. Тонкие длинные пальцы, светлая кожа. На безымянном пальце красовался след от кольца, но самого кольца на пальце не было. Она что замужем? Этого она тоже не помнила. Стыдливо возвратив руку на кровать Алиса огорченно мотнула головой.
Тем временем за дверью, в больничном коридоре послышались шаги. Через считанные секунды дверь в палату распахнулась, и Алиса увидела свою мать, аккуратно державшую под локоть высокого седовласого мужчину. Похоже это был ее отец. Рядом с ними, немного смущаясь стоял не высокий парень в медицинском халате. Он неловко поправлял на груди стетоскоп. И смахивал скорее на студента-первокурсника, нежели на врача. Его темные взъерошенные волосы выдавали, что он спал в то время как родители Алисы постучали в ординаторскую.
– Милая! – отец Алисы подошел к кровати и нагнулся, чтобы поцеловать ее. Она почувствовала приятный запах, исходивший от него. – Ты даже представить себе не можешь, как мы ждали, что ты очнешься. Каким богам мы только не молились.
Алиса заметила рассеянный взгляд матери, направленный на них. Видно она еще не сообщила мужу, что Алиса ничего не помнит.
– Меня зовут Михаил Алексеевич, – представился врач. – Я наблюдал Вас после аварии. Наши врачи сотворили чудо. После несчастного случая они сделали все возможное, чтобы Вы смогли вернуться к полноценной жизни.
– Спасибо, – Алиса испытывала тягостное волнение. Ее ладони взмокли, а по спине пробежала дрожь. Она должна сказать, что ничего не помнит.
– Простите. Мне нужно кое-что Вам рассказать.
– Да, – врач внимательно посмотрел на нее. – Я Вас слушаю.
– Я ничего не помню, – ее голос звучал подавленно.
– Это не страшно. Вы пролежали тут почти месяц.
– Нет, Вы не поняли. Я совсем ничего не помню.
– Что значит ничего не помнишь? – отец недоумевающе посмотрел на нее, а потом на жену.
– Алиса потеряла память, – подтвердила она слова дочери. – Она не помнит нас, Миш.
Алиса поймала на себе озабоченный взгляд отца.
– Это амнезия, – деликатно вмешался Михаил Алексеевич. – Такое случается после черепно-мозговых травм. Присядьте, пожалуйста. Мне необходимо ее осмотреть.
Родители Алисы недоверчиво последовали совету врача, хотя они ни на секунду не хотели отходить от кровати дочери. Грустное сожаление застыло на их лицах. Безграничное счастье от того, что их дочь проснулась сменилось болью от осознания того, что она их не помнит. Мать Алисы хорошо помнила моменте, когда ей сообщили об аварии. Сухой голос в телефонной трубке сообщил ей, что ее дочь находится в первой клинической больнице без сознания. Опустошающий страх за судьбу дочери с тех пор поселился в ее сердце, и не отпускал ни на минуту. В больнице им сообщили трагичные новости. Ей долго не давали увидеть дочь. Врачи провели несколько операций, но гарантий никто не давал. Они с отцом Алисы три дня спали в коридоре реанимации, по очереди принося еду друг другу и боясь пропустить новости. Их единственная дочь, любимый ребенок. В тот момент ее жизнь походила на слабую ветку, качающуюся под тягостью мокрого снега. Никто не знал в какой момент ветка не выдержит тяжести и с треском упадет вниз, навсегда отсоединившись от дерева. Как такое могло произойти? Почему с ними? Эти вопросы мучили их все время. Когда после операции Алиса впала в кому врачи только разводили руками. Никто не знал сколько времени она проведет без сознания. Вернется ли вообще в сознание. Это было невыносимо. Дни тянулись бесконечно долго. Она часто сидела у кровати дочери и долго вглядывалась в ее красивое лицо, гладила ее белокурые, блестящие волосы.
– Удивительно! – завершив осмотр врач обратился к родителям Алисы. – Она в порядке. Ей конечно необходимы дополнительные обследования и реабилитация. Но на сегодняшний момент каких-то серьезных вмешательств не требуется. Видно вы родились в рубашке!
– Доктор, скажите, что у нее с памятью? – тревожно спросил отец.
– К сожалению, я не невролог и не могу точно сказать. Однозначно у нее амнезия.
– Мы можем поговорить с ней? Это не навредит?
– Да, конечно. Я попытаюсь поскорее связаться с нашим неврологом, чтобы она осмотрела ее. А сейчас, позвольте мне оставить Вас.
– Спасибо, – отец Алисы крепко пожал руку врачу.
– Послушайте, – вкрадчиво начала она. – Я Вас не помню. Мне очень тяжело говорить это своим родителям. Но так и есть. Я не помню ничего. Ни аварию, ни как она произошла. Это кстати была автомобильная авария?
– Да, – ответила мать. – Ты… вы попали в аварию на машине.
– Мы? – переспросила девушка. – Как раз об этом я и хотела поговорить. Где мой муж? Когда он приедет?
Мать Алисы с грустью посмотрела на мужа. Они не ожидали такого вопроса от дочери.
– Ты помнишь Виктора? – спросила она.
– Нет, – Алиса подняла вверх безымянный палец, на котором четко виднелся белый след от кольца. – Просто увидела это и подумала, что я замужем.
– Ты должна ей сказать, – горько вздохнул ее отец.
– Алиса, – ее голос вздрагивал. – Ты, Виктор и Настя попали в аварию. Врачам удалось спасти только тебя.