скачать книгу бесплатно
Последним из допрашиваемых был красавчик-конюх. Никита заявил, что ничего не знает. Работал. Услышал выстрел. Игнат, несмотря на невысокий статус и низкое происхождение, на самом деле был правой рукой князя. Можно сказать, его единственным другом. Поэтому все слушались Игната как самого хозяина. Дворник велел конюху оставаться, смотреть за двором, сам побежал на звук выстрела. Только сейчас, когда его позвали в дом, конюху стали известны все подробности происшествия.
– Господи! Да за что же мне это? – воскликнул Иван Никифорович. – Где же теперь пропавшие бриллианты искать? И кто же убивец? Мальчонка, получается, из наших, полицейских, оказался. Остальные вообще все свои. Ни у кого возможности убить князя не было. Что же делать, а? Все так запутано…
– Напротив, картина ясна! – ответила я. – Через несколько минут я выскажу все свои предположения. Осталось кое-что проверить…
В это время в кабинет князя вернулся Рыбкин, протянул мне мобильник с фотками комнаты конюха. На снимках я увидала примерно то, что и ожидала. Протянула мобильник полицмейстеру:
– Вот такие новые аппараты у каждого нашего сотрудника есть. Можно фотографии делать. Взгляните внимательно, Иван Никифорович, в шкафу у простого конюха видны белоснежные рубашки. Не холщовые, больше похожи на шелковые. На столе – золотой портсигар. На нем гравировка: "Любезному Никите от Н." А в – бумажнике крупная сумма денег. О чем это говорит?
Полицмейстер с удивлением и восторгом пялился на мобильник. Наконец оторвался от диковинки. Ответил:
– Откуда подарки? Богатая любовница! "Н"… – уж не Наталья Потаповна ли? Боже мой!
– Именно! – подтвердила я. – И, думаю, об этом многим было известно. Игнату и Глафире точно.
При моих словах дворник отвел глаза в сторону, горничная разволновалась, затеребила руками передник.
Я не замедлила обратиться к девушке:
– Глафира, может, вам известно больше остальных. Не слышали ли вы какого разговора?
– Слыхала, все, как есть, скажу! – Глашка решительно сверкнула глазами и продолжила. – Барыня с Никитой не просто амуры крутили. Они хотели брилянты украсть и бежать заграницу! Таков разговор меж ним я несколько дней назад слышала.
– Конюх и Наталья Потаповна?? Особа столь знатная! – не верил полицмейстер. – А вдруг это оговор? Где доказательства? Где оружие? Камни бесценные?
Я встала посередине комнаты. Попросила тишины и заявила:
– Минутку внимания! Сейчас я расскажу о том, как все происходило. Потом станем делать выводы и искать виновных! Итак.. Первое, что меня насторожило, это разбитое окно! Основная масса осколков оказалась на дворе, а не на полу комнаты. Значит, разбили стекло изнутри, а не снаружи. Во-вторых, давайте посмотрим на туфельки княгини! Если бы наша дама выходила хоть на минуту из дома, как она уверяет, на подошве остались бы частички пыли или грязи, тем более, что прошел небольшой дождь. А дорожка перед домом разрушена и размыта. Но туфли чисты! Как и подол платья. Какой делаем вывод? Наталья Потаповна вообще не покидала дома! Она спланировала убийство мужа. Отослала горничную и кухарку. Надела уличную одежду. Зашла в кабинет. Сделала выстрел. Приложила к окну подушку и через нее тяжелым предметом разбила его. Все это как раз ровнехонько к полдню, к приходу горничной, чтобы успеть притвориться потерявшей сознание. Я уверен, оружие и бриллианты сейчас надежно спрятаны на теле княгини. В складках турнюра можно бегемота скрыть. Могу поспорить, что там мы отыщем и оружие убийства, и бриллианты, и перчатки со следами пороха. Не так ли, Наталья Потаповна?
Княгиня молча встала, прошла за ширму. Вышла и бросила на стол мешок с бриллиантами, небольшой револьвер и белоснежные перчатки. Мои предположения оказались верными. Все смотрели на агента тайной сыскной полиции Настя ой Петрович с восхищением. И только глаза княгини сверкали ненавистью.
– То-то ты мне сразу не понравился, жандарм проклятый! – сказала она. – Да, я стреляла. Да, камни проклятые украла! Да, чтобы с любимым в счастье жить. Меня шестнадцати лет замуж отдали. Лев тогда уже не молод был. Безобразен! В любви да ласках ни на что не способный! А к старости совсем немощен стал. Я только с Никитушкой узнала, что такое любить и быть любимой. Впрочем, чего разоряюсь. Ты же не женщина, чтобы понять!
Ах, как княгиня была не права! Я еще какая женщина, и неизвестно чего сама бы натворила на ее месте. Но уважаемый Иван Никифорович точно к дамам не относился, сентиментальничать не стал. Заявил сухим официальным тоном:
– Госпожа Куницына, вынужден Вас задержать. Прошу следовать за мной в участок, где Вам будет предъявлено обвинение в убийстве.
Княгиня встала. Но я сказала:
– Господин полицмейстер! Вы не сможете ничего предъявить подозреваемой Куницыной. Это не она убила князя…
Народ в кабинете убиенного князя замер. Все в недоумении уставились на меня. Но любопытнее всех было смотреть на княгиню. Наталья Потаповна пребывала в настоящем шоке. Первым очнулся полицмейстер:
– Как же это понимать, уважаемый Анастасия Петрович?! Вы же только что все подробно растолковали. Привели факты, отыскали улики. Да и подозреваемая не отрицает, что стреляла в супруга…
– Вот именно: стреляла! А "стрелять" и "убить", знаете ли, разные все же понятия, – ответила я.
– Ничего не понимаю, Настя! Экой ты все-таки сложный!
– Напротив, все просто, господа! Ладно, не стану томить! Действительно, Наталья Потаповна стреляла в князя. Но не убивала его. Потому что тот на момент выстрела уже был… мертв!
– Как?!!!
– Отравлен! Предположительно стрихнином, о чем говорит красная кайма возле его губ, мученическое выражение на лице. Думаю, когда приедет доктор, он согласится с моей догадкой. А в дальнейшем это подтвердится и при анатомическом исследовании тела. Так что, Иван Никифорович, арестовывать княгиню, получается, и не за что.
– Ох, батюшки святы! – вытер пот со лба полицейский. – Ерунда какая-то. Нелепица! Вроде убила… И тут же выходит, что и не убивала вовсе. Но князь-то, простите, мертв. Так кто же убийца? Заново все начитать прикажете, почтеннейший Настя Петрович? Или, быть может, Вы имя убийцы, как шулер козырного туза, в рукаве держите?
Я улыбнулась. Ответила:
– Не переживайте так, господин полицмейстер! Убийца находится среди нас, в этом кабинете. Имя его сейчас назову. Это Глафира отравила его сиятельство!
– Но зачем?! – спросил полицмейстер. – Лев Львович к прислуге относился как к детям родным. У него любой служить за счастье считал!
– А горничная и не хотела навредить князю. Ее целью было убить княгиню!
Иван Никифорович вновь усомнился:
– Ее светлость Наталья Потаповна, конечно, та еще штучка. Добротой душевной в отличие супруга не славилась. Могла и накричать на прислугу, и уволить в сердцах. Но руку никогда не поднимала. Вспыльчивая, конечно, но отходчивая. У меня как-то в аресте за воровство был лакей, что прежде у Куницыных служил. Так он о хозяевах хорошо отзывался…
– Шире нужно мыслить! – ответила я. – Вы рассматриваете пару Наталья Потаповна–Глафира только в контексте отношений хозяйки и прислуги. А ведь в первую очередь перед нами просто две женщины! Если рассматривать случившееся именно с этой позиции, то и выводы напросятся совсем иные. Из-за чего одна дама может сильно ненавидеть вторую? Из-за мужчины!
– Неужто… конюха не поделили? – догадался полицмейстер. – Тогда все сходится!
– Умница Вы большой! – похвалила я полицейского. – Мысли о романе с прекрасным работником конюшни у меня возникли сразу, как его увидела. Таких красавцев редко встретишь. Подарки и гравировка на портсигаре подтвердили подозрения. Потом и сама Наталья Потаповна в наличии романа призналась. Но я заметила еще многое: неприязнь Глаши к хозяйке, которая так и сквозила в ее речах и взглядах. Простая холщовая рубаха, что сейчас надета на конюхе, украшена прелестной вышивкой – луговые цветы на воротнике и рукавах. И буковка "Г" как подпись. Так Глафира свою любовь выражала. Но самое главное – это округлившийся живот горничной. Он, конечно, умело скрыт фартуком, мужчина и не заметит, но любая женщина… Ой! Или настоящий опытный сыщик подобное не упустит. Вы ведь беременны, Глафира?
Горничная зарыдала громко, с надрывом, уткнулась мокрым от слез лицом в передник. Еле слышно прошептала:
– Да, барыню, змеюку подколодную, разлучницу проклятущую извести хотела. Не знала, что барин вместо нее кофею выпьет. Не хотела его погибели, вот вам крест!
Я велела Игнату дать бьющейся в истерике Глашке воды, а сама продолжила:
– Никита оказался резвее любой кобылы. Везде напакостить успел. Не жизнь, а малина! Барыня, хоть и старше Глашки в два раза, но хороша! И богата, подарки дарит, деньгами балует. Горничная простовата на вид, красотой не блещет, зато молода, свежа как цветок. Я прав, Никита?
– Так коль обе любят, чего от своего счастия отказываться? – усмехнулся работник конюшни.
– Ради своего счастья, а точнее, ради похоти, ты вон сколько жизней загубил! Князь погиб, княгиня опозорена и сердце ее разбито. Глашка на каторгу пойдет. Дите ваше сиротой расти станет. Не думаю, что ты захочешь о младенце позаботиться.
Если честно, я очень боялась, что княгиня простит красавчика, укатит с ним и бриллиантами, как планировалось, за границу. Никита сделает все возможное, чтобы как можно быстрее растратить доставшиеся вдове в наследство капиталы, а затем бросит ее. Именно так в похожей ситуации поступил один красавчик с моей подругой. На Наталью Потаповну было больно смотреть. В прекрасных глазах княгини были и любовь, и боль, и отчаяние, и что-то еще… Я даже хотела воспользоваться одной из своих магических сил – умением внушать мысли – и приказать Наталье Потаповне бросить Никиту.
Но этого не потребовалось. Княгиня подошла к конюху и залепила ему пощечину. Отрешенно произнесла:
– Вон отсюда!
– Но… Натали… – заблеял беспомощной овцой красавчик. – Княгиня! Я только Вас люблю! Жить без тебя не могу! Прости!
Княгиня брезгливо поморщилась, подозвала Игната, велела:
– Ты у нас всю жизнь заместо дворника служил, да на самом деле управлял всем. Так и останется. В память о Левушке. Дай, Игнат, этому мерзавцу расчет и проследи, чтобы его духу не было!
Дворник кивнул и поспешил выполнять поручение. Наталья Потаповна подошла к горничной, сказала:
– Глафира, за то, что убить меня хотела, зла не держу. Придет время рожать, ребеночка в деревню заберу, там нянек много, будет в сытости и тепле. На суде в защиту твою выступлю.
Горничная подняла заплаканные глаза, благодарно взглянула на недавнюю соперницу. У меня немного отлегло от души. Жаль княгиню. Быть выданной еще подростком замуж за старика, а потом влюбиться в негодяя, кто же такой доле позавидует. Сочувствовала и глупой горничной. Надеялась, что поддержка княгини на суде поможет несчастной Глашке. Я считала: главный негодяй – Никита, вот его бы в кандалы да на каторгу! Но за порушенные жизни и разбитые сердца не предусмотрены наказания. Ни в прошлом, ни у нас, в 21 веке.
Вскоре тело князя увезли. Мы сели в брички и отправились в участки. По дороге я рассказала полицмейстеру то, что уже было интересно только профессионалам.
– Дело обстояло так, уважаемый Иван Никифорович. Пока княгиня была заграницей, Никита соблазнил Глашку. Напел девчонке о вечной любви, та поверила, даже с честью девичьей рассталась. А когда Наталья Потаповна вернулась, у них с конюхом амуры случились. Мало того, что бедная горничная умирала от ревности, так, вспомните, она подслушала разговор любовников о побеге. Получалось, коварная разлучница увезет любимого, а она останется без работы, крыши над головой и с младенцем. Вот тогда Глафира и решилась отравить хозяйку. Пусть она погибнет, но и та за все поплатится! Утром принесла кофе. В одну из кружек была подмешена убойная доза стрихнина. Поставила емкости с напитками так, чтобы с отравой оказалась перед княгиней. Но баре принялись ругаться. Наталья Потаповна вспылила и ушла. Лев Львович свой кофе выпил. Но, видимо, захотел еще. Взял вторую кружку. Отпил всего половину. Насытился или вкус не понравился, кто же теперь скажет! Но и половины отравы хватило. Стрихнин действует, в зависимости от дозы, от двадцати минут до суток. Судя по не очень обильной крови на халате, князь уже был мертв, когда получил пулю.
В участке полицмейстер сразу дал распоряжение выпустить из заключения педагогов. Когда училок привели, Иван Никифорович ринулся извиняться:
– Прошу прощения, любезнейшие госпожи… агентши! Что же вы сразу не представились, не сказали, что из сыскной полиции. Кричали, что в какой-то комедии принимать участие не желаете. Вот и пришлось вас арестовать для порядку. Хорошо, с вашего ведомства народ дополнительно прибыл. Вот Настя Петрович и тайный агент Максим Дмитриевич. Они и рассказали все.
…Директриса, информатичка и историчка таращились на нас во все глаза. Ирина Васильевна рявкнула:
– И давно ли ты, Левушкин, агентом стал! Что вообще происходит?! По какому праву нас, честных гражданок Российской федерации, заперли, более суток баландой да хлебом черным кормили! У меня муж-инвалид один остался. У Леночки медовый месяц. А у Светланы Федоровны вообще дети без присмотру! Я этого так не оставлю, президенту писать буду на вашу киностудию!
Я догадалась: педагоги так и не поняли, где очутились. Подошла, шепнула директору:
– Ирина Васильевна, успокойтесь. Позднее я все объясню.
Иван Никифорович мало что понял из пламенных речей директрисы. Догадался: агентша рассержена, лучше ей не перечить. От громкого хорошо поставленного голоса директрисы у полицмейстера разболелось голова. Он поспешил от нас избавиться. Сказал:
– Выражаю благодарность, уважаемые, за раскрытие убийства его светлости князя Льва Львовича, да упокой Господи душу его. Мы славно поработали. Анастасия Петрович в особенности. Сейчас вас проводят на место временного пребывания в нашем городе. Все, как положено, за казенный счет. Само житие, стол, проезд на бричке. Сумму сейчас оформлю и выдам. Утром встретимся и уже обо всем подробно посудачим. С какой целью вы к нам пожаловали, на какой срок…
Нас запихали в пару бричек и повезли. Остановились экипажи возле большого каменного здания. Я догадалась, что это постоялый двор. Или, как его еще называли – гостиный. Иван Никифорович не пожадничал. Все было по высшему классу того времени. На первом этаже располагался хороший, без выпивох, трактир, где постояльцы ужинали, обедали и завтракали. Столы удобно расставлены. Застелены чистыми скатертями. Запах в трактире, надо сказать, витал умопомрачительный. Я почувствовала, как у меня текут слюнки. Это заметил приветливый трактирщик. Представился: "Тарас Андреевич!" Послал к нам жену – полную улыбчивую бабу. Та весело сказала:
– Здравствуйте, гости дорогие. Я – Марфа! Скушать чего изволите? У нас сегодня: рассольник (http://kulinaria1914.ru/publ/vkusnyj_rassolnik/2-1-0-559), окуни под соусом, жареный каплун, блинчики с паюсной икрой. Так чего отведать желаете?
– Всего желаем! И побольше! – заорала я.
Остальные были со мной согласны.
Добрая Марфа отправилась выполнять заказ. Мальчишка лет четырнадцати, сын хозяев, провел нас по крутой деревянной лестнице наверх. На втором этаже располагались нумера для постояльцев. Мне досталась средняя комнатка, светлая, просто обставленная, но чистая, уютная. Шкаф, зеркало, под ним – умывальник. Тумбочка, большая кровать с балдахином. Небольшое бюро, удобное для написания чего-либо или работы с документам. Пара крепких дубовых стульев. На полу – толстый ковер с причудливым орнаментом. На окнах – светлые занавески. Покрывало на кровати чистое, а постельное белье ослепительной белизны, из натурального хлопка, да еще накрахмаленное. Последний раз я почивала на подобном чуде в далеком детстве, когда гостила на каникулах у бабушки в деревне.
Вскоре нас пригласили к столу. Мы дружно накинулись на еду. И только когда насытились великолепными блюдами прошлого из продуктов без сои, ГМО и красителей, приступили к разговору.
– Неужели мы на самом деле в прошлом? – не могла поверить директор. – Мистика какая-то, бред! Кому писать жалобу, не представляю…
Я даже рассмеялась при этих словах. Ирина Васильевна, чьи детство и молодость прошли при социализме, до сих пор была полна уверенности: если "стукнуть" наверх, да посильнее, важный человек непременно решит проблему.
– Уважаемая! – ответила я директрисе. – А чем Вы думали, когда кладоискательством занялись? Когда двери в портал иного мира при помощи магии открывали? Кстати, кто из вас троих магическими способностями обладает?
– Я, знаете ли, многими способностями не обделена, – фыркнула директриса. – И талантом руководителя среди прочих! Но к магии никакого отношения не имею. Вы тут, товарищ полицейский, в кладоискательстве меня обвиняете. А зря! Не для себя старалась. Когда дверь отворилась, ни про какую магию мыслей не было. Думала, какое хитроумное устройство. И мы в тайное подземелье попадем, где клад графа Сугробкина. Но Светлана Федоровна руки приложила.... И мы на улице очутились!
Я поняла, кто из троицы сумел снять заклятие с запечатанной стены. Учительница истории обладала магическими способностями. Знала она об этом факте или нет, я решила выяснить позднее. Сейчас внимательно слушала рассказ директора.
Педагоги, оказавшись посередине мостовой 19 века, увидев кареты и людей в старинных нарядах, решили, что очутились на съемочной площадке. Извинились перед несколькими дамами и кавалерами за то, что мешают снимать кино. Пошли влево, вправо, вперед. Но ничего не менялось. Привычного мегаполиса с многоэтажками и пробками на автотрассах не виделось даже вдалеке. Тогда Ирина Васильевна стала домогаться всех проходящих мимо актеров с просьбой показать выход со съемочной площадки. Те делали вид, что ничего не понимают, и удивленно таращились в ответ. Директора это злило. Она стала громко кричать, что все – это форменное издевательство и она будет жаловаться. Но кто-то из граждан пожаловался первым проходившим мимо полицейским. И вскоре вся троица странно одетых и нелепо ведущих себя дам оказалась в участке Ивана Никифоровича. Тот их запер для дальнейшего разбирательства. И исчез.
Я знал, почему потерялся главный полицейский. В день задержания у его у дочери Татьяны были именины, и про пленниц Иван Никифорович благополучно забыл. Утром следующего дня сюрпризы на седую голову полицмейстера вообще посыпались лавиной. Поступление тайных агентов, убийство князя. В общем было не до дам! Поэтому те и просидели в кутузке позапрошлого века более суток.
Следующим приступил к рассказу Левушкин. Максим, парень умный и наблюдательный, сразу заметил подозрительное поведение трех педагогов. Те постоянно собирались в школе втроем, шушукались, рассматривали какие-то бумаги. При первой возможности Макс засунул свой нос и в эти бумаги, и в компы учителей. Про клад он понял все сразу. Шифровку разгадал. Где вход, ведущий к сокровищам, догадался. Решил тоже начать охоту за кладом Сугробкина. Тем более, одноклассники устроили глупый розыгрыш с побегом, что было наруку. Перед Аллочкой Макс решил просто повыделываться. Удивить, поразить девчонку. Поэтому и позвал с собой. Представлял, как окажутся в сыром страшном подземелье. Аллочка доверчиво возьмет его за руку, будет с надеждой смотреть на него прекрасными глазами. Но… подростки тоже оказались в прошлом. Немного побродили по городу. Удивлялись, что все вокруг странное. Захотели есть. Остановились возле особняка. Максим решил проникнуть на территорию, узнать, что за там. И был схвачен дворником Игнатом. Аллочка оставалась за воротами. Где она теперь, Максим не имел ни малейшего понятия.
– Как?! Краснова тоже здесь? И пропала! – ахнула директриса. – Немедленно отправляемся в полицию. Заявление о пропаже несовершеннолетних они обязаны принять, не дожидаясь истечения трех суток!
– Ирина Васильевна! – охладила я пыл неумного директора. – Напомню: вы в 19 веке. Что напишете в заявлении? Пропала девочка 2002 года рождения. В кутузке посидели? В дурдом прошлого захотелось?
В дурдом директрисе не хотелось. Она сникла, тихо спросила:
– Что же теперь делать?
– Перед вами полицейские из вашего времени. Мы с лейтенантом Рыбкиным пришли сюда во вашим следам.
– Здорово! Полиция времени на самом деле существует! – захлопала в ладоши молодая впечатлительная Елена Борисовна. – Я обожаю подобную фантастику!
– Дамы! Увы, но произошедшее с нами – не фантастика. Мы – обычные полицейские из 21 века. Здесь тоже оказались случайно. Расследовали ваше исчезновения.
– Нас потеряли в школе? – снова разволновалась директор. – И дома!
– Без паники! – успокоила я дам. – У ваших родственников все в порядке. За вашим мужем ухаживает дочь. За детками Светланы Федоровны свекровь. Пусть невестку она ненавидит, но внуков обожает, это очевидно. Супруг Елены Борисовны страдает и ждет.
Первой себя взяла в руки историчка:
– Рада, что с нашими близкими полный порядок. Но меня очень заботит сама ситуация. Есть ли у нас шанс вернуться в свое время?
– Есть! – ответила я. – Можете мне поверить. Мы знаем, где расположен портал. Мы знает, как его открыть. Но мы не знаем, где Алла Краснова. Завтра с утра мы с лейтенантом приступаем к поискам девочки.
– А что нам делать? – заныл Левушкин. – Тут же с тоски сдохнуть можно. Ни компов, ни телеков нет. Можно мне с вами Алку искать, Настя Петрович?
– Кстати, почему у Вас женское имя? – возмутилась директор. – Если родители так напакостили, можете жалобу написать…
– Я умоляю Вас, Ирина Васильевна! Прекратите! Достали уже всех со своими жалобами! – возмутилась историчка. – Имя легко сейчас поменять можно. Если бы Настя Петрович захотел, уже давно бы это сделал.
Я благодарно кивнула и велела Левушкину:
– Ты будешь за юбки своих учителей держаться! Ни на шаг от них!
– А можно нам прогуляться? – спросила учительница истории. – Раз мы в настоящем прошлом, нельзя упускать уникальную возможность познакомиться с ним поближе. Правда?
Судя по заинтересованности, появившейся на лицах моих собеседников, этого хотелось всем.
Я вздохнула, сказала:
– Хорошо! Но под вашу ответственность, Светлана Федоровна. Вы как историк, лучший знаток прошлого, назначаетесь главной. Ступайте, пока не поздно. Да, и вот денег возьмите. Купите готовые платья попроще, чтобы не выделяться. А то трактирщица уже на мужа наехала, просит наряд как у вас, Елена Борисовна.
На стройной математичке было надето коротенькое облегающее платье. Директор и историчка одеты в строгие костюмы, но все равно привлекают внимание.
Дамы кивнули. Ирина Васильевна взяла за руку Левушкина. Часть нашей шайки самозванцев отправилась на прогулку.
