скачать книгу бесплатно
– Стоять! – рявкнул на прелестниц Кит Китыч. – Почему не на уроке?
– Так мы раньше лабораторную закончили, нас отпустили, – выступила вперёд Настя. – Потому что мы умницы и красавицы, только некоторые этого не замечают. – Девчонка кокетливо повела плечиком, стрельнула красивыми глазками.
Мишка не врал, эта девица действительно клеилась к директору гимназии.
– Зато я другое замечаю! – ответил Никита. – За какую сумму мелких наняла, чтобы мне кресло клеем вымазали?
– Да что вы такое выдумываете, Никита Никитович!
– Кошкина! Я не выдумываю! Хочешь записи с камер посмотреть? Там отчетливо видно, как ты с Соловым и Хабаровым шепчешься, на гадости пятиклашек подбиваешь.
– Камера без звука!
– Это так. Зато твои подельники, в перспективе познакомиться с отцовским ремнем, сразу расколются. Говори правду, Кошкина! Чистосердечное признание смягчает наказание. Родителям звонить не стану.
Девица поняла, что оказалась в ловушке:
– За пять жвачек и упаковку чипсов.
– Эх, за что же ты так меня не любишь, Кошкина? – В глазах Кита теперь прыгали чертики.
– Наоборот, Никита Никитович, я вас…
– Всё, отставить разговорчики! А ну построились в шеренгу и на улицу шагом марш!
– Зачем? – хором выпалили подружки.
– Преступление совершили, будете наказаны! Стометровку бежать!
– Но мы без формы!
– На каблуках!
– В юбках!
– А мне фиолетово, бегом!
Через минуту недовольные возгласы красавиц уже доносились со школьного стадиона. Я выглянула в окно и рассмеялась. Девицы в туфлях на высоченных шпильках и в узеньких юбочках пытались бежать кросс. Мы с Никитой посмотрели друг на друга. Никита первый отвел взгляд. Вот дьявол, он даже видеть меня не может!
Никита зашагал прочь по коридору.
У меня зазвонил телефон.
– Ну, как дела, доча?
– Твоими стараниями уже тружусь.
– А почему грустная? С Никитой так и не нашли общий язык? Галя сказала, что он тебе понравился.
– Это так, мам, – вздохнула я. – А что толку, ты же слышала, что я для него… канцелярская принадлежность. Совсем ему не нравлюсь.
– Да что ты, Кнопочка! Ты ему тоже нравишься, просто Никита об этом еще не знает. Ну, мы ему подскажем.
– Кто «мы»?
– Твоя группа поддержки. Я и мои девчонки. И… не только!
– Мама, не смей!
– Тогда не ной, Кнопка! Хочешь, чтобы он стал твоим? Встала, пошла и забрала! Всё, передаю трубку! Тут с тобой хотят переговорить.
В телефоне раздается мужской голос, такой родной и знакомый:
– Внуча, не печалься! Он еще расскажет нам, вкусные ли у него локти…
– Ура! – Я невольно крикнула, как в детстве. – Дед Макар, ты приехал!
* * *
Но нашу плодотворную беседу пришлось прервать. Младшеклассники возвращались с урока. По коридору понеслась туча орущих детей. Я заткнула уши и прижалась к стене.
Уточка-блондинка замыкала эту орущую толпу. Она открыла дверь, и малышня влетела в кабинет и рассредоточилась по своим партам. В отличие от подруги-биологички, которая едва не порвала меня в отделе кадров, учительница второго «Б» оказалась более снисходительной.
– Я Ольга Васильевна. Можно просто Оля. Ты тест провести хочешь? – обрадовалась она. – Отлично. Карандаши и листы у них есть, сегодня изо, так что действуй, а я отлучусь. – Дети! Это Елена Борисовна, наш новый психолог! Слушайте ее и делайте всё, что скажет. – Блондиночка улыбнулась и направилась к двери, прижимая к уху телефон. – Ой, Светик, вчера классно потусилии. Ща всё расскажу!
Девице не терпелось поделиться последними новостями, а я осталась одна перед маленькими проказниками. Конечно, они были старше детсадовской малышни, с которой мне раньше приходилось иметь дело, но я была уверена, что справлюсь.
Неожиданно отворилась дверь, и в щель просунулась Мишкина физиономия.
– Систер, привет! Можно я у тебя посижу?
– А…
– У нас литра сейчас. Стих сдавали, я первый отстрелялся. Чё теперь там делать? Меня Наталья Дмитриевна отпустила. Честно! Вот я и решил сестру поддержать.
Истинная причина братской любви мне стала ясна мгновенно. Кит Китыч завершил над накосячившими старшеклассницами спортивные экзекуции и перешел к их трудовому воспитанию. Теперь девицы убирали территорию прямо под окнами кабинета второго «Б». Мишка прилип к окну. Кошкина наклонилась за очередной бумажкой не спеша, стараясь выглядеть эротично. Директору было на обольстительные приемчики плевать, он шипел на кого-то по телефону. Зато мой младший брат пялился на дивную красоту во все глаза.
– Мишка! – шепнула я. – Ты рискуешь задохнуться от восторга, а ингалятора под рукой нет. Так, отвел глаза и принялся рисовать.
– А что рисовать-то? – Он с неохотой сел за парту.
Я положила перед ним лист и карандаш.
– Сейчас скажу. Ребята! Берем бумагу и цветные карандаши. Я попрошу вас нарисовать своих родителей в виде животных, на которых они, по вашему мнению, похожи. Всё понятно?
Вопросов у детишек не имелось, и они приступили к заданию. Я прошлась по ряду, подошла к окну, приоткрыла его немного. Теперь мне было слышно, о чем говорит Китёныш по телефону. А говорил он… о ребенке!
– Я же сказал: будет ребенок! Но ты пойми, мне требуется время. Дай чуть больше…
Видимо, собеседник нашего директора был непреклонен, потому что Кит в бешенстве отключился, и на его лице появилось задумчивое выражение. От окна меня отвлек голос одного из учеников:
– Елена Борисовна, а я уже закончил!
– И я!
– И я!
– Хорошо, ребята. Кто нарисовал, подпишите свои рисунки и положите мне на стол. Для вас новое задание. Рисуйте новую картину. Кто что хочет. Это будет подарок вашим родителям.
Малыши снова склонились над бумагой, а я взяла со стола рисунок, лежащий сверху. Витя Самойлов. На картинке толстый кот, снизу подпись – «папа». И «мама» – лошадь! Я подошла к Вите.
– Витя, а почему ты именно так видишь своих родителей? Почему у тебя папа кот?
– Так он целыми днями на диване валяется, как наш Мурзик.
– А мама почему у тебя лошадь?
– Мама сама говорит: «Я лошадь! Одна всё тащу на себе, вкалываю день и ночь».
– Спасибо, Витя, Ты молодец, у тебя замечательный рисунок.
Так, беру второй шедевр. Тут мама курица, а папа… козел! Автору Танечке Семёновой вопрос не задаю, и так всё понятно. Рассматриваю тесты дальше. Отцов, изображённых в виде козлов, еще штук пять, а мам-лошадей и того больше. По большей части, мамы по размеру больше отцов, что означает: женщины в нашей стране доминируют и действительно тащат на себе всю семью. На многих рисунках у мам в руках кастрюли, сковородки, сумки с продуктами. И почти у всех большие рты. Это значит, что матери повышают голос на домочадцев, орут на них. А вот папы – козлы, котики, два хомяка – нарисованы с бутылкой пива, на диване, у компа и даже с другой… лошадью. Может, и лучше, что я не замужем? Урок подходит к концу. Интересно, что братец нарисовал? Как он видит наших родителей? Подхожу к Мишке, он закрывает листок руками. Но я ловко выхватываю. Нет там никаких родителей. Там два полушария и подпись «Настя».
– Мишка, ну зачем ты Настины сиськи нарисовал? Брысь на следующий урок, горе ты мое луковое.
Я возвращаюсь в свой кабинет, нужно передохнуть. На следующем уроке у меня во втором «А» такой же тест. Работа мне уже нравится. И плевать я хотела на Китёныша-гадёныша. Если очень постараться, то с ним можно и не пересекаться часто в течение дня.
* * *
После третьего урока я не пошла в столовку с тётей Галей, а отправилась домой. Гимназия от моего дома в одном шаге, здание из наших окон видно. Залетела в квартиру. Мама на кухне возится у плиты, вид недовольный, хмурится.
Я подошла, спросила:
– Мамуля, у тебя выдался плохой день?
– Кнопка, неверно формулируешь. Не «у мамы выдался плохой день», а «день не задался у всей семьи»!
– А что случилось-то?
– Мой отец послал меня борщ варить, а я твоего отца послала за картошкой…
В кухне появился мой папа Боря.
– Машенька, но я же сходил, принёс картошки. Она что, вся плохая?
– Нет, она вся свёкла. Иди заново!
Папа ушел, а я поинтересовалась:
– Мамуля, ну чё ты так строго-то? Сильно расстроилась?
– Ничего я не расстроилась! – вдруг улыбнулась мама. – Мышка, запомни: нет вещи в хозяйстве более полезной, чем виноватый муж. Он теперь еще и картошку почистит. А то мне маникюр новенький жалко.
– А где дед Макар?
– Где-где, в гараже уже.
– Ясно!
Я вышла на улицу. Нужный мне старый гараж за углом. Только в нем давным-давно нет никаких машин. Он, скорее, имеет статус местного питейного заведения. У этого заведения даже название есть. На двери крупно написано мелом: «Элитный закрытый клуб “У Петровича”». И мелко: «Пропуск – бутылка».
В гараже праздник в самом разгаре. Дед Макар уже хорош, при виде меня попытался встать со старого продавленного дивана, но не смог, упал. Попытался снова. И опять кувырнулся. С надеждой обратил взор на друзей-товарищей, но тем не до него – разливают по новой.
– Внуча! Никто не хочет помочь мне стать самостоятельным. Иди сюды!
Я подошла к деду, помогла встать, показала кулак Дмитричу, который попытался сунуть стакан дедуле на посошок. Мы двинулись по улице. Дед невелик, но и я Кнопка. Тащить его на себе непросто. И сумочку с мобильником дома оставила. Невезуха. А за ней следует еще одна неприятность. Из ворот гимназии появляется Никита Никитович. При виде нашей парочки буквально звереет:
– Елена Борисовна, что вы себе позволяете!
На «вы» перешел. А я этого делать не стану. Если нет посторонних рядом, буду и дальше ему нагло и беззастенчиво тыкать.
– Я себе ничего не позволяю. Трезвая, как стёклышко. А это мой дедушка. Помог бы лучше, мужик еще называется.
Второй раз Никиту просить не пришлось. Он ловко подхватил дедулю с другой стороны.
Дед попробовал начать светскую беседу:
– Эй, ты кто? Кнопкин хахаль? Тоды давай знакомиться. Но учти: в нашей семье дедовщина, потому я главный.
– Мы с Еленой Борисовной просто коллеги.
Но дед даже пьяный, ой, не дурак. Догадался, что это и есть тот самый гадёныш, которому его внучка не мила.
– Тебя как звать-то, милок?
– Никита Никитович.
– Таньши сын? А я тебя мальцом запомнил! Изменился. Ты кем работаешь?
– Я директор гимназии.
– Ох, не свезло же тебе. Мужику работать в женском коллективе трудно. Будешь приставать, скажут – бабник… Не будешь, скажут – импотент. А ишо чем занимаешься?
– Футбол люблю.
– А… Футболист! Есть такая профессия… родину огорчать.
Ну дед, мочит Китёныша-гадёныша. По больному врезал, не в бровь, а прямо по печени! Кит с облегчением вздохнул, когда мы вошли в подъезд и вызвали лифт.