скачать книгу бесплатно
Это переходило всякие границы, – да пошёл он к чёртовой бабушке! Ничего не желаю слушать, правильно я собиралась уйти, вот прямо сейчас это сделаю!
– Открой! – рявкнула я и, как только это стало возможно, вылетела из машины пулей, наплевав и на дождь, и на грозу, и на всё на свете – лишь бы навсегда распрощаться с этим отвратительным хамлом. Мне хотелось ещё и дверью хорошенько приложить, чтоб все стёкла осыпались в его сраной развалюхе, и уверяю, я бы так и поступила, но уже отвернувшись, услышала вслед усталое:
– Да подожди ты… Мне помощь твоя нужна.
И, конечно, хлопать дверью тут же передумала и обернулась…
Если и есть у меня порок сильнее, чем отзывчивость вкупе с жалостью и состраданием ко всем и вся, то, видимо, я ничего об этом не знаю. Слово «помоги», сказанное соответствующим тоном – это ключ ко мне, так было, есть и будет. Ни годы работы в торговле, где помощи просили в основном материальной, ни общение с мерзопакостными или просто не понимающими хорошего к себе отношения личностями, не сделали меня другой: как только слышу просьбу о помощи, я уже готова… Как пионер. И воспользовавшихся моей отзывчивостью в своих корыстных целях в этом мире, разумеется, не счесть.
Однако, не смотря на всё это, спросила я совсем неласково, соответственно предыдущему диалогу:
– Интересно знать, чем это Я могу помочь ТЕБЕ? Ты хоть погляди на себя и на меня!
– Ты можешь, – глухо уронил парень. Немного помолчал и выдал: – Схорониться у тебя мне надо на время. Жильё мне выдели, ну как квартиранта возьми, а я уж потом… в долгу не останусь, заплачу, как положено.
Так и замерла я на месте, глядя на него… Что я увидела и услышала? Да конечно то, чем была забита моя голова на протяжении последнего года. А весь последний год я жила, погрузившись в любимую книгу и многое видела через эту призму, а потому, услышав просьбу о помощи от этого человека, увидела один из любимых мною эпизодов: там, где богатенький красавчик, правда, заколдованный, в не слишком приятном обличье, просит простую девушку о помощи, которую она, вроде бы, и не в силах оказать, но это лишь на первый взгляд…
Тьфу ты, да что за глупости! Жизнь – не сказка! Да и я, если что, далека от того милого книжного образа: совсем не юная, хорошенькая, глупенькая девушка, а взрослая, потрёпанная жизнью, усталая тётка. И, возможно, я не семи пядей во лбу, но правду жизни, в некотором роде, уже постигла, наивняком от меня давно не веет. Единственное, что во мне, пожалуй, напоминает любимую героиню, это… Это моё, чёрт возьми, вселенское сострадание всем и вся! Ха! Отсюда и куча захребетников на моей шее. Скажем так, вот такой, как я, могла бы стать та девушка, если бы вышла замуж за простого деревенского мужика, нарожала детей и погрязла в рутине… Да уж, а не так-то, оказывается, мы и непохожи с любимой героиней!
Однако это не причина идти на поводу неизвестно у кого… Но жалко же, гада такого, блин, жалко! Наверняка же не зря просится на постой… А может всё-таки?.. НЕТ!!!
Собрав волю в кулак, я отрицательно покачала головой и твёрдо ответила:
– Нет. Я не могу, – и снова развернулась, чтобы уйти.
– Почему это? – не понял парень, видимо, и мысли не допускавший о том, что я могу ему отказать. – Ты в таком месте живёшь… Лучше не найти, чтоб мне до времени схорониться. Да не ссы, в такую глухомань даже черти поленятся припереться. И… ты ничем не рискуешь.
– Не в этом дело, – возразила я.
– А в чём? – снова удивился он. – Тебе что, деньги не нужны?
– Нужны, – согласилась я с ним. – Но связываться с тобой не имею ни малейшего желания. – Я подхватила незаметно поставленный на землю пакет с продуктами. – Спасибо, что подвёз. Прощай, – и, уже не глядя на него, решительно направилась к своим воротам.
Если не смотреть в глаза и не слушать того, что он непременно мне скажет, то и не будет ничего: не буду я знать, чего у него такого произошло и почему ему нужно прятаться, не откажу ему, потому что нельзя на такое соглашаться, и не увижу разочарования на лице. И совесть меня мучить тоже не будет…
Какая, нахрен, совесть, Надя? Ты ничем ему не обязана, да и вообще, не знаешь не только, кто он и откуда взялся, почему, скажем, приехал на другой машине, а даже понятия не имеешь, как его зовут! К тому же, он тебе откровенно нахамил: «терпеть не могу блондинок», «не ссы»… Попробовал бы муженёк так с тобой поговорить, живо бы люлей схватил, а уж малознакомого человека за такое следует просто послать далеко и никогда с ним больше не общаться, так что, какая тут может быть совесть?
И тем не менее, она мучила меня. Как будто я уже пообещала помочь и на полпути отказалась.
О, Господи, ну как же тяжело быть такой в нашей действительности!
Глава 4
Когда я снова вышла из дому на улицу, чтобы закрыть куриный сарай, стемнело уже окончательно. Гроза ушла на юго-восток, а дождь стал тихим, монотонным, уже однозначно похожим на осенний, – такой и на неделю может зарядить. К тому же, похолодало потрясающе, и теперь казалось, будто жарища, донимавшая с утра, только привиделась.
Во дворе, как и всегда, было довольно светло: в старом, недействующем уже пионерском лагере, расположенном прямо за моим забором, светили фонари. А вот за границей их света тьма сгущалась и казалась прямо-таки непроглядной.
И в этот холодный, дождливый поздний вечер мне было мерзко и неуютно в собственном дворе, да вовсе не из-за непогоды. То, что я оставила человека в беде, никак не давало покоя. И чем дальше, тем хуже мне становилось: если поначалу было просто немножко неприятно, хотя и переживаемо, то теперь стало казаться, что я совершила преступление. Надо было хоть узнать, что с ним произошло, от кого его нужно было спрятать, а уж потом уходить… Честное слово, если бы он всё ещё был там, у ворот, если б не уехал, я бы сама позвала его в дом и обо всём расспросила!
А с неба всё капало… А я не решалась уйти домой: не могла. Просто стояла и курила одну за другой, кутаясь в старый, домашний плащ и размышляя, что же делать.
Наконец, с тяжёлым вздохом, ненавидя себя за слабость, одновременно молясь, чтобы мой случайный знакомый всё ещё был там, прямо за моим забором, и при этом страстно желая, чтобы уехал, я направилась туда, где рассталась с ним – к воротам, расположенным у лагеря.
Двор у меня довольно большой, и потому шла я долго, периодически попадая в тени, спотыкаясь и чертыхаясь, но вот наконец добралась до ворот и припала к щели в заборе.
Светлая машина так и стояла под кустом вяза с выключенными фарами. Эх… Никуда он не уехал, да и ничего другого на самом деле я не ожидала! Некуда ему, похоже, ехать…
Решительно толкнув калитку, я шагнула на улицу. Если сейчас не узнаю, что случилось, до утра не смогу уснуть, да и вообще, не смогу больше спокойно жить, и поэтому хрен с ней, с гордыней. Лучше я всё же поговорю с парнем и узнаю, что к чему, чем сходить вот так с ума. И пусть он конченый хам, но ведь человек же! Пусть ввязался во что-то очень нехорошее, но… может, помочь ему всё же в моих силах? Что обещал расплатиться за услугу, это, конечно, здорово, да вот только слабо верится: мало ли, кто чего обещает… Ну да ладно.
Стоило сделать лишь пару шагов в круг света, как машина мигнула мне фарами, щёлкнул, открываясь, внутренний замок. Я подошла ближе, открыла дверцу и застыла в нерешительности…
– Садись, – всё так же властно, как и до этого, хотя и с большей долей усталости, произнёс парень, на миг удостоив меня взгляда и тут же отвернувшись. Заставлять себя уговаривать я не стала.
– Что ж не уехал? – недружелюбно начала я, устало опустившись на сиденье: ноги уже не держали – непростой всё же выдался день. – Я могла, кстати, и не вернуться, – произнесла я как можно беззаботнее. Однако голос всё же едва заметно дрогнул: сказалось недавнее волнение и самокопания.
– Не могла, – тут же с этакой железобетонной уверенностью заявил мне в ответ парень.
– С чего ты взял?
– Ну, вышла бы утром, – почти безразлично уточнил он, пожав плечами и заставляя тут же начать жалеть о своих недавних мыслях и действиях.
– У нас во дворе не одни ворота, могла выйти и через другие, – возразила я, понемногу снова начиная закипать.
– Значит, подождал бы до вечера… неважно, – одним махом прекратил он бесполезные выяснения. – Ну, раз уж пришла… я слушаю тебя! – тоном снизошедшего до простолюдинов императора разрешил он и уставился на меня снова.
– Что-о?! – немедленно возмутилась я. – Это я тебя слушаю! Тебе ведь надо спрятаться, а не мне!
– Верно. Но я уже озвучил, что мне требуется, да и деньги нужны тебе, и потому – Я тебя слушаю!
– Ещё никто ни на что не согласился! – напомнила я.
– Снова верно. Но никто уже и не отказался. И вернулся. А значит, предложение заинтересовало… кого-то, – иронично заметил знакомец. – Так что хватит ломаться и давай по делу: сколько ты хочешь за то, что предоставишь мне временное убежище?
Со мной снова говорили таким тоном, что каким-то образом перечить, возражать я не посмела. А такой вопрос буквально ставил в тупик… Вернее, для меня это был не один вопрос – это была целая анкета! И первым пунктом в ней было: а может ли это всё вообще быть правдой? Естественно, я умолкла и остолбенела, уставившись на него.
– Ну так?.. – попытался он меня поторопить.
– Не знаю, – после некоторых раздумий честно вымолвила я.
– Напрасно, – откинувшись на спинку сидения проговорил мужчина, и на этот раз это прозвучало окончательно устало, в сопровождении лёгкого зевка. – Я б на твоём месте не стал теряться… Проси больше. – Он повернулся, и мне снова удалось его рассмотреть при неярком свете фонаря и сделать окончательный вывод: да так себе на мордаху, я бы сказала даже, страшненький; не пойму, что могло мне в прошлый раз в нём понравиться? – Гарантий дать не могу, уж извини. Только денег, и то не сейчас, – продолжал тем временем он, отчего-то едва заметно улыбнувшись. – И доказать, что я точно тебе заплачу, мне тоже нечем. Ты можешь только поверить на слово или не поверить, – он помолчал. – Ну? Сколько?
И тут до меня, кажется, впервые дошло, что происходящее не снится: у этого человека ведь без сомнения много денег, не просто много, а очень, очень, очень много, столько, что я даже и представить себе не могу! И для того, чтобы получить их с него, мне на этот раз и делать ничего не придётся. Совсем ничего! Просто поселить его у себя и никому об этом не говорить.
Так чего ж тогда теряться? Я ведь ХОЧУ лёгких денег!
Нет, я, разумеется, не жадная. Вернее, не так: за жадность в наше время не оправдываются, но, к сожалению, в средствах я всегда была ограничена. Сколько бы я ни работала, как бы ни старалась, не идут ко мне деньги – и всё тут! Может, работаю не так и не там, может, рожей не вышла – не знаю, да только вот сколько себя помню, всегда облизывалась у витрин, не имея возможности купить хоть что-нибудь стоящее. Хватает мне только на еду, и то – не на самую лучшую: на обычную. Одежду же приходится носить по несколько лет, а потому ни жиреть, ни сильно худеть нельзя категорически – это неэкономно. И нет у меня ни шубы, ни золота… Да нихрена у меня нет! И, главное, я давно с этим смирилась. Не завидую никому… Радуюсь, что всё идёт как идёт. И всё хорошо, всем довольна, пока никто не вторгается в мою жизнь, не пытается воспитывать и говорить, что я не так живу. В общем, не материалистка я. Мне и так хорошо.
За всю жизнь у меня была, пожалуй, всего одна стоящая вещь – это машина. Стоила она пять лет назад шестьдесят тысяч рублей и досталась ну совершенно случайно.
Когда умерла мама, отец продал свой старый дом, а деньги хотел поделить на нас троих, своих детей. Но его дорогой зятёк, муж моей младшей сестры, влез в это дело, обработал папеньку и выцыганил у него почти всё. Не знаю уж, как там было на самом деле, не вникала я в это, да и хрена с два признается же это престарелое чудо в собственной лопушарости, но остался отец в итоге и без дома, и без денег: всё ушло им одним. И если б не наша с Василием хата в лесу, которая, к слову, всегда очень не нравилась моему отцу, пошли бы папенька и братец по миру. Но, естественно, я такого допустить не могла, и пригласила их жить к себе.
Подали мы и в суд, да у этого козла-зятька всё уже схвачено было: заранее, видать, подготовился, гад! Единственное, что перепало нам после долгих разбирательств – это старая машина, оцененная в шестьдесят тысяч. И так как отец уже был старый, братец всегда прибухивал, а после смерти матери совсем с цепи сорвался, то и за руль села я, – да, собственно, никто больше и не претендовал. Но и это долго не продлилось: машина и так дышала на ладан, а тут ещё неопытный водитель… В общем, краткой совсем была моя радость: покаталась я лет пять, да и доломала старушку. И знаете, вроде и хорошо мне было, нравилось рулить, но как осталась без колёс, так сразу и увидела, что так даже проще: ничего не может заглохнуть, полететь, отвалиться, не завестись в мороз или как-то иначе подвести. Не надо так же и ежегодно платить налоги, отстёгивать за техосмотр и страховку, не нужен бензин и не страшны гаишники, а если уж появится такая огромная необходимость куда-то съездить или что-то привезти – есть же такси, а это и дешевле намного, чем держать личный транспорт, и абсолютно не напряжно.
В итоге, выводы сделаны, а вот «дорогостоящая» вещь превратилась в банальный металлолом, и теперь покорно догнивает у гаража. А я хожу пешком и радуюсь, что ноги меня пока что держат, и лучшей доли, как говориться, не прошу…
Но, несмотря на все свои принципы по жизни, на стойкость к ударам судьбы, на неприхотливость и нетребовательность, я, конечно, как и большинство людей на Земле, в глубине души хотела денег! Хотела хоть раз пойти по магазинам и купить всё, на что ляжет взгляд. Поесть в кафе, выбирая по принципу «что хочется», а не «что дешевле», вернуться домой на такси прямо из города, а не с конечной автобуса в Сомово в целях экономии… А может, – кто знает? – и новой тачкой обзавестись.
Ах, мечты!.. Глубоко запрятанные желания. Какой же неожиданностью для меня стала такая внезапная надежда на их скорое осуществление! Да уж, и не верить в то, что этот человек имеет возможность расплатиться за мои услуги, причины у меня не было: я не только своими глазами видела ту его офигительную машину, но и увидела теперь в нём самом черты обеспеченного человека: он не привык ни в чём себе отказывать, а с людьми разговаривает так, как только богатенькие умеют – с большой долей снисхождения и небрежения.
А раз так, для меня и в самом деле будет правильнее сделать то, о чём он просит: может, и правда подзаработаю, и раз уж он богатый, то пусть отстёгивает. А уж из чьего бюджета поступят отчисления, кто за этим всем стоит, – папа, мама, семиюродная бабушка – мне абсолютно безразлично.
– Хочу ровно столько, несколько ты ценишь свою жизнь, – подобрав-таки подходящие слова и посмотрев этому богатею прямо в глаза, произнесла я.
– Даже так? – усмехнулся он. – А не многовато?
– Не многовато, – решила наконец обнаглеть я. – Ещё неизвестно, что ты там натворил и как я расплачусь за то, что я тебя буду скрывать.
Мужчина хмыкнул, и надолго повисла тишина. Отвернувшись к окну, он, судя по всему, размышлял над сказанным мной.
– Пять мультов тебя устроят? – спросил он в итоге.
– Рублей?! – у меня, кажется, глаза на лоб полезли от неожиданности! Не смотря на посетившие меня до этого мысли, я всё же и близко не представляла, что будет озвучена ТАКАЯ сумма.
– Дура, что ли? Евро, разумеется.
Наверное, он окатил меня презрением, но я не ощутила – не до того было: я просто замерла с открытым ртом! Меня в который раз за сегодня пригвоздило к месту. Вот это… ДА! Вот это сумма! Это тебе не на раз гульнуть, порадоваться жизни и до старости вспоминать! С такими деньгами я не только выберусь из нищеты, я… Да с такими деньгами я проживу безбедно до глубокой старости! Открою своё дело! Серёгу от алкоголизма вылечу! Сестрице своей нос утру! Выучу сына за границей! Отца в платную клинику на обследование уложу, пусть ему сердце проверят! А Ваську… Да брошу я его к хренам собачьим! Пусть идёт своей дорогой. Он ведь тоже втайне мечтает от меня избавиться, – вот пусть и живёт спокойно со своей любимой мамой, а я заплачу ему за его часть общей собственности, чтоб свалил и глаза мне больше не мозолил, и разведусь с ним!
Ну и перспектива же вырисовалась, мать её!!! Выходило, что такая нереальная сумма, попавшая мне в руки оказывалась не чем иным, как билетом в новую жизнь.
– Что, и всё это только лишь за жильё? – пока ещё не веря, переспросила я. Однако, осторожная радость, словно некое опьяняющее вещество, уже бежала по венам: ещё немного – и потянет прыгать и плясать от неё.
– За убежище, – поправили меня. – Пока – да. А потом… Потом видно будет. Поверь, ничего сложного или невыполнимого.
– Ладно. Я согласна, – кивнула ему я, мысленно уже скирдуя миллионы. О-о-о да!
– Ну, вот и договорились, – подвёл мой новоиспечённый постоялец итог нашей беседы и как-то зашевелился, наверное, чтоб дать мне понять, что пора бы и домой уже, отдыхать там, и всё такое…
– Один момент ещё, – вдруг остановила я его. – Раз я впускаю тебя в свой дом, неплохо бы мне было узнать, что у тебя случилось и кто ты вообще такой?
– Тебе этого знать не нужно, – резко помрачнел он.
– Я ведь могу и передумать, – пригрозила я. – Что там у тебя? Бандитские разборки?
– Скорее, политические… Но это всё! Больше ни слова пока не скажу, – предостерёг он. Вздохнул и добавил: – Я и сам всего не знаю, если честно. Знаю пока только то, что мне нужно прятаться. И как можно скорее связаться с отцом. Пока меня не нашли.
– А кто у нас отец?
Мужчина хмыкнул.
– Один влиятельный белорус.
– Сам Батько, что ли? – испытав сердечную дрожь, но при этом изобразив улыбку, спросила я.
– Почти, – усмехнулся он. – Если выгорит дело, так и быть, всё расскажу. Если нет… хм… из некролога узнаешь.
Я покачала головой.
– Как бы в тот некролог и моё имя до кучи не вписали, – тоже попыталась пошутить я.
– Не волнуйся, не впишут, – со вздохом ответили мне.
– Ты так уверен?
– Нет… Просто кто я, а кто ты, – он холодно улыбнулся. – В один некролог нас точно не впишут, будем в разных…
– Весело, – подвела я итог.
На самом деле, соображалось мне уже плохо: предвкушение никогда не виденных мною больших денег весьма отрицательно сказалось на мыслительных способностях. На смену обычной для меня недоверчивости пришло нечто непонятное и странное, подобное знаменитой надежде на «авось», – так бывает, когда до жути хочется поверить в то, во что верить нельзя.
Так или иначе, механизм, исход работы которого никто бы не взялся предсказать, с этой минуты считался запущенным: с незнакомым мне хамовато-мажористым типом я так или иначе связалась. И впервые за долгое время дело было совсем не в моей отзывчивости…
– Как видишь, миллионы легко никому не достаются, – последовал ответ на мою реплику, и была в этой фразе, как мне показалось, вполне прочувствованная горечь.
– Зато колотушки – очень даже запросто, – произнесла я вполне очевидную вещь. Затем посмотрела на него. – Как тебя хоть звать-то? Кого в некрологе искать? – спросила я как бы к слову, но при этом – внутренне сжавшись. С именами у меня пожизненная печаль: отчего-то до ужаса стесняюсь спрашивать у человека, как его зовут, словно съедят меня за это. При этом сама я кому зря тоже не представляюсь, ибо не люблю, когда чужие люди называют меня по имени, особенно если они фамильярно используют его уменьшительно-ласкательную форму.
– Тебе полностью, со всеми регалиями? – насмешливо спросили тем временем, смерив меня взглядом и как будто верно почувствовав моё внутреннее состояние.
– Нет… Просто имя. Как к тебе обращаться, – пояснила я как можно спокойнее и безразличнее, внутренне же – сгорая от смущения и кипя от злости на себя за такие детскосадовские мысли.
А он ещё и вздохнул и закатил глаза так, словно я просила его сказать не имя, а номер счёта в Швейцарском банке.
«Ага, не хочет представляться, не желает, чтоб плебеи его имя языком своим пачкали, – подумалось мне. – Или это опять из той книги?.. Хотя, честно говоря, отчасти понимаю его».
– Можешь сказать от балды, – разрешила я: хотелось поскорее уже закрыть эту тему. – Мне, собственно, пофиг, но надо же тебя как-то называть…
– Меня зовут Станислав, – тут же перебил он, – можно просто Стас. – и улыбнулся, впервые за сегодняшний вечер – тепло, и словно бы… понимая меня, что ли… Да нет же, конечно, показалось.
– Надя, – зачем-то брякнула я.
Он лишь фыркнул в ответ.
– Загоняй машину. Пошли домой, – уронила я после минутной паузы. Всё уже, я на всё согласилась, а потому, сидеть тут больше не было смысла. – Ужинать будешь? – спросила я, надеясь, что откажется и точно зная, что мои троглодиты благополучно сожрали всё, что я сегодня приготовила на ужин. Ну, в крайнем случае, яичницу ему по-быстрому поджарю, салата покрошу…
– Нет, спасибо, – Стас отрицательно покачал головой. – Лучше сразу пойду спать… Твой-то как к этому всему отнесётся? – вдруг спросил он.
– Откуда я знаю, – честно ответила я. – Его дома нет. Придёт – спрошу.
– Интересные у тебя отношения с мужем…
