скачать книгу бесплатно
– Думаю, что надеть. Сегодня знакомлюсь с важным гостем, буду ему помогать, – гордо поведала я. Выражение лица мамы на восторг не походило. Небольшой рот раскрылся в изумлении, а зрачки расширились. Мама пребывала в ужасе.
– Гость? Мужчина? – отмерев, уточнила она, переступая порог спальни. В душе заклокотала ярость. Я делюсь своими успехами, а она ищет во всем подвох, лишь бы дочь себя не опорочила. Да и платья ношу длинные в основном из-за ее вечных страхов. Будто бы это поможет. Хоть в броню облачись – негодяя, вознамерившегося причинить тебе вред, такие ухищрения не остановят.
– Мужчина. Это не имеет никакого значения.
В отражении зеркала я заметила, как дрогнули мамины губы. Только не слезы. Истерики перед работой я не вынесу.
– Небеса… я стерпела, когда ты все бросила и уехала искать сестру. Молчала, когда ты решила пожить в этой Америке. Даже думать не хотела, что с тобой могло бы там произойти! – мамино сопрано сорвалось на фальцет. Еще немного и хлынет водопад. Стараясь не обращать внимания на провокацию, я молча перебирала одежду в шкафу. Выбор пал на красное платье-футляр без рукавов. Оно было уже не очень модным, но я подумала, что с пиджаком будет смотреться неплохо.
– Ты в этом пойдешь? – указала мама на платье, которое я положила на кровать.
– Пойду.
Времени было достаточно, но я решила прийти сегодня в отель пораньше и подготовиться. Посоветуюсь с Луизой, как лучше общаться с нашим гостем.
– Так оно же короткое! И красное! – возмутилась мама. Обреченно вздохнув, я поняла, что покинуть квартиру в выбранном мной наряде без скандала не удастся. Платье дожидалось своего часа три года со дня покупки.
– Вот и хорошо. Хожу как монахиня, – тон был резким, но иначе я так и буду жить по ее указке. Бейся или подчиняйся. И я следовала первому варианту.
– Была бы ты монахиней, сердце мое бы так не болело, – мама, словно акула, кружила вокруг меня. Еще раз сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, я повернулась к маме.
– Готова упрятать в монастырь, лишь бы тебе было хорошо? – Наверное, мои глаза метали молнии. Такой злости я не ощущала давно. В принципе думала, что не умею злиться. Но что-то в последнее время мой навык совершенствуется.
– Красивые девушки всегда в опасности, – покачала головой мама. Она поправила стянутый на затылке хвост. Я горько усмехнулась:
– Ты же говорила, что я не красавица. «Миловидная, найдешь кого-нибудь, ничего». Что-то ты себе противоречишь.
Желание покинуть родные стены становилось непреодолимым. Внутренний голос добавил: «И не возвращаться». Как же было сложно с ним не согласиться. Вытирая слезы, мама вышла из комнаты, покидая поле битвы. Но не думаю, что она считала меня победителем. Мне было жаль ее, и та маленькая девочка, что жила внутри меня, просила одуматься и пойти к матери с повинной. Девочке я отказала.
Проходя мимо маминой комнаты в коридор, одетая в красное платье и черный свободный пиджак, я невольно остановилась. Дверь была только прикрыта, и в щель я увидела, как передача про чужие свадьбы поглотила маму. Она наверняка представляла меня на месте одной из героинь передач. Какой была бы моя свадьба, что за платье было бы на мне надето. И, конечно, не обошлось бы без венчания. Мамины мечты были мне чужды. С детства я грезила не о свадьбе и белом платье, а о прекрасной и чистой любви. О спасителе, который бы меня ей и научил. Любви. Мой рыцарь задерживался, а я продолжала сражаться с драконом. У меня был припасен козырь в рукаве, скидывать который я пока не торопилась. Должно было случиться действительно нечто серьезное, чтобы я смогла задать матери один-единственный вопрос, и он непременно разбил бы ей сердце вдребезги.
Я тихонько прошла в прихожую. Когда оделась и в последний раз взглянула на себя в зеркало, отворив входную дверь, ощутила острый укол вины. Приказав себе быть сильной, я наконец-то вышла из дома.
На улице царил холод, с неба обрушился ливень. Мне пришлось ускориться, почти бежать до метро, стараясь при этом держать зонтик ровно над головой – ветер стремился вырвать его у меня из рук. В метро было не так уж много народу, хоть какие-то плюсы от работы по выходным. Постукивание колес и мерное покачивание вагона, словно морок, навевали сон. После дневного кошмара закрывать глаза было страшно.
Уже стоя у дверей «Регикана», я занервничала. Может, стоило надеть другое платье? Поборов сомнения, я вошла в фойе. Кивнула скучающему Роману за стойкой портье. Он дежурно раздвинул губы в бесцветной улыбке. Бьюсь об заклад, его улыбка померкла, едва я успела отвернуться. «Лунная соната», звучавшая в лифте, меня несколько отвлекла от мысли о предстоящей и такой волнительной встрече. Я перекатывалась с пятки на носок, пока кабина не остановилась на седьмом этаже. В коридоре было тихо и пусто, впрочем, как всегда. Мое сердце забилось быстрее, а рука дернулась, стоило мне прикоснуться к ручке двери собственного кабинета. Но ни рыка, ни топанья медвежьих лап, которые я почему-то ожидала, не было слышно. Я повернула ручку. Темно, пусто. Щелкнув выключателем, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Пробежалась рассеянным взглядом по кабинету. Никаких медведей, ваза на подоконнике была целой. Выдохнув, отлипла от двери и села за стол, который уже успела захламить. Стопка документов с гербом, чашка, украшенная рисунком диких роз, тут и там валяются стикеры и записки на маленьких листочках. На углу стола возле телефона стояла вскрытая коробка конфет. Я заглянула в чашку – опять забыла вымыть вчера: на дне засохли круги от спитого чая. Значит, начну рабочий день с мытья посуды. Выпить кофе для бодрости тоже не помешало бы. Захватив чашку, я двинулась в сторону служебного помещения в конце коридора. Собственно, все комнаты на седьмом этаже были служебными. В кухне я обнаружила Луизу. Она сидела на подоконнике, опустив ноги в остроносых туфлях на пол. Ее глаза не отрывались от экрана смартфона, на котором она сосредоточенно что-то печатала. Я тихо ее поприветствовала, подходя к раковине. Та лишь коротко кивнула, не отрываясь от своего занятия. Кран я постаралась открыть не сильно, чтобы не отвлекать Луизу. С жужжанием кофемашины было сложнее. Я с опаской поглядела на наставницу. К счастью, набирать кому-то сообщение она прекратила.
– Кофе? – со слабой улыбкой предложила я. Луиза отрицательно помотала головой.
– Уже пила. А то так и сердце… – она запнулась. Мои брови приподнялись в удивлении.
– Остановится? – закончила за нее фразу. Колкий смешок сорвался с губ Луизы.
– Именно, – она помедлила. Наши глаза встретились. Я выдержала взгляд, устав прятать от Луизы свой взор. Дав отпор матери, я не могла спасовать перед наставницей, которая, по факту, скорее была моей начальницей. Помедлив, Луиза поинтересовалась:
– Готова встретиться с синьором Кампанеллой?
Я неопределенно пожала плечами. Конечно, нет. Но вслух сказала другое:
– Скорее да, чем нет. Он говорит по-английски?
Луиза отрывисто рассмеялась.
– Он говорит по-русски. Должна тебя предупредить, его чарам легко поддаться, но лучше не надо. Он того не стоит, – холодно выделила она слово «он».
От смущения мои щеки зарделись.
– Меня такое не интересует. Можешь на меня положиться, буду соблюдать с Фабио дистанцию, – заверила я Луизу. Она усмехнулась.
– Ты уже его по имени зовешь. Посмо-отрим, – недоверчиво протянула она, вставая. Мои чуть дрожащие пальцы коснулись выступившей испарины на лбу.
– Мне нужно в уборную, – невнятно пробормотала я и вышла из кухни, забыв про кофе.
В прохладном туалете сполоснула руки и промокнула лицо бумажным полотенцем. Посмотрелась в зеркало, страшась увидеть потеки туши под глазами. С косметикой все было в порядке. Но вид у меня был такой, словно я совершила минуту назад нечто ужасное. Дверь в туалет резко распахнулась, и в дамскую комнату вихрем влетела Луиза.
– Кампанелла прибыл. Я иду его встречать, жди нас у себя в кабинете, – велела она, не тратя времени, чтобы дождаться моей реакции. Наставница покинула уборную столь же быстро, как и ворвалась в нее. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к себе.
Дожидаясь гостя в сопровождении Луизы, я нервно постукивала ручкой по столешнице. Мои уши ловили каждый звук, что мог раздаться за дверью. И, несмотря на мою внимательность, вторжение Фабио и Луизы стало для меня неожиданностью. Когда они появились на пороге, я поднялась с кресла чересчур быстро.
– Синьор Кампанелла, это Сара, наш распорядитель. Вверяю вас в ее надежные руки, – представила меня Луиза с загадочной улыбкой на алых губах.
– Buona serata[1 - Добрый вечер (ит.)], – поприветствовала я Фабио. Он вежливо улыбнулся, демонстрируя ровные зубы. Тихо посмеиваясь, Луиза удалилась, притворив за собой дверь.
– Добрый вечер, обворожительная Сара, – слегка склонил голову Фабио. Его русский был безупречен, как и он сам. Лишь раскатистое «р» выдавало в нем иностранца. Фабио был примерно одного роста с Луизой, русые волосы с медовым отливом мягкими локонами ложились ему на плечи. Острые скулы и красиво очерченные губы наверняка вскружили голову не одной девушке. Я почувствовала, как густо покраснела, точно наивная школьница. Фабио сделал шаг ко мне, а я же, напротив, отступила, задев стол.
– Я вас напугал? – растерянно спросил меня гость. Облаченный в дорогой бежевый костюм, подчеркивающий смуглую кожу, этот мужчина не мог себе позволить выглядеть растерянным. Я была обезоружена.
– Простите, очень хотела произвести хорошее впечатление, – прошептала я, ощутив внезапную головную боль. От носа к верхней губе потекло что-то горячее. Поднеся пальцы к лицу, я посмотрела на окрасившиеся красным подушечки.
– У вас кровь… – негромко произнес Фабио с хрипотцой. Он выудил из кармана белоснежный платок с вышитой на нем монограммой, букв которой я не разглядела, сконцентрировавшись на том, чтобы не рухнуть на ковер без чувств. Я протянула руку за платком, случайно соприкоснувшись с Фабио пальцами. Разряд тока прошел по телу, и я упала на пол, думая о том, как бы не испачкать ковер кровью, что хлынула из носа сильней. Перед тем, как потерять сознание, перед моим затуманенным зрением мелькнули словно бы обожженные руки Фабио, а кабинет утонул в золотом ослепительном свете.
Глава 6. Мой друг – мой враг
В Хладном стоял жаркий летний день. Раскаленный воздух было тяжело вдыхать, мне казалось, что он оседал пылью насыпной дороги прямо в легких. Поля? по обе стороны извитой просеки белели ядовитым цветом борщевика с редкой россыпью пятен иван-чая. Я поглядела на подругу, шедшую рядом со мной. Сегодня она надела ярко-розовое платье чуть выше колен, мочки ее ушей оттягивали огромные золотые кольца. «А цыганкой дразнили меня», – беззлобно подумала я, наблюдая, как к нашей красавице подскочил Лешка и приобнял за плечи. Он не был особо примечателен, разве что вышел ростом, да глаза у него зеленые. Но Поле этого мало. Ни Лешке, ни Вадику, ни уж тем более Диме ничего с ней не светило. Можно было только восхищаться и всячески ей угождать.
– За мороженым зайдем? – предложил Вадик, запуская пятерню в свои густые, успевшие отрасти темные волосы. Замыкающий нашу процессию Дима поднял голову, отвлекшись от экрана телефона.
– А? – не понял он. Непослушная светлая челка упала ему на глаза, и Дима убрал ее нервным движением тонких пальцев. Вадик терпеливо повторил. Дима на это лишь коротко кивнул и вновь уставился в смартфон.
– Возьмем мороженое, а потом свернем в лес, дойдем до железной дороги. Охладимся на перроне. Скоро «Ласточка» пролететь должна, – весело объявил Лешка, расписание электричек он знал почти наизусть. Поля залилась громким, некрасивым смехом. Она никогда не стеснялась проявлять бурные эмоции в нашей скромной компании. Мы выросли, но стоило вернуться в Хладное, как все снова становились детьми. Поля достала из сумочки маленькое зеркальце со сколами на пластиковой крышке и придирчиво рассмотрела свое отражение. Удовлетворенно улыбнулась.
– Если мы за мороженым, то нам уже надо бы свернуть, – важно заметил Дима, наконец-то оторвав от телефона взгляд серо-голубых, точно июньское небо, глаз. Вадик махнул бутылкой с водой вправо.
– Пойдемте быстрей, не успеем – и закроется магазин на обед. – Вадик, разбежавшись, подтолкнул нас с Лешкой в спины, и я не сдержала смеха. В Хладном заботы повседневной жизни оставались где-то далеко.
Пока мы брели к вожделенному мороженому, небо заволокло тучами, поднялся ветерок.
– Хоть жара спадет немного, – проворчала я, одергивая липшее к телу длинное платье. Поля протянула руку к бутылке Вадика.
– Дай попить, пожалуйста, – вежливо попросила она, но в глазах ее горел насмешливый огонек. Поля прекрасно знала: попроси она почку, Вадик лишь уточнил бы, какую именно. Я покосилась на Диму. Сердце пропустило удар, уколовшись о болезненное воспоминание. Отвергнутая любовь заживает долго. Моя даже зарубцеваться не успела. Набравшись смелости, я замедлила шаг и взяла Диму под руку, преодолевая волнение, вспорхнувшее бабочками внизу живота. Он рассеянно повернул ко мне голову.
– Чем так увлечен? – полюбопытствовала я, заглядывая в его телефон. Дима пожал узкими плечами.
– Новости читаю. Фондовый рынок, между прочим…
Сознание оградило меня от ненужной информации, и мое внимание переключилось на тропу. Тени вокруг нас сгущались, резко похолодало, да так, что я поежилась. Волоски на теле поднялись. Успев пройти совсем немного, я вздрогнула от внезапного раската грома. Вспышка озарила небо: молния разрезала облака.
– Ай! – Дима хотел расцепить наши руки, но мои пальцы от испуга сильно впились в его кожу. Гром был лишь удачным аккомпанементом увиденного мною. Не обращая внимания на реакцию друга, я всецело сконцентрировалась на старом заброшенном особняке, который мы десять лет назад нарекли замком. Он находился от нас метрах в пятидесяти и теперь виделся мне куда больше и мрачней, чем прошлым летом. Величавые колонны, покрытые сеткой трещин, грозились рухнуть и навеки остаться погребенными под обломками чьего-то бывшего дома. Тучи, беременные дождем, послали на разгоряченную землю тяжелые капли. Они растекались влагой у меня на спине. Я уловила запах грозы – тонкий аромат озона и мокрой травы.
– Не помню, чтобы мы раньше до магазина шли этим путем. Замок же в другой стороне, – засомневалась я, покрываясь мурашками от ливня. Мышцы на Диминой руке напряглись, почудилось, будто я сжимаю предплечье, вылитое из стали. Обернулась к другу, и слова застряли комом в горле. С ужасом я обнаружила, что иду под руку не с Димой, а с кем-то мне неизвестным. Мы с незнакомцем встретились глазами. Два темных сапфира пламенели на застывшем безжизненном лице. Они смотрели на меня изучающе, как ученый разглядывает органы препарированной мыши. Разгулявшийся ветер играл с его черными локонами, свет молнии отражался в серебре короны, похожей на венок. Сбросив оцепенение, я закричала и попыталась вырваться. Чужак не стал меня удерживать, и я мешком обрушилась на скользкую землю. Под ладонями трепыхались нежные лепестки алых цветов. Не тратя ни секунды на размышления, я рывком поднялась и устремилась в единственное доступное мне убежище. «Это ловушка, а не укрытие!», – тонким, неуверенным голоском воззвал разум. Но мои ноги упрямо несли меня в сумрак заброшенного особняка, игнорируя доводы рассудка. Не успела я переступить порог, как со спины мою талию обвили чьи-то руки и притянули к себе. Оглушенная биением собственного сердца и шумом дождя, я неистово пыталась сбросить оковы чужих рук, невольно перенося нашу борьбу все дальше вглубь дома. Противник позволил мне это сделать. Едва мы ступили на потемневший мрамор пола, как плитка под ногами задрожала. Стены ветхого замка начали трястись. С потолка посыпались остатки старой штукатурки. До того, как второй этаж обрушился нам на головы, я успела взглянуть врагу в лицо. Отстраненный, застывший, с печальной улыбкой на бледных губах. Черты померкли, и его образ растворился в облаке поднявшейся пыли. Устав от сражения, я неподвижно стояла посреди рушившегося особняка. Вскоре все поглотила тьма.
Темнота окутывала меня плотным саваном, на лбу ощущалось нечто влажное и холодное. Я поморщилась, услышала, как с моих губ сорвался стон.
– Очнулась? – знакомый голос Луизы раздался над ухом. Обычно высокий, в этот раз он звучал словно на октаву ниже. Разомкнуть веки и сфокусироваться на ее лице было невыносимо сложно.
– Ди-и-ма, – позвала я, еще не совсем понимая, где нахожусь.
– Боюсь, его здесь нет, кем бы он ни был, – притворно огорчилась Луиза. Мне пришлось найти в себе силы, чтобы распахнуть глаза. Мутным взором я обвела просторный номер. Комната казалась незнакомой, но вывод был очевиден – я все еще в отеле. Бордово-золотые тона, огромная мягкая кровать, на которой я лежала, изящный письменный стол. Ваза с благоухающими красными розами украшала прикроватную тумбочку. Я поморщилась. Обжигающая линия боли кроила мою голову пополам. Память напомнила о недавних событиях, и они захлестнули меня волной.
– Совсем плохо, – резюмировала Луиза, убирая мокрую салфетку с моего лба. Она сидела на краешке кровати, прямо как мама недавно. Я хотела помотать головой, но не рискнула.
– Выпей, полегчает, – наставница протянула мне стакан с розоватой жидкостью.
– Что это? – хрипло спросила я, хотя мне было плевать. Лишь бы перестало мутить.
– Лучшее лекарство в мире, – с хитрой улыбкой промурлыкала Луиза, настойчиво поднося стакан к моим губам. Я раскрыла рот, позволяя жидкости влиться мне в горло, и тут же закашлялась.
– Дай, я сама, – дрожащей рукой забрала стакан. Меня одолевало желание немедленно провалиться в сон, вновь очутиться в Хладном. Я вздрогнула, точно от удара током, и будто наяву увидела глаза незнакомца. Теперь и засыпать страшно. В этой стране безумных грез мы с ним остались похоронены под завалами сломанного замка, символа нашей с ребятами дружбы. Никаких больше рыцарей и принцесс.
– Как там Фабио? – на выдохе поинтересовалась я.
– Давай ты отдохнешь пока, ладно? Синьор Кампанелла подождет, у него достаточно времени, – вымолвила Луиза, поднимаясь с постели. Я обратила внимание на сверкнувший кулон. Складывалось впечатление, что он опустел наполовину. «Зачем носить такое странное украшение?» – мелькнул вопрос в угасающем сознании. Пока я размышляла о кулоне, Луиза успела покинуть номер, тихо притворив за собой дверь. Мои веки тут же слиплись, и я была рада возврату в Хладное.
Глава 7. Пятое колесо
Пробуждение настигло меня ночью. Серебряный свет робкого месяца пробивался сквозь слегка колыхавшийся от ветра тюль. Темные и плотные портьеры были задернуты не до конца. Наверное, Луиза посчитала приток свежего воздуха для меня полезным. Холода не ощущала, в номере, где я проснулась, было вполне тепло. Выбравшись из кокона тяжелого одеяла, я осторожно ступила на ковер. Чувствовала себя вполне сносно и на ногах стояла твердо. С меня сняли пиджак перед тем, как уложить в постель, и теперь он висел на стуле, придвинутом к письменному столу. Верхний свет я зажигать не стала, лунной дорожки было достаточно, чтобы дойти до стола. Подцепила пальцами пиджак, влезла в стоящие рядом со стулом туфли. Телефон лежал в кармане пиджака. Я проверила экран: входящий вызов от Поли и сообщение в мессенджере. Напоминает о скором дне рождения Вадика. Возможно, в этот раз стоит поехать в Хладное?.. Синие сапфиры. Разрушенный дом. Назвать такой прожитый эпизод сновидением было бы неправильно. Ни одна деталь не выдавала морок страны грез. Искажений, странных диалогов не было. Четкость лиц и детали, присущие обыденной жизни. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Всему должно быть логичное объяснение. Это просто сон, не более.
Коридор пронзал тишиной, полумрак поселил в углах черноту. Определить, на каком этаже нахожусь, я смогла лишь у лифта. Шестой. Самые роскошные номера расположились именно на этом этаже. В номере я отметила обилие золота и натурального дерева. Но на президентские люксы, какие показывают в голливудских фильмах, комната была не похожа. Едва я успела коснуться кнопки вызова, как за спиной раздалось мягкое:
– Сара?
Я обернулась и обнаружила Фабио, внимательно смотрящего на меня. Мои губы изогнулись в неуверенной улыбке.
– Синьор Кампанелла?
Его улыбка выглядела искренней.
– Просто Фабио. Как вы себя чувствуете? Должен признать, вы меня порядком напугали, – он покачал головой. Я вспыхнула, как спичка. Неужели он на самом деле беспокоился о незнакомой ему девушке?
– Все в порядке, благодарю, – тихо вымолвила я. Уголки рта Фабио поднялись еще выше.
– Да полно вам. Идите домой, отдохните как следует, а завтра мы с вами обговорим дела, идет? – он протянул ладонь для рукопожатия. Очарованная итальянским акцентом, я несмело коснулась прохладных пальцев, неосознанно заметив, какие они гладкие.
– Договорились. Buona notte, – мое прощание вышло нервным, и руку я отняла слишком быстро. Уже в кабине лифта поняла, что никаких ожогов на изящных пальцах Фабио не было.
С Луизой я обменялась всего парой фраз: она настояла на том, что меня отвезут домой. Я быстро оделась и спустилась в фойе, где с тоскливым видом меня дожидался Роман. Мы вместе дошли до черного, блестящего новизной «Майбаха». На мой недоуменный вид портье не отреагировал и молча открыл передо мной заднюю дверь автомобиля. Испытывая неловкость, я уместилась на сидении и тихо поздоровалась с хмурым водителем. Ответом мне послужило молчание. За окном мелькали яркие огни города, гудели машины. Ехать недалеко, шоссе в это время обычно не загружено, так что у родного кирпичного дома я оказалась быстро. Покидать просторный салон не хотелось, как и возвращаться в гнетущую атмосферу нашей с мамой квартиры. Из вежливости бросила короткое «доброй ночи» водителю, вышла из машины и захлопнула дверь «Майбаха». Автомобиль тут же тронулся с места. Проследив за уезжающей машиной взглядом, я запрокинула голову и всмотрелась в горящие желтым светом окна. Мама не спала, дожидалась моего прихода. Гневно раздувая ноздри, я раздумывала, как мне лучше поступить. Вернуться и быть хорошей дочерью? Или устроить запоздалый подростковый бунт? Сердце негодовало, разум молил остановиться. Рассудок одержал победу, и, стиснув зубы, я вошла в подъезд. Наш дом был построен давно, потолки высокие, пол выложен черно-белой плиткой. Лестница украшена изящными перилами. Толстые стены впитали запах уличной сырости, от которого не стыдно сморщить нос. Я поднялась на пятый этаж пешком, запыхавшись лишь самую малость. Услышав поворот ключа в замке, мама тут же вышла в прихожую.
– Наконец-то! Почему к телефону не подходишь? – накинулась она на меня с обвинениями. Я отпрянула, забыв закрыть за собой дверь, и чуть не споткнулась о порог.
– Так и не слышала никаких звонков… вот, – зачем-то я протянула ей свой разблокированный смартфон. По ее лицу пробежала тень. Она смерила меня строгим взглядом из-под полуопущенных век:
– А, может, ты меня заблокировала?
Вот и слушай голос разума. В этот момент мне больше всего хотелось развернуться и убежать прочь. Но я лишь замерла, позорно открывая и закрывая рот, точно выброшенная на сушу рыба.
– Это новая работа тебя развращает. Уже игнорируешь родную мать, шляешься не весть где и являешься домой под утро, – разочарованно шептала мать, для которой версия событий уже сформировалась, а с моим возвращением лишь окрепла.
– Да, так и есть. Мои десны начали чесаться, так что будь готова к тому, что зубы скоро прорежутся, – неожиданно для себя самой холодно объявила я, проходя глубже в квартиру. Сбросила с себя ботинки, скинула пальто и молча удалилась в комнату. Повернула замок. Мысли разлетелись, будто стая встрепенувшихся птиц. В коридоре раздалось топанье: покинув очередное поле битвы, мама направилась в спальню. В тот момент я твердо решила, что от своей правды не отступлюсь. А еще точно пойду на день рождения Вадика. Сколько можно бегать от друзей, когда хрупкий замок грозит вот-вот разрушиться, и ничего, кроме пыли, потом не останется. Подведя невеселые итоги, я упала на заправленную постель. Да смилуется надо мной луна. Не нужно мне снов этой ночью.
Всю лунную ночь я проворочалась, смяв простынь и скомкав одеяло. Изредка проваливалась в тягучую дрему, которая затягивала меня в свои кошмарные сети подобно трясине. Прикроешь веки – и перед тобой уже синие глаза, прожигающие взглядом насквозь. Страхов у меня было немало. Я боялась пауков, страшилась медведей, дрожала на подвесных мостах и едва ли не кричала на высоте. Но незнакомец пугал меня сильнее. Такого животного, глубинного чувства страха я не ощущала давно. Его облик преследовал меня, словно фантом, цеплялся, мешал, путал. Ни о ком другом я не могла и думать.
С наступлением времени, когда должны были где-то запеть петухи, мне стало легче, образ моего мучителя растаял с восходом солнца. Рассвет раскрасил прояснившееся небо золотыми лучами. Они переливались в розовых и легких, точно сахарная вата, облаках. Идти на кухню, куда уже наверняка перебралась мать, не имело смысла, и я направилась в ванную. После вернулась в комнату и первым делом взяла с тумбочки недочитанную книгу. «Тайны Гаты» отвлекали меня от проблем, унося в мир приключений. Я так часто представляла себя на месте Аристы, одной из главных героинь, мечтая, чтобы и я выросла в другой семье. Не было бы тайн прошлого, вечно скрывающей что-то от меня матери, погибшей сестры, которой я никогда не знала. И отца, чей расплывчатый портрет отпечатался в детской памяти. Даже не знаю, где он, жив ли вообще. А мама, по своему обыкновению, молчит. Осознавая собственные желания, я испытывала неимоверную душевную боль и чувствовала себя гадко. Юлю я нашла уже после ее загадочной смерти, проделав долгий путь от дома через Штаты, оказавшись в результате в Лондоне. Ниточкой, связывающей меня с сестрой, оказалась девушка по имени Алиса. Коренная петербурженка, от которой исходило неведомое мне доселе чувство родства. Она говорила, что видела исходящий от меня золотой свет. Папа шептал мне перед сном то же самое. Когда мне минуло лишь четыре года, я помню, что, подоткнув одеяло, он склонился над моим лицом, заполняя пространство вокруг табачным запахом.
– Моя золотая девочка. Не позволю никому отобрать твой свет, – проговорил он тогда тихонько, словно посвящая меня в некую тайну. Обветренные губы коснулись лба. «Отобрать твой свет», – вспоминала я все чаще его слова. Отобрать… Как Прометей, похитив огонь у Гефеста, даровал его людям, за что и был обречен на вечные муки. Сияние золота не было метафорой, правда, я думала, оно угасло во мне. Алиса твердила о пророчестве, что мой свет определил ее судьбу, но я толком не понимала, как он мог что-либо предрешить. И вновь искра вспыхнула, коснувшись бедного Фабио. Вероятно, я подобна маяку в чьих-то судьбах… Стоит написать Алисе, может, она в силах мне помочь пролить свет… прояснить происходящее.
Размышления прервал негромкий стук в дверь. Я вздрогнула и притворилась, что не слышу, сплю. Замерла. Мама недолго потопталась у двери, затем послышались ее удаляющиеся шаги. Облегченно выдохнула. Ох и непростая это работа – быть чьей-то дочерью. Особенно ее. Отложила книгу, вооружилась телефоном. «25.09.22. В 14:00 у Кинотеатра "Моссвет". Будем смотреть ужастик "Дом из огня и пепла", почти что к Хэллоуину, поэтому идем днем, чтобы Лешка и Сара не верещали. Потом пиццу пойдем есть», – я перечитала пересланное Полей сообщение Вадика. До Хэллоуина больше месяца. Мог бы и сам мне написать. Из общего чата я удалилась. Смартфон был убран под подушку, а я сомкнула глаза, в надежде на крепкий и спокойный сон. На этот раз мои мольбы были услышаны.
«Кто родился в воскресенье, будет просто загляденье», – прыгали в голове буквы стихов, истинного автора которых я не знала. Встретились они мне лет в десять на страницах «Мэри Поппинс». В ту пору я мечтала о такой няне. И ничуть она была не строгая, напротив, настоящая волшебница. Но как бы ветер ни менялся, мисс Поппинс не объявлялась на пороге нашего дома.
У Вадика сегодня день рождения, как раз в воскресенье. Посмотрим, каким загляденьем он будет в кино. Надеюсь, Поля придет и честь сидеть в мальчишеской компании мне не выпадет. На часах две стрелки свелись к цифре одиннадцать, а значит, я могу начать медленно собираться. Совершив еще одну пробежку до ванной комнаты, в спальню я вернулась уже с вымытой и высушенной головой. Желудок голодно урчал, требуя еды, но я не обращала на его призывы никакого внимания. Что же надеть?
День обещал быть прохладным и ясным. Хвала Небесам, я умудрилась покинуть родные стены, не столкнувшись с мамой. Выскользнула из дома в длинном облегающем черном платье, плотных колготках в тон, надела излюбленные ботинки и накинула на плечи большую кожаную куртку. Чтобы не выслушивать от Поли «почему ты опять вся в черном?», разбавила образ бордовым шарфом. Губы накрасила тем же цветом. Из кино отправлюсь сразу на работу, иначе не успею. Обойдусь без пиццы.
Радуясь солнечным лучам, я перебрасывала пакет с подарком для Вадика из одной руки в другую. Как айтишнику и геймеру я не нашла подарка лучше, чем дорогая клавиатура с подсветкой. Просто вручить деньги я не решилась. В сумочке завибрировал телефон. Только сев в электробус, я удосужилась взглянуть на экран: «Привет, дорогая! Ты придешь сегодня?))». Даже если бы отправитель не был указан, я бы с легкостью узнала Полю. Мальчики так не пишут. Коротко ударив по буквам дважды, чтобы получилось холодное «Ок», я спрятала телефон в карман куртки. Можно ли любить человека и ненавидеть его одновременно? Из окна мне было видно серое здание «Моссвета», и около него уже собралась вся компания. Поля в серебристом платье с пайетками, надетым под синее немодное пальто с меховым воротником, над чем-то смеялась вместе с Димой, у которого мелко тряслись плечи. Вадик, одетый по случаю праздника в клетчатую рубашку, видневшуюся из-под расстегнутой куртки, рассказывал нечто серьезное Лешке, который, несмотря на внешнюю суровость друга, широко улыбался и кивал. Мои ладони взмокли, сердце сделало кульбит, едва я увидела знакомые лица. Отступать было поздно, выставив перед собой упакованную клавиатуру, как викинг щит, я вышла из транспорта. Улыбка на моих губах, наверное, выглядела натянутой, но друзья ничего не заподозрили. Лешка первым отправился мне навстречу, раскрыв руки для объятий. От него исходил запах стандартной композиции мужского одеколона: морская свежесть с древесными нотками.
– О, это мне, да? – дурашливо потянулся он за клавиатурой. Я посмеялась, увернувшись. Мы присоединились к остальным.
– Ну наконец-то-о, – протянула Поля. Кажется, она была готова даже недовольно фыркнуть.
– И я рада тебя видеть, – улыбнулась я как ни в чем не бывало и повернулась к виновнику торжества.
– Держи, да будут твои ночи благословлены на прохождение новых уровней, – шуточно поклонилась, преподнося Вадику клавиатуру, словно самурай меч.
– Круто! – с благодарностью откликнулся он, забирая подарок и поторопил нас: – Ну, пойдемте в кино уже, что ли.
Дима окинул меня оценивающим взглядом.
– Хорошо выглядишь, – отметил он. Мое тихое «спасибо, ты тоже», утонуло в людском гуле кинотеатра. Мы попали на премьеру фильма, о котором я никогда не слышала.
