скачать книгу бесплатно
– Маркус? Как ты здесь… Ты чего это удумал, а? Мало мне неприятностей, сейчас ещё и тебя выручать придётся.
Маркус обиженно посмотрел на него, а Бард улыбнулся, но тут же скорчился от боли. – Шучу я, шучу… не обижайся, пожалуйста. Рад тебя видеть! Я тут в небольшой переделке побывал, так теперь отдыхаю, вот, лежу в этом гостеприимном доме.
– Я воды принёс, – Маркус протянул кувшин сквозь прутья решётки. – Попей…
Его наставник взял протянутый сосуд, поднёс ко рту. Пил долго, небольшими глотками. Паренёк успел заметить засохшую кровь на камзоле, порванный рукав, синяк на подбородке, ссадину на щеке. Он поклялся себе, что сделает всё, чтобы вытащить своего учителя отсюда.
– Маркус, дружок, возьми-ка вот это… – Бард сунул руку за пазуху и вынул маленький свиток. – Это разрешение на наше выступление…
– Как?! Ты всё же смог его получить! Здорово!
– Ну, так я же не зря с самого утра около замка ходил, ха-ха… – Бард рассмеялся. – Мне повезло, правитель выехал на прогулку и услышал, как я играю на арфе. Недолго думая, он выдал мне разрешение на выступление в его городе. Спасибо ему.
– Хозяин таверны мне рассказал о том, что случилось. Но кто были те «серые» люди?
– Об этом поговорим потом. – Бард нахмурился, но затем продолжил: – Самое главное, они будут уверены, что я нахожусь здесь – в этом прекрасном, уютном подвале. Боюсь, что сегодня вам лучше выступить без меня, иначе у всех нас может появиться много неприятностей. Однако и ночевать здесь мне не стоит. Принеси вечером кувшинчик вина для стражника, хорошо? – Он подмигнул пареньку и опять засмеялся. – Думаю, ему очень захочется выпить вечером.
Маркус кивнул, бросив прощальный взгляд на своего наставника, и быстро зашагал к выходу. Поблагодарив Кадана, юноша побежал по улицам. Скоро он достиг уже хорошо ему известной таверны «Кружка эля». Оглянувшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, паренёк зашел внутрь, сразу направившись к хозяину.
Тот, всё ещё находясь в подавленном состоянии после вчерашнего происшествия, угрюмо протирал очередную кружку. Увидев Маркуса, он недоуменно посмотрел на паренька.
– Э-ээ… не ждал, что ты снова придёшь! Я видел, как те двое негодяев бросились за тобой. Это может быть очень опасно находиться здесь! Что я могу для тебя сделать?
– Не переживайте, достопочтенный хозяин, я только на минутку и сразу испарюсь, как роса при дневном солнце. – Маркус снова надел маску беззаботности. – Не могли бы вы сегодня вечером доставить кувшинчик вина господину тюремщику? Такой нескромный кувшинчик с достаточно крепким вином? – Маркус подкинул серебряную монету на ладони, подхватил ловким движением и затем протянул её круглолицему.
Широкое лицо добродушного хозяина расплылось в улыбке.
– Всё будет сделано в лучшем виде! Приятно иметь с тобой дело, парень.
Через десять минут Маркус подошёл к городским воротам. Двое скучающих стражников признали его и засмеялись:
– Ну что? Как тебе вино в нашем городе да добрый эль? Голова не побаливает? До вечера силёнок не хватило? Ха, ха…
Юный артист отвесил вежливый поклон и, посмотрев на двух здоровенных воинов, со смирением произнёс:
– Вы были правы – это заведение действительно не для меня! Если вы не возражаете, то вечером я вернусь в ваш прекрасный город, приведу несколько друзей.
– Таких же разбойников, как и ты сам? – прервав смех, проговорил второй стражник.
– Ну что вы, мы не разбойники! Мы лишь веселим людей, – полным достоинства голосом сказал Маркус. – Мы артисты!
Стражники переглянулись, а после спросили:
– А разрешение у вас имеется?
– Конечно, – с гордым видом Маркус извлёк свиток с разрешением и показал его страже.
– А-а, ну тогда хорошо, можете приходить, – сказал первый воин. – Мы скоро закончим смену и обязательно придём на площадь, посмотрим, чего вы стоите.
Маркус отвесил ещё поклон (спина не переломится, а людям приятно) и побежал по дороге к своим друзьям.
Глава 4. Вечернее представление
Играйте, пойте, веселитесь!
Когда все артисты узнали о том, что произошло с Бардом, последовала целая буря возмущения. Мазуин грозно шлёпал огромным кулаком по ладони и ворчал:
– Э-эх… не я… это… там был! Уж я… эх… задал бы этим… э… наглецам в капюшонах!
– Да уж, мы бы тоже не спустили бы им такого обращения! – Ход и Ули просто кипели от переполнявших их эмоций. – Нет, ну как вам это? Пришли, потребовали, накинулись… и главное, им-то ничего, а его – в темницу. Это что такое, а?
Абиагил тоже гневалась. Её красивый и сладкий голос теперь был похож на шипение самой ядовитой змеи: – Я так полагаю, что им захотелось развлечений? Ох, попадись они мне, у меня бы нашлась для них пара трюков!
Только Нис с Эльзой сидели около своего «домика» и молчали. Они с нетерпением ждали, когда взрослые наконец-то успокоятся и соблаговолят отпустить их товарища, который уже битый час рассказывал им про свою разведку в Талаве. Однако им пришлось отложить свои расспросы до более подходящего случая, так как Мазу сказал всем сворачиваться, чтобы как можно быстрее попасть в город. Уставший Маркус только и успел схватить кусок куропатки, оставшейся после обеда, припасённой специально для него мамой Эльзы. Ещё через час они уже въезжали в знакомые Маркусу ворота. Стражники внимательно оглядели проезжающие мимо них фургончики артистов. Юноша приветливо махнул им рукой, а те в ответ, хмыкнув, продолжали с любопытством наблюдать за ними. «Поглядим, что за артисты…» – говорили они друг другу.
Достигнув главной городской площади, друзья оставили свои фургоны чуть в стороне и активно занялись подготовкой и размещением своего реквизита. В принципе, вещей было не так уж много: натянули канат, соорудили небольшую разрисованную ширму, выставили факелы… Близился вечер, поэтому им приходилось торопиться. Многие люди, узнав, что приехали артисты, окончили в этот день свою работу пораньше, чтобы прийти на площадь. Маркусу поручили самое важное: освободить и привести сюда Барда (план освобождения всё-таки принадлежал юноше, поэтому и реализовать его должен был именно он – хотя этому сильно противился Мазуин). К тому же пареньку, по давней традиции, полагалось завершать выступление всей труппы.
Ход и Ули начинали первыми. Они встали на ходули, на которые сверху были натянуты длинные штаны. Ловко жонглируя цветными шарами, они ходили по периметру площади, громко шутя друг над другом, что неизменно вызывало смех зрителей. Из окон двухэтажных домов, стоящих рядом, высовывались любопытные физиономии горожан, шумно выражающих одобрение криками и аплодисментами. Множество людей радостно наблюдали за работой артистов. Маркус заметил среди этой толпы знакомых стражников, а также банду снующих туда-сюда мальчишек и девчонок. Он улыбнулся, узнав того самого мальчугана с друзьями, которым он сегодня показывал своё умение в метании ножа. Тут в центр круга вышел силач Мазу. Обнажённый до пояса, он мастерски играл своими мускулами, демонстрируя неподдельную мощь. Некоторые дамы, наблюдая за ним, издали невольный вздох. Мазу подозвал четверых мальчишек из окружающей толпы. Затем взяв длинный толстый шест, сказал мальчишкам встать по двое с каждой стороны и крепко схватиться за него. Когда они это сделали, силач поднял шест выше и под улюлюканье толпы начал вращаться. Это была самая настоящая карусель! Через пару минут Мазуин опустил ребят и пригласил следующих. Такого удовольствия местная детвора никогда не испытывала. Для них это оказался настоящий праздник!
Маркус тем временем, ускользнув с площади, отправился к месту заточения Барда. У башни на посту никого не оказалось. «Наверняка хозяин таверны принёс вино не вечером, как я его просил, а сразу после моего ухода. Ну, тем лучше!» – подумал юноша. Дверь в служебное помещение была приоткрыта. Заглянув в комнату, он обнаружил лежащего на скамье стражника, а на столе среди разной снеди большой кувшин. «Ага, это сменщик Кадана», – мелькнула у него мысль. Тут раздался такой сильный храп, что Маркус невольно вздрогнул, но быстро взяв себя в руки, проследовал дальше. По ходу паренёк из чистого любопытства заглянул в кувшин. «Та-ак, половины нет… Хороший охранник! Не зря, значит, я на тебя деньги потратил!» – подумал он. Подойдя к отдыхающему от дел праведных стражу, юный хитрец отстегнул связку ключей. «Надеюсь, тебе не сильно достанется», – пробормотал он. Если честно, то ему было чуточку жаль охранника, однако имелось веское оправдание такого преступления. Дальше всё прошло быстро и аккуратно. Ключ открыл то, что надо. Кто должен быть освобождён – был освобождён. И неунывающие актёры поспешили присоединиться к своим товарищам на площади. Бард незаметно нырнул в фургон, а Маркус пошёл посмотреть, что и как – ведь скоро ему предстояло показывать свой номер.
На импровизированной арене расстелили большой ковёр. Сильно потёртый, но довольно крепкий. Когда-то актёрам посчастливилось получить его в награду за отлично проведённое выступление в доме одного торговца, и Мазу ни за что бы не расстался с этой вещью. Очевидно, силач уже бросил клич в народ, желая провести зрелищный поединок – так как на ковре, яростно сцепившись друг с другом, пыхтели две горы мышц. Присмотревшись получше, Маркус неожиданно для себя узнал второго борющегося – это был Кадан! Зрителей прибыло ещё больше. Богатые горожане в разнообразных цветных камзолах, дамы в длинных шёлковых платьях, закрывающих всё тело, кроме лица и кистей рук, и тут же бедные крестьяне, ремесленники, слуги, одетые в залатанные рубахи и прочую бесхитростную одежду, – все веселились, кричали, подбадривая то одного, то другого борца. За Мазуина паренёк был спокоен, тот никогда не заканчивал поединок быстро, давая публике получить настоящее удовольствие. Наоборот, силач был очень рад, что встретил крепкого противника: с этим ему везло далеко не всегда. В это же время Ход и Ули, спустившись с небес на землю, сопровождали представление музыкой: один отбивал ритм на небольшом зелёном барабане, а второй играл на длинной трубе. Эльза и Нис веселили зрителей тем, что корчили всевозможные рожи, выпрашивая у них монеты. «Довольный человек всегда охотнее заплатит за ваш труд, – так наставлял детей Дядюшка Бард. – Будьте искусны в том, чтобы дарить людям радость!» И действительно, звонкие монеты то и дело попадали в протянутые шляпы. Получая оплату, ребята совершали обязательный поклон благодарности (этому они тоже научились у пожилого музыканта).
Тут зрители охнули особенно сильно. Маркус настороженно поглядел в их сторону и от неожиданности даже вытаращил глаза: Кадан подхватил Мазу, подняв того в воздух, а силач лишь смешно болтал ногами. Такого ещё не случалось. Слёзы выступили на лице юноши, так сильно он засмеялся над этой сценой. Смеялись все. Дети и взрослые показывали пальцами в «неудачливого» силача и от души приветствовали «своего» здоровенного борца. Все ожидали, что вот-вот Кадан одержит победу, бросив тело побеждённого соперника оземь. Но… Как и подозревал Маркус, это была лишь игра: Мазуин протиснул руки внутрь захвата противника и, подобно воде, «перелился» вниз, выскользнув из мощных объятий. Кадан недоумённо схватил воздух, а Мазу подхватил его за ноги, оторвал от земли, и аккуратно уронил. Тело с громким шлепком оказалось на ковре. Толпа взвыла. Рукоплесканья победившему герою долго не утихали. Силач же раскланялся публике и протянул руку теперь уже бывшему сопернику, который всё ещё сидел на ковре, явно обескураженный подобным исходом. Мазу хитро посмотрел на него, подмигнул и, махнув рукой, позвал в сторону фургончика. Там находился маленький столик, на котором стояли несколько кружек с элем. «Через пару минут эти двое станут лучшими друзьями!» – подумал Маркус, усмехаясь.
Внезапно музыка стихла. Внимание публики вновь оказалось приковано к центру. Только теперь все смотрели наверх. На высоте в два перча[5 - Два перча – это 12 м 80 см], между крышами двух самых высоких домов, стоящих по разные стороны площади, был натянут канат. Поскольку наступили сумерки, на каждом доме хозяева зажгли фонари, а свет из окон и от зажжённых факелов ярко освещал центральную часть. Наступила очередь грациозной акробатки. Аби стояла на самой кромке крыши, держа в руках шест для баланса. Обтягивающий наряд подчёркивал её сильную и гибкую фигуру. Множество людей замерли. Никогда ещё они не были свидетелями ничего подобного. Некоторые дамы не без зависти смотрели на акробатку, в которой угадывалось что-то кошачье. Что уж говорить о мужчинах – те испытывали целую гамму разнообразных чувств: от почитания, восхищения и до откровенного страха за жизнь этой прекрасной женщины. Абиагил слегка улыбнулась – она прекрасно знала, какое впечатление может производить. Предельно сконцентрировавшись на задаче, она сделала первые шаги по канату… Минуту назад шумевшие люди – затихли. Никто не смел заговорить. Всем казалось, что если они вымолвят хоть слово, то может случиться несчастье. А она шла… слегка покачиваясь, балансируя, шла… Для Аби это было нечто большее, чем даже победа на ковре для того же Мазу. Она каждый раз одерживала победу не над кем-нибудь, а над собой. Здесь ошибка могла закончиться смертью. С малых лет Абиагил росла в такой же сплочённой, дружной актёрской семье. У неё была своя наставница – смуглая Жасмин, рабыня, привезённая из далёкой южной страны. В одном из нередких в то время сражений её хозяина убили, а ей удалось бежать. После она нашла приют у бродячих трубадуров, где и познакомилась с юной Аби. Именно она и научила маленькую девочку великолепным трюкам, превратив её в настоящую акробатку. Абиагил с любовью вспоминала свою наставницу перед каждым выступлением. Она мысленно обращалась к ней и благодарила. Да, смуглая Жас давно умерла, но для Аби она оставалась всегда рядом. И теперь, идя по «нити жизни», на головокружительной высоте, над головами самых знатных господ и дам, она – простая девочка, без всяких благородных родословных, была выше их всех! Свободней их всех!
Маркус, как и все, смотрел на «идущую в небе». Не восхищаться смелостью и красотой Эльзиной мамы было невозможно. Потом он перевёл взгляд на силача. Мазуин тихонько стоял в тени фургончика, возле лошади Ларсы, и с тревогой смотрел на выступление Аби. Маркус знал, что добродушный силач чуть ли не плачет от переживания за эту женщину. Ох уж эти взрослые! Паренёк немного скривился. «Любовь – такая штука, которая связывает самые разные сердца в единый, крепкий канат, несмотря на расстояние и условности! – так порой говорил Бард. – Не торопитесь отдавать свои сердца этому великому, но порой опасному чувству». Маркус считал, что ему, как и Нису с Эльзой, ещё очень рано об этом думать. Однако паренёк радовался за Мазу и Аби абсолютно искренне, поскольку они были его друзьями, его семьёй.
Наконец Абиагил перешла на другую сторону. Зрители зашлись в восторге. Хлопки, одобряющие возгласы, слова восхищения не смолкали. Грациозная женщина спустилась вниз и, проходя перед публикой, скромно улыбалась. Мазу дождался, пока она подошла к фургончику, подбежал к ней и обнял, а потом протянул ей неизвестно где добытую розу. Их дальнейший разговор Маркус уже не слышал, поскольку наступило его время. Ход взялся за принесённый барабан, задавая новый ритм: «бу, бу, бум, бу, бу, бум…»
«Уважаемые жители великолепного и гостеприимного города Талав! Теперь очередь особенного выступления! Поприветствуйте юного укротителя огня!» – так прокричал Ули и, громко хлопнув в ладоши, повернулся в сторону входящего в круг Маркуса. Одетый в плотно прилегающую к телу одежду, разукрашенную красно-сине-белыми треугольниками, юноша выглядел очень красиво. В руках он держал две цепи, на конце каждой из них находился горящий шар. Вначале он показал публике вращение огненных цепей в одном направлении. Медленно, но постепенно ускоряясь, юноша образовал по обе стороны от себя два вращающихся кольца огня. Толпа безотрывно глядела на это священное действие. Огонь, издавна почитавшийся в их стране, представлял особую силу и вызывал глубокие, почти мистические чувства. Недаром кузнец, работающий с огнём и создающий красивые и нужные вещи, всегда был очень уважаем не только простолюдинами, но и любым правителем. Что же говорить о юноше, который перед ними вращал «горящие шары» то попеременно в одну и в другую сторону, то за собой, то перед собой… Когда же Маркус продемонстрировал «огненную спираль», накручивая цепи почти до конца на руки, а затем раскручивая их – то не осталось никого, кто бы не аплодировал ему. Особенно старались мальчишки и девчонки. Узнав в выступающем недавнего знакомого, удивившего их на улице, девятилетний мальчуган гордо выпячивал грудь и всем твердил: «Это мой друг! Видели бы вы, как он учил меня кидать нож…» Наверняка остальные ему не очень-то верили, но его это нисколько не смущало, главное, что он сам считал это правдой, пусть и слегка преувеличенной.
Наконец «огненное» представление закончилось. Маркус, держа левую руку на животе, а правую согнув за спиной, демонстративно раскланялся окружающей публике. Эльза и Нис не забывали о своих обязанностях: старательно обегая всю площадь, они собирали медные и серебряные монеты. Настроение, витающее в воздухе, было необыкновенно лёгким и весёлым. Люди постепенно начали расходиться, обсуждая между собой увиденное.
Маркуса ожидали новые поклонники. Ребятня окружила его и заваливала расспросами, словами восхищения, просьбами научить, показать то или другое… Нис с Эльзой стояли возле лошади Ларсы и, видя всю эту сцену, ехидно улыбались.
– Вот она – цена славы! – смеялся Нис. – Они просто не понимают, что для него сейчас самое лучшее – это пойти и поспать.
– Да уж… может, стоит выручить его? – спросила Эльза сочувствующим голосом.
– Если через пару минут он от них не отделается, то точно придётся вмешаться.
Так, беседуя друг с другом, ребята пошли помогать взрослым собирать вещи. И тут звонко прозвучал рог…
Глава 5. Правитель
Он не напрасно носит меч, суды его правдивы…
При этих звуках у Маркуса всё внутри оборвалось. Как он мог забыть о том, что не все в этом городе будут им рады? Про шпионов из таверны? Про не вполне законное освобождение Барда из темницы? А взрослые тоже хороши – почему не помогли Барду скрыться из города? Ведь теперь им всем грозила опасность.
Толпа, медленно покидающая площадь, почтительно расступилась, а ребятня сразу же укрылась за углом ближайшего дома. К образовавшемуся проходу на невысокой, богато украшенной лошади приближался правитель города Талав. Позади него двигались четыре стражника и трое человек в тёмно-серых одеждах с большими капюшонами, почти полностью закрывавшими их лица. Чуть поодаль шли и двое «подозрительных», которых Маркус сразу признал. Абиагил, Мазу, Ход и Ули вышли вперёд, а Нису и Эльзе велели спрятаться за фургонами.
Когда человек на лошади подъехал, актёры смогли рассмотреть его получше. Это был уже немолодой, худощавый, высокий человек с гладко выбритым лицом. Его тёмные волосы были заплетены в небольшую косу, тонкие губы плотно сжаты. Шею правителя украшал изумительно тонкой работы серебряный торквес[6 - Торквес (торк) – кельтская разновидность шейной гривны: культовое ожерелье из бронзы, золота, драгоценных металлов, которое носили вокруг шеи, талии, поперек груди, как браслеты. Был ключевым элементом, идентифицирующим владельца как человека высокого ранга, и многие из лучших произведений древнего кельтского искусства являются торквесами.], на груди висела золотая цепь, а длинные благородные пальцы были украшены драгоценными камнями. Он легко соскочил с лошади, и в свете уличных фонарей друзья увидели его суровый взгляд. Все молча поклонились подошедшему.
– Я О’Грэди, правитель Талава. Кто вы?
Силач Мазуин сделал шаг вперёд и ответил:
– Мы… это, бродячие… э-э… артисты, уф… пу-те-шес-тву-ем, – это слово он произнёс по слогам, – вот… и здесь… вы-сту-паем.
– А разрешение у вас имеется? Чего-то я не помню, что выдавал его вам. – Глаза правителя сузились. Те, кто стоял за ним, одобрительно закивали.
– Конечно, э… вот оно. – Мазу вынул из-за пазухи требуемый документ и протянул ему.
О«Грэди просмотрел свиток. Удивлённо взглянув на силача и остальных, он проговорил:
– Странно. Я отлично помню того, кому выдал это разрешение, но среди вас я его не вижу.
Тут один из трёх «серых» подбежал ближе и начал тыкать пальцем в силача:
– Они воры! Они украли разрешение! А того, кому оно принадлежало, убили! – голос говорившего перерос в визг, вызвав у присутствующих полное отвращение.
Кулаки Мазуина сжались сами собой.
– Враньё… а ты, червяк… сейчас… э… получишь… – он угрожающе двинулся на клеветника, но сразу же остановился, так как двое стражников быстро опустили свои копья и направили ему в грудь.
– Вы должны доказать, что получили эту бумагу законно, причём сию минуту! Иначе вы будете схвачены и допрошены как воры, – правитель пронзительно смотрел прямо в глаза Мазуину, и тот, не выдержав, смущённо опустил свою голову.
Маркус, Нис и Эльза, спрятавшись за фургончик, с тревогой наблюдали за этим разговором. Несколько секунд уже все ощущали липкое и пренеприятное напряжение, повисшее вокруг. Вдруг раздался голос со стороны «домика на колёсах»:
– Пусть простит меня великодушный и мудрый правитель… – все резко повернулись к говорившему, который, медленно спустившись с повозки, чуть прихрамывая, шёл в ярко освещённый круг.
– Кто ты? – прищурившись, явно пытаясь разглядеть идущего человека, спросил О’Грэди. – Твоё имя?
– Я – Бард, скромный певец и музыкант, которому было позволено вместе с друзьями выступить в твоём великолепном городе. – Наконец он подошёл к правителю настолько близко, что тот признал его. Встав на одно колено и приложив правую руку к груди, Бард произнёс:
– Я и моя серебряная арфа всегда будем в твоём распоряжении, о благородный О’Грэди. Прости моих друзей за то, что они не могли сразу открыться тебе, поскольку они очень любят меня, и даже освободили из темницы, в которой я оказался незаконно по вине этих вот трёх человек, избивших меня в таверне. – Он указал на трёх мужчин, одетых в серые одежды.
– Поднимись, – ровным голосом проговорил правитель. – Так ты оказался в моей тюрьме, а затем смог сбежать из неё?
– Да, мой господин! Благодаря вот этому юноше, – Бард указал на Маркуса, который услышав своё имя, вышел из укрытия и встал по правую руку от своего наставника.
«Визгливый» подбежал к пожилому музыканту и закричал: – Этот недостойный носить арфу отказался петь для нас! Он нарушил закон нашей страны и правила своей гильдии, которые обязывают его петь для народа в любом людном месте, когда от него это требуют!
Высокий правитель с нескрываемым презрением взглянул на крикуна, а потом недоумевающим тоном вновь обратился к Барду: – Неужели ты пренебрег законом? Я один раз слышал твоё пение и был поистине впечатлён, потому и выдал разрешение! У тебя лицо честного человека. Так почему же ты не исполнил свой долг?
– Благодарю тебя, мой господин, за добрые слова! Да, мне хорошо известны законы страны, так же, как и предписания нашей гильдии. Пусть знают все, кто здесь стоит, что я ни разу не нарушил их! Я трижды выступал перед верховным королём и трижды перед королевой; я не уклонялся во времена сражений, ободряя воинов; мой голос звучал на всех празднествах. Каждый год, трижды, я пою во время королевских пиров. И если бы меня в таверне попросил спеть самый последний нищий – я бы исполнил свой долг и до утра радовал бы сердца, услаждая слух присутствующих. Но я не мог петь перед этими людьми! – Бард гневно посмотрел на «серую» троицу. Лицо самого крупного из них исказилось злобной ухмылкой.
– Почему? – спросил О’Грэди. – Что сделали тебе эти люди?
Мазу, Абиагил и прочие, в том числе и Маркус, напрягли слух, ведь отказ Барда петь для них тоже оставался непонятной тайной. Маленькая Эльза с рыжим Нисом высунули свои любопытные носы из повозки, где прятались, пытаясь расслышать каждое слово.
Бард ответил не сразу. Его взгляд стал жёстким, устремлённым прямо на «Визгливого» и его друзей. Затем медленно, спокойным голосом он сказал:
– Я не мог петь перед убийцами моего учителя.
Раздался дружный вздох за спиной музыканта, дети чуть не выпали из фургончика, а «Визгливый» как-то съёжился, открывая и закрывая свой рот. Черноволосый правитель сурово произнёс:
– Это очень серьёзное обвинение, требующее доказательств, можешь ли ты предоставить их?
Бард ответил:
– Я говорю про подлое убийство моего учителя, трижды достойного и славного Биаггара Смеющегося. В ту ночь, когда он был заколот острым ножом в спину в школе «Блэйз», я был там – отдыхал в одной из дальних комнат. Прибежав на крик умирающего, я заметил, как во дворе мелькнул серый плащ с большим капюшоном. Я попытался догнать его, но не сумел, тот под покровом ночи сумел ускользнуть. На этих людях точно такая же одежда. Поэтому я никак не мог петь для них!
– Но ты должен признать, что этого недостаточно. Мало ли кто был одет в тот серый плащ, лица же ты не видел?
– Да, это правда. Поэтому я не могу выставить прямое обвинение в суде. Уже столько лет я ищу возможность узнать истину. И когда-нибудь её найду!
– Он сбежал из темницы! Это достойно наказания! – вновь вмешался «Визгливый», от злости брызгая слюной. – Стража, схватите его!
– Стойте! – вскричал правитель и со злостью обратился к «серому», который невольно отпрянул от него в другую сторону: – Здесь я отдаю приказы, а не ты или кто-то другой!
Троица смиренно склонилась перед ним.
– По закону личность любого барда, пока он состоит в своей гильдии и исполняет свои обязанности, – неприкосновенна. Никто не имеет права оскорблять его, наносить ему побои или же убить. За это виновный должен понести суровое наказание, иначе будет проявлено неуважение к нашему закону и традициям. Поскольку у этого музыканта имелась веская причина не петь именно для этих людей, то это означает, что он был брошен в темницу незаконным образом, по навету. А те, кто нанёс оскорбление самому певцу, должны быть наказаны – они выплатят штраф, чтобы покрыть свой проступок. Тридцать серебряных монет они вернут ему и ещё двадцать в казну города – за то, что пытались втянуть в обман самого правителя.
– Но… но… так неправильно… – троица попыталась что-то возразить, но глава города только махнул рукой и стражники мгновенно направили копья на них, встав со всех сторон. Тем ничего не оставалось, как только вынуть из-за поясов свои кошельки, чтобы отсчитать требуемую сумму. После этого поражения все трое обвинителей поспешили удалиться с площади, а правитель удостоился многих слов благодарности от всех участников бродячей труппы.
О«Грэди с воинами уже собрались уходить, но тут его окликнул Бард, заставив обернуться. – О, благородный господин, удели мне ещё минутку своего драгоценного времени, очень прошу тебя.
Правитель коротко кивнул ему, сказал страже остаться, а сам вместе с пожилым музыкантом отошёл в сторонку, подальше от факелов. – Что ты хотел, почтеннейший?
– Не сочти за дерзость, уважаемый и справедливый правитель города Талава, но всё время, что мы здесь беседовали, я явственно видел, что на твоём лице лежит какая-то печаль, которая тяготит тебя. Если ты хочешь, поделись с пожилым человеком – может статься, я смогу найти благовонное масло на твою рану.
О«Грэйди постоял в задумчивости, разглядывая Барда.
– Возможно, ты прав, поэт, мне действительно нужен совет мудрого человека. Крестьяне моего туата уже несколько раз рассказывали мне о странной пещере на востоке моих владений. Они утверждают, что из неё доносятся нехорошие голоса, рокот, свист. Их это очень пугает, и теперь никто не хочет идти туда рубить лес. Простолюдины считают, что это сид[7 - По представлениям древних, сид – холм, пещера, своеобразные ворота в другой мир.]. Я не знаю, что мне следует предпринять. Если пойти туда самому, то в случае моего длительного отсутствия или гибели весь город может ввергнуться в раздоры и быть разорён; а послать некого: мои воины храбры, но боюсь, что они могут столкнуться с тем, что превышает их разумение. Вот думы об этом и томят меня в последнее время.
– Спасибо, что доверился мне, господин. Если тебе угодно, то выслушай меня.
– Говори, пусть твои слова окажутся мудрыми и полезными.
– Во время долгих путешествий мне приходилось встречать самые разные, удивительные вещи. Самым же удивительным было легковерие людей, не только крестьян, но и самых разных знатных вельмож. Иногда мы видим обыкновенные проявления природы, а приписываем их всевозможным богам, что рождает поражающие ум суеверия. А бывает, что разные мошенники строят хитрые козни, чтобы обмануть доверчивых и недалёких представителей рода человеческого. Я бы хотел в знак благодарности исследовать дело с пещерой и вернуться к тебе с решением этой тайны.
– А ты действительно не боишься? – изумился высокорослый правитель.
– Чего мне бояться? Опасности, которой не видишь? – рассмеялся Бард. – Я боюсь за близких мне людей и только. Самый большой страх появляется перед неизвестностью, но когда опасность известна, то человек находит в себе смелость взглянуть ей в глаза.
