скачать книгу бесплатно
Впереди среди деревьев появился просвет.
Она побежала, лавируя между стволов, чтобы не упасть, и через минуту уже стояла на опушке в верхней части простиравшегося вниз голого склона.
Карьер. Раскопки!
Она их нашла!
Вниз шли террасы высотой примерно по двадцать футов каждая. Здесь не было ни травы, ни деревьев. Не было ничего, кроме голой земли, которую перекопали, осторожно просеяли и которая в ответ открыла людям то, что было скрыто в ее глубинах. Место раскопок было огорожено тонкой красной лентой, бившейся на ветру. Кругом валялся инвентарь землекопов.
– Джонни!
Она огляделась по сторонам. Участок располагался в чаще леса. Зовя Джонни по имени, она начала спуск вниз, переходя с террасы на террасу.
– Джонни, это я, Бек! Джонни, ты меня слышишь?
Ответа не было.
Войдя в лес за раскопками, она пошла той же дорогой, которой они шли с братом двадцать четыре часа тому назад, а потом вдруг остановилась как вкопанная на краю оврага. Прямо под ней из склона торчали оголенные корни дерева.
Она тотчас узнала место – под корнями виднелась свежевскопанная земля.
6
Ребекка двинулась дальше, продолжая звать брата. Картинка со свежевскопанной землей под корнями дерева так и стояла у нее перед глазами. Не Джонни лежал под теми корнями, но то, что там произошло, навсегда отложилось в ее памяти.
Вдруг она остановилась: прямо перед ней под защитой ветвей старого сучковатого дуба на земле виднелся безукоризненно четкий отпечаток ботинка.
Она тотчас узнала характерный зигзаг на подошве.
На секунду она позволила себе понадеяться, что отпечаток свежий. Но потом увидела цепочку следов Джонни, идущую прочь от того места, где она стояла, и свои старые следы рядом и поняла, насколько нелепой была ее надежда. В переплетенье отпечатков обуви отразились лишь их передвижения накануне.
Она издала крик, затерявшийся в чаще леса, крик боли и ярости, задохнулась от подступивших эмоций, а потом, попытавшись успокоиться, посмотрела на часы.
Вот только часов у нее теперь тоже не было.
Гарет в свое время купил ей шикарные «Морис Лакруа» на третью годовщину свадьбы. Он отдал за часы месячную зарплату, но последние шесть месяцев они без дела лежали на дне шкатулки, в которой Ребекка хранила свои драгоценности. Перестав носить наручные часы, она проверяла время по мобильному телефону, но часто ловила себя на том, что по-прежнему поддергивает рукав и смотрит на пустое запястье.
Сколько времени она провела в лесу? Час? Два?
Этого Ребекка не знала, но поняла, что снова замерзла, что рана на лице болит и пульсирует и что скоро наступит вечер. Небо над ней пока оставалось ясным, но превратилось из голубого в темно-пурпурное.
Шагая обратно к карьеру с раскопками и задыхаясь от усталости, Ребекка подумала, что сильно сглупила. Фонарик остался в магазине, где она ночевала. Если она быстро не найдет дорогу из леса, то точно заблудится.
Волна тяжелого липкого страха захлестнула ее.
Она побежала, оскальзываясь на грязи, страшась того, что здесь, посреди чащи, ее застигнет ночь. В ушах от напряжения зашумело так, что ей послышался топот ног невидимых преследователей. Добежав до раскопок, она не почувствовала себя победительницей, потому что ей предстоял долгий путь до опушки по тропе, заваленной деревьями. В который раз подступили слезы страха и разочарования.
Она споткнулась, упала, оттолкнулась от земли, пятная ладони в грязи, и продолжила свой бег. Ветви хлестали по лицу и шее, сорвали с нее капюшон толстовки, лезли за воротник. Спина сначала покрылась холодным потом, а затем мурашками. Лицо заледенело. Марлевая повязка на ране промокла и частично отлепилась, закрывая ей обзор.
Она сорвала повязку и на бегу выбросила ее в кусты.
«Я не смогу найти дорогу обратно, я останусь здесь навсегда…» – стучало в голове.
Вдруг словно по волшебству она выскочила из леса и оказалась на парковке.
Она остановилась, согнувшись и упершись руками в колени, восстанавливая дыхание, со свистом вырывавшееся из груди.
Рядом с ней поднявшийся ветер с тихим шелестом покачивал джип. Этот звук вернул ее к реальности: она находилась в четырех милях от магазина – от единственного места, где она сможет укрыться, когда стемнеет. Про остальную часть острова она ничего не знает, кроме тех скудных сведений, которыми Джонни поделился с ней накануне. Вполне вероятно, что можно было провести ночь где-то еще, найти пищу или теплую одежду, но без машины это невозможно.
Еще одну поездку на велосипеде она просто не выдержит.
Она должна срочно поменять колесо на своем джипе.
Ранее
Ребекка и Гарет продержались три месяца – ровно столько удалось им следовать новому распорядку дня, о котором они договорились.
Ребекка сотрудничала с двумя больницами неподалеку, но не состояла у них в штате и выходила на дежурства тогда, когда ее приглашали. Она старалась строить свой график так, чтобы проводить как можно больше времени с Кирой, учитывая те вечера и ночи, когда Гарет был дома или когда ее лучшая подруга Ноэлла могла посидеть с ребенком. Но внезапно в одной из больниц в травматологическом отделении случилась резкая нехватка персонала, и Ребекка стала брать все больше и больше дежурств. В то же самое время Гарет начал чаще задерживаться на работе в погоне за возможным повышением, которым его босс как морковкой помахивал у него перед носом. Поэтому, хотя сначала им удавалось вместе садиться за ужин, смотреть по вечерам фильмы и ложиться в постель в одно и то же время, их совместное времяпрепровождение постепенно сходило на нет.
Были и другие «тревожные звоночки».
Чем реже им удавалось бывать вместе, тем чаще Гарет сердился, находя, впрочем, для этого разные предлоги. Однажды вечером, когда у него сорвалась какая-то важная сделка, он явился домой пьяный и в ярости швырнул в стену стакан с виски. В другой раз ему захотелось близости, но Ребекка только-только вернулась с дежурства, всю ночь до этого провела с Кирой, была вымотана до последней степени и потому сказала «нет».
– Прекрасно, просто прекрасно! – процедил Гарет сквозь зубы и выбежал из спальни, хлопнув дверью. Когда в следующий раз у них был секс, он вдруг показал другую свою сторону, доселе Ребекке неизвестную: был молчалив, агрессивен и думал только о собственном удовольствии.
Больше приступов гнева не наблюдалось, но Гарет отдалился от Ребекки. Теперь, когда он приезжал домой, из него слова клещами было не вытянуть и он быстро исчезал в спальне. Иногда от него пахло виски, иногда табачным дымом, хотя давным-давно, когда они с Ребеккой только познакомились, он утверждал, что бросил курить. Однажды вечером она уловила аромат чужих духов, ускользающий и слабый, и тогда она вспомнила, как он позвонил ей в машину. Вновь и вновь прокручивала она в голове их разговор, вспоминая, как они решили перестроить свою жизнь. То, с какой легкостью он тогда извинился, было совсем на него не похоже. Действительно ли он переживал из-за того, что опоздал на похороны и подвел жену, или дело было в чем-то другом? Может быть, он тогда позвонил, чтобы сознаться совсем в других грехах, но потом передумал?
На следующую ночь Ребекка дождалась, когда муж заснет, и, презирая себя, прокралась вниз и включила его телефон, чтобы как следует порыться в нем.
Ничего подозрительного там не было.
* * *
В начале июня – почти через четыре месяца после похорон отца – ее начало тошнить по утрам.
Она пошла в аптеку за тестом на беременность, но могла бы этого и не делать. Она уже знала, что с ней, и мочиться в баночку для этого не было необходимости. Но она сделала тест, получила ожидаемый результат и тем же утром, когда везла Киру на целый день поиграть с дочкой коллеги, позвонила своему доктору из машины, чтобы записаться на прием.
И чуть не разбила свой любимый джип!
Завершая звонок, она на долю секунды отвлеклась от дороги и, когда подняла глаза, успела увидеть внезапно оказавшийся перед ней внедорожник, появившийся буквально ниоткуда. Ребекка ударила по тормозам.
Она почувствовала, как что-то упало на ногу, нажимавшую на педаль.
– Ах ты сволочь! – заорала она, но вторая машина уже унеслась вперед.
Водитель на соседней полосе покачал головой и послал ей сочувствующий взгляд. Она пожала плечами и потянулась вниз, чтобы поднять то, что ударило ее по ноге.
К ее величайшему удивлению, это оказался мобильный телефон, который она никогда раньше не видела.
7
Ребекка включила задний ход, позволила джипу немного проехать назад, а потом тронулась вперед. Машина сначала послушалась, но потом задвигалась рывками: стоило спущенному колесу начать пробуксовывать, автомат принимался то включать, то отключать полный привод. Не зная, как управлять машиной со спущенным колесом, Ребекка раз за разом жала на тормоз, надеясь, что чем медленнее она поедет, тем легче ей будет совладать с автомобилем.
Ей удалось добраться до выезда с парковки: ухабистая грунтовка вела сначала вниз, а потом вверх из лощины Симмонса на главную дорогу.
Пока дорога шла вниз, Ребекка позволила «гранд чероки» двигаться вперед на нейтрали. Получилось! Потом она переключилась на «движение вперед» и слегка нажала на газ – хотя машину чуть заносило, она поехала более или менее нормально, даже когда пришлось карабкаться в гору и уклон увеличился. Ребекка приноровилась нажимать попеременно то на тормоз, то на газ и каждый раз старалась делать это не слишком резко. Малый ход позволял справляться с вихлянием машины по дороге.
А потом она въехала в яму.
Джип дернулся так, как будто выбоина была глубиной все тридцать футов, и угрожающе завалился вправо. Ребекка в панике вдавила в пол педаль тормоза. «Всё в порядке!» – попыталась она убедить себя, почувствовав, что «чероки» встал намертво. Она посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы оценить, сколько ей уже удалось проехать, а затем вперед, прикидывая расстояние до главной дороги. Перекресток просматривался четко: коричневый цвет грунтовки контрастировал с серым асфальтом.
«Все хорошо. Ехать осталось всего ничего…» – успокоила она себя.
Аккуратно, почти нежно она нажала на газ.
Колесо забуксовало в рытвине.
Пришлось тормозить.
«Ну, пожалуйста!» – прошептала Ребекка и опять нажала на газ, но ничего не получилось.
«Давай, родная, не подведи!» – она в третий раз утопила педаль в пол.
Колесо завертелось с мерзким воющим звуком. Посмотрев на другую сторону дороги, Ребекка поняла, что там нет обочины, грунтовка резко обрывается, а потом идет крутой склон. Если ей даже удастся выбраться из ямы, но джип занесет не в ту сторону, она полетит с дороги вместе с машиной вниз футов на пятьдесят прямо на деревья.
«Нет, только не это! Черт бы их всех побрал, я должна отсюда выбраться!»
– Дава-а-ай! – Ее отчаянный выкрик потонул в реве двигателя. Машина рванулась вперед, вильнула при выезде из выбоины, но Ребекка смогла ее выровнять, сама не понимая, как это у нее получилось.
Через полминуты она уже катила по главной дороге.
Почувствовав под колесами асфальт, она затормозила. Сердце билось так, как будто бы сейчас выскочит из груди. Голова болела. Она посмотрела в зеркало заднего вида на рану на лице, мысленно фиксируя, что выглядит ужасно, перевела взгляд на детские кресла на заднем сиденье, а потом и на шоссе позади: оно разворачивалось серой лентой в сторону южного побережья перед тем как свернуть налево.
С той стороны безжалостно наступали сумерки, день быстро догорал и облака собирались над горизонтом. Она посмотрела на часы на приборной панели.
Уже почти пять.
Она нажала на газ и поехала в сторону заправки.
8
По пустому шоссе Ребекка поехала быстрее: джип довольно бодро катил по асфальту, несмотря на спущенное колесо. У нее появилась возможность внимательнее посмотреть на ряды заброшенных зданий с обеих сторон, мимо которых она проезжала.
Джонни сказал ей, что остров пребывает в состоянии запустения с тех пор, как ураган «Глория» пронесся над ним в 1985 году. Раньше этот клочок земли усиленно рекламировали как нью-йоркскую версию Мартас-Винъярд[4 - Остров Мартас-Винъярд (в переводе «Виноградник Марты») находится у побережья штата Массачусетс и считается местом элитного отдыха. Остров стал широко известен с тех пор, как на нем поселилось семейство Кеннеди. Сейчас на острове находятся поместья Барака Обамы и Клинтонов, также здесь похоронен комик Джон Белуши, любивший отдыхать на Мартас-Винъярд. Здесь же проходили съемки культового фильма «Челюсти».]– возможность побега на лето от тягот жизни мегаполиса для «богатых и знаменитых». Но сейчас Ребекка видела только обломки облицовки домов прямо на дороге, выломанные либо заколоченные окна и забитые мусором сточные канавы.
Похоже, что ураган «Глория» произвел здесь поистине библейские разрушения.
Доехав до заправки, Ребекка затормозила у двора, где возвышалась гора покрышек. Станция была совсем небольшой и состояла только из двух колонок с отключенными на зиму насосами и домика с окошком оператора. Ребекка вспомнила, что брат рассказал ей о том, что центральное электроснабжение на острове оставалось только на главной улице городка и в районе гавани. Все остальные дома получали электричество от автономных генераторов.
Она запарковалась и подошла к зданию заправочной станции.
Через окно она увидела внутри пыльный кассовый аппарат и полки, где с лета осталось совсем немного товаров для автолюбителей: канистры с маслом, упаковки с автомобильными аксессуарами. Но никакой еды, воды или одежды… Она отошла от окна и обошла здание. Сзади оказалась запертая дверь, а еще – генератор в железной клетке под замком.
«Что ж, займемся колесом», – мысленно приказала себе Ребекка и вернулась к машине. Она присела на корточки перед спущенной покрышкой и увидела сбоку цифры, составлявшие что-то вроде серийного номера. По идее, это должно помочь ей найти подходящую замену.
Постаравшись запомнить номер, она подошла к горе шин рядом с заправкой и принялась просматривать все покрышки, оттаскивая в сторону ненужные. Некоторые из них были такими старыми и изношенными, что номера стерлись, другие оказались совсем спущенными. Однако тщательные поиски были вознаграждены, и Ребекка нашла покрышку с похожим номером, которая показалась ей вполне подходящей по размеру. С усилием она откатила ее в сторону от общей кучи. Солнце зашло, на остров опускались сумерки, и все тело Ребекки нестерпимо болело. Господи, как же она устала!
Вместе с усталостью подступили и сомнения в собственных силах.
Перед ней стояла трудная задача – смена колеса. Она знала, как это делается, и не только в теории, но очень давно ничем таким не занималась. В свое время отец настоял, чтобы Ребекка освоила базовые навыки самопомощи на дороге перед тем, как сдавать на права. Ребекка вспомнила, как он стоял у нее за плечом, когда она ставила запаску, и следил за тем, чтобы она все сделала правильно. Все последующие годы уже Ребекка выступала в роли наблюдателя, глядя, как за нее работает механик автосервиса.
И вдруг на память пришли слова отца, которые прозвучали именно тогда, много лет назад. Эти слова он потом часто говорил всем своим троим повзрослевшим детям.
«Не стыдитесь тяжелой работы! – вполголоса повторила Ребекка. – Наоборот, гордитесь ею!»
И подкатила колесо к джипу.
Ранее
«Никогда не стыдитесь тяжелой работы…»
Отец Ребекки имел в виду не только тяжелый физический труд. В его понимании тяжелая работа могла означать и признание собственных ошибок, сопровождающееся искренними извинениями, и умение проявить милосердие и верность долгу даже тогда, когда это нелегко.
Последнее для него было особенно важным.
После возвращения в США Генри поступил в полицию Нью-Йорка и начал свою службу в 68-м участке, что в северо-западном Бруклине. Район его патрулирования по площади насчитывал не более четырех квадратных миль, но это был его город, населенный теми, кому он поклялся «служить и защищать», и он совершал свои обходы с гордостью. Иногда, когда Ребекка и ее братья уже выросли и он после смены встречался с детьми в своем любимом ресторанчике на Макдональд-авеню, дочь спрашивала, почему он продолжает служить патрульным теперь, когда ему уже шестьдесят. В принципе у Генри Мерфи были все возможности пойти на повышение – он даже сдал экзамен на детектива – но ответ у него всегда был один и тот же:
– Не стыдитесь тяжелой работы! Гордитесь ею!
И еще такой тяжелой работой стала для него преданность семье, постоянные усилия по воспитанию детей, по контрасту с тем, как мало преданности, уважения и даже обыкновенного небезразличия выказывала их мать. При этом Генри никогда не критиковал Фиону. Наоборот, он старался, чтобы ее имя вообще не всплывало в семейных разговорах на эту тему. Ребекка восхищалась отцом – она бы на его месте обязательно дала волю своей горечи и разочарованию, тем более что их мать давала этому все возможные поводы. И Ребекка, и Джонни почувствовали это еще сильнее, когда за год и месяц до кончины их отца Майк не справился с управлением своей «теслой» на автомагистрали, проложенной над Хатчинсон-Ривер[5 - Река Хатчинсон-Ривер протекает в южной части Нью-Йорка и окружена парками и зелеными зонами, через которые проходит автомагистраль.]. Его машина слетела с дороги на такой скорости, что приземлилась на крышу в одном из водохранилищ в ста футах от шоссе.
Он умер еще до того, как спасатели смогли добраться до места аварии.
Гибель Майка не осталась незамеченной: он был создателем популярного приложения для соцсетей, о нем часто писали в газетах и приглашали на телевидение, у него был красивый дом в идиллическом пригороде Уайт-Плейнс, и он был богат. Настоящая знаменитость! Их мать, где бы она ни находилась, не могла не услышать о гибели своего младшего сына. Кроме того, роковая авария произошла в его тридцать пятый день рождения. Но даже в этом случае та «тяжелая работа», о которой говорил отец Ребекки, оказалась Фионе не по плечу. Когда Майка не стало, она даже не позвонила.
Она прислала открытку. Всего лишь открытку…
– Ты давал ей свой адрес? – спросила Ребекка у отца, когда узнала об этом. – Ты общаешься с ней, папа?
– Нет, – был категоричный ответ.
– Тогда как она, черт возьми, догадалась, куда послать эту проклятую открытку?
– Не знаю, Бек. – Голос Генри звучал устало, он выглядел сломленным и глубоко несчастным.
– Наш адрес – не секрет, – ответил ей тогда Джонни. В своей обычной манере он старался разрядить ситуацию. – В интернете масса подробностей о смерти Майка. В новостях было сказано, что его семья живет в Дайкер-Хейтс[6 - Район Бруклина, состоящий в основном из жилой застройки.].
Их мать прислала еще одну открытку, когда умер Генри, – на вид почти такую же, как и предыдущая. Простой белый прямоугольник с бледно-розовой розой… И в этот раз Джонни попытался оправдать ее, заявив, что это лучше, чем ничего. Но Ребекка была с ним категорически не согласна. Не прийти на похороны бывшего мужа – это одно, но как не проводить в последний путь сына?
