скачать книгу бесплатно
– Видел бы ты свое лицо! – вытирая салфеткой слезы от смеха, чуть успокоившись, сказала она.
Петер улыбнулся, как обычно улыбаются люди, которым вдруг сообщают: «Улыбнитесь! Это розыгрыш! Вас снимает скрытая камера».
– Ну же! Что ты хотел спросить? – нежно улыбаясь и виновато похлопав его по тыльной стороне ладони, сказала шутница.
Ему чертовски хотелось в ответ взять ее за эту нежную и хрупкую руку, но он не успел. Алина уже размешивала сахар в стаканчике с чаем.
В голове Петера промелькнуло: «А может, спросить, есть ли у нее парень?» Но потом он передумал и выдал именно тот вопрос, который хотел задать девушке в самый первый момент встречи с ней:
– А почему ты в такую рань гуляла одна у гостиницы?
– Мне не спалось, и я покинула свой номер раньше. Наверное, как и ты.
– Ты тоже живешь в «Астории»?! – с радостью мальчишки выпалил он.
Девушка, заметив оживление собеседника, улыбнулась ему кокетливо:
– Жила. Сегодня в 12:00 было выселение. Мои вещи в камере хранения гостиницы. Я вернусь в «Асторию» вместе с тобой. Меня наверняка уже там ждут.
– Кто?! – спросил Петер и поймал себя на мысли, что он ревнует.
– Водитель.
С одной стороны, стало легче, с другой – совсем непонятно.
«А вдруг замужем? Вот я narre[11 - В переводе с датского означает «дурак».]».
– А можно теперь я задам тебе вопрос? – прищурив красивые глаза, кокетливо спросила Алина.
Петер снова оживился.
«Может, не всё потеряно», – подумал он.
– Да! Конечно! Сколько угодно! – торопливо произнес парень.
– А там, в Дании… – слегка замешкалась Алина, – у тебя есть девушка?
Петер не верил своим ушам: его вопрос сорвался с ее губ! Шутить он был ikke har til hensigt[12 - В переводе с датского означает «не намерен».] и, словно боясь опоздать на свой скорый поезд под названием «Счастье», за доли секунды дал ответ, не заметив, как приблизился к Алине…
– Нет! Никакой девушки нет! Я ни с кем не встречаюсь!
Его ладони вспотели, но не от обжигающего чая. Что-то изнутри накалило их.
– Жаль, – дежурно и разочарованно произнесла русская красавица.
– П-п-почему жаль?! – почти заикаясь, произнес ошалевший от такого поворота событий Петер.
– Просто хотела узнать у нее, что сейчас носят в Дании, – пряча взгляд, чтобы не выдать свой смех, сказала Алина.
Но в этот раз датчанин понял правила ее игры и решил отомстить.
– Девушки нет. Но есть парень, – очень уверенно, не смотря в ее глаза, произнес он.
Девушка замерла. Ее словно убедили в том, что Земля – это диск, а не шар. Зрачки забегали, щеки загорелись румянцем. Она испытала испанский стыд в самый разгар сиесты.
– Что?! Парень? – глотая ком в горле, выдавила она из себя.
Дальше разыгрывать комедию датчанин не рискнул. Он знал, что в России однополая любовь вызывает у большинства людей отвращение и страх. Можно сказать, они считают гомосексуалистов и лесбиянок больными людьми.
– Видела бы ты свое лицо! – процитировав ее и заливаясь смехом, выдал Петер.
– О-о-окей! Один один! – выдохнув и прижав правую руку к груди, ответила Алина.
Продолжая беседу, они сели вместе на заднее сидение такси, направляясь в гостиницу. Словно пытаясь согреться, девушка юркнула под руку к Петеру. Датчанин был, мягко говоря, удивлен, но с радостью принял объятья.
Они молчали, однако мысли их были об одном: пусть это такси вечно везет их к далекой-далекой «Астории».
У охотника есть «друзья»
На протяжении двух лет он каждую ночь пил. Пил для того, чтобы уснуть и заглушить боль от безвыходности. Ни одна улика, ни один свидетель ни на шаг не приближали его к БЗ. Маньяк был настолько аккуратен и непредсказуем, что складывалось полное ощущение, что он не человек. Об этом говорил и дьявольский ритуал, совершаемый им над жертвами. С особой жестокостью отмечался факт сожжения, а точнее, очаг его возгорания. Убийца обливал горючим, чаще ацетоном, детородные органы жертв, затем поджигал их и лишь потом душил девушек. Жертва одновременно боролась с удавкой на шее и огнем, пылающим между ног. Такое заключение дал один из уважаемых экспертов-патологоанатомов криминального отдела полиции Копенгагена. За всю историю своей многолетней работы специалист никогда не встречался с таким проявлением жестокости человека по отношению к себе подобному.
Напряжение росло, уровень ответственности – тоже, а вот с козлом отпущения было всё стабильно. Им был все три года Ливан. Руководство, во-первых, понимало, что никто, кроме него, не справится с заданием, а во-вторых, что в случае провала полетит только одна голова – голова комиссара. Однажды Ливан был очень близок к БЗ: тогда маньяк единственный раз повторился с выбором города для преступления – Аугустенборга. Город находится на острове Альс, на берегу одноименного фьорда, и соединен паромным сообщением с островом Фюн. Небольшое количество жителей Аугустенборга, около трех с половиной тысяч, позволило зафиксировать в одном из хостелов расселение молодой пары иностранцев. Парень искал место для ночлега исключительно за наличные и без всяких отметок посещений, объясняя владельцу хостела, что приехал отдохнуть с любовницей. Конечно, мужская солидарность позволила занять комнату в сопровождении щедрых чаевых. Позже на допросе в 2019 году шестидесятипятилетний Гаррет Эриксен описал парня. Это был худощавый улыбчивый молодой человек лет двадцати – двадцати пяти. Со славянским акцентом. Явно приезжий был из обеспеченной семьи: это выдавали кошелек, где была огромная пачка наличных, и очень дорогая обувь марки Pakerson. Девушку хозяин не видел толком. Она была в кепке, поэтому ее лицо разглядеть не удалось. Однако она постоянно с кем-то говорила по телефону. И на руке у нее были старые электронные часы. Любовники провели в номере весь день и только вечером пошли прогуляться. Вещей у них почти не было, а утром комната была уже пуста. Ближайший аэропорт S?nderborg Lufthavn находится на острове, но в этот день похожие на гостей из хостела люди его не посещали. Совпадение или нет, но на следующее утро в лютеранской церкви Church of Our Lady была найдена задушенная девушка в маске зайца и, конечно, с обожженными гениталиями. Хостел от церкви отделяли несколько километров. Годом ранее во дворе лютеранской церкви Asserballe также была найдена четвертая по счету жертва БЗ.
Вот, пожалуй, и всё, к чему за три года удалось подойти. Пара исчезла бесследно и нигде не была запечатлена.
Этой ночью Ливан, снова злоупотребляя алкоголем, глушил воспоминания. Приняв душ и еще покачиваясь от похмельного синдрома, он скинул мокрое полотенце на кровать и начал надевать домашнюю одежду на свое, несмотря на возраст, крепко сбитое тело, покрытое многочисленными шрамами. Работа оставила на нем много «автографов» от самых «преданных поклонников». Убрав квартиру после бурной вечеринки, где он был единственной звездой, мужчина решил прогуляться с Каспером по району.
Надев на бультерьера только ошейник с коротким поводком, комиссар в отставке глянул на пса:
– Пойдем гулять, «собака-убийца».
Но четвероногий только зевнул в ответ и рухнул на пол, демонстрируя очевидную неохоту посещать холодную улицу.
– Пошли, дружище. Мы не в Испании, к сожалению. А может, и к счастью? Лишних сто двадцать тысяч евро за страховку у меня бы не нашлось, – обратился хозяин, склонившись к виляющему хвостом бультерьеру, и, распыляя перегар ему в морду, продолжил: – Я тебе больше скажу, Каспер. В Дании с 2011 года существует перечень пород собак, запрещенных для импорта, разведения и продажи. И к счастью, среди двенадцати упомянутых в нем нет бультерьера. Так что тут тебя не считают опасным!
Ливан приободряюще потеребил мощную голову своего питомца. Затем он приоткрыл дверь – и свежий воздух ворвался в дом.
Параллельно распутывая узлы на поводке, комиссар продолжал делиться своими знаниями с Каспером.
– В Испании же существуют требования к владельцам твоей породы, и, чтобы получить лицензию на содержание бультерьера, необходимо быть совершеннолетним. Мне подходит. Не иметь судимостей. Тоже подхожу. Быть психически и физически здоровым. Тут пятьдесят на пятьдесят. А также заключить договор страхования гражданской ответственности на сумму в сто двадцать тысяч евро! Вот тут я пас, – засмеялся Ливан, распутывая последний узел на поводке.
Открыв наконец полностью дверь, Олсен перешагнул за порог дома. Под его ботинками что-то вдруг захрустело. От этого неприятного звука Каспер зарычал. Ливан опустил голову и, увидев причину изданного собакой рыка, тут же застыл. Затем он медленно и осторожно сделал еще пару шагов по крыльцу и тревожно огляделся по сторонам в надежде увидеть кого-либо, но на улице было безлюдно и тихо. Обведя глазами крыльцо, он стал рассматривать разбросанные по нему осколки фарфоровой статуэтки. Основные ее части были уложены таким образом, чтобы было понятно, какую именно фигуру статуэтка изображала раньше. Перед Ливаном предстал образ животного, которого он одновременно боялся и презирал, – зайца. Сердце тревожно заколотилось в груди, и спазм сдавил горло. Мужчина чувствовал, что не может пошевелить даже пальцем. Его сковал страх, да такой, какой порой мы все испытывали в детстве, прижимаясь к подушке и боясь вынуть ногу из-под одеяла, словно в твою комнату кто-то проник ночью и смотрит на тебя. Каспер сдвинул хозяина с места, крепко державшегося за поводок. Псу стало интересно, и он, обнюхивая осколки, натянул поводок с такой силой, которой хватило для того, чтобы «оживить» хозяина. Олсен принялся изучать осколки. На одном из них он сразу заметил наклейку с надписью, разорванной пополам. Отодвинув пса, Ливан стал собирать всё, что когда-то было фигуркой. Он жадно искал вторую часть наклейки с текстом. Когда же она была найдена, комиссар, сложив обе части, сумел прочесть: «Скульптура "Заяц с морковкой № 2". Арт. 82.01963.00.1».
От очередного шока Ливан присел на крыльцо и, словно заклинание, произнес прочитанное вслух на русском языке.
Пригласительная открытка
В дверь кабинета постучали.
– Входите! – громко и отчетливо произнес полковник.
– Вызывали, Сергей Борисович? – уверенно глядя почти в потолок, отрапортовал лейтенант.
– Вызывал, Сережа. Только вызывал товарищ полковник, а не Сергей Борисович, – саркастически и взирая почти обреченно на Реброва, сказал Аганов, после чего налил в стакан из открытой бутылки дорогой коньяк.
Вместе с лейтенантом в кабинет вошла и капитан Виннер. Как обычно, молча и выжидающе смотрела она на начальника.
Полковник осушил содержимое стакана залпом, поморщился и наконец всерьез взглянул на вошедших в кабинет молодых офицеров.
– Короче. Мне сейчас позвонили из Кингисеппа и рассказали такое, от чего мои редкие волосы на голове встали дыбом.
Офицеры почти незаметно и вопросительно переглянулись между собой. Они впервые видели начальника таким тихим и озадаченным. В глазах его было что-то незнакомое для них и одновременно пугающее, словно он был чем-то очень сильно тронут или, скорее, шокирован.
– В общем, там у церкви, точнее, во дворе собора просто зверски была убита девчонка. Нужно поехать туда и узнать все обстоятельства этого безумия, – сказал полковник, вновь потянувшись к коньяку.
– Разрешите обратиться… – начала было Кира.
– Виннер! – резко оборвал ее Аганов. – Давай без этого официоза. Это я Сережу учу, как обращаться к начальству. Ты у нас идеальный сотрудник.
Не теряя выдержки, девушка спросила:
– В чем выражается безумие?
– В чем?! Да в том, что ей подожгли пи… гениталии и задушили! Бросили у церкви! Прости господи, – сказал полковник, быстро перекрестившись слева направо, как положено католическим христианам. Затем он поднял глаза в потолок, обращаясь к импровизируемому небу. – Нарядили в маскарадного зайца, а рядом разбросали фото таких же убийств! – Его лицо покраснело, а вены на шее вздулись. Пока он допивал второй стакан коньяка, повисла тяжелая тишина. После со спазмом в горле полковник обратился к капитану: – Ты же у нас вроде по-скандинавски шаришь?
– Нет. Я знаю шведский и датский языки, а также могу на среднем уровне говорить по-английски, – утонченно сравняв счет по сарказму один один, ответила Кира.
Ребров хихикнул и тут же заставил себя сдержаться. Аганов недобро взглянул на лейтенанта, и тот, избегая сурового наказания, низко опустил голову.
– Да мне по ху-урме! Хоть цыганский, – продолжая злобно смотреть на Реброва, но обращаясь к Виннер, произнес он. – Короче. Там на одном из фото надпись на этом тарабарском языке. Обещали фото в «телеге» прислать. Надо перевести. Сможешь?
– Так точно.
– Тогда давайте дуйте пока туда. Адрес вот. – И полковник протянул листок, на котором было едва разборчивым почерком написано: «Ул. Воскова, 27б/6. Собор Екатерины Великомученицы».
– Что? Прям сейчас?! – неконтролируемо и разочарованно вылетело из уст лейтенанта.
– Нет, бл… блин! Завтра, Сережа! – еле сдерживая нецензурные слова, выпалил Аганов.
– Разрешите идти? – одновременно обращаясь к начальнику и дергая за руку Реброва, спешно произнесла Кира.
– Идите, – словно затухающий вулкан, вяло выбрасывающий в атмосферу последний пепел, выдал полковник.
Вдруг в его телефоне раздался звук оповещения в «Телеграме».
– Стой! Вот смотри, прислали. – Он протянул телефон Кире, на котором была открыта фотография.
Виннер взяла телефон в руки и увидела надпись.
– Ну?! Что там написано? Скажи нам! – с выжидающим взглядом и требующим тоном обратился Аганов к подчиненной.
Кира прищурилась, глядя в экран дорогого смартфона, и почти шепотом на датском прочитала: «En invitation til Mr. Olsen. Hvid Hare».
– А-а-а! Ну теперь-то всё понятно стало… – не скрывая издевательского тона, произнес Аганов.
– Кира, что это значит? – заглядывая в телефон, обратился к коллеге Ребров.
– Приглашение для мистера Олсена. Белый Заяц… – немного замешкавшись и поднимая глаза вверх и влево, будто что-то пытаясь вспомнить, озвучила она прочитанное сообщение.
– Что за дичь вообще? – недоумевал Ребров.
– Очень опасная дичь… – протяжно и пугающе произнесла девушка.
Мужчинам стало ясно, что Виннер понимает то, о чем им было невдомек.
– Поезжайте скорее, там вас ждут уже. И это. Не шумите там, а журналюг по коленкам стреляйте! Потом на самооборону спишем, – будто благословляя в путь, сказал полковник подчиненным.
Как только двери за офицерами закрылись, Аганов упал в кресло, схватился обеими руками за голову, наклонившись к столу, и на выдохе задал два безадресных вопроса:
– Что происходит в этом мире? Когда люди поймут, что жизнь – это любовь, а не борьба?
Что за дичь?
31 декабря 2021 года
– Кира, ты с ума сошла? Какого хрена ты согласилась ехать?! – с интонацией обиженного школьника ныл Ребров.
– Ну, во-первых, это приказ и его не обсуждают. А во-вторых… – с азартом в глазах, как одержимая, произнесла Виннер. – Во-вторых, если это убийство сделал не подражатель, то нам следует поторопиться. У нас всего четырнадцать дней.
– Что ты несешь? Какой, к черту, подражатель? Меня в клубе ждут, – имитируя детский плач, выдал лейтенант.
Сев за руль служебного «Форда», он завел двигатель. Кира, провалившись в газетные статьи на просторах интернета, уткнулась в экран смартфона и почти на ощупь села на переднее пассажирское сиденье.
Навигатор рассчитал время в пути: «Два часа и пять минут. Платные дороги». Ребров понял, что не попадет сегодня на вечеринку, а бабушка Киры отпразднует Новый год в одиночестве.
– Погнали скорее! – не отрывая взгляда от смартфона, бодряще скомандовала Кира.
Сергея эта одержимость только раздражала: поведение коллеги имело явные признаки повышенного интереса к случившемуся. Всю дорогу Кира читала статьи на датском языке, а Сергей вел свой монолог о том, как ему сегодня, мягко выражаясь, не повезло.
Наконец они прибыли на место. Две патрульные машины мигалками привлекали зевак, которых было около двадцати человек. Их у входа собора сдерживали четверо полицейских. Хотя они, скорее всего, просто отвечали заготовленными фразами особо интересующимся.
– Капитан Виннер, – раскрыв удостоверение на ходу, представилась Кира стражам порядка.
Сергей же без особых церемоний уверенно прошел мимо коллег из местного отделения полиции. Войдя на территорию собора, Кира подняла голову и перекрестилась. Вид этого воистину величественного сооружения не смог оставить без восторженной оценки и лейтенанта. Он тоже поднял голову, но только для того, чтобы рассмотреть главный православный храм города Кингисеппа – Екатерининский собор, возведенный при Екатерине II по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди в 1764–1782 годах.
Здание было построено в стиле переходного периода от барокко к классицизму. Высота его составляла сорок пять метров, а план имел форму равностороннего креста со скругленными концами, по диагонали которого встроены четыре башни. Ночное освещение придавало объема и торжественности собору.
Слева от главного входа в здание, в ярко освещенном дворе, в том числе и от ламп криминалистов, шла работа.
