скачать книгу бесплатно
– Вот интересно, если меня убивать будут, как ты материализуешься, чтобы спасти меня, а? – ехидно заметила она, но ответа «почему-то» не услышала.
Уже войдя в калитку и пройдя метров двести-двести пятьдесят по территории Базы, Лина вдруг услышала неожиданно резкий звук отъезжающего автобуса, а затем и бьющий по барабанным перепонкам металлический лязг закрывающегося запора металлической калитки.
«Ну вот и всё. Точка невозврата пройдена. Обратной дороги нет…» – обреченно промелькнуло в голове.
3. Первый день
Вы никогда не задумывались, что в современном русском языке отсутствует само определение сложившейся женщине? Девочка, девушка, женщина-женщина-женщина и бац! – сразу же бабушка. Девочка, пока не начнутся месячные, девушка – до открытия сезона традиционной половой жизни. И потом сразу же бабушка. Уж климакс на дворе, а счастья нет как нет. Где всё остальное? Где замужества, роды, дети, разводы? Нет такого слова в нашем лексиконе, чтобы определяло многодетную замужнюю мать семейства. А нет слова, значит нет и статуса, нет явления. И при таком раскладе нет счастья. Ведь все мы хорошо знаем, как называется то место, которое на самом деле есть, а слова для его определения – увы. Так уж устроено: то, что мы не знаем, как обозвать, априори не существует.
Или всё-таки есть такое слово? Скажем, баба – зрелая женщина, у которой семеро по лавкам, с любовью сколоченным её мужем. Не даром же про таких в народе говорят «обабилась». Девочка, девушка, женщина, баба, бабушка. Лексическая логика восстановлена. А у любой бабы, само собой, не должен быть, а есть свой мужик. Круг замкнулся. «Цикл закончен, пора по местам».
Вы считаете это вздором? Значит, привыкайте покамест. Нужно вытаскивать закладки из давно прочитанных книг. Это правд на свете много, жаль, что истина – одна. Бумеранг без вазелина, кто не знает, тот поймёт.
Не успели они пройти порядка ещё пятидесяти метров вглубь Базы, как их окликнул один из «коллег», только что исполнивший роль привратника: «На месте стой, раз-два!» Лина вместе со следовавшим за ней по пятам Тенью в нерешительности замерли на месте. «Передвижение неавторизованных курсантов по территории вне состава сопровождаемых групп строго запрещено!» Пришлось ждать, пока основная масса новобранцев нагонит их по дороге от ворот к видневшимся вдалеке строениям.
Организованной толпой под бдительным присмотром прикомандированного службиста вновь прибывшие курсанты проследовали сквозь территорию части. Внешне действительно всё выглядело заброшенным. Полуразрушившиеся каркасно-бетонные вазоны, сплошь заросшие сорной травой, из которой местами проглядывали когда-то посаженные чьими-то заботливыми руками и чудом выжившие многолетники. Растрескавшийся асфальт с цветущими, не смотря на явный несезон, одуванчиками хранил остатки полустёршейся разметки, нанесённой в своё время белой масляной эмалью. В бесформенных зарослях кустов угадывались остатки когда-то ухоженной благородной живой изгороди. То тут, то там всё это «благолепие» перемежалось давно не крашенными полусгнившими скамейками и остовами беседок. Местами заколоченные фанерой оконные проёмы «радовали» облупившейся краской, потрескавшаяся штукатурка с замызганных стен местами отвалилась и лежала тут же. Опавшие и слежавшиеся за несколько лет листья и полное отсутствие каких-либо животных – котов или собак. Даже признаков пребывания мышей не просматривалось. В воздухе витал запах прелой листвы, грибов и сырости. Неподготовленного путника, очутись он случайно в этом, казалось, Богом забытом месте, всё это неминуемо навело бы на мысли о тщетности и тлене – если бы не хорошо замаскированные вентиляционные шахты и вытяжки…
Войдя в жутко скрипящую ржавыми петлями деревянную подъездную дверь очередного облупившего здания, а там через захламленный холл в скрытый от любопытных взглядов угловой проход, новобранцы попали в длинный слабоосвещённый коридор, который, в свою очередь, также заканчивался дверью. Но дверью уже современной, бронированной и оборудованной электронным кодовым замком. Провожатый приложил ладонь к сканеру, расположенному в скрытой от случайных глаз нише, и гермозатвор, выразительно чмокнув, бесшумно отворился. За ним располагался достаточно вместительный пассажирский лифт, с помощью которого в три приёма вся делегация переместилась в большой светлый холл.
Пока спускались, Лина почувствовала лёгкое клокотание в горле, которое она обычно испытывала лишь в кабинах скоростных лифтов. Легкая турбулентность в самолётах, попавших в серию небольших воздушных колдобин, не в счёт. «Будто поднимаешься на последний этаж небоскрёба, только не вверх едешь, а падаешь вниз» – только и промелькнуло в её голове. Голос молчал.
Когда все новобранцы вновь собрались в одном месте, их поделили на группы по четыре человека и развели по разным дверям. Лина осталась одна. Вид холла не ей давал покоя. Несмотря на его неправильную форму, в нём не было ни одного угла и непонятно откуда лился рассеянный, не дающий теней свет. На полу не было ни одной соринки, ни единого намека на пыль… Даже следов от прошедшей через него толпы новобранцев с баулами не осталось…
«Фантастика! Мне бы такое оборудование в дом, чтобы ни пыли, ни следов от улицы не было! – всё ещё оглядываясь по сторонам, Лина от нечего делать начала прикидывать, что и как тут устроено. – Ни окон, ни вентиляционных решёток…»
– Размечталась! Это – секретная информация! – внезапно проявившийся Голос смеялся над ней явно по-хозяйски.
– Ну… Помечтать-то можно?.. – она грустно вздохнула, вспоминая свою извечную войну с пылью, песком и мелким мусором, который так любил скапливаться в «мёртвых зонах» её небольшой квартиры.
– «Когда не хочешь пить – не мучай водку, – немного невпопад процитировал ей Голос строку из припева песни её любимого автора. – …Но если ранены, отчаянно храним свой внутренний Вьетнам» …
Наконец-то «коллега в чёрном» пришёл и за ней… Не проронив ни слова, он жестом указал ей следовать позади, после чего долго шли по нескончаемому коридору, пока наконец не вошли в небольшую комнату. В помещении присутствовал только одинокой стул, в углу располагалась полупрозрачная дверь. «Сейчас Вам предстоит снять с себя всё, что на Вас надето. На стуле лежит пакет. Сложите в него все Ваши вещи, после чего пройдите в дверь и пройдите обязательную дезинфекцию. После этой процедуры Вы получите доступ в остальные помещения Базы. Не переживайте, Ваши вещи вернут Вам после химчистки вместе с сумкой».
– Не бойся, подглядывать за тобой никто не собирается! – в тот же момент ехидно дал знать о себе Голос.
– Ага. Не будет. Тут, поди, каждый чих и телодвижение фиксируются. – с неожиданной злостью огрызнулась ему Лина.
Только шагнув в так называемую помывочно-дезинфекционную камеру, она сразу же наступила на большую пластину в полу, и через несколько секунд во всех сторон на неё стали литься струи теплой воды. Напор то нарастал, то ослабевал, вода была с еле уловимым и незнакомым запахом…
– Кайф… Душ Шарко отдыхает… – она улыбнулась, вспомнив, как однажды ей уже проводили такую процедуру в каком-то Богом забытом санатории. Тогда она почти полмесяца ходила с синяками по всему телу…
– Не боись! В дезинфекции и в туалетах точно не подсматривают… Зуб даю! – продолжал гнуть своё Голос. – Хотя очень бы хотелось одним глазком за тобой «подглянуть»…
Лина поняла, что начинает краснеть… Когда вода перестала литься, её обдуло со всех сторон горячим воздухом и через несколько минут она высохла. Выйдя через дверь с другой стороны, она очутилась в точно такой же комнате, только отображённой зеркально противоположно.
«Наденьте на себя униформу, которая ожидает Вас на стуле», – прозвучало из скрытых за стеновыми панелями динамиков. Деваться было некуда, Лина начала одеваться. Обычный с виду спортивный костюм – полу-брюки или полу-трико, белая футболка, тонкая куртка на молнии. Слегка удивило наличие каких-то датчиков на запястьях и голеностопных суставах. Такие же датчики прощупывались в районе сердца и горла. И цвет… Любимый с детства «хаки».
– Прикольно. Все параметры снимают. Если и помру, то оперативно определят от чего. Берцев не хватает… И ножа на боку. – невеселые мысли так и лезли в голову женщины, Лина согнулась в достаточно многозначительной позе, натягивая на ноги удобные форменные кроссовки.
– Ага… И лука со стрелами в зубы! – гоготнул Голос, после чего позволил себе полноценно рассмеяться.
Представив себя со стороны, она улыбнулась… Попрыгав и поняв, что новая форма ей и удобна, и уютна, и практична, она вышла в единственную в помещении дверь. Приставленный к ней провожатый уже ждал её в предбаннике.
Всех собрали в большом холле, и, хотя все новобранцы были облачены в одну и та же униформу, Лина заметила, что у каждого на шевроне был вышит номер. Взглянув на своё предплечье и увидев на нём выстроченное «одиннадцать», она смекнула, что номера шевронов соответствуют тем, что были на телефонах.
– Нас всех посчитали…
– Я тоже вспомнил старый добрый мультфильм про козлёнка, который считал до десяти, – тут же нашёлся Голос.
– Всего тридцать шесть человек. – казалось, Лина, без труда нашедшая в толпе таких же, как она новобранцев, уже знакомые лица Молчуна, Балагура, Летуна, МЧС, Вольного стрелка и Тени, не слышала его. Она постаралась подойти поближе, но так, чтобы оставаться всё-таки чуток в стороне.
Далее процедура пошла по накатанной. Дежурно выступил один из представителей руководства Управления, который приходил по её душу в их с Михаилом Александровичем офис. Сухим тоном объяснил собравшимся, что здесь они для прохождения обучения по некой экспериментальной программе, название которой озвучивать пока ещё рано. Что сейчас их всех отведут на лёгкий обед, а потом их ждут общий медицинский осмотр, сдача анализов и тестирование. Ужин в девятнадцать ноль-ноль. После у каждого личное время. Для отдыха, для связи с близкими или же для самообразования. Памятка о расположении помещений, график обучения и личные вещи будут ждать в комнатах, номера которых совпадают с номерами их телефонов и шевронов. Это их внутренние номера в программе и отныне их же имена. За постоянные опоздания, нарушение режима, саботаж, порчу имущества и побег – автоматическое исключение.
– Для получения подсказок у каждого из вас в левый рукав у запястья вмонтированы динамик и кнопка вызова. Нужно лишь нажать на кнопку и задать вопрос. Ответят сразу же. Остальные кнопки, датчики и лампочки на костюме трогать не рекомендуется – они отвечают за мониторинг жизненно важных показателей Вашей жизнедеятельности. Вопросы есть? – закончил свою речь «коллега в чёрном».
Ответом была тишина…
4. Ночь на новом месте
Замечательный, что ни говори, у нас флаг. Соответствующий, так сказать, персонализированный. С вечера, как старшой, «окропил снежок красненьким», залился «синькой», заел на сон грядущий таблеткой цвета школьного мела, и «все идёт по плану». Или же в обратной последовательности – сосранья от головы пилюльку белую принял, потом «синечкой» усугубил, чтобы окончательно попустило, а к вечеру и физию кому-нибудь в кровь расплющить не грех. Для законченности картины, так сказать.
Ну, а если взять и вообразить себе стяг такой, чтобы не конкретную персону, а общество в целом своей инфографичностью охватывал? Здесь, думается, тремя полосками уже не обойтись. Четыре, как минимум, к гадалке не ходи. Верхняя тонюсенькая, караково-коричневая, про тех, у кого все «гламурненько» и «в шоколаде». Чуть ниже широкая безнадежно-серая – полоса тех, благодаря кому существует прослойка предыдущая, полоса, плавно перетекающая в пропито-синюю. «Синяя», и этим сказано всё. Завершает полотнище «дорожка» мрачно-черная – наркотическая и полностью безнадёжная. Тонкая, но уж точно потолще своей верхней сестрицы будет. И в завершение штандарта, лапша быстрого приготовления по всему периметру бахромой. Чтобы никто не догадался.
Но почему же нам нельзя так: утром проснулся полон сил и вдохновения – полоска золотистая! В обед наехал начальник за не вовремя сданный отчёт – стала тёмно-бордовой, сходил, полил цветы, успокоился – зелёная полоска… И день прожит не зря. И только когда придёт дама в балахоне и с косой, возможно, для вас и наступит та самая – чёрная – полоса. И то не факт, если взять в расчёт свет в конце тоннеля…
Пан-Африканизм, скажете вы. Флаг Растафари? Но посмотрите на герб Иерусалима и задумайтесь над этим, если проверять как-то не очень хочется… Лев Иуды ведь тоже совсем не то, чем на первый непросвещенный взгляд всем кажется.
А флаг у нас действительно замечательный. Наверное, поэтому нас неизбывно тянет в Париж с заездом в Люксембург, и периодически в Амстердам. Не говоря уже о том, что в Парагвае непьющие люди считаются трусами, дегенератами и тупицами. На худой конец в Любляну, Прагу, Загреб, Братиславу или Белград.
Шахмат! Вот, в принципе, всё, что хочется нам пожелать… В текущем контексте и, особенно, в дискурсе. Шах и мат…
Казённое довольствие порадовало разнообразием и сытностью. «Прямо как комплексный обед в студенческой столовке! Дёшево и сердито!» – отставив глубокую тарелку из-под «ленинградского» рассольника, Лина с удовольствием уплетала картофельное пюре с паровой котлетой, периодически запивая всё это ретро-великолепие компотом из сухофруктов. Остальные новобранцы тоже старались не отставать – к концу перерыва тарелки почти у всех были чистыми-пречистыми.
Лина встала из-за стола, собрала пустую посуду и.… замерла посреди обеденного зала с подносом в руках, ища взглядом ленту транспортёра, в таких заведениях обычно увозящую грязные тарелки на мойку.
– Что дочка, потеряла чего? – за спиной Лины материализовалась дородная женщина в клеёнчатом фартуке.
– Мне бы это… Посуду убрать…
– Ишь, сколько вас тут доброумышленников-то понаехало! Давай сюда, так уж и быть, отнесу…
Лина передала поднос из рук в руки пышнотелой накрывальщице, официанткой её назвать у женщины язык как-то не поворачивался, и направилась к выходу.
– Впредь на столе оставляй. Они тут по тому, как вы недоедаете, свою науку тоже считают… – уже в дверях донеслось ей вслед.
– Хорошо… – Лина обернулась было поблагодарить обладательницу подскриплого голоса ещё раз, но её уже и след простыл.
Дальше пошла текучка – сдача медицинских анализов, череда врачей-специалистов, исповедовавших перенесённые диагнозы с момента зачатия и до морковкиного заговения, исследования на психологическую совместимость, краш-тест на стрессоустойчивость и много-премного чего ещё… «Пройдя воду, огонь и медные трубы, самое главное не споткнуться на психотерапевте».
После ужина все, уставшие и измотанные, расползлись по своим отсекам – необходимо было на остатке сил распаковать вещи и попытаться собраться с мыслями. Последнее было сложнее всего – в результате диспансеризации картинка реальности складываться воедино отказывалась.
Лина вошла в отведённую ей комнату, чем-то напоминавшую каюту матросов на круизном лайнере, и слегка прикрыла за собой дверь. В отсутствии видимых замков, датчиков и доводчиков входная конструкция сама по себе вернулась в закрытое положение и с присвистом «чмокнула», напомнив звук закрывающегося холодильника. Лина обессиленно упала на кровать, и её тут же сморило. По внутренним подсчетам, спала она примерно с час. Усталость, копившаяся целый день, просто свалила её с ног…
Разбудил негромкий стук в дверь.
– Кто там? Заходите! – Лина направилась к двери, на ходу руками пытаясь пригладить растрепавшиеся во сне волосы.
Стоило ей протянуть руку к фалу ручки, как дверь самостоятельно открылась и обнаружила за собой переминавшегося с ноги на ногу Вольного стрелка.
– Простите… Я тут заблудился немного… Вот, хотел пройти в помещение для связи или «компьютерную» … Как она здесь правильно называется? А где она – не знаю… И кнопка помощи у меня, вроде как, не работает…
– «Компьютерная» …. – Лина невольно улыбнулась. – Вы хотели сказать «серверная»? Сейчас разберемся… – она нажала на расположенный на левом запястье спикерфон, задала короткий вопрос про местоположение переговорного пункта, не забыв при этом попросить службу поддержки проверить за компанию и функционал кнопки обратной связи у коллеги.
Через пару минут к двери её отсека уже подлетели молодые люди с небольшим кейсом. Облачены они были в аналогичную курсантской униформу, но с более синим оттенком и без нумерованных шевронов на рукавах. Технари потыкали чем-то в манжету Вольного стрелка, после чего с помощью небольшого ланцета проковыряли по шву небольшое отверстие, через которое, поднажав, вытащили какую-то деталь и споро заменили аналогичной из чемоданчика.
Убедившись, что система связи курсанта восстановлена, они ликвидировали ранее проделанное в его костюме отверстие с помощью какого-то устройства, похожего на сканер штрих-кодов, и засобирались было восвояси.
– Извините, не сориентируете, как пройти в серверную? – решилась взять инициативу в свои руки Лина.
– Вы хотели сказать «компьютерную»? Между собой мы называем её «космодром».
– Наверное… Вам виднее…
– Коллега, а где у нас тут «космодром»? – слегка переигрывая, обратился один из техников к другому.
– Где космодром? Налево за углом!
На прощание, взмахом руки указав направление движения в сторону компьютерной комнаты, «синие костюмы» растворились в коридорах Базы.
– Палата инженеров, ей-Богу! Вы не находите? – вопросительно посмотрел на Лину слегка обескураженный Вольный стрелок.
– Мне кажется, что-то есть… – задумчиво ответила она.
– С тех пор, как меня ушли в запас, каждый год борюсь с желанием загадать, чтобы все ненормальные повымерли. Останавливает лишь то, что при таком раскладе боюсь первым сдохнуть сам…
Лина убедилась, что дверь в её отсек закрылась, и они пошли вдоль коридора, следуя указанному униформистами направлению. По дороге познакомились поближе. Вольный стрелок в миру носил имя Александр Космос и действительно был бывшим спецназовцем. Когда после очередного серьёзного ранения его комиссовали, он так и не нашел себе применения в мирной жизни. Стрелять, закладывать мины-ловушки и их же обезвреживать в городском быту никому не требовалось, в наёмные киллеры его как-то не звали… Да и настрелялся-набегался он по своим войнушкам уже от души. Перебивался с хлеба на воду, подрабатывая гидом на экстремальных туристических маршрутах по аномальным зонам типа пермского треугольника. Там его чуйка на опасность спасла не одну жизнь… Лина немного рассказала про себя. Так за разговорами и дошли до компьютерного класса.
Расселись кто куда. Лина в первую очередь позвонила по видеосвязи домой. Поговорила с мамой, помахала сыну – своим внешним видом и ровным голосом успокоила родных, что у неё всё хорошо. Проверять почтовый ящик не хотелось, она освободила место за компьютером и пошла к выходу. Уже в дверях мельком посмотрела, чем себя занял Вольный стрелок. Тот просматривал свою почту…
«А он прикольный!» – заметила про себя Лина.
– Ничего особенного не вижу. Обычный бездельник! – тут же встрепенулся невесть откуда взявшийся Голос.
– Как я посмотрю, у нас тут кто-то кого-то ревнует? – она непроизвольно улыбнулась.
– Вот ещё! Было бы из-за кого, – уязвлённо фыркнул Голос и в очередной раз замолчал.
Она вернулась к дверям своего «кубрика». Система считала, что именно Лина и есть хозяйка этого отсека, и только после этого дверь впустила её внутрь. Чтобы хоть как-то заполнить время до отбоя, она решила ещё раз перебрать свою сумку, но стоило ей только расстегнуть «молнию», как взгляд сам собой уткнулся в металлическую шкатулку-укладочку, которую в последний момент сборов подложил внутрь Пашка.
Лина положила коробочку на колени и открыла крышку. Рука машинально выудила большую стеклянную бусину без отверстий для нити, оформленную в небольшой кулон. Это бижу было устроено таким образом, что какой стороной его не поворачивай, бусина всегда оставалась ровно посередине центра его равновесия.
Когда Лина заканчивала школу, во многих институтах и техникумах наступил традиционный сезон дней открытых дверей. Чтобы определиться с направлением своих стоп по дальнейшей стезе обучения, Лина каждый день после школы посещала очередной институт или колледж. Однажды на остановке она столкнулась с сухонькой бабушкой. Та уронила на асфальт монетку и никак не могла её найти, всё причитала, что без этой самой копеечки она никак не может уехать домой. Денежка, видимо, укатилась куда-то далеко от остановки и, чтобы бабулька не расстраивалась и не распалялась, Лина незаметно достала монетку из своего кармана, присела на корточки и сделала вид, будто нашла бабкину пропажу. Встала, протянула кругляш на открытой ладони его будущей владелице. Та ухватилась за Линину кисть, долго держала её в своих испещрённых морщинками руках, надолго задумавшись вглядывалась в наступающий за плечами девушки вечер. В последнюю минуту заметив, что из-за угла подъезжает её автобус, бабка всполошилась и со словами «Ох… И много же тебе, девонька, пережить придется…» резко отпустила руку девушки. Потом достала этот кулон откуда-то из внутреннего потайного кармана, чуть ли не насильно вложила его в ладонь Лины и проронила фразу, которую та не могла забыть и по сей день: «Когда тебе потребуется узнать будущее – посмотри в бусину. Если всё хорошо, то и она будет прозрачной. Если тебе предстоят испытания – бусина станет темной, с вкраплениями. И чем темнее она нальётся, тем тяжелее испытания ожидают тебя! Но ты не волнуйся. У тебя сильный ангел-хранитель. Он всегда поможет!» Лина как зачарованная смотрела на лежащую в ладони подвеску, а когда очнулась, то ни автобуса, ни бабки на остановке уже не было. Только прозрачная большая бусина, зажатая в её кулаке.
Именно с неё тогда и началось наполнение «волшебной шкатулки». Запланированная поездка в очередной ВУЗ не состоялась, и прямо с остановки Лина вернулась домой. Ничего никому не говоря, она достала металлическую коробку из-под печенья, постелила на дно кусочек чёрного бархата и положила туда бабкин подарок. Бусина была, как слеза, прозрачна…
Позже время от времени Лина открывала свою волшебную шкатулочку. Поначалу дабы узнать, что ей предстоит – спокойная тихая жизнь или внезапная череда тяжёлых испытания. Подвеска никогда её не подводила! Перед какими-то событиями бусина темнела, перед какими-то, наоборот, становилась светлее и прозрачней. Например, за сутки до автокатастрофы, в которой погиб Линин отец, бусина приобрела черно-сизое наполнение, и даже казалось, что в ней проскакивают молнии.
Далее последовало рождение сына. Радостное и, как оказалось, одновременно грустное событие. Пашка родился у неё особым. Многое понимал, но… не разговаривал. Он не был инвалидом, просто был другим – с другими чувствами, другой логикой и другими способностями. С тех пор бусина стала молочно-белой и ни разу не меняла ни окраски, ни прозрачности. Сынуля обыкновенно выказывал ей свою любовь, подбегая сзади и обнимая за плечи. Громко выдыхал в волосы, покачивая её из стороны в сторону, и через несколько минут вновь убегал играть в свою комнату.
Со временем Лина и думать забыла о том странном подарке бабульки-растеряши. Но сейчас она в очередной раз с нескрываемым любопытством смотрела бусину. Со времени их последнего свидания ни темнее, ни светлее она не стала, но… сильно изменилась! Раньше своей непрозрачностью она напоминала густой белый туман или кисель, а сейчас была словно автобусное стекло в сильно морозный день. Причудливый непрозрачный узор переливался в ней всеми цветами радуги, искрился и отблёскивал солнечными всполохами. И как-то неосознанно Лина поняла, что её жизненная ситуация с тех далёких пор никак не изменилась, но стала чуть другой. Как Пашка. Она невольно улыбнулась таким нежданным-негаданным переменам, и в памяти всплыло, как в пионерском лагере они каждую ночь менялись кроватями, ложились спать и приговаривали: «На новом месте приснись жених невесте!».
Она отставила шкатулку на прикроватную тумбочку, мысленно повторила эту фразу три раза, свернулась калачиком и, словно любимый сынуля, убегающий в свою комнату продолжить игру, провалилась в глубокий сон, надеясь утром вспомнить, кто ей на этот раз привидится.
Это радовало.
5. Разрыв пространства
Каждая женщина имеет право на Лева. Или на Льва… Или на Льва Амбросьевича… Просто она имеет на это право. И неважно, что оно налево. Но с возрастом Камасутра тоже меняется… Надеть носок на ногу, попасть ею в тапок, вытереть, извините за интимные подробности, туалетной бумагой попу, когда боли в пояснице трещат пулемётной очередью по всему организму, налить себе чашку чая, выпить её, не расплескав и не облившись… да просто – почесать спину…
Она любила выходить на лоджию, открывать окно, доставать дамскую сигарету, раздавливать капсулу. Звук такой, будто произнесли фамилию теоретика театра. Или клопа раздавили… Вы давили когда-либо клопов? Занятие странное, поначалу захватывающее, потом изнуряющее – в общем бесполезное. Как и травля тараканов. Ей выпадала такая честь, но тогда она не брала в голову....
Тараканы… Какому такому «гению» пришло на ум, что в вышеуказанной субстанции водятся именно представители надотряда тараканообразных? Она готова была собирать подписи, организовать митинги в поддержку иных членистоногих. У неё, к примеру, всё пространство черепной коробки занимают светлячки. Почему именно они? Да просто питала к ним слабость. Горе от ума, светлый ум, ума палата… Сплошное Царство милейших эукариотов…
– Муж просил купить десять пачек сигарет. Дайте для него три – для «импотенции», три – для «хронической болезни лёгких», три – для «сердечно-сосудистых заболеваний» и одну для «медленной и болезненной смерти». И для меня, пожалуй, пачек десять для «бесплодия», а то и так уже дома семеро по лавкам.
Она так и не закурила. Достала вторую из «импотенции». Хотя кому пришла эта «светлая» идея на дамских сигаретах писать сугубо мужской недуг?! Вновь раздавила капсулу. Снова Комиссаржевский. Хотя кто сказал, что недуги имеют половые признаки. Разве что дистрофия обоих яиц… Хотя у женщин тоже есть яйца. И это двойственное понятие. Либо она так сильна и самодостаточна, либо у неё проблемы с будущими людьми внутри неё самой. Так что «импотенция» на дамских «палочках здоровья» вполне себе объяснима. Вывод напрашивался сам – либо бросай курить, либо смени тактику – ежели куришь, то будь добра, имей яйца. Задумалась. А в голове светло и весело. Пожалуй, митинг, господа! Будем становиться либералами – свергнем тараканов в угоду светлячкам! Светлячки? Да кто там разбирался-то?.. А может это и сороконожки?..
Да… С возрастом Камасутра уже не та…
Утро на Базе началось внезапно. Во всех курсантских отсеках одновременно включился проблесковый свет, коридоры заполнил громкий лязг на грани школьного звонка, скрещенного с электронным будильником. Спросонья это всё напоминало случайное срабатывание пожарной сигнализации в каком-нибудь торгово-офисном центре. Пару минут – и система отключилась. В оглушающей после недавнего светозвукового террора тишине металлический голос откуда-то с потолка приторно-бодро провещал, что через двадцать минут все курсанты должны собраться в главном холле Уровня для прохождения инструктажа, после чего аудиовизуальная атака пошла на второй круг. Лина разлепила глаза и с грустью посмотрела на встроенные в зеркало часы. Те показывали семь утра.
«Господи… Я и на работу-то в такую рань не встаю!» – она потянулась и заставила себя двинуться в сторону санузла.
– С бодрым утром. Как спалось? Кто на новом месте приснился? – лукаво спросил Голос.
– А… Это ты. Боброго утра? Ага… И вам не хворать! Сударь, а вас не учили, что подслушивать чужие мысли не хорошо? Нечем заняться? Вот тебе загадка: выпей чаю – почаёвничай, глотни кофе – покофейничай. А какао? Покакавь? – не злобно, скорее, всё ещё не до конца проснувшись, огрызнулась в ответ Лина. – Думай, а я пойду, покамест, раскакавлюсь, а то что-то я совсем никакойская…
– Ээээ… Мммм…. У меня просто нет слов.
– Удивительно, но после фразы «У меня просто нет слов!» человека уже практически невозможно заткнуть. Его сразу как будто с ручника снимает: «Ну уж нет. Сказал «А», говори теперь и «БВГДЕЁЖЗИЙКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЪЫЬЭЮЯ»!
– Точно подмечено! Любой автомобилист знает, что ручной тормоз отвечает за задние колодки. «У меня просто нет слов!» – и всё, жопного чувства самосохранения у человека считай, что больше нет. – Голос обиженно вздохнул и затих.
Что снилось ночью – Лина не помнила. С вечера она провалилась в темноту и всплыла в акватории света только благодаря светошумовым эффектам местного «будильника». Состояние свежепроснутого тельца было таким, будто она не спала всю ночь на удобнейшей кровати, а вкалывала, как раб на галерах. «Поднять – подняли, а разбудить – забыли».
Отведённых робоголосом двадцати минут ей вполне хватило на то, чтобы привести себя в порядок. Когда Лина в последнюю минуту появилась в главном холле, все были уже в сборе.
Пройдя краткий инструктаж, курсанты организованно сходили на завтрак, и далее по кругу: скрининги, испытания, эксперименты. Обед, исследования, полчаса отдыха, снова эксперименты. День был настолько насыщенным, что Лина не заметила, как подошло время ужина. Организаторы тестов, а именно так значилось у них на нашивках, были облачены в точно такую же, как и курсанты, униформу, различавшуюся между собой только цветом – от белого до нежно-голубого. «Всего пять оттенков – значит, пять научных направлений», – между делом решила для себя она.
