скачать книгу бесплатно
Слегка удивленный этим предложением, я осторожно приложил ладонь к левой стороне ее груди – и не почувствовал никакого биения. У меня внутри все сжалось, а девочка улыбнулась во весь рот.
– Мое сердце прячется справа, – выдохнула она.
Я хотел переместить руку, но малышка ее оттолкнула:
– Вообще это врожденная аномалия, но для меня – огромная удача. Угадаешь, почему?
Я медленно покачал головой.
– Раньше, когда папа меня обнимал, наши сердца оказывались рядом, и каждый из нас чувствовал биение сердца другого. И знаешь что? Наступало время, когда удары точно совпадали, ритм совпадал. Вот потому я знала, что мой папа меня любит…
Я таял, убаюканный ее медовыми словами. И тут она, показав пальцем на экран компьютера, спросила:
– Почему он вдруг замигал?
– Письмо!
Я кинулся к компьютеру, развернул окно с последним сообщением. От Поля Лежандра, моего доктора богословия… Не дыша, проглотил присланные им несколько строк. Кровь стучала у меня в висках.
– Мне надо уйти! Срочное дело! Я… с тобой посидит мой сосед. Ты знаешь Вилли? Парня, у которого на голове спагетти? Вот увидишь, он очень хороший!
Она распрямилась, словно кобра, и сердито прошипела:
– Нет! Я хочу остаться здесь и с тобой! Не уходи!
– Я скоро вернусь!
Глаза у нее стали серыми, как грозовое небо.
– Не уходи, Франк! Останься со мной! Если ты ее разозлишь, она уйдет!
– О ком ты говоришь?
Но девочка забилась поглубже под одеяло и больше рта не раскрыла…
Вилли, в пижаме, курил на другом конце площадки, перед своей закрытой дверью, вяло свесив голову к плечу. Я рассказал ему про девочку. Он зевнул, затянулся и проворчал:
– Валяй, дядя. Приводи ее. Но предупреждаю, нянькой я быть не собираюсь. Сейчас завалюсь дрыхнуть…
Я кинулся в комнату. Постель в беспорядке, подушка смята, но никакой девочки нет. Кухня, ванная, гостиная. Никого. Я хотел ее позвать, но не знал имени. Пустой коридор. Малышка, наверное, ухитрилась выскользнуть на лестницу.
Я скатился вниз, перепрыгивая через ступеньки, обшарил все укромные уголки и все возможные убежища. Все напрасно. И тут я вспомнил про записку, подсунутую под дверь седьмой квартиры. «Ваша девочка оказалась снаружи перед запертой дверью. Она у меня, на третьем этаже, в полной безопасности. Квартира номер тридцать два. Я полицейский».
– Черт!
Уговаривая Вилли подежурить у нас на этаже, я сунул ему в руку двадцатку. Он что-то промычал, не вынимая изо рта сигареты, сполз на пол и, раскинув ноги, привалился к дверному косяку. Великолепная картина.
Я же, переодевшись в чистую рубашку и легкие штаны и прихватив свой «глок»[5 - Пистолет австрийской фирмы, легкий и надежный.], рванул в Медон-ла-Форе.
Поль Лежандр захотел встретиться со мной лично, чтобы рассказать, что он вычитал в послании. В два часа ночи.
Глава шестая
Доктор богословия жил на опушке леса, в укрытии, сплетенном из нехоженых тропинок и шелестящих залежей. Его неоготический дом медленно вздохнул в свете моих фар.
Посреди этого исполинского лесного легкого, на ступеньках у входа в дом, сидел Поль, с трубкой в зубах. По его тяжелому лицу скользили тени от мигавшего штормового фонаря.
– Ты, стало быть, никогда не спишь? – улыбнулся я, протягивая ему руку.
Он улыбнулся в ответ, хлопнул меня по плечу и пригласил войти.
Мы устроились на террасе, окруженной тугими стволами и спутанными травами. Казалось, вокруг стоит душная тропическая ночь, в этой парилке у нас на рубашках проступили пятна от пота, а лица блестели, будто смазанные маслом.
Поль спас меня, налив бренди со льдом. И, старательно раскурив свою короткую трубку, перешел к делу:
– Я не смог понять смысл текста в целом, но нашел в нем некоторые подсказки, которые тебя заинтересуют. Для начала поговорим об этой «Блуднице» и ее «тимпане». Ты отметил заглавную букву в «Блуднице»?
– Да.
– Говоря о Блуднице, он имел в виду Церковь. В течение многих лет группы экспертов из разных стран исследовали тридцать девять книг Ветхого Завета. Они обнаружили там скрытые коды, символы, образы. Христос символически изображен супругом Церкви. И в последней книге Нового Завета, Апокалипсисе, Иоанн Богослов скрупулезно разбирает тему адюльтера. Он рассматривает развращенную Церковь как Блудницу, потому что она обманывает своего супруга, Христа.
Я невольно прищелкнул языком, глотнув дивного янтарного питья, и почувствовал, что мои мышцы уже слегка расслабились.
– Странно, – заметил я. – Один из моих коллег допрашивал священника, и тот уверял, будто ничего не понял из этих слов. Не очень понимаю, как служитель Церкви мог этого не знать.
Поль правой рукой описал в воздухе замысловатую фигуру.
– Все зависит от угла зрения, от точки зрения. Твой священник проповедует и несет Слово Божие, он опирается на Библию в своем служении… Мы, специалисты, проводим свою жизнь на археологических раскопках, в библиотеках католических институтов, в семитических исследовательских центрах. Мы стараемся разгадать символику библейских текстов, но при этом не ходим каждое воскресенье к мессе. Так что – да, твой священник вполне мог этого не знать…
Он одним глотком допил бренди и предложил налить мне еще, но я отказался.
– Прости мою необразованность, но почему тогда «тимпан Блудницы»?
Лежандр промокнул крутой лоб белым платком. Ночная жара ворочалась в его влажной плоти, тлела под пылающей кожей лица.
– Загляни в словарь! Тимпан – это скульптура или фреска[6 - Точнее – внутреннее поле фронтона, заполненное скульптурными или живописными украшениями.], которую можно увидеть у входа во многие романские церкви, прямо над дверью. Материальное воплощение приветственного послания, обозначение перехода из земного мира в Божий храм.
– Тимпан Блудницы! Вход в церковь Исси! Там скрывается что-то еще! Другое послание!
Вот оно! Я подумал о непонятном тексте, извлеченном судмедэкспертом из маленькой трубочки, спрятанной за тимпаном убитой. Тексте неполном, потому что вторая часть скрывалась за другим тимпаном — тимпаном церкви в Исси. Тимпан в ухе, тимпан над входом в церковь. Плоть и дух. Я нетерпеливо, словно капризный ребенок, потребовал:
– Объясни мне остальное! Бездна с ее черными водами, бедствие, дурной воздух!
Поль улыбнулся, показав стариковские, пожелтевшие от трубочного табака зубы:
– Потише, Франк, не гони так. Думаешь, я сейчас принесу тебе убийцу на блюдечке? Эти фразы, если говорить об их общем смысле, остаются загадкой, скопищем бессмыслицы, но я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что твой… клиент воображает себя мессией или каким-нибудь религиозным персонажем, наделенным… божественным могуществом.
С несокрушимым спокойствием могильной плиты теолог покачивал перед собой стакан.
– Просвети меня еще немного, Поль. Что еще ты расшифровал?
– Я ничего не расшифровывал, я всего лишь отметил. Так вот, похоже, что твой шутник черпал вдохновение в последней книге Библии, Откровении Иоанна Богослова. Ты знаком с этим сочинением?
– Очень поверхностно… 666, число зверя. Конец времен.
Поль широко использовал язык жестов. Крутил, покачивал, взмахивал руками.
– Он упоминает «Блудницу», затем трубу. «И тогда бедствие под трубные звуки распространится…» Я не могу вкратце изложить тот многословный и хаотичный сценарий, какой представляет собой Апокалипсис, но если в общих чертах – семь труб предупреждают семь Церквей Малой Азии о том, что бедствия распространятся по земле. Всякий раз перед началом бедствия трубит один из семи ангелов… Что же касается волны, которая сделается красной, можно, в конце концов, провести аналогию с наказанием, уготованным Сатане, который был ввержен в озеро огненное и серное. Волна делается красной…
Слушая Поля, который рассказывал мне обо всех этих странностях, я испытывал опасное удовольствие, тот особенный холод, который чувствует шпагоглотатель.
– Семь бедствий, семь Церквей… Все время повторяется это число, – наморщив лоб, заметил я. – Мы нашли рядом с убитой семь бабочек. Семь сфинксов «мертвая голова». Что символизирует собой это число?
– Совершенство, превосходство, обновление. Это число, превосходящее шестерку – число зверя, присвоено Божьим добродетелям. Оно очень много раз упоминается в Апокалипсисе.
– Все это представляется довольно бессвязным.
– Я тебя предупреждал! Этот текст состоит из тайных кодов, из скрытых сообщений. Все таится в глубине, за словами. И другое сообщение, то, что у тебя в руках, обладает этой силой. «Пророчество» содержит точно отмеренную дозу указаний, чтобы ты мог продвигаться вперед, но не слишком быстро. Наш «пророк» хочет, чтобы ты двигался с той скоростью, которую он тебе задал.
Я размял мышцы, покрутил уставшей шеей и попросил друга налить мне еще немного бренди. Он заодно наполнил и свой стакан.
– Расскажи мне про эти семь бедствий.
– Потоп из града и огня, который разрушает треть земли… Треть морских тварей умирает… Треть луны, солнца и звезд рассыпается в прах… Звезда падает с неба, уничтожая треть источников вод… Тучи саранчи нападают на людей и мучают их… Еще треть людей гибнет… И наконец, разгуливаются стихии…
– Иоанн Богослов не страдал от недостатка воображения.
– Это воображение лишь наполовину. Страх перед небом, падающим на голову, затронул всех, от кельтов до наших самых выдающихся астрофизиков. Отметь также, что твой пророк говорит о потопе. «…И во время потопа ты вернешься сюда…». Имеет ли он в виду потоп из Книги Бытия? Уничтожение всего живого на земле, за исключением тварей, взятых в ковчег? Все так туманно…
Поль набил трубку табаком, слетел по ступенькам и углубился в лес. Его голос терялся вдали и в темноте:
– Пойдем со мной, Франк. Давай поговорим немного о твоем деле. Расскажи мне о нем побольше. Семь бабочек, эта мертвая женщина… Твой кровавый мир меня завораживает…
Мы двинулись по усыпанной гравием дорожке среди лесных исполинов, и с каждым шагом темнота окутывала нас все плотнее.
Услуга за услугу – я рассказал ему о находке в исповедальне, о том, в каком положении было тело, о первых результатах вскрытия, о знаках на кальке, найденной за барабанной перепонкой…
Поль молчал, теперь я мог уловить лишь тень его тени, лишь эхо его присутствия, но, подстраиваясь под ритм нашего замедленного движения, я продолжал рассказывать… Дело… Моя жизнь, мое одиночество, мои страхи… Поль был знаком с моей женой задолго до ее похищения. Потом он ее не узнал. Невозможно скрыть то, что видно по глазам, а я тогда заметил в его глазах отсутствие блеска, той искорки, которая уже не вспыхивала, когда он нас навещал. Жалость… Он испытывал жалость…
А сейчас, не произнося ни слова, он помогал мне говорить дальше, побуждал довериться открытой и сочувствующей натуре, всегда умевшей меня понимать.
И я говорил, говорил, говорил…
Когда мы вернулись к дому, к свету, я – смущенный, ослабевший, обмякший – стер слезу. Поль налил мне стакан сока:
– Вот одна из способностей деревьев, которую я хотел тебе показать. Они поставляют кислород, и это подстегивает твой мозг. Приближайся к ним всякий раз, как появится такая потребность… они выслушают тебя.
Я залпом допил сок, вобрал полной грудью дыхание леса, попросил о последней услуге, и Поль дал мне лестницу, которую я пристроил на багажник. Пора ехать к «тимпану Блудницы».
Прощаясь, Лежандр положил мне руку на плечо и посоветовал:
– Будь осторожен, Франк. Если я не ошибся и ты действительно найдешь вторую половину шифра за тимпаном, значит ты и есть «Достойный». «Затем Достойный убьет вторую Половину из двух половин своими нечестивыми руками…» Твой убийца действительно в это верит. И он доведет до конца свою миссию.
Поль твердой рукой развернул меня и заставил посмотреть ему в глаза:
– Ты ведь неверующий, Франк, правда?
– Был верующим, но теперь у меня «нечестивые руки»…
Перед тем как захлопнуть дверцу, я добавил:
– Те, кого я любил больше всех на свете, погибли у меня на глазах. Во что я теперь еще мог бы верить?
Глава седьмая
Я ехал через спящие пригородные кварталы, разогретый асфальт дышал жаром, глаза щипало от усталости и страха. К какой мрачной развязке приведет меня эта игра с подсказками? К другой жертве? Пресловутой «Половине»? В моем мозгу, метавшемся от библейских стихов к хитросплетениям протокола вскрытия, роились тысячи вопросов. Лицо преступника оставалось непроницаемым. Что он, этот утонченный убийца, стремится доказать своими продуманными действиями, за которыми сквозит безумие?
Бороздя ночь за рулем машины, я чувствовал себя так, словно камень с души скинул. До чего же вовремя появилось это дело! Если говорить начистоту, обритая с головы до ног, изувеченная женщина просто-таки спасла неуправляемого полицейского – ведь Патрик Шартре, с его сломанными зубами и разбитым носом, представлял собой лишь видимую часть моего внутреннего айсберга. В глубине души я, стоя в доме Божием под взглядом Христа, благодарил ее за это…
В вышине на фоне белой звездной пыли обрисовалась церковная колокольня. Когда я прислонил лестницу к фасаду и полез наверх, подбираясь к тимпану Блудницы, сердце забилось быстрее. Три как следует набравшихся хулигана поинтересовались снизу, все ли у меня в порядке с головой, объяснили на своем наречии, что есть более простой способ попасть в рай, и скрылись за углом, щедро поливая меня руганью. Пропащая молодежь…
Прямо передо мной взывал к Небу ослепленный светом моего фонаря Иисус в окружении семи – опять семи! – ангелов. Я натянул резиновую перчатку и стал тщательно ощупывать все углубления и трещинки. Нигде ничего, кроме рассыпающегося камня. Поднявшись на цыпочки, сжав губы, я продолжал исследовать барельеф, хотя уже чувствовал себя дураком и начинал отчаиваться. Ясно ведь, что лопухнулся – и как! Вот только… мои пальцы вдруг наткнулись на цилиндрик длиной в несколько сантиметров. Оловянная трубочка! Поль и на этот раз сумел впрыснуть мне дозу адреналина.
Я собрал свои пожитки, бросился в машину и при слабом свете лампочки раскупорил находку. Внутри трубочки меня ждала калька… Вторая половина… А вот и знаки – путаница горизонтальных и вертикальных черточек. От возбуждения я весь дрожал, мне не терпелось наложить найденную кальку на уже имевшуюся у меня полоску.
Магическая комбинация – и мгновенное озарение.
– Не может быть!
Поглощенный своим открытием, я ничего вокруг не замечал. Между тем обе дверцы моей машины одновременно распахнулись: с одной стороны мне крепко дали в глаз и разбили бровь пустой бутылкой, протянувшаяся с другой пара рук забрала у меня сообщения, оловянную трубочку и компакт-диски. Оглушенный болью, я с трудом уловил:
– Говорил я тебе – этот кретин не деньги там прячет!
– Заткнись! Валим отсюда!
Я, пошатываясь, выбрался из машины, выхватил пистолет и прицелился в темноту. Те самые хулиганы проявились было под дальним фонарем, но сразу же и исчезли в боковой улице. Я в ярости скрипел зубами, но стекавшая по губам струйка крови и стреляющая боль в голове заставили меня отказаться от преследования.
Вот это облом! Бесследно пропала важная улика в уголовном деле. С отпечатками пальцев, анализом ДНК и графологической экспертизой можно проститься навсегда! Надо же так вляпаться!
Не сдержавшись, я в бешенстве стукнул кулаками по рулю. Подушка безопасности взорвалась мне в лицо. Комментарии излишни…
Придя в себя после этой досадной неожиданности, я включил зажигание. На мое счастье, текст, непрочная ариаднина нить, которую протянул мне убийца, остался у меня в голове.
Шмен-дю-Валь. Шом-ан-Бри.
Смертельная игра продолжалась, убийца постепенно выдавал дополнительные сведения. Он хотел, чтобы противник их заслужил, был этого достоин. «Достойный»…
Шом-ан-Бри. Судя по дорожному атласу – захолустная дыра в департаменте 77[7 - Номер 77 присвоен департаменту Сена и Марна региона Иль-де-Франс. Шом-ан-Бри – городок с населением около 3000 человек в 45 километрах к юго-востоку от Парижа.]. Нашел там же на карте Мо, потом парижский Диснейленд. Три четверти часа пути. Асфальт под шинами дымился. Чуть было не набрал номер нашего дежурного: поднять всех на ноги в три часа ночи, окружить это место, вломиться силой, привести в действие тяжелую юридическую машину… – но опомнился. Сначала мне надо самому, в одиночку, разобраться в этой тарабарщине. Кровь притягивает акул, тех больших ночных акул, которым нравится плыть в потоках Зла.
