скачать книгу бесплатно
Справа находились пять тел, слева – три. Одних убили во сне – они лежали лицом к стене, свернувшись калачиком в спальных мешках. Другие – одетые и обутые – пытались уцепиться за ножки кровати. Один – здоровяк под сто тридцать килограммов веса – был совершенно голым и, судя по всему, не оказал ни малейшего сопротивления.
Бонифас сунул нос в воротник парки, чтобы не загрязнять место преступления собственными биологическими выделениями, и подошел проверить, не выжил ли кто-нибудь из несчастных.
Мертвы. Все до единого.
Он представил себе, как тела будут лежать в ряд на прозекторских столах в ожидании вскрытия, подумал о родственниках, которым придется сообщать о трагедии, и ему вдруг захотелось позвонить жене и сказать, как сильно он ее любит.
У его ног лежала молодая женщина лет тридцати, ее распахнутые глаза смотрели в потолок, руки были сложены крестом на груди, как будто она приносила себя в дар Небу. Убийца не пощадил даже женщину.
Распрямляясь, Бонифас заметил окровавленную отвертку с оранжевой рукояткой – она откатилась к ящику с инструментами, стоявшему у плинтуса. Отвертка могла быть орудием преступления, которым убийца наносил удары в шею, грудь и спину несчастных. У всех мертвых туристов были роковые отметины на разных частях тела.
Пятеро мужчин и три женщины заснули рядом с убийцей – об этом свидетельствует отсутствие следов, ведущих к убежищу.
На улице раздались крики. Коллега Бонифаса орал как сумасшедший: «Стоять на месте! Не двигаться!»
Бонифас кинулся к выходу, велев проводнику остаться, и обежал дом. Солнце освещало снег, массивные гранитные громады гор тянулись вершинами к небу, как будто хотели защитить людей, столкнувшихся со злом в чистом виде. Помощник Бонифаса держал на мушке молодого парня, тот сидел у стены, подтянув колени к груди. Он был в теплой одежде и шерстяной шапочке. Бонифас заметил, что куртка и брюки испачканы кровью. Парень поднял полные слез глаза на жандармов и произнес пугающе бесцветным голосом:
– Меня зовут Люка Шардон, я не сделал ничего плохого. Скажите мне, откуда взялась вся эта кровь? И что я делаю здесь, в горах? Я ничего не помню.
3
Четыре месяца спустя
Молодой человек сидел по-турецки на краю кровати.
– Что такое «II AN 2-10-7»?
– Отстань от меня, раз и навсегда. Спокойной ночи.
– Не знаю, как насчет спокойной, но долгой она будет, как пить дать будет.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Да ничего. Совсем ничего. Спокойной ночи от парня из палаты 27.
Санитар пошел к двери.
– Ты Алексис Монтень? – спросил молодой человек.
– Что?
– Кроме Сесиль Жанны, ты единственный, кто мне здесь нравится. Только ты никогда не желал мне зла.
– Никто не желает тебе зла. Ты у нас уже четыре месяца, пора бы понять и запомнить.
Здоровенный санитар исчез за дверью. Услышав, как щелкнул замок, пациент подошел к кровати, стянул с нее простыню и расстелил на линолеуме.
– Семь, восемь, девять…
Никто так и не смог объяснить ему, что означает надпись, вышитая синими нитками в верхнем левом углу: «II AN 2-10-7». Врачи знают кучу умных слов, умеют произносить ученые фразы, но все они спасовали перед глупой надписью на тряпке. Может, это секретный код? Магическая комбинация, открывающая дверь этой больницы? Он гадал несколько месяцев, но умрет в неведении.
Он осторожно оторвал полоску с цифрами и буквами от простыни и засунул ее внутрь одного из прутьев кровати, который ему удалось раскачать. У следующего пациента, который вскоре займет эту палату, будет шанс разобраться – если догадается отогнуть прут и заглянет внутрь.
Он справился и с кроватью – отвинтил от пола, бесшумно поставил ее на попа и прислонил к стене, потом скатал простыню в жгут, залез на стул и привязал к самым высоким прутьям.
– Сто восемь, сто девять, сто десять…
Он в последний раз заглянул в крошечный глазок, убедился, что никто не идет, и надел на голову наволочку. У него есть триста секунд. Не факт, что будет просто, но он сотни раз мысленно репетировал эту сцену и обязательно преуспеет.
Комната, в которой его держали, была серой, нейтральной, спартанской. Единственная «игрушка» – колода карт Таро на ночном столике. Сесиль Жанна была мастером гадания, она утверждала, что умеет читать будущее и посулила ему «неопределенную» участь. Сам он развлекался иначе: пытался угадать масть и достоинство карты, прежде чем перевернуть ее рубашкой вниз. Одно из немногих забавных занятий в этом худшем из всех ужасных мест, существующих в нашем мире. Как же ему выбраться отсюда, чтобы с каждой минутой не чувствовать себя все более сумасшедшим?
Он плохо различал предметы – мешала надетая на голову наволочка, – но все-таки перевернул карту и бросил ее на пол. Выпал «Повешенный». Сесиль Жанна рассказывала ему обо всех картах в колоде Таро. Эта означает, что в жизни нам подвластно далеко не все и иногда следует полагаться на судьбу.
Но он не станет полагаться на судьбу. Он боится одного – того, что ждет его за порогом смерти. Сначала будет чистилище: мрачное ледяное место с крошечными камерами, где каждый ждет Страшного суда. Этот неизбежный переход внушает ему невыносимый ужас.
Он осторожно влез на стул, накинул на шею жгут из простыни. Узел находился на высоте метра восьмидесяти от пола. Ему понадобятся воля и мужество, но иначе отсюда не сбежать. Не обрести свободу. Сесиль Жанна будет очень грустить, а может, даже повторит его путь.
– Двести тридцать один… Партия окончена.
Он поднял голову к лампочке, защищенной синей решеткой, и оттолкнул стул ногой. Ткань натянулась, узел скользнул к уху. Ступни оказались в двух или трех сантиметрах от пола – немного, но более чем достаточно. Странно, но последнее, о чем он подумал, была надпись на простыне.
Илан рывком сел на кровати. В глаза ударил яркий свет из окна, и он инстинктивным движением заслонил лицо ладонью, пытаясь успокоить дыхание и сориентироваться в пространстве и времени.
Какой жуткий сон…
Который час? Сколько он спал?
Очень мало, раз чувствует себя таким разбитым. Голова тяжелая, мысли путаются. Он встает, бредет к окну, неосознанным движением обнимает себя за плечи. В комнате ужасно холодно – снова барахлит отопление. Погреться можно разве что в лучах солнечного света, проникающего по косой через стекло. Звучит мелодия Боба Дилана «Достучаться до небес» – ожил его мобильник.
В последнее время ему звонит только патрон. Илан не реагирует, он все еще во власти ночного кошмара. Сон был таким реалистичным, что каждая деталь впечаталась в память: синяя решетка на потолке, дверь без ручки с маленьким глазком, странная надпись на простыне. Ему приснилась палата психиатрической клиники, в этом нет сомнений.
Настоящая, реальная палата психушки.
Перед глазами стоит человек, накидывающий на шею петлю. Лица его Илан не разглядел, как будто камера – воображаемая, из сна – скользнула по нему всего раз, когда он натягивал на голову наволочку. Одели его как буйнопомешанного – в омерзительный синий комбинезон. В чем смысл жуткой сцены? И почему она так врезалась в память – обычно он не помнит снов?
Телефон не замолкал. Илан собрался с духом, ушел в темный угол комнаты, молниеносно натянул на себя тренировочный костюм, взял телефон и увидел незнакомый номер. Он нажал на кнопку и сел за стол перед ноутбуком, чтобы проверить почту. Ничего нового, только дебильная реклама.
– Слушаю…
Илан положил руку на батарею – холодная как сволочь!
– Илан? Это Хлоэ.
Он оторвался от экрана и начал нервно теребить в пальцах одну из фигурок ролевой игры, валявшихся на столе. Хлоэ… Он год не слышал это имя, но так и не забыл. В животе как будто бомба взорвалась.
– Хлоэ?
– Здорово, что ты не сменил номер. Как поживаешь?
– Что тебе нужно?
– У меня наконец получилось. Я нашла вход в игру. Нашла дверь в «Паранойю».
Илан поплотнее устроился в кресле на колесиках, стоявшем перед двумя компьютерами, которые круглосуточно качали фильмы с торрентов. Из трубки доносился звук работающего двигателя и возбужденный голос его бывшей подружки.
– Целый год прошел, а ты все ищешь несуществующее. «Паранойя» – миф. Коллективная иллюзия. Не могу поверить, что ты по-прежнему веришь в этот бред!
– Игра существует, она вполне реальна. И она во Франции.
Илан не сумел сдержать зевок. В последние дни он плохо спал, и усталость брала свое.
– Слушай, у меня в доме жутко холодно, так что я сейчас хочу одного – вернуться под одеяло и поспать.
– Охотишься по ночам за сокровищем? Чем занят сейчас? «Серебряной звездой»?
– Я уже почти год вкалываю на занюханной заправке, Хлоэ. Непыльной эту работу не назовешь, но на жизнь хватает. И людей иногда вижу. Единственная связь с игрой – сценарии, которые я пытаюсь пристроить. Я соскочил с крючка.
– Я в десяти километрах от твоего дома. Выиграем – заберем деньги, бросишь дурацкую работу и сможешь каждый день ходить в ресторан – если захочешь. Жди меня и… рада была поговорить.
Илан несколько секунд не мог осознать случившееся: Хлоэ Сандерс собиралась снова войти в его жизнь самым удивительным и неожиданным образом.
Он встал, шатаясь, как боксер после нокдауна. Яркий свет погас, и комнату заполонил ледяной сумрак. Он потер плечи и шагнул к окну.
Окна комнаты выходили на большой круглый сад, за которым начинались бесконечные, прихваченные морозом поля. Красивая белая пелена смыкалась у горизонта с небом. Вокруг не было ни одного дома. Маленький огород в глубине участка выглядел запущенным и весь зарос сорной травой. Отец всегда выращивал кустовые помидоры, кабачки и редиску, но после смерти родителей Илан забросил все на свете.
В том числе себя.
Он почувствовал, что промерз до костей, пошел в ванную и пустил воду. Ну конечно, ледяная. «Только бы не котел, этого я не переживу!» – мысленно воззвал он к неведомым богам домашнего очага и тут заметил, что зеркало запотело от его дыхания. Интересно было бы взглянуть на градусник, может, температура упала до нуля? Родительский дом слишком велик для него одного, он чувствует себя здесь чужим.
Илан наскоро умылся и побрился. Ему нет и тридцати, но в таком затрапезном виде он выглядит лет на пять старше. Хлоэ всегда говорила, что его глаза напоминают разбушевавшийся океан, интересно, на что они похожи сегодня – покрасневшие от бессонницы, скучной работы и немыслимой тоски по родителям?
Он попробовал привести себя в порядок, зачесал назад отросшие волосы, заправив непослушные пряди за уши. Простые, привычные движения давались ему с трудом… Вдруг он заметил на левом предплечье странный след. Маленькую ямку, как от укуса насекомого.
Илан оттянул кожу, пытаясь разглядеть, что это такое. Ни паук, ни другое мерзкое насекомое не могло сотворить ничего подобного. Такой след оставляет игла шприца, когда берут кровь на анализ или делают укол.
Илан сбежал по лестнице, проверил дверь – все заперто, окна и двойное витражное стекло веранды тоже целы. Никто не вламывался, ключи есть только у него, все замки он поменял несколько недель назад.
Он цел и невредим, он жив.
Жив, но след на руке откуда-то взялся, так ведь? А вдруг это они?
Враги его родителей, те, кто убил их два года назад. Тени, которые приходят, как только он закрывает глаза.
Он тепло оделся, не переставая обдумывать странные события последних часов. Сон, игра «Паранойя», Хлоэ, след на руке. Слишком много для человека, ведущего размеренное, подчиняющееся рутине дней существование.
Котел в подвале раскочегарить не удалось. Пришлось звонить в службу техподдержки компании «Силамб», где дежурный диспетчер ничем его не порадовал: специалист по центральному отоплению сможет прийти только через неделю, а то и позже.
Согласовав день, Илан спросил:
– Вы знаете моих родителей? Жозефа и Анжель Дедиссет?
Ответа он не дождался – собеседник повесил трубку.
Поднявшись из подвала, он подобрал подсунутую под дверь почту, утеплился и начал разбирать конверты из «Юбисофт», «Анкамы» и «Адерли», куда посылал сценарии своих видеоигр. За несколько последних лет он сочинил три оригинальные истории и сам их проиллюстрировал, но никто не заинтересовался.
Ему снова отказали. Есть от чего прийти в отчаяние. Даже не попросили прислать полный текст, не назначили встречу. Будто он и не существует вовсе.
Илан раздраженно скомкал листки и задумался о своем будущем. Всякий раз, заходя в магазинчик при бензоколонке, он начинает задыхаться, как выброшенная на берег рыба, но что еще ему остается? Без диплома хорошую работу не найдешь, тем более в индустрии видеоигр, где от любого требуют рекомендации.
Он продолжил разбирать почту и увидел две открытки, адресованные родителям: поздравления с Рождеством и Новым годом. Отец и мать официально признаны умершими, но друзья и живущие за границей коллеги продолжают писать им. Илан никак не мог собраться с силами и сообщить анонимным абонентам, что родители больше здесь «не живут».
Тел полиция не нашла – только разбитую штормом яхту. В свидетельствах, запертых в ящике стола, написано: «Смерть от утопления».
Илан неделю за неделей повторял себе одно и то же: вся эта история лишена какой бы то ни было логики. Зачем его родители, опытные яхтсмены, вышли в море, зная, что надвигается шторм? Он жил с камнем на сердце, в вечном трауре. Чтобы раз и навсегда покончить с призраками, он должен увидеть тела и с уверенностью опознать их.
Отсутствие ответов – худшее из наказаний.
«…Мы надеемся, что у вас все в порядке, желаем счастья в наступающем году, обнимаем. Будете в Таиланде, непременно нас навестите…»
Илан отложил открытку и вскрыл последний конверт. Он был адресован некой Беатрис Портинари, проживающей в Париже на бульваре Распай. На почте поставили штамп «По указанному адресу не проживает». Наверное, Беатрис Портинари недавно переехала.
Как это попало в его почтовый ящик? Илан бросил письмо на стол: надо будет отнести его на почту – потом, если не забудет.
Конверт присоединился к куче других бумаг – счетам, квитанциям, рекламным проспектам.
Сейчас у него есть дела поважнее, чем визит в отдел доставки.
На аллее хлопнула дверца машины.
За две недели до Рождества Хлоэ Сандерс, подружка, бросившая Илана год назад, неожиданно снова вторглась в его мир.
4
«Ле Дофине Либере»
«РЕЗНЯ В ГОРАХ». Автор – Ф. Фонт.
23 декабря
Этот день обещал быть обычным кануном Рождества. В такие дни люди обдумывают меню праздничного ужина, гуляют по солнышку, катаются на лыжах. Но на этой неделе жителей долины потрясло кошмарное происшествие. Во вторник утром жандармы обнаружили в высокогорном приюте «Гран-Массив», всего в нескольких километрах от Морзина и в двух шагах от швейцарской границы, восемь бездыханных тел. В этом старинном доме на острове посреди озера Иброн зимой и летом находят пристанище множество туристов.
Следствие установило, что три женщины и пятеро мужчин были убиты во сне, всех их закололи отверткой, взятой из ящика с инструментами. Предполагаемый виновник массового убийства задержан, жандармы обнаружили его сидящим на снегу за домом. Он заявил, что не виновен и не знает, кто совершил это преступление. Аджюдан-шеф Пьер Бонифас, прибывший на место преступления одним из первых, сообщил журналистам, что мужчина не помнит, как и почему очутился в горах. Сопротивления при задержании он не оказал и произвел на офицеров впечатление человека, потерявшего ориентацию во времени и пространстве.
Многие факты подтверждают виновность задержанного. Первый, и очень весомый, – отпечатки его пальцев на ручке отвертки и следы его ног в лужах застывшей крови вокруг лежащих на полу тел.
Кроме того, вещи молодого человека – рюкзак, спальный мешок, одежда – были найдены в доме, на одной из коек у правой стены, где он, по всей вероятности, провел ночь. Следы на снегу вокруг шале свидетельствуют, что никто, кроме него, не входил и не выходил после 23:00, когда, по данным местной метеостанции, закончился снегопад. В отчете о вскрытии указано, что жертвы погибли между часом и четырьмя утра, значит, убийца попал в дом накануне.
По утверждениям жандармов, предполагаемый виновник преступления впал в истерику и полностью утратил контроль над собой, когда узнал, что его подружка тоже погибла. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, заявил, что против него составлен заговор, что его якобы пытались похитить, опутали лживыми домыслами и наветами. Он утверждал, что его подруга находится в шестистах километрах от места трагедии и с ней все в порядке. Он попросил отпустить его домой, забыв, что находится на высоте тысячи метров над уровнем моря, а его ботинки испачканы в крови убитых.
