скачать книгу бесплатно
Закончились новогодние праздники, начались трудовые будни. Сын и бывшая жена вышли на работу, а Виталий Николаевич, оставаясь дома, из-за своей никчёмности чувствовал себя не в своей тарелке. Такое положение его тяготило. Нужно было чем-то заняться, искать работу. Но где её найдёшь? Он уже перебрал все варианты. Возрастные ограничения были самым большим препятствием, – устроиться в его возрасте просто нереально.
Он листал записную книжку, испещрённую именами, адресами и телефонами людей с которыми когда-то работал. Многие адреса устарели, многих знакомых уже не было в этом мире. Эти записи вызывали в памяти уже поблёкшие воспоминания. Но один телефон и связанная с ним давняя история, когда он вылетел с работы, разбудили в нём бурю эмоций. Молодой был, горячий. Но и сейчас, случись с ним такая страсть – не стал бы оглядываться на последствия.
Он встретил Ольгу и не мог не поддаться её чарам. В ней была какая-то чертовщинка. Она его захватила, перевернув всю жизнь. Сначала они встречались на берегу, где пахло речкой, щебетали птицы, и закатное солнце, пробиваясь сквозь ажурную листву, чертило на тёплой земле замысловатую вязь. Она горела в его объятьях, он чувствами взмывал до звёзд. Такого с ним никогда прежде не было.
Но закончилось золотое время, Ольга уехала домой. Он не смог выдержать без неё и дня – бросив всё, полетел за ней.
В объятьях друг друга они не помнили о времени.
– Подожди, надо ответить, – очнувшись от любовного угара, сказал Виталий Николаевич. – Мой зам звонит.
Он вышел на кухню.
– Виталий Николаевич, вы где?
– Миша! Миша, дорогой! Я встретил женщину, не могу от неё оторваться.
– Виталий Николаевич! Как я вас понимаю! Как понимаю! Честно скажу, завидую вам. Но всё-таки вам надо приехать.
– Миша, я не приеду. Делай со мной что хочешь!
– Виталий Николаевич, я без вас не могу решить тут ни один вопрос.
– Миша, ты остаёшься за командира. Считай, что я убит! —Он положил трубку.
После недели отсутствия на рабочем месте его уволили за прогулы. А запись в трудовой книжке стала отягощающим фактором при устройстве на работу.
Виталий Николаевич совсем было упал духом, хотел уже закрыть записную книжку, когда увидел между страниц визитку директора подмосковного правительственного пансионата, в котором когда-то работал. Трудно было надеяться, что за много лет ничего не изменилось. Но он всё же решился позвонить бывшему шефу. К его удивлению и радости тот по-прежнему директорствовал и, вспомнив старого работника, пригласил его к себе.
Полный надежд и страха получить от ворот поворот, Виталий Николаевич помчался на встречу.
Бывший шеф тепло, по-дружески стал расспрашивать о его жизни и, узнав, что Виталий Николаевич в данный момент прибывает в праздности, предложил ему как в старые добрые времена не пыльную работу музыкальным руководителем.
– Зарплата, правда, небольшая. Но ты можешь жить в отдельном номере и питаться в служебной столовке.
Виталий Николаевич с облегчением вздохнул. Чёрная полоса закончилась! Теперь надо повернуть на девяносто градусов и двигаться вдоль белой полосы всю оставшуюся жизнь!
Сыну и жене он объяснил, что, поскольку санаторий далеко и на дорогу уходит не только время, но и значительная сумма, лучше, если он будет проживать в служебной комнате. Эта новость обрадовала всех, у них как будто груз свалился с плеч.
Виталий Николаевич приступил к работе с воодушевлением. А что, это же не рельсы укладывать, не стоять у станка! Петь, играть на баяне, создавать радостную атмосферу для людей, разве это не та работа, о которой он мечтал? Тем более, что публика здесь достойная, и даже бывают лица, примелькавшиеся по телевизору.
Виталий Николаевич стал допоздна засиживаться в актовом зале, играя для своих многочисленных поклонников, в хорошую погоду выходил на улицу с баяном. И даже в свои выходные, когда мог поехать к семье, звонил сыну и говорил, что не может приехать, поскольку заменить его некем. Он чувствовал себя на своём месте, наслаждался обстановкой вокруг себя, купался в комплиментах, в пусть и небольшой, но славе. Его с удовольствием слушали вновь приезжающие, он по-прежнему нравился женщинам. Наконец-то он вернулся в свою стихию.
Это давало ему повод задуматься о своём будущем, о женщине, которая могла бы вдохнуть в него молодую энергию, при этом была бы хорошей хозяйкой и заботливой женой. В череде женщин, постоянно сменяющихся в санатории, он исподволь присматривал для себя такую. К тому же она обязательно должна была быть истинно верующей, поскольку сам он недавно пришёл к вере и открестился от греховной жизни.
Среди публики он видел одну миловидную даму, которая ему понравилась, но самоограничение не позволяло ему приблизиться к ней.
Они часто пересекались взглядами и однажды она подошла к нему и, глядя прямо в глаза, произнесла:
– Вы меня просто покорили! У вас такой прекрасный баритон, он вливается прямо в душу.
– Это что! Вы меня ещё не знаете! – встрепенулся Виталий Николаевич.
В мыслях мелькнуло: «Эх, голуба, не знаешь ты, сколько я осчастливил женского народонаселения, не чета тебе. Интересно, что бы ты подумала, узнав, как я здесь по молодости гусарил. Ко мне в номер очередь, ещё не таких как ты, стояла». И был в этой очереди один яркий эпизод, который он носил в памяти, как орден «За доблесть».
Это было на праздники, когда у артистов и массовиков-затейников настаёт горячая пора. От полудня до полуночи он куролесил с отдыхающими: пел, аккомпанируя себе то на баяне, то на фоно, играл вальсы для танцующих, а когда нужно было передохнуть, включал проигрыватель и ставил какую-нибудь пластинку из своей коллекции. В такой перерыв к нему подошли две женщины из тех «кому за 30». Они отличались от отдыхающей «знати» какой-то особой светскостью. Сказав пару комплиментов, они пригласили его к себе в номер повечерять.
Виталия Николаевича немного смутило приглашение, неудобно было прийти с пустыми руками. Но его успокоили: «Не беспокойтесь, у нас всё есть. Мы всё привезли с тобой».
К назначенному времени он пришёл как в министерство – в парадном костюме и при галстуке.
На журнальном столике стоял классический набор бутылок: шампанское, коньяк и водка, из закусок – икра чёрная, красная, белая рыба, салями, – «скромно и со вкусом».
На правах гостя он предложил первый тост за знакомство. И пошло-поехало.
В какой-то момент Виталий Николаевич обратил внимание, что одна из дам незаметно исчезла. Они остались вдвоём. Допили коньяк, погасили свет.
Утром он спохватился, что её нет рядом. Быстро оделся и спустился в фойе. Его подруги сдавали администратору ключи от номера. Он подошёл к ним.
– Оставьте свой телефон.
– Поймите, мы слишком известны, чтобы раздавать свои телефоны.
Прошло уже много лет с тех пор, а он так и не знает, принесла ли та ночь благословенные плоды: может, и растёт где-то его отпрыск.
Ещё недавно Виталий Николаевич не знал куда деваться от одиночества, чувствовал, что тонет, не знал, что делать. А тут ожил, жизнь засверкала новыми красками. И причиной тому была Валерия – его новая женщина.
От стремительности событий Виталий Николаевич даже немножко ошалел. Потом вспомнил, что сам же в молитвах просил об этой встрече.
Чудные мы, люди: страдаем, просим, молим о своём, а когда желаемое нам преподносят на блюдечке с золотой каёмочкой: уже и не знаем надо ли оно нам.
«А что, Валерия аккуратненькая, в доме у неё чистенько, готовит она вкусненько, – уговаривал он сам себя как малое дитя. – Да, но что скажет бывшая? Небось заревнует, козни начнёт строить. Скажет, что старого осла хотят женить из-за квартиры. Может, не стоит ей говорить? Нет, всё равно узнает. И сыну надо сказать. Да, точно! Надо посоветоваться с сыном. Как он скажет, так и будет!»
Виталий Николаевич позвонил сыну и договорился о встрече.
– Вот как ты считаешь, – начал Виталий Николаевич издалека, – если бы я встретил хорошую женщину…
– Женись! – сходу ответил сын.
– А как же ты, мама?
– Я-то тут при чём, я не маленький. А мама будет только за!
Валерия оказалась женщиной конкретной. Поняв, что из себя представляет этот тип, столько лет ускользающий от брачных отношений, который, подобно переходящему кубку, завоевать непросто, а выпустить из рук легко, решила форсировать события. Не давая ему опомнится, она назначила дату росписи и договорилась с батюшкой о венчании, хотя православной церковью второй брак не благословляется.
Её желание побыстрее стать замужней женщиной было понятно – возраст зрелый, чего тянуть-то?
– А давай согрешим? – торопя события, стыдливо сказала она как-то, кивком показывая на спальню.
– Нет-нет, мы пока не в браке. Вот обвенчаемся – тогда! – ответил он сухо, косясь на разобранную постель.
Она, огорчённо пожав плечами, отвернулась и отошла к окну. Он обратил внимание на её реакцию.
– А-а! Понял! Ты хочешь заранее проверить мою дееспособность? – Он рассмеялся, помня свои победы. – Не волнуйся, я ещё о-го-го!
Став законной супругой, Валерия убедила мужа сразу переехать к ней, освободив квартиру для сына. Она не хотела, чтобы её заподозрили в корысти.
– Ну что, отец, теперь ты доволен? – спросил сын, когда Виталий Николаевич передавал ему ключи от квартиры.
– Доволен – не то слово. Я стал другим человеком. Понимаешь? Не пью, курить бросил. Самое главное – мы вместе ходим в храм. Я в церковном хоре пою. И такая благодать на душе! А дома утром и вечером молимся у икон. За вас – родных, близких, за весь мир.
Увидеть Париж и умереть
Рассказ
Можно подумать, что родители Авроры Ивановны назвали свою дочь в честь богини утренней зари. Ан нет! Когда в семье родилась дочь, а не сын, как надеялся отец, он задумался, как назвать: «Жизнь сурова. Пусть у дочери будет мужественный, бесстрашный характер».
– А, давай назовём её в честь Жанны Д’Арк! – предложил он то ли в шутку, то ли в серьёз.
– Не, давай по-русски! – робко возразила мать, – Викторией.
– Тогда уж Катюшей! «Катюша» – легендарная гаубица времён Отечественной войны. Ну, или «Авророй», – в честь бронебойных орудий!
– Тогда лучше Авророй! Мне нравится Аврора. Аврора – легендарный крейсер.
– Согласен! Пальнула всего один раз, а какие последствия! – сказал отец, и ему сразу полегчало.
На том и порешили.
Аврора росла тихой, скромной девочкой. Закончила школу, поступила в институт. Влюбилась в красавца – двухметрового баскетболиста – звезду институтской команды. Но, видя бесперспективность надежды, на то что этот «фонарный столб» заметит её с высоты своего роста, она согласилась на брак с низкорослым бортмехаником, служившим в местном аэропорту. Про любовь никто даже не заикался, какая любовь, если ей, с её непроявленной красотой давно пора замуж, а ему нужна хозяйка, женщина, которая возьмёт на себя заботу о нём.
– Мышь, (так звали Аврору друзья) а давай распишемся!? – предложил он ей.
Она не возражала.
У Авроры Ивановны были две заветные мечты. Первая – «Увидеть Париж и умереть!» и вторая – «Жить в доме на берегу тёплого моря». Но поскольку первая мечта исключала вторую, их осуществление откладывалась на неопределённый срок.
Упорно стремясь к своей цели, Аврора Ивановна не сидела сложа руки. Будучи человеком начитанным, она хотела, побывав в самом центре Европы, своими глазами увидеть парижские красоты. Она так изучила историю, достопримечательности и карту города, что могла бы водить экскурсии. К тому же, она самостоятельно изучала французский, выписывая на карточки слова, пословицы и поговорки; перебирая их, повторяла фразы, стараясь запомнить в первую очередь те что на слуху: «Амор, сильвупле, жевупри, авек плезир»,[1 - Набор фраз из к/ф «Формула любви». Амор – Любовь Сильвупле – s’il vous pla?t – (франц.) Пожалуйста (при обращении на Вы) Жевупри – je vous prie – (франц.) Прошу вас (по сути тоже обозначает «пожалуйста») Авек плезир – avec plaisir – (франц.) С удовольствием] се ля ви[2 - Се ля ви. C’est la vie. – (франц.) Такова жизнь.]
Вторая мечта – жить у тёплого моря была продиктована естественным желанием человека, всю жизнь прожившего на северах. С молодости Аврора Ивановна была обречена скитаться с мужем по авиагородкам севера, пока ему не предложили работу вместе с жильём в Архангельске.
Время шло. Дети выросли, разъехались, создали свои семьи. Дело шло к пенсии, на которую не разгуляешься. Пока Аврора Ивановна занимала скромную должность в городской администрации, а муж в авиакомпании, они неплохо зарабатывали, но экономили буквально на всём – копили деньги на квартиру для дочери.
Однажды Авроре Ивановне приснился удивительно реалистичный сон, в котором она видела себя в Париже. Она бродила по улицам, знакомым ей из путеводителей, гуляла по набережной Сены, поднималась на Эйфелеву башню, сидела в бистро за чашечкой кофе с круассаном на Шанз Элизе[3 - Шанз Элизе. Париж. Центральная улица (Авеню) – Елисейские поля.].
Если бы Аврора Ивановна спросила сведущих, или хотя бы заглянула в сонник, она бы узнала, – гулять во сне по Парижу – это предзнаменование больших перемен в жизни.
Утром она рассказала мужу о своём ночном путешествии.
– Вот видишь, как хорошо съездила в Париж! И чемодан собирать не пришлось, и денежки целы, – он самодовольно ухмыльнулся своей остроумной шутке.
Аврора болезненно реагировала на издёвки мужа. Она видела, что он ни в грош не ставит её интересы и понимала, что приобретение квартиры окончательно похоронит её мечты.
Аврора поделилась своими переживаниями с подругой.
– А что мечтать-то? Не понимаю, почему прямо сейчас не купить путёвку и не рвануть в Париж! Сейчас полно турфирм. Квартира никуда не денется. Подумаешь! Купите её чуть позже.
– Он меня убьёт!
– Да, ладно! Не такой уж он тиран. Зато будет что вспомнить. Другие ездят, – ничего не мешает. А ты, что, уже на себе крест поставила?
Крамольная идея упала на подготовленную почву. Как-будто с неё сняли заклятье. Аврора посмотрела на себя со стороны глазами подруги. «Что ты видела в своей жизни? – возроптал внутренний голос. – Жизнь проходит, а ты всё сидишь в этой дыре – верная жена, порядочная женщина, примерная мать. Отдала всю себя семье. Жалкое существование, как у заезженной лошади, вынужденной всю жизнь волочить повозку». Ей стало обидно и жалко себя. Неужели она не достойна подарка за свой бескорыстный труд на благо семьи. «Да пропади, провалились всё пропадом! Mieux vaut tard que jamais! – Лучше поздно, чем никогда!», – сказала себе Аврора Ивановна.
Она взяла стремянку, принесла её на кухню, сняла с антресоли банку с надписью «САХАР» и, достав оттуда аккуратно сложенные, перетянутые резинками пачки банкнот, старательно их пересчитала, а одну пачечку положила в карман фартука.
На другой день в обеденный перерыв она зашла в турбюро только узнать о поездке.
– Есть возможность размещения в бюджетном отеле в спокойном районе. И есть в центре, недалеко от Елисейских полей. Но разница в цене – приличная, – сказала девушка, не поднимая глаз от компьютера.
– Лучше в центре! Гулять так гулять! – Аврора подумала, что так она сможет самостоятельно вечерами прогуливаться по центру Парижа.
– На мой взгляд, хороший район Монпарнас. За каких-нибудь двадцать минут можно дойти до Эйфелевой башни или до Люксембургского сада.
– Знаю, знаю!
– Там много кафешек, магазинов, недалеко огромный торговый центр, так что без покупок не останетесь. Отель, хоть и 3 звезды, но приличный, находится в тихом переулке вдали от сутолоки.
Аврора уже мысленно перенеслась на Монпарнас, район, где когда-то собиралась со всего мира богема – литераторы, художники, актёры, о которых столько читала.
– И ещё: завтраки в отеле – одно название, скудные – кофе и круассаны, своих денег совершенно не стоят. Лучше от них отказаться и питаться в номере или в ближайшем бистро, так будет экономнее.
– Конечно, конечно! – обрадовалась Аврора.
Она не раздумывая оплатила путёвку и приготовилась ждать, когда сделают визу.
И всё же Аврору мучили сомнения и угрызение совести, но сворачивать с пути было поздно. Если бы она отказалась от поездки, деньги за визу ей бы не вернули. А ещё она боялась, что муж захочет проверить свой «вклад» и раньше времени обнаружит недостачу. Но ему было не до чего, он не вылезал из командировок, возвращался усталым, ел и ложился спать.
– Всё! Мне позвонили: «Виза готова», – сказала Аврора подруге.
– А он знает?
– Нет, что, ты! Я никому не говорила, только тебе.
– Что, и дети не знают? – удивилась подруга.
– Ты, что, эти эгоисты сами будут против! Они привыкли, что всё – только для них.
– Да? И кто виноват в том, что выросли эгоистами? – уколола подруга. – Ну, ничего, пора работать над ошибками.