скачать книгу бесплатно
Его никто не замечает,
А он ведь очень много знает.
Он много знает, но молчит…
За время, что тут пробежало,
Успел он повидать немало.
Какие тайны он хранит?
А сколько выдержал он груза?
Кому пришлось его топтать?
Уж он-то смог бы рассказать
Нам о вторжении француза:
Как удалось его изгнать?
Он помнит царскую эпоху –
Нельзя сказать, что жили плохо:
В то время ездили телеги,
Ходили барышни в корсетах…
Возможно, был здесь и Онегин,
А может, Пушкина карета
По этой гулкой мостовой
Возила русского поэта,
Когда писал роман он свой.
Быть может, он служил когда-то
Оружием для пролетариата?
Рабочий, жизнью обозленный,
Кто был до сей поры покорный,
Кидал булыжники в солдата.
Булыжник помнит, как отряды
Шли на войну и на парады.
Он был свидетелем Победы,
Что отстояли наши деды!
Видал он бедных, видел знать,
Но в том нельзя его винить,
Что камень мог бы рассказать,
Но не умеет говорить.
Менялась власть, менялся строй,
Союз Советский уж распался…
А он на гулкой мостовой,
Как тут лежал, так и остался.
Кто знает, сколько пролежит
Простой булыжник из базальта?
Он крепче всякого асфальта,
Пусть двести лет еще лежит!
Помидор-бунтарь
Заточив себя в неволе
Всей судьбе наперекор,
Вырос прямо на заборе,
Словно в клетке, помидор.
Помидор лишь фрукт, не боле…
К людям затаивши месть,
Предпочел не жить на воле,
А с рожденья в клетку сесть.
Выросший среди малины,
Он внедрился в инвентарь.
Помидор – не Чиполлино,
Но с рождения бунтарь!
Быть он съеденным боится?
Или вызов бросил нам:
– Мной хотите поживиться?
Режьте сетку пополам!
Он решил нам не сдаваться,
Уготовив эту месть.
Это ж надо догадаться,
Что его хотим мы съесть!
Начинающий пианист
Сыну Ричарду
Когда играла дочь на пианино,
Сын с восхищением на нее глядел.
Пока не заявил он нам невинно,
Что так же научиться бы хотел.
Теперь и он разучивает гаммы
И не спеша наигрывает ноты.
И нету большей радости для мамы,
Как видеть результат его работы.
Купили им второе пианино,
Стараясь лишних споров избежать:
Одно для дочки и одно для сына,
Чтоб Ричард с Эмили могли на них играть.
Настанет день, когда без страха
Застенчивый и скромный паренек
Сыграет Шостаковича и Баха
И я скажу: «Горжусь тобой, сынок!»
Когда садится дочь за пианино…
Посвящается дочке Эмили
Когда садится дочь за пианино,
Все в шумном доме затихает…
И, как с холста ожившая картина,
Она по нотам классику играет.
Слегка касаясь клавиш черно-белых,
Умело ее пальчики порхают,
Подобно бабочкам меж ягод спелых,
Пыльцу из нот в мелодию вплетают.
Играя, взор она на нас бросает
Сквозь уголки миндалевидных глаз.
Со стороны заметно, как она впадает
В глубокий творческий экстаз.
А звуки льются, нежно проникая,
Лаская души, растопив сердца.
И улыбнется моя девочка, играя,
Слезу заметив на лице отца.
Моя слеза как высшая награда.
Она ведь знает, я ценю ее талант.
Слеза скатилась, знать, сыграла так, как надо!
Она для папы лучший музыкант!
Наступит день, и дочка сядет
В концертном зале за рояль…
Привстав со стула, вдаль со сцены глянет,
Ища нас в зале сквозь волос вуаль.
Под крики «Браво!» и аплодисменты
Она раскроет людям свой талант!
Пусть повторяются подобные моменты,
Она у нас – блестящий музыкант!
Амиши
Живет в Пенсильвании странный народ –
Чуднее его, на мой взгляд, не бывает:
Вручную сажает большой огород,
На лошадях урожай собирает.
Века он с прогрессом в конфликте живет,
Но этого даже не ощущает.
В их тесной общине немецкий в ходу,
Английский для амишей как иностранный.
По этой причине «How do you do?»
Звучит среди них вопросительно-странно.
С рождения к сельской работе привиты,
Блюдут меннониты во всем простоту:
Скромны их творения и тем знамениты,
Что видят они в простоте красоту.
Живут в больших семьях, и без принуждения:
«Не нравится? Что же! Ворота открыты!..»
Но если остался – питай уважение.
Такие вот амиши-меннониты!
Дома освещают лампадами амиши,
Они как скитальцы – без света живут.
Их пальцы не жмут на компьютерах клавиши…
Какие бедняжки! Как трудно им тут!
Как быть без смартфонов? Для нас понять тяжко…
А жить без машины бы смог человек?
Но амиши все еще ездят в упряжках.
В Ланкастере будто семнадцатый век.
Штаны – на подтяжках, все в шляпах мужчины,
По контуру лиц – борода без усов…
Дома закрывать на засов нет причины,
Ведь нет среди них ни убийц, ни воров.
Не люди, а что ни на есть молодчины!
Нет, амишем стать не каждый готов.
Лежит безжизненное тело
Лежит безжизненное тело,
Оно давно уже лежит.
И, видно, никому нет дела,
Кому оно принадлежит.
Недавно тело было живо,
Ходило где-то среди нас,
Кому-то, видно, насолило,
Приблизив свой последний час.
Теперь лежит оно в сторонке –
На тротуаре у скамейки,
Где кто-то низко наклонился,
Увидев рядом две копейки.
