скачать книгу бесплатно
Вальгард продолжил хранить молчание, преданно глядя на парня. Сощурившись, Рэд вдруг рассмеялся, принявшись рыться в карманах.
– Ладно уж, так и быть. Ты напоминаешь мне меня же в детстве, только я был ещё наглее.
Отсыпав в маленькую ладонь несколько монет, медноволосый посерьёзнел:
– Имей ввиду, щенячий взгляд будет помогать тебе недолго. Жизнь сына казнённых за колдовство родителей не будет сыпать монеты в протянутую руку. Хочешь выжить – научись быть хитрее и избавься от своей честности, только мешаться будет.
«Честь, мораль – всё это могли придумать только отъявленные мерзавцы, чтобы было проще управлять идиотами, зовущими себя «людьми долга»».
Схожесть моральных принципов спасителя из тюрьмы и сволочи, разрушившей его жизнь, ни столько покоробила, сколько удивила Вальгарда, но он всё же заставил себя натянуто улыбнуться.
– Спасибо.
– Лучше дуй отсюда, пока я не передумал и не отобрал деньги. Не заблуждайся насчёт моих честных глаз и благих помыслов.
Теперь улыбка Вальгарда вышла куда более натуральной.
Глава 6
Расчёт Рэда оказался почти верен и Вальгард добрался до Идринхолла уже поздним вечером. Город встретил его не слишком дружелюбно: первые робкие снежинки застали мальчика ещё на полпути, здесь же снег шёл явно не меньше суток, успев покрыть всё вокруг однородным белым покрывалом. Местные власти явно скупились на освещение, поэтому высящиеся со всех сторон дома напоминали сейчас обломанные клыки гигантского зверя, в пасть которого Вальгард вот так добровольно ступил. Особенно раздражало, что все сооружения громоздились безо всякой системы, словно возникли не по чёткому плану строителей, а выросли прямо из-под земли подобно грибам в лесу. Из-за этого Вальгард успел неоднократно набрести то на неожиданно возникшую из темноты ограду, то едва не провалиться в яму прямо посреди дороги, прежде чем наугад открыл одну из дверей.
В лицо повеяло приятным теплом, запахом немного подгоревшего мяса и острых специй. Немного поколебавшись, мальчик прошёл внутрь. Людей здесь было очень много, в основном, если судить по их одежде, обычные работяги, забредшие сюда за долгожданным отдыхом за кружкой пива и приятной компанией хохочущих девиц.
– Извините, – пролепетал Вальгард, остановившись у барной стойки и встав на цыпочки, чтобы увидеть стоящего за ней человека. – Вы знаете, где живёт Милена…
Мальчик запнулся, только сейчас спохватившись, что даже не знает фамилии родной тётки.
– Чего тебе, малец? – переспросил корчмарь, перевесившись через столешницу. – Потерялся что ли?
– Мне нужна Милена, – терпеливо повторил Вальгард, постаравшись говорить громче, но гогочущая неподалёку компания полностью заглушила его слова.
– Милена? – удивился корчмарь, каким-то чудом всё же сумев услышать мальчика. – Наша Милена? Не рановато ли тебе к ней, парень, а?
Вероятно, корчмарь нашёл в собственных словах что-то смешное, потому что немедленно залился хохотом.
– Так где её найти? – набычился Вальгард, немедленно восприняв весёлость странного типа на свой счёт.
– О, кстати, вот и она, – осклабился корчмарь, кивнув на кого-то позади мальчика.
Те несколько секунд, что Вальгард поворачивал голову, он успел представить себе приблизительный портрет родственницы. Как-то раз, года три назад, они с семьёй ездили сюда в гости. Он запомнил сварливую старушку в кресле-качалке и белокурого ангела. Да, именно так оно и было. Кажется, тогда Вальгарду было около четырёх лет, поэтому он ни сколько помнил сами события, сколько оставшиеся от них впечатления. Милена была младшей сестрой его матери и всё, что он запомнил, это белокурые локоны, её заливистый смех и любовь к ярким нарядам. Также он смутно помнил, что его мама и папа как-то очень кривились из-за этой поездки. Даже, кажется, совсем не хотели ехать.
В любом случае, зашедшая в корчму женщина совсем не походила на того белокурого смешливого ангела, неясная тень которого всё это время жила в памяти Вальгарда. Она была до изнеможения худой и слишком бледной. Вслед за этим мальчик заметил яркую раскраску на её лице, затем небесно-голубое платье, слишком короткое, на его взгляд.
– Милена, ты как раз вовремя, – лукаво улыбнулся при виде неё корчмарь, неуловимо выпрямившись и втянув пивной животик. – Тут как раз один малец жаждал тебя найти.
Вальгард в сомнении уставился сначала на него, затем вновь на вошедшую даму. Нет, должно быть, это какая-то другая Милена и всё это просто ошибка.
– Что за малец? – вскинула чернёные брови женщина, явно даже не заметив путающегося под ногами мальчишку.
– Да вот сама у него и спроси.
Только после этого она соизволила опустить глаза, встретившись взглядом с застывшим в растерянности Вальгардом. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, что ошибся и говорил совсем о другой Милене, но заготовленные слова застряли у него в горле. Женщина склонила голову набок, сощурив лазурные, под цвет платья, глаза и чуть изогнула губы в кривой ухмылке. Воспоминание сразу стало ярче: звон чайных чашек о блюдце, застывшее лицо Хелены, ехидная усмешка Милены. «Давайте, скажите уже, что я слишком дурна для вашей уважаемой семьи!». Вальгард вдруг даже вспомнил обрывок разговора и звонкий голос девушки.
– Смотри как смутился, аж дар речи потерял, – по-своему истолковал его замешательство корчмарь.
– Тётя Милена, моя мама, я…
– Вальгард? Надо же, как ты вырос за это время! Хелена не писала нам, что вы приедете, – вопреки обеспокоенным интонациям, на лице Милены всё также держалась кривая ухмылка.
– Я приехал один, их казнили за колд…
– Вальгард, да что же мы тут разговариваем, идём домой! – внезапно перебила его тётя и ухватив за руку, едва ли не бегом ринулась к выходу.
Милена удосужилась сбавить темп, только когда корчма осталась далеко позади.
– Ты совсем чокнутый, болтать о таких вещах на людях?! – зло прошипела она, крутанувшись на каблуках к Вальгарду.
Чем ближе к ночи, тем более зябко становилось на улице. Холодный ветер настырно норовил залезть мальчику за воротник лёгкой рубашки, а нос мгновенно закоченел. Последнее, чего он сейчас хотел – это разговаривать о допустимых нормах приличия. С куда большим удовольствием Вальгард отогрелся бы у камина и лёг спать. От этих мыслей холодный ветер стал ощущаться особенно остро. С губ сорвалось облачко пара.
– Так их казнили? – так и не дождавшись никакого ответа, вновь задала вопрос Милена. Затем, прислонившись к стене одного из домов, принялась рыться в карманах пальто.
– Вчера, – коротко отозвался Вальгард, завороженно наблюдая за огоньком подожжённой спички.
– В общем-то не удивительно, – передёрнула плечами Милена, поднеся сигарету к ярко-красным губам. – Что ещё можно было ждать от семейки Арнгейров? Хорошо, что мама не в курсе, Хелена просила молчать о вашем… Вашей этой семейной силе. Всё кровь твоего папаши. Надеюсь, хотя бы тебе они не успели запудрить мозги своей белибердой о… Чёрт!
Только в этот момент Милена заметила, что у Вальгарда уже зуб на зуб не попадает от холода. Погасив сигарету, она нехотя проговорила:
– Ладно, Хелена попортила мне немало крови, но бросать тебя подыхать на улице будет слишком жестоко даже для меня. Идём, я живу неподалёку.
Вновь обретённая родственница не соврала: до дома они дошли меньше, чем за пару минут. Взбежав по каменным ступеням и отворив тяжёлую дубовую дверь, они вошли внутрь. Также, как и на улице, здесь оказалось темно и холодно. Милена подожгла одну свечу и проводив Вальгарда до его комнатки, тут же ушла. Вскоре после этого раздался грохот закрывшейся входной двери. Судя по всему, на этом свой родственный долг Милена посчитала выполненным.
Кровать была куда более жёсткой, чем в той деревне, но Вальгард слишком вымотался, чтобы придираться к таким мелочам. О камине же и вовсе даже не шло речи. Закутавшись в одеяло до подбородка, мальчик уставился на маленький огонёк свечи, стоящей на прикроватной тумбочке.
Это была первая ночь в его жизни, когда родители не пожелали ему спокойной ночи. Нет, конечно, до этого были ночи в приюте, но тогда он жил надеждой, что вскоре всё вновь вернётся в прежнее русло.
Закрыв глаза, Вальгард постарался максимально точно восстановить ту картину, к которой так привык за свои семь лет. Мягкая кровать, заботливо взбитая мамой подушка и ворчание отца, что она его слишком балует. Что же ещё бывало в такие вечера? Треск огня в камине и отблески пламени, в которых мальчик всегда видел какие-то силуэты, тени, а иногда целые картины. Глядя на них, он порой придумывал увлекательные истории, которые неизменно стирались из его памяти к утру.
И ещё чтение. Отец всегда читал ему книги, как правило, по настоянию самого Вальгарда, о демонах и подготовках ритуалов, хотя последние иногда бывали слишком скучными. Он ещё смеялся, как папа протаскивал такие фолианты в комнату: тайком, пряча за пазухой или в стопке с другими, более «правильными» книгами.
У Вальгарда помимо воли вырвался смешок при воспоминании о хитром выражении лица, с каким отец к нему заходил каждый вечер. Но улыбка тут же угасла. Получается, этого больше не будет? Ни чтения, ни взбитой подушки, ни прикосновения тёплых, мягких рук матери и размеренного, вкрадчивого голоса отца. Выходит, тот вечер был последним, а Вальгард об этом даже не знал?
Как теперь будут проходить его вечера? В тёмной, промёрзшей комнате, в компании одиноко горящей свечи?
От осознания этого у мальчика полились слёзы, вскоре перейдя в настоящую истерику. Подобрав колени к груди, судорожно вцепившись пальцами в край одеяла и зарывшись носом в подушку, он плакал, всхлипывал, задыхался от переполняющей его боли и жалости к самому себе. С момента ареста родителей, а затем казни он не позволял себе плакать, считая, что так будет правильно. Мальчикам ведь нельзя плакать, так ему всегда говорили. Но это никуда не девалось, только копилось, всё больше выплёскиваясь через край. И сейчас, оказавшись один на один с самим собой, он физически ощущал, как с каждой минутой вся эта боль и обида его покидают. В конце концов, окончательно опустошённый, Вальгард провалился в тревожный, но очень крепкий сон.
* * *
Две последующие недели Вальгард провёл в своей комнате за чтением книг и неумелыми попытками рисовать. Похоже, этот талант отца ему явно не передался. При свете дня Индринхолл выглядел ничуть не дружелюбнее, чем ночью. Располагаясь на границе с другими государствами, он чаще прочих городов подвергался набегам и притеснениям соседей, из-за чего местные власти вскоре попросту перестали его восстанавливать. Многие дома были разрушены, дороги размыты постоянными дождями вперемешку со снегом. Чёрный камень, так активно используемый здесь в строительстве, причудливо сочетался с перманентным белоснежным покровом, застилающим землю. Учитывая то, что и люди здесь не тяготели к ярким краскам, общая обстановка города выглядела весьма уныло, если не сказать траурно.
Вальгард рассматривал город через мутное оконное стекло в своей комнате и такой беглой экскурсии ему вполне хватало. С Миленой он виделся крайне мало, а общался и того реже. Как правило, у неё изо дня в день находились дела вне дома. От своей бабушки, живущей в этом же доме, мальчик смог почерпнуть только обрывочные сведения, что Милена разрывается между несколькими работами, однако куда больше бабулю заботило, что её дочь всё ещё без мужа. Это обстоятельство почему-то вызывало в ней бурю негодования, которое она спешила излить своей дочери во время утреннего чаепития. Стоит ли упоминать, что утром Милена норовила пораньше уйти из дома, прикрываясь неотложными делами. Вальгард был бы и сам не прочь сбежать из дома под благовидным предлогом: его бабушка обладала неисчерпаемым запасом историй, нравоучений и жизнеописаний великих людей, чем то и дело норовила поделиться с окружающими, независимо от их собственного желания.
Единственным его другом оказался бродячий кот, всё время крутящийся неподалёку от дома. Некогда белый, теперь же тёмно-серый от пыли и грязи, худой, со сломанным хвостом, он умудрялся при этом не терять бодрости духа и жизнерадостности. Вальгард сразу почувствовал в нём что-то родное. Наверное, он видел с ним некоторое сходство, разве что был менее бодрым. Окрестив кота Пиратом из-за его лёгкой, едва заметной хромоты на правую лапу, Вальгард каждый день откладывал небольшие порции из своей тарелки, чтобы поделиться ими со своим первым в жизни другом.
Но вот остаться наедине с собой мальчику удавалось не так уж часто. Бабушка и её «увлекательные» рассказы о своей юности и неправильной политике местных властей настигали его повсюду. Мальчик пробовал прятаться в своей комнате, в столовой, кладовке и даже пару раз прикидывался спящим. Несмотря на дряхлый вид, подслеповатость и руки, которые едва были способны удержать чашку, не расплескав её содержимого, в этой старушке таился выдающийся запас энергии, так что никакие уловки Вальгарда не могли спасти его от познавательных лекций. Но в тот день старушка была ещё более деятельной, чем обычно. Вальгард едва успел допить чай и съесть сдобную булочку, как бабушка заявила, что сегодня они просто обязаны посетить местный храм и, не слушая дальнейших возражений, вцепилась тонкими, сухими пальцами в руку мальчика, уверенно засеменив к выходу.
Оказавшись в храме, Вальгарда охватило уже знакомое чувство, как и тогда, когда он заходил с отцом после ритуала в лесу. Святые смотрели на мальчика с отчуждением и осуждением одновременно.
– Стань на колени, – приказала бабушка. – С такими родителями, какие были у тебя, нужно всю жизнь теперь грехи замаливать, чтобы Господь был милостив.
Удостоверившись, что Вальгард послушно стал на колени, она с чувством выполненного долга ушла куда-то в глубь храма.
Сделав глубокий вдох, Вальгард поднял глаза на Святого. Однако его осуждающий взгляд вдруг вызвал в мальчике новые чувства.
– Бабушка говорит, что я должен молиться тебе, чтобы искупить грехи, – тихо проговорил он, склонив голову. – Но я не знаю молитв. Может быть, маме с папой стоило научить меня им…
Вальгард вновь погрузился в воспоминания о том ритуале, об отце, а затем аресте и приюте.
– Мои родители молились тебе, но им это почему-то не помогло, – зло прошипел мальчик, с вызовом вскинув глаза на Святого. – Отец говорил, что в мире есть справедливость, что ты нас оберегаешь и не позволишь злу навредить, но где же ты был, когда убивали моих родителей? Почему не помешал? Если ты так всеведущ и всесилен, то должен знать, что они не заслуживали этого! Они помогали людям, они были добрыми, добрее многих, но ты позволил им умереть! Почему они, а не Граф? Почему он заслужил жизнь, а мама с папой нет?!
– Вальгард, – на плечо мальчика легла сухая бабушкина рука, но он, порывисто вскочив с места, стряхнул её.
– Зачем мы здесь? Зачем говорить с рисунками на стенах?!
– Вальгард, прояви уважение!
– Если бы они правда были, если бы правда всё видели и знали, то мои родители были бы живы!
– Вальгард, замолчи, – с нажимом проговорила старушка, опасливо покосившись на остальных прихожан. Не хватало только, чтобы соседи стали о ней судачить. Хватает славы и из-за непутёвых дочерей, теперь ещё и внуку приспичило закатить истерику прямо посреди храма!
– Милый, ты и сам знаешь, кем были твои родители, – понизила голос бабушка, наклонившись к нему и попытавшись взять за руку, но Вальгард вновь юркнул в сторону. Все эти иконы, священники и прихожане с зажжёнными свечами стали казаться ему частью какого-то идиотского костюмированного представления. Насмешкой над всем тем, во что он когда-то верил.
– Мои родители были самыми лучшими! Они любили меня! Они никогда не делали ничего плохого! А значит нет никаких Богов на небесах! – зло крикнул Вальгард. – А если и есть, то они даже не знают о нас!..
– Простите моего внука, – перебила бабушка, до боли сжав его руку. – У мальчика, похоже, началась лихорадка, ему надо к доктору.
Только когда они оказались на улице, с её лица сошла натянутая улыбка:
– Ты что же это? – процедила она, склонившись над Вальгардом и хорошенько его встряхнув. – Мы приняли тебя в свой дом, дали еду и крышу над головой, а ты нас позоришь?
– Но…
– Ещё одна такая выходка и я не посмотрю на наше родство! Стоит сказать о твоём прошлом хоть слово местной страже и отправишься вслед за родителями!
Этим вечером Вальгарда в наказание оставили без ужина, однако он и сам не горел желанием покидать свою комнату. Посещение храма в самом деле оказало на мальчика очень сильное влияние, но совсем не то, на которое рассчитывала его бабушка. Проходив в раздумьях несколько дней, к концу недели он пребывал уже в твёрдой уверенности: если Боги и есть, то помогать они не торопятся, как и выходить на связь. Но вот демоны, они-то куда более коммуникабельны и уж в их-то силе Вальгарду точно не приходилось сомневаться.
Окрылённый прошлым своим успешным призывом демона, пусть и с весьма плачевным итогом, юный колдун решил не мелочиться и сразу призвать Принца Тьмы. Правда, для этого нужна была кровавая жертва, определённые травы и месяц строгого поста, но ради воскрешения родителей можно потерпеть временные трудности. Да, отец говорил, что подобные ритуалы способны вернуть лишь оболочку, но и тогда разговор шёл об обычных некромантах. Наверняка Принц Тьмы способен вернуть и душу, главное очень попросить. Кажется, в книгах упоминалось, что от него нужно чем-то откупиться, но тут уж не привыкать. В главе про Фурфура не было об этом ни слова, однако аппетит у него оказался весьма отменный.
Как на иголках Вальгард провёл весь последующий месяц, постепенно собирая всё необходимое для ритуала. С постом и вовсе сложностей не возникло: после истерики в храме бабушка стала кормить его весьма неохотно, а Милене попросту не было никакого дела до того, что происходит в её отсутствие.
В ту роковую ночь луна была особенно яркой и крупной. Проложив на полу дорожку света, она беззастенчиво подглядывала с неба за Вальгардом.
Бабушка уснула, Милена только недавно ушла, пора начинать. Начертив мелом Печать, мальчик положил в круг убитого кролика, купленного днём на местном рынке. Хочется верить, что Принц не будет слишком щепетильным в плане свежести подношений.
Что там дальше? Свечи зажжены, кровь пролита, все имена и символы нарисованы, теперь надо приступать к заклинанию. Вальгард принялся за чтение, всеми силами отгоняя навязчивый голос разума, напоминающий о его разговорах с отцом. Да, родители хотели уберечь его от этого, но сейчас ведь совершенно другая ситуация. Цель оправдывает средства. Мальчик не помнил, от кого это услышал, но был с этим высказыванием полностью согласен.
Произнеся последнее слово, Вальгард затаил дыхание. Пламя свечей едва дрогнуло, по полу прокатился сквозняк, но больше ничего. Закусив губу от напряжения, Вальгард продолжил смотреть на исписанные страницы.
«Важно помнить, что на Принца ни в коем случае нельзя поднимать глаза. Заклинатель не должен отрывать взгляда от книги, а по окончании ритуала прочитать заклинание и захлопнуть её. Заглянув в глаза Принцу Тьмы, вы утратите власть над собой.»
Разумеется, гримуаров отыскать в местной библиотеке не удалось, но, памятуя о прочитанном, Вальгард раздобыл обычную книгу с какими-то кулинарными рецептами, вложив в неё листы с собственноручно написанными заклинаниями.
Однако ничего не происходило. Почему? Принцу не понравилось подношение? Или, может, в руках обязательно должен быть гримуар? Быть может, он ошибся в фазе луны?
Дыхание. В комнате послышалось чьё-то тяжёлое дыхание.
«Здесь кто-то есть», – от этой мысли у Вальгарда зябко пробежали мурашки по спине. Где-то на задворках сознания промелькнул страх, что он сотворил какую-то ужасную ошибку.
– Как ты смеешь призывать меня?
Мальчик не мог с уверенностью сказать, что голос исходил из начерченного круга. Как и с Фурфуром, он звучал скорее в голове. Но если голос графа Ада был характерным и хриплым, то этот совершенно не поддавался описанию. Мужской, женский или детский, высокий или низкий, слуху никак не удавалось этого распознать.
В любом случае, теперь поворачивать назад уже поздно.
– Простите мне мою дерзость, Ваше Высочество, – Вальгард приложил все силы, чтобы голос прозвучал твёрдо и уверенно, но получилось это с переменным успехом. Точнее сказать, не получилось вовсе. Откашлявшись, он продолжил:
– Мои родители… Их несправедливо убили, но все мне только и твердят, что «на то воля Божья». Но я не согласен с Его волей! К кому же ещё мне пойти в этом случае, как не к Вам?
Принц довольно усмехнулся. Нет, Вальгард никак не мог этого увидеть, но каким-то образом физически ощутил Его настроение. Как же хочется увидеть, как выглядит Принц Тьмы, но мальчик слишком долго к этому шёл, чтобы всё испортить своим любопытством.
– Рад слышать, что в меня веры больше, чем в лже-Бога, которому смертные так любят строить храмы. Дай же мне посмотреть в твои смелые глаза.
«Явившись на зов, Принц способен принять любой облик и даже прикинуться вашим близким человеком, но лишь с одной целью: вогнать вас во искушение и заставить взглянуть на него, тем самым подчинив себе волю заклинателя.»
– Я не смею, Ваше Высочество.
Принц тихо рассмеялся, шагнув вперёд. Оранжевое пламя свечей едва колыхнулось и вновь замерло. От напряжённой сосредоточенности у Вальгарда перед глазами начали двоиться коряво выведенные на листах строки.
Кап! На белоснежный лист упала пара капель алой крови. Мальчик быстро прислонил тыльную сторону ладони к носу. Так и есть. Наверное, и строки двоятся из-за этого. Ритуал отнимает слишком много сил, но если он потеряет сознание, не прочтя заклинания и не захлопнув книгу, то чёрт его знает, что случится. Опыт с Фурфуром показывал, что ничего хорошего точно можно не ждать. Демоны не умеют деликатно и незаметно уходить восвояси.
– Ты слишком слаб, как и все смертные. Но в тебе есть потенциал. Мне нравится твоя наглость и отрицание богов.
– Вы вернёте моих родителей? Я сделаю всё, что угодно, клянусь! Только верните их!
– Я ненавижу клятвы. Для вас, смертных, это давно ничего не значит. Но я помогу тебе.
Внутри Вальгарда что-то оборвалось, сердце болезненно забилось о рёбра. Строки стали казаться совсем уж мутными. На страницу упала ещё одна капля крови.
– Я помогу, – повторил Принц, сделав ещё шаг вперёд. – Но при одном условии. Взгляни на меня.
