скачать книгу бесплатно
Профессор Тишинский сидел, как обычно, в своём кабинете. Каждый новый визит Ники открывал, для Ивана Петровича, в ней всё более и более прекрасные стороны, и черты характера. Казалось, что в этой женщине нет ничего, что можно было бы назвать «минусом». Безусловно, одни только положительные качества и безупречная природная красота.
« Я должен взять себя в руки! » – говорил себе профессор и каждый раз терял голову при виде Вероники. Вот и сейчас, она у Виктора, вся такая красивая, явно выспавшаяся и счастливая, и тот, в свою очередь, откровенно готов рассказать ей всю свою жизнь, и главное, про то время, что был в коме… Иван Петрович закрыл глаза и отчётливо, почти поминутно вспомнил хронологию событий того дня, когда Виктора привезли к ним в научный центр. Лишь по счастливой случайности врач скорой помощи оказался близким родственником профессора и моментально определил, будучи прекрасным реаниматологом, куда лучше везти больного, и кто действительно ему поможет. А иначе всё ! Любая из больниц, куда бы доставили Виктора, не смогла бы обеспечить надлежащую квалифицированную помощь и не потому, что не хотела, скорее наоборот, а потому, что не смогла бы. – Мало ещё в нашей стране первоклассных врачей, готовых работать на любых условиях, лишь бы работать, это не та профессия! Каждый труд должен оплачиваться по достоинству и уж тем более в медицине – здесь ошибки исключены, цена – человеческая жизнь!… Опять я о грустном. Так, стоп! – остановил сам свои рассуждения Иван Петрович и подумал. – Нет, всё-таки это не случайность, а иначе, как объяснить тот факт, что Виктор всё-таки очнулся, прекрасно себя чувствует, жаждет новых эмоций и хочет ЖИТЬ! А тогда, больше трёх лет назад, даже он – видавший виды профессор, не давал никаких гарантий, что пациент выживет, а уж тем более, что сможет вернуться к нормальной, полноценной жизни. Хотя об этом рано ещё говорить, посмотрим, что Виктор расскажет и понравится ли его рассказ тем, кто там наверху сидят. Тем, кто платит за весь этот комфорт и ждёт ответных положительных результатов,– подумал Иван Иванович и с недоверием посмотрел на рабочий телефон, опасаясь, что и мысли его тоже могут каким-то невероятнейшим образом сканироваться, и передаваться по кабелю «туда», где знают как правильно ими распорядиться, и применить в нужное время. Радовало только, что это не тридцать седьмой год и у власти не Сталин.
– Иван Петрович, через час операция, вы готовы? – раздался голос вошедшей медсестры.– Простите, я стучала, но вы не слышали, вот зашла напомнить. С вами всё в порядке?…
– Что за бестактность, милочка? – Иван Петрович был взбешен. – Если я не приглашаю вас в кабинет, значит зайдите позже! Ишь, взяли манеру, пользуетесь моей добротой! Выйдите вон! – уже, еле сдерживая себя, кричал он. – Если ещё раз такое повторится – уволю к чертям собачим! Нет, ну надо же, что себе возомнили,– уже сам себе под нос ворчал профессор, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание. – Я же предупреждал – не входить без стука, не совать свой нос куда не просят. Боже! – поднял он руки к верху, потом схватился за голову и произнес. – Здесь же столько оборудования, ещё эти камеры, о них вообще никто не знает. Вот паршивка девка! Надеюсь она ничего не успела заметить?
А в это время Виктор увлеченно продолжал рассказывать Нике, про то, как он летел через какой-то туннель, про странного незнакомца с белыми зрачками, про людей, которые были как привидения, про себя и про свои ощущения от огромного экрана, как в кинотеатре, про музыку Вивальди, даже вспомнил первые строки сонета:
«Приход весны встречая звонким пеньем,
Летают птички в голубых просторах,
И слышен плеск ручья, и листьев шорох,
Колеблемых зефира дуновеньем…»
– Вы представляете, Ника,– продолжал он. – Эти строки звучали у меня в голове, я их до этого момент, ну вернее, до того момента не знал. И так все сезоны, все четыре сезона Вивальди звучали, а стихи в голове сами собой возникали. Я понимал, что жизнь наша бесконечна, что мы рождаемся и умираем, как и природа, как всё в этом мире. Мне стало ясно, что ничего на самом деле не меняется, это круговорот – рождение, жизнь, смерть, рождение… И так бесконечно, и не только с людьми и с природой, а со всем, что нас окружает и с тем, что нам не видно вооруженным взглядом, и даже с тем, о чем мы вообще не догадываемся. Вы меня понимаете, Ника? Все бессмертно и границ нет, но люди этого не знают, очень-очень многие не знают и даже не догадываются о том, что в сущности они из себя представляют. Я могу даже утверждать, что душа человека бессмертна, но это только избранные могут подтвердить. Вы знаете кто такие избранные? Мне почему-то кажется, что вы знаете больше остальных.
– Ну, догадываюсь,– это была первая фраза, произнесенная Вероникой, за последние два часа, что она слушала Виктора. Пока что рассказ его напоминал многие другие, подобные. В одно время в России, да и не только, случился бум клинических смертей, как казалось тогда. Книги печатались одна за другой, суть не менялась, только авторы, и все они в один голос утверждали, что видели свет в конце туннеля, и они летели на свет, и каждого из них звал голос, а потом они возвращались и так далее…
– Вы знаете о каких избранных я говорю?– как-то с недоверием переспросил её Виктор.
– Ну я думаю это франкмасоны, вольные каменщики, сейчас их называют просто масоны. Пожалуй на сегодняшний день, только ленивый не говорит о них и не обвиняет их в развале СССР и прочих, прочих бедах… Всё-таки ореол таинственности и таинств посвящения сделали своё дело.
– Кто? Масоны? Нет, – не дал ей закончить мысль Виктор. – Они-то тут при чём? Как говорится, если хочешь иметь власть, придумай себе религию, и кому-то это удалось сделать через масонство. Тем более, что первоначальной целью масонского братства, была анонимная помощь на благо всего и всех, и только во имя добра и процветания… А дальше всё самой завертелось, обросло мифами и легендами. Я бы назвал это клубом по интересам на высшем уровне.
– Я, если честно, не сильно вдавалась в подробности. Вы не устали, Виктор? – спросила Вероника и встала со стула, чтобы немного размяться от долгого сидения.
– Нет конечно! А вы? – и не дождавшись ответа продолжил, чтобы не оставить Веронике шанса опомниться и сбежать куда-то по своим делам.
– Просто понимаете, Вероника, что много информации это тоже плохо, особенно если она шокирующая. Если я зайду сейчас в церковь и скажу, что за грехи никого не наказывают, а страшного суда избежать можно – то вера падёт и начнётся самопроизвол! Очень трудно всегда: первооткрывателям, испытателям, ученым и тем, кто глубоко «копает»… Знания могут быть чистым ядом, если информации будет слишком много… или она не будет соответствовать вашему мировоззрению на данный момент, то вы можете просто умереть.
– Я поняла вас,– вздохнула Ника. – Может чаю? – предложила она. Но тут на пороге палаты показалась Рита и сказала, что через пятнадцать минут у Виктора процедуры, поэтому чай отменяется на неопределенный срок. Ника посмотрела на часы, потом с грустью на Виктора.
– Мне очень жаль, но на сегодня это всё, – произнесла она тихо. – Вечером я заеду, наверно на часик, но не обещаю. Вы не волнуйтесь, мы всё с вами успеем записать и переслушать ещё сто раз.
– Да я собственно и не переживаю, не мемуары же пишем,– Виктор улыбнулся и добавил. – Умирать мне пока рано, я только заново родился, так что успеем.
– Вам что-нибудь нужно, может есть какие-то предпочтения или просьбы ? Вы не стесняйтесь, скажите, я всё найду и привезу, мне нетрудно. Просто здесь телефоном нельзя пользоваться, отключать заставляют. Так что связи с Ритой и вами у меня нет. Вернее связь есть, но не сиюминутная, для этого Рите, как минимум надо спуститься и выйти во двор.
– Нет, спасибо, я в общем-то ещё и не очень-то освоился, пока. Желаний особенных нет, разве что,– Виктор выдержал долгую паузу, потом сделал глубокий вдох и, несмотря на присутствие Риты, сказал:
– Видеть вас чаще и встать побыстрее на ноги, вот и всё.
– Я вам ещё успею надоесть, произнесла Вероника, отводя взгляд от Виктора.– А вот ваше желание встать, это очень хорошо. Самое главное не унывать! Помните – уныние это грех. А вы верите в Бога, Виктор?
– Хм… Неожиданный вопрос, пожалуй оставлю его без ответа. Думаю в конце моего рассказа, вы Ника, сами сделаете выводы и найдёте правильный ответ, ведь вы же аналитик, – ударение было сделано именно на слове «Вы».
– Хорошо, пусть так. Хотите убедиться в моем профессионализме или не хотите отвечать на вопрос сходу?
– Скорее второе. Потому что боюсь спугнуть вас своими откровенными ответами.
В этот момент на пороге появился Иван Петрович, за ним ещё две медсестры. Вероника решила не задерживаться, всё-таки беспомощность мужчины, никаких чувств и эмоций, кроме жалости, не вызывала. Симпатия была, это точно, но только во время общения, а общая картина была плачевной.
«Ещё эта инвалидная коляска, чего они его тягают туда-сюда, везли бы на каталке в процедурную,– думала про себя Ника. – Черт, он же в туалет тоже сам ходить не может, а я тут расселась, ещё чайку предлагаю попить, а Виктор молчит, терпит наверное?» – продолжала ругать себя Вероника, а вслух добавила:
– Ну, на сегодня мы закончили, Иван Петрович, и Виктор молодец, он прекрасный рассказчик. И знаете, мне почему-то кажется, он сдержит своё обещание и встанет, думаю, даже раньше заявленного срока. Я не прощаюсь,– быстро сказала она, и не дав опомниться профессору, чтобы ни дай Бог, он не начал возражать, Ника удалилась из палаты.
Через пол часа она уже была у себя в офисе и с головой погрузилась в работу.
– Лариса, Илья ещё там? Если нет, то найди мне его срочно!
– Да, он тут, Вероника Витальевна, сейчас приглашу его к вам.
– И кофе пусть захватит, и Тараса!
Через две минуты Илья и Тарас показались на пороге кабинета Ники, заполнив собой достаточно большое пространство, сразу стало как-то тесновато, несмотря на внушительный размер помещения.
– Ох, ребята!– вырвало у Ники, при виде двух мускулистых молодых парней и она, не скрывая своего восхищения, предложила им присесть. Тарас ещё немного робел, при виде начальницы, поэтому растерялся и не знал как себя вести – присесть или вежливо отказаться.
– Тарас, ты не стесняйся, присаживайся,– поняв его растерянность, предложила повторно Вероника. – А то вы у меня, как «слоны в посудной лавке», порушите сейчас всё в кабинете,– и засмеялась так звонко, что оба парня тоже не выдержали и расхохотались.
– Илюш, скажи мне, что с квартирой Виктора?– спросила Ника, едва перестав смеяться. – Ты, может ремонт там какой-то сделаешь или как?
– Да там не совсем всё плохо: пыль, паутина, запах конечно есть, чего-то древнего, законсервированного. Воздух какой-то тяжелый, даже не знаю как объяснить? Короче, как по мне, то косметического ремонта будет достаточно. Стены покрасим, шторы поменяем, мебель тоже или оставим как память, пыль протрем, полы помоем!
– А вот меня интересует мнение Тараса, как мужчины,– Вероника слегка наклонила голову на бок и с любопытством посмотрела на парня. – Вот скажи мне, делать ремонт или оставить всё как есть, без пыли и мусора разумеется, просто чисто, но по-старому?
– Я не знаю в чём причина,– удивлённо ответил Тарас. – Чья квартира? Почему хозяина квартира нельзя об этом спросить?
– Верно подмечено. Но, значит нельзя, раз мы тебя спрашиваем. Если человек потерял всех близких ему людей, остался один и должен вернуться в свой дом, через пару-тройку лет отсутствия? Что ты на это скажешь, Тарас? Мне нужно твоё субъективное мнение.
– Ну, тогда точно всё поменять, а лучше бы вообще и квартиру саму сменить, – ответил тот.
– Ты знаешь, хорошая мысль, молодец! Илья, ты как думаешь сам?– спросила Вероника.– Может займешься этим вопросом, узнаешь там хоть, что да как и мне потом только варианты покажешь, ну ты меня понял, да?!
– Я всё сделаю, не беспокойтесь, Вероника Витальевна. Мы можем идти?
– Да, спасибо, молодцы ребята, идите.
– Лариса, что у нас на сегодня, кто записан?– поинтересовалась Ника. А после уточнения всех нюансов, снова с головой погрузилась в работу, да так, что мысли о Викторе остались где-то в недосягаемости.
Глава 9
Иван Петрович, в выдавшийся короткий перерыв в работе, сидел в своём кабинете, пил чай и смотрел новости, комментируя всё очень эмоционально:
– Как всегда бестолковые из многих известных и состоятельных людей, участвуют в дебатах, при этом явно говорят как по шаблону и вообще – кто их считает умными? Марионетки все!… Ну вот опять коррупционеры борются с коррупцией! Смешно, ей-богу! – возмущался профессор и недоумевал, как всё-таки несправедливо кому-то с рождения достаётся всё и сразу, а кто-то должен всю жизнь трудиться и пытаться каждый день доказывать, что он достоин того места которое занимает. – Мы всего лишь пешки в чьей-то очень умной игре под названием Жизнь,– продолжал свой мысленный монолог профессор, уже идя в операционную, при этом сам себе кивал и поддакивал. Но когда началась операция, Иван Петрович тут же изменился в лице – полностью собрался и сосредоточился, отогнав все посторонние мысли прочь.
***
Вечера не вносили никаких корректив в нынешнюю жизнь Виктора. Он так же как и все предыдущие дни ждал, теперь уже не только Нику, как женщину, которая ему симпатична, хотя эта женщина безусловно стоит того чтобы её ждали, но и Нику, как внимательного слушателя. Не многим понятны будут его рассказы и Виктор это осознавал, а с другой стороны – он же не Юрий Гагарин, на которого страна возложила большую ответственность за полет. Он простой, обычный гражданин своей страны, который по непредвиденным обстоятельствам попал в аварию и потерял всех и всё. Несколько лет провёл в коме, потом очнулся и стал каким-то другим, изменился в душе, но не перестал верить в чудеса, желать жить и любить:
– Прекрасный сюжет для мелодрамы, домохозяйки будут очень довольны, если мою историю запишут и напечатают книгу, а лучше – снимут сериал. Вот будет над чем и о ком переживать вечерами,– думал Виктор и совсем не радовался такому раскладу событий.
– О чём задумались, любезный? – спросил профессор входя в палату. – Вы сегодня молодцом, у вас есть все шансы на полное выздоровление, голубчик. Ваши анализы близки к идеальным, не смотря ни на что, вы боритесь и хотите жить. Я заметил, кстати, ваши взгляды в сторону Вероники Витальевны или скажите – показалось?
– Что, простите?– переспросил Виктор, хотя прекрасно расслышал вопрос Ивана Петровича, просто решил немного оттянуть время и придумать достойный ответ.
– Ничего, ничего такого! Не обращайте внимания на старика, я просто довольно долго уже живу на свете и научился различать взгляды, хотя возможно, что я ошибаюсь. У меня вот какой к вам вопрос будет, разрешите задать?
– Конечно, зачем вы спрашиваете?– удивился Виктор и немного насторожился.
– Всё дело в том, – начал профессор. – Что всё это, ну то что с вами произошло, это же феноменально! Вы понимаете?
– Да, точно! Вы же пишите диссертацию, профессор,– прервал его Виктор. – Вы хотите присутствовать при нашем общении с Вероникой Витальевной, да? Так я не против, но только с одним условием – через неделю, не раньше, пожалуйста.
– Странная просьба, а почему именно через неделю, а не вчера,– не выдержал профессор и съехидничал. Ему совсем не обязательно было присутствовать в палате, даже можно сказать – вообще не нужно было тут находиться. Достаточно камер и монитора компьютера в его кабинете, чтобы быть в курсе всего, что происходит, и когда приходит Вероника, и даже, когда её там нет вовсе. Но выдавать главную тайну было строжайше запрещено, поэтому Иван Петрович решил поиграть немного в обиженного профессора, для которого диссертация это главная цель, так же как и успехи самого Виктора. И он продолжил:
– Так у вас от меня какие-то секреты? Раз вы не желаете моего присутствия здесь, ведь неделя это очень большой срок, я боюсь упустить главную мысль и идею вашего рассказа, поймите.
– А вы поймите меня, как мужчина мужчину, всего неделя и вы можете присоединяться, профессор.
– Ладно, мой друг, пусть будет по вашему… Договорились! Я зайду с утра – это стандартный обход, уж не обессудьте.
«Он всё-таки обиделся!» – подумал Виктор, но вслух ничего не сказал, просто закрыл глаза, тем самым дав понять, что на сегодня разговор окончен. Иван Петрович неспешно вышел из палаты и увидел Нику, спешащую ему на встречу. В какую-то минуту их взгляды встретились и по телу профессора пробежал разряд тока, который заставила его остановиться и замереть на месте как статуя. Сколько времени он мог простоять вот так, как каменный, глядя на ангела, спешащего к нему из райского сада, чтобы подарить минуты счастья и согреть его сердце?…
– Иван Петрович, дорогой, вам плохо?… Сердце? … Что?… Вы слышите меня?
– Со мной все в порядке, Вероника Витальевна, не беспокойтесь!
– Ой, ну слава богу! А то вы стоите как мумия – бледный и … В общем я испугалась и немного растерялась, думала что-то с сердцем у вас! Уже хотела звать на помощь, но вы заговорили. Что с вами было? Может позвать кого? – Ника не могла прийти в себя от испуга.
– Я ж говорю, всё в порядке, всё хорошо! Просто вечер, устал, операция была сложная, всё-таки я пока ещё практикующий нейрохирург, понимаете! Я ещё ого-го!– особо подчеркнул он слово «практикующий и ого-го», намекая на то, что полон сил и возможностей, для чего только именно он не стал уточнять.
Вероника немного отошла от панического состояния, взяла руку профессора, погладила её и сказала:
– Так будет не всегда!– помните эту притчу, Иван Петрович?
– Что-то слышал, голубушка, но напомните, будьте любезны! А про себя подумал, но вслух не сказал. «Говори, говори, хоть что угодно, век бы слушал вот так, стоя в коридоре, наедине, глаза в глаза, ощущая тепло твоих рук и нежный, чарующий аромат. Ты мечта, ты чья-то богиня победа, ты чья-то Ника. Увы!…»
– Ну, давайте напомню,– начала Вероника. –Если вкратце, то однажды к старому раввину приходит молодой еврей и просит помочь, потому что он потерял работу, от него ушла жена и забрала детей, – жизнь разрушена и её смысл потерян. Раввин посоветовал ему, на самом видном месте в доме, прикрепил табличку с надписью «Так будет не всегда!» и сказал, что это поможет. Молодой человек удивился, но поблагодарил мудрого раввина и пошёл домой, все сделал как ему велели… Через некоторое время, он опять приходит к раввину, уже такой счастливый, воодушевленный и радуясь говорит, что у него всё в жизни наладилось: и работа нашлась, и жена-красавица вернулась с детьми и даже дом новый он строит и его интересовало, можно ли уже снять ту табличку с надписью? Мудрый раввин выслушал его, похвалил и сказал. – Нет, оставь, пусть висит! Как бы хорошо или плохо тебе не было ты помни, что так будет не всегда!
– Да, да, прекрасная притча! Спасибо, что напомнили.
– Не за что! Ну, я пойду или вы что-то хотите мне сказать? Если нужно, я могу уделить вам немного времени…. Я помню вы хотели мне что-то сообщить, вернее о чем-то попросить? Я правильно вас понимаю?
– Не совсем, хотя отчасти вы правы. Скажите, Вероника, мы можем с вами встретиться где-нибудь за пределами научного центра? Это важно для вас с …,– и он кивнул в сторону палаты Виктор, при этом прижал палец к губам. Потом громко добавил.
– Аналитик вы прекрасный, Вероника Витальевна, я не спорю, но мне бы хотелось узнать общую картину. Ну, например, что нам стоит ожидать от вашей гостьи, сможем ли мы её принять?! Я могу вам позвонить и встретиться, и с ней тоже, но только не здесь! Вы ж понимаете, это серьезное медучреждение и сюда, абы кого не пускают. Вы меня понимаете?!
– Да, да, конечно!– ответила Ника, прекрасно понимая, что профессор хочет ей что-то сказать, что касается Виктора и не может. Видимо потому, что здесь есть камеры или микрофоны – это очевидно. Она достала визитку из сумочки и протянула её Ивану Петровичу. А в ответ добавила:
– Вот вам моя визиточка, лучше не откладывать это дело в долгий ящик! Надеюсь, что у моей пациентки нет никаких серьезных нарушений и диагноз будет не подтверждён. – Решила она вовремя подыграть профессору и даже подмигнула слегка. – Поэтому прошу вас, как только у вас появится свободное время, позвоните и мы встретимся все втроём и обсудим. До свидания, Иван Петрович, я пойду к Виктору, с вашего позволения.
– До встречи, голубушка! До встречи!
Ника немного постояла перед палатой Виктора, сделала пять глубоких вдохов и выдохов, перевела дыхание в нормальное состояние и гордо вошла.
Виктор сидел в кресле, он ждал её и даже не пытался скрыть своей радости, когда увидел Веронику.
– Ну, вот! – начал он не поздоровавшись. – Я сижу! Не, ну правда меня сюда посадили, я не сам сел. Но завтра попробую сам, обещаю! Я хочу вам кое-что рассказать, вы взяли диктофон?
– Да, взяла! Но, во-первых, добрый вечер, Виктор! Я тоже рада вас видеть и готова выслушать, не смотря ни на что. Хотя, я бы сейчас не отказалась от маленького жареного мамонта с корочкой хлеба.
– Вечер добрый!– из кухни показалась Рита.– Я всё слышу, Вероника Витальевна, мы как раз собираемся ужинать, хватит на всех, не волнуйтесь. Мамонта мне никто не убил на охоте, а вот рыбу я поймала в ближайшем супермаркете. Уже всё готово, мойте руки, я сейчас принесу.
Вероника встала и взглядом обвела комнату, ища камеры или что-то в этом роде. Стараясь не особо акцентировать взгляд на чем-либо, ведь она ещё не уверена в том, что здесь вообще есть видеокамеры.
– Немного душновато у вас тут, а вентиляции здесь нет? А-а-а, вот нашла, совсем незаметно, закрасили даже, чтоб не привлекала внимание. Наверное тут общая система вентиляции, как вы думаете?… Кроме еле заметной решетки, забеленной под цвет потолка, ничего больше Нике не удалось обнаружить.
«Возможно и нет ничего, а профессор хочет ей что-то другое рассказать»,– подумала она. Хотя чувство какого-то внутреннего дискомфорта не прошло, а наоборот немного усилилось и кушать совсем расхотелось. «Возможно, что видеокамер нет, а есть только микрофоны… Как это узнать без спецтехники, ума не приложу? Как предупредить Виктор, я тоже не знаю! Но в конце-то концов он не беглый шпион и не разведчик, владеющий секретными знаниями. Всё что он говорит не имеет никаких доказательств и он может быть признан невменяемым, ведь быть в коме это значит быть в бегах. И всё-таки это не КГБ, а научный центр», – успокаивала себя Вероника.
В это время из кухни вышла Рита с подносом. Аромат запеченной рыбы с картошкой в один миг вернул чувство голода и наполнил рот слюной, сглотнув которую, Ника окончательно позабыла о недавнем чувстве дискомфорта внутри и принялась ухаживать за Виктором. Когда с едой было покончено и все втроем дружно пили чай, напрочь позабыв, что это не ресторан и даже не дом, а солидное учреждение, Виктор вдруг спросил.
– Как вы думаете, чем я буду заниматься когда выйду отсюда? Просто я решил спросить вас, Ника, как аналитика, что вы мне предложите?
– Не знаю… А что вы думаете об этом, Виктор? Я знаю о вас всё в общих чертах. Простите, что приходится напоминать вам о том времени, но без этого мы не сможем понять, как нам надлежит поступить в будущем, верно? Уж если быть до конца откровенными – вы один Виктор, ни друзей, ни близких, никого… Чистый лист, новая жизнь, новый вы и мир вокруг вас тоже новый. Осталось совсем немного времени и вы выйдите отсюда, будете адаптироваться ко многим вещам, изучать что-то, возможно по-новому взгляните на прежний уклад жизни и привычные поступки. А может случиться и наоборот, вы понимаете меня?
– Да, но вряд ли я, как страус, спрячу голову в песок… Вы же это имели в виду? Нет-нет, я не из их числа! Я всегда любил жизнь, но был в чём-то пассивен и не хотел менять привычный уклад и ритм. Что касаемо друзей, то их понять можно, – меня считайте не было несколько лет. Я проспал многое и ни за что не был в ответе. От меня ни пользы ни вреда. Худшее, что могло со мной случиться это смерть, лучшее – я остался бы жить. Хотя ещё не известно, что из этого лучше и хуже. Просто это странное время, которое мы называем жизнью – всегда кажется лучше того, что зовётся страшным словом «смерть», хоть она и неизбежна. Вот только оттуда ещё никто не возвращался, никто не знает как там, поэтому и боятся многие умирать.
Вероника успела включить диктофон и старалась не перебивать Виктора, хотя время было уже позднее, после сытного ужина ужасно хотелось хоть где-нибудь пристроиться, прислониться, вытянуть ножки и часик поспать. Ещё очень не хотелось ехать домой, потому что по дороге к Виктору, Илья сообщил, что из полицейского участка отпустили её мужа Романа. Где сейчас этот бессовестный человек, который отчаянно пытается в последнее время разрушить всё с чем имеете дело? Ника не знала ответа, но она понимала одно – в отчаяние Роман способен на многое, возможно он и сам ещё до конца этого не осознаёт. А ведь всё потому что мама его…
– Вы меня не слушаете, Вероника Витальевна! Вы где-то далеко сейчас. Давайте отложим наш разговор на завтра, ведь вы придёте завтра?– немного обиженно произнёс Виктор.
– У меня работает диктофон, не волнуйтесь. Просто сегодня я немного устала и у меня возникли кое-какие проблемы, но я всё решу в ближайшее время. Так, на чём мы остановились, точнее вы?… Вы говорили про жизнь и смерть, что люди бояться смерти, так как не знаю, что их там дальше ждёт. Так и живут, а многие просто существуют и позволяют себя использовать, совершенно не понимая, что всё на земле дано для всех, что не единицы с рождения уже отмечены какими-то талантами, а все люди! Только самое главное понять к чему лежит душа и уже тогда развиваться и совершенствоваться в нужном направлении. Хотя, как я считаю, что всему в жизни можно научиться, если захотеть. Только вкладывать надо уже с малых лет в ребёнка всевозможные знания и прививать разные навыки, чтобы суметь распознать склонность к чему-то конкретному, к тому что легче дается, вот на то и делать упор. Я правильно говорю?
– Совершенно верно, но копать надо ещё глубже – избавившись от стереотипов воспитания… Это отдельная тема, мы к ней обязательно вернемся чуть позже, а пока расскажите о вашей проблеме, чем я могу помочь?
– Ой!– рассмеялась Ника. –Вы тут сейчас сидите, как мудрый старец, говорите всё, рассуждаете о чём-то, а я, как простая несчастная женщина, пришла к вам за мудрым советом. Вам бы ещё посох такой надо и бороду отрастить подлиннее,– и они оба засмеялись искренне, со стороны напоминая влюбленную пару, прожившую уже долгое время вместе, но не утратившую это драгоценное чувство любви и искреннего уважения друг к другу.
Немного успокоившись Виктор посмотрел на Нику и кивком головы дал понять – мол, я жду ответа на вопрос, не бойся, говори!
– Нет, не волнуйтесь, ничего такого, чтобы я не могла решить,– правильно поняв его жест, начала она.– Просто всё как-то внезапно навалилось. Мне ужасно не хочется портить себе настроение сегодня, мы так хорошо беседуем, может в следующий раз я расскажу, идёт? В общем-то и проблемой это не назовёшь, а скорее всего в моей жизни происходит какой-то завершающий этап чего-то, что по сути уже надо было закончить давным-давно…
– Ох! Как вы женщины любить всё растянуть и особенно говорить так, что в конце сами не понимаете с чего начали. Вы можете, Ника, сказать конкретно, в двух словах: проблема такая-то, какие варианты решения вы уже нашли и что можно ещё сделать, чтобы окончательно закрыть тему этого вопроса? Вот! Давайте попробуем без предисловий. Ну, я жду! И не стесняйтесь, я совершенно посторонний человек, мне о вас ничего не известно, – значит мнение будет субъективным. Я не корреспондент и завтра о вас не напечатают в газетах, считайте, что я ваш друг, а значит плохого не посоветую. Начинайте!…
Вероника была как под гипнозом, от взгляда Виктора ей вдруг захотелось всё рассказать, выдать все сокровенные тайны, стать прочитанной книгой, чтобы потом, когда он будет знать о ней всё – она перестанет существовать, а начнёт жить, прошлое останется в прошлом, а начнётся новая глава.
