Заберу детей с собой

Тиана Эйман

Заберу детей с собой

Миша был сильным, волевым человеком, но два года назад, отсидев в тюрьме за драку, вернулся сломленным. Друзья исчезли, работу найти не удавалось. Только родные искренне радовались его возвращению.

А сейчас, после очередной ссоры с матерью из-за материальных проблем, она снова высказала всё, что наболело: напомнила ему о его недостатках, о несбывшихся надеждах, о том, что он бросил четверых детей и женился на другой…

Миша не стал дослушивать. Хлопнув дверью, вышел из кухни, зашел в свою комнату и коротко бросил жене:

– Лиза, собирай детей, мы съезжаем.

Лиза, держа на руках трехмесячного сына, аккуратно оторвала его от груди, уложила в люльку и спокойно спросила:

– Куда? И на что мы жить будем?

Голос её был ровным, но взгляд проникал Мише в самую душу.

– Я найду, и мы сразу же уйдем, – сказал он, будто убеждая в этом самого себя.

– Хорошо, – так же спокойно ответила Лиза, укачивая сына.

Миша почувствовал, что ему нужно побыть одному, и вышел на улицу.

Был поздний весенний вечер. Ветер доносил из сада аромат цветущих яблонь. В свете уличного фонаря он заметил силуэт отца у сарая. Тот, пошатываясь, брел к дому.

Григорий Михайлович, его отец, был алкоголиком. В детстве Миша всегда злился, когда слышал: «Ваш муж страдает алкоголизмом». Почему страдает? Разве страдает он? На самом деле мучаются его близкие, его семья! А ему хорошо…

Миша вспомнил свое детство. Отец пил, бил мать, а они с сестрой сбегали из дома, как только отец начинал повышать голос. Так их научила мама.

Первый раз он заступился за неё в пятнадцать лет.

Возвращаясь из школы, он увидел у ворот заплаканную сестренку.

– Отец опять буянит, – всхлипнула она.

Миша велел ей оставаться на улице, а сам, схватив в саду грабли, зашел в дом.

Из кухни доносились мат отца и плач матери. Он распахнул дверь. Мать лежала на полу, прикрывая лицо руками, а отец пытался поднять её за волосы.

– Не трогай её! – крикнул Миша.

Отец даже не повернулся.

– Вон отсюда, щенок!

Миша не раздумывал. Подбежал и со всей силы замахнулся.

Григорий не ожидал удара. В последний момент он заметил грабли, но не успел среагировать. Упал. По виску потекла кровь.

Миша помог матери встать, а потом они вдвоем связали отца и дотащили его до гаража. Там стоял старый диван. Они оставили ему подушку, одеяло, воду, хлеб, ведро с крышкой. Закрыли дверь.

Когда они вернулись в дом, мама привела себя в порядок и позвала детей к столу.

– Спасибо, сынок, – сказала она. – Теперь ты мой защитник. Я горжусь тобой.

И снова заплакала.

Отец оставался в гараже несколько дней. Когда сильно кричал, мама ходила к нему на переговоры.

А потом, когда Миша вернулся из школы, отец уже сидел за столом. Голова его была забинтована, на лбу – пластырь.

– Не бойся, он тебя не тронет, – сказала мама. – Он обещал.

– Пусть только попробует, – бросил Миша и ушел в свою комнату.

Отец промолчал.

Неделю он еще ходил на терапию от алкоголизма. Потом бросил. Начал бороться с собой по-своему: закрывался в гараже, никого к себе не пускал. Со временем перестал общаться с друзьями-пьяницами. Стал замкнутым. Но больше никогда не поднимал руку на мать.

А потом, выйдя на пенсию, снова запил.

Теперь он не буянит. Просто прячется в гараже и пьёт.

Миша смотрел на покачивающуюся фигуру отца.

Кем он стал? Чёрной тенью, от которой за версту несёт перегаром?

Какой стыд испытывает он, когда встречает его на улице! Как неловко, когда к нему приходят знакомые и спрашивают: «А кто это?»

Больше всего Миша боялся стать таким же. Поэтому не курил и не пил крепкие напитки. Разве что иногда пиво – в компании друзей.

«А мать права…» – подумал он, когда отец зашел в дом.

На подработках семью не прокормишь. Половина заработка уходит на алименты детям от первой жены, а они и слышать о нём не хотят. Пенсионерка-мать вынуждена подрабатывать, чтобы помогать его новой семье: трое своих детей, старшая дочка Лизы от первого брака…

Миша схватился за голову.

Сейчас ему нужна была поддержка.

Он набрал номер сестры.

Гудок.

Миша сбросил вызов.

Очень хотелось поговорить, но у Марины своя жизнь. Своя семья. Свои проблемы.

Марина никогда не пыталась слепить из него кого-то идеального. Но терпеть не могла, когда он ей врал.

Когда семья узнала о его второй жене, Марина два месяца с ним не разговаривала.

– И как бы ты отреагировала, узнав, что я встречаюсь с женщиной старше себя? С вдовой, у которой есть ребёнок? Ты бы порадовалась за меня? – спросил он тогда. – Я влюбился, Марина. Как мальчишка. Думал, что это пройдёт, но потом Лиза сказала, что беременна. И я понял: чувства стали глубже. К Вере я никогда ничего подобного не испытывал.

– Тогда почему ты молчал? Вера ничего не подозревала?

– Подозревала. Мы говорили о разводе, но она даже слушать не хотела. Она боялась, что я брошу её с детьми. Говорила, что если у меня кто-то есть, то я просто нагуляюсь и вернусь. Что она меня простит. И прикрывала перед матерью, создавая иллюзию идеальной семьи…

Его воспоминания прервал телефонный звонок. Это была Марина.

– Слушаю.

– Привет, Миша. Ты мне звонил?

– Нечаянно нажал твой номер, извини, сестрёнка, – Миша попытался придать голосу легкомысленность.

– Я только что разговаривала с мамой. – После небольшой паузы Марина спросила: – Ты меня слышишь? Ты дома?

– Я на улице, во дворе. Не беспокойся. Марина, я тоже хочу съехать от матери, «встать на ноги» и приезжать к ней только по выходным. Но нам негде жить. Я не зарабатываю столько, чтобы хватало на съёмное жильё.

– Миша, мама не гонит тебя. Поговори с ней. Выслушайте друг друга.

– В последнее время я слышу от неё только, какой я никчёмный сын и тому подобное…

– Я не верю, что мама так сказала, – перебила его Марина. – Ты думаешь, что ты один такой бедный и несчастный, а у остальных всё идеально? Может, мне рассказать про проблемы моей семьи, чтобы тебе полегче стало?.. – Голос Марины дрожал. Она никогда не говорила с братом в таком тоне, тем более не жаловалась на жизнь. Мише действительно казалось, что её брак – идеальный. Впрочем, их с Верой отношения для всех выглядели такими же. – Миша, извини. Просто у мамы больное сердце. Когда тебя посадили, у неё был инсульт. Я не хочу, чтобы это повторилось. Поговори с мамой, пожалуйста.

– Марина, ты плачешь? Не надо, пожалуйста. Хорошо, я поговорю с мамой, обещаю. Пока.

Завершив звонок, Миша поднял голову вверх и всмотрелся в небо. Месяц ярко светил, а небесное пространство было усыпано звёздами. Красота! А там, за звёздами, в необъятном космосе, возможно, в эту секунду происходит столкновение, что-то рушится, кто-то гибнет… А может, у всех людей в мире так же: снаружи красота, а внутри хаос.

Злость на мать рассеялась. Он решил зайти и попросить у неё прощения. Свет в её комнате ещё горел. Миша постучал пальцами по двери, но в ответ – тишина. Приоткрыв дверь, он просунул голову в комнату и увидел, что Людмила Викторовна уснула в кресле, в очках и с книжкой в руках.

– Мама, мама, – тихонько позвал он. – Иди в кровать.

– Сынок, ты пришёл. Я ждала, когда ты вернёшься.

– Мама, ты ждала меня? Серьёзно? Мне тридцать восемь лет, я сам отец… Ладно. Мам, я хотел извиниться…

– Когда твои дети вырастут, ты же не перестанешь быть их отцом?

– Но я не буду их вот так контролировать. После восемнадцати лет у каждого из них будет своя жизнь, к которой я не буду иметь отношения.

– Я дожидалась тебя ради своего спокойствия. И если бы я хотела тебя контролировать, у тебя не было бы второй семьи, и уж тем более я не допустила бы, чтобы ты сел.

– Мама, я зашёл, чтобы извиниться, а не ругаться. Марина сказала, что у тебя был инсульт, я об этом не знал.

– Я попросила Марину не говорить тебе, чтобы не беспокоить. Я уже несколько лет на таблетках. Со мной всё нормально, не стоит переживать.

– Мама, а ведь характером я весь в тебя пошёл. Ты говоришь, что я как папа, а я сейчас в тебе вижу себя. – Миша улыбнулся и обнял мать.

– Я тоже это заметила. – Людмила Викторовна улыбнулась в ответ и крепко прижала сына к себе.

– Мам, что мне сделать, чтобы ты была счастлива? Или хотя бы не расстраивалась?

– Тебе не понравится то, что я скажу. Но раз уж ты спросил, я отвечу. Только пообещай выслушать до конца и не хлопать дверью, хорошо? А потом я задам тебе тот же вопрос, и ты мне ответишь так же искренне. Договорились?

Миша кивнул.

– Мне не нравится Лиза, – начала Людмила Викторовна. – Не только потому, что она разбила вашу с Верочкой семью, а как человек. Я согласилась принять её в семью только потому, что ты очень настаивал. Тебе тогда и так было плохо, но ты не унимался и переживал за неё. Инсульт я перенесла в тот же вечер, когда мы с Мариной привезли их домой. Мне стоило большого терпения и здоровья жить с ней под одной крышей. Дав тебе обещание, я подписала себе абонемент на проверку нервной системы вот уже третий год… Подожди, дай договорить, – мать жестом остановила сына, который хотел возразить. – Ты обещал дослушать.

Она сделала паузу.

– Я уважаю твой выбор, но я больше не могу. Снять вам квартиру в городе я не потяну, но могу помочь с арендой домика в дачном посёлке. Попросишь у отца машину на первое время. И ещё… попроси Лизу, чтобы не забирала Настю у матери. Поверь, мне нелегко это говорить, но я давно хотела. Вера и внуки перестали с нами общаться после того, как я приняла твою вторую семью. Ирина и Ольга уже взрослые, они всё понимают. Они не хотят прощать того, что ты их бросил. А теперь говори. Что мне сделать, чтобы ты был счастлив, сынок?

– Ну, спасибо, что разрешила высказаться. Я правильно понимаю, ты меня выгоняешь?

– Не выгоняю, а даю возможность пожить со своей семьёй отдельно. За жильё пока буду платить я, а дальше – сами.

– Спасибо за великодушие. Нам прямо завтра съехать?

– Миша, не веди себя как подросток в переходном возрасте. Сейчас мы разговариваем как взрослые люди. Мы договорились говорить искренне.

– Мама, я её люблю. Я её не брошу. Это не увлечение, у нас уже трое детей. Лизе тоже с тобой было непросто, но она старалась сохранить отношения ради меня. Хорошо, мы завтра же приступим к поиску жилья. Спасибо, что предложила помощь. А ведь вполне могла просто выгнать.

– Я рада, что мы с тобой вот так поговорили. Знай, что я тебя люблю. Но ты должен сам отвечать за последствия своих решений.

– А я рад, что ты рада. Спокойной ночи, мама. Я тоже пойду спать.

– Спокойной ночи, сынок.

Людмиле Викторовне стало легче: она наконец смогла сказать сыну, что действительно думает о Лизе, и теперь ей не придётся притворяться идеальной свекровью.

У Миши щемило сердце. Ему казалось, мать со всей душой приняла его новую семью, и только Лиза жаловалась на её холодность. Но он успокаивал себя тем, что свекрови и невестки редко ладят между собой, умалчивая о том, что Вера была для матери почти дочерью.

Теперь их с Лизой ждала новая жизнь. Миша представил, как она обрадуется, услышав эту новость. Он тихо прошёл в спальню, где все уже давно спали, и лёг рядом с женой.

Утром Мишу разбудила вибрация телефона – звуки будильника могли потревожить малыша в люльке. Лиза, закутавшись в плед, спала в кресле рядом с кроваткой. Видимо, сын не давал ей спать всю ночь.

Миша тихо подошел к жене и поцеловал её в щеку.

– Лиза, иди в кровать. Сашка спит.

Лиза молча поднялась и, не раскрывая глаз, легла в постель, натянув одеяло до подбородка.

– Нам сегодня нужно найти жильё. Позвони мне, как проснёшься. Я пошёл.

Она что-то пробормотала сквозь сон, а Миша вышел из комнаты.

Он чувствовал прилив сил, словно мог свернуть горы. Решив освободиться пораньше, договорился с напарником поменяться сменами и отправился на доставку. Однако Лиза так и не позвонила, поэтому он решил заняться поисками жилья самостоятельно.

Ему с напарником поручили заказ в дачном кооперативе: нужно было забрать мебель и отвезти её по указанному адресу. На месте их встретил пожилой мужчина.

– Здорово, хлопцы. Меня зовут Олег Витальевич, – он провёл их в дом и указал на рояль. – Эту штуку нужно довезти в целости и сохранности.