скачать книгу бесплатно
Я, стараясь не становиться в пространство, занятое, Тенью и касаясь на всякий случай рукой стены – голова кружилась, вышел в коридор, и, обогнув двоих, борющихся на развалинах автомата для кофе, подхватил девушку под локоть. Три шага она упиралась. Три шага бежала, спотыкаясь на высоких каблуках. Раз дернулась всем телом, когда один из мужчин впечатал другому кулак в нос, выкрикивая оскорбления.
Из коридора, в приемную, где я провел столько времени, в еще один коридор. Девушка оглядывалась назад, словно боялась преследования. Через одежду прощупывался её пульс – быстрый и мелкий.
Я отпустил – и она отшатнулась, прижимая сумку к себе – собираясь на этот раз обороняться, кажется, от меня.
– Они… они там… – Выдохнула она. – Какое варварство!
Она была высокой и сутулилась, как делают те, кто стесняется своего роста. Но носила каблуки, добавлявшие ей десяток сантиметров. Ноги от этого выигрывали… красивые ноги. Много длинных красивых ног, затянутых в тонкие блестящие колготки, и скрытых юбкой чуть выше аккуратных коленей. Блузка, короткий алый пиджак, скрадывающий грудь, и подчеркивающий печальный изгиб плеч. Белые волосы, свернутые узлом на затылке, минимум косметики, огромные зеленые глаза за круглыми толстыми диоптриями.
Девушка меня тоже рассматривала – и хмурила маленький нос. Легкое брезгливое выражение – как если бы от меня воняло.
Я снял пальто, вывернул и надел правильно.
– Вы – Конрад Анатолиса? Я Рина. – Секундное колебание, прежде чем протянуть мне руку. – Ассистент профессора Иррагина.
– Кого? – Руку я пожал. Осторожно.
Она вновь нахмурилась. На этот раз бровями:
– Профессора ректора Иррагина. Нам позвонили насчет вас, и это… – Она вздохнула.
– Достаточно было подтвердить по телефону. – А не заставлять меня ждать так долго. – Пойдемте?
Я повел её к столу дежурного – подтвердить что да, университет меня нанял и ждет, чтобы я смог забрать документы и наконец-то уйти отсюда.
Дежурный сидел в очередном холле со сквозными коридорами. Я даже решил, что смотрю на ту же потасовку – но это были другие люди, и двое из них – в форме. Они пытались удержать вырывающегося изо всех сил третьего.
Дежурный – молодой мужчина с тяжелыми мешками под глазами, сунул Рине бумаги на подпись, а мне – пакет с паспортом и дипломами, он смотрел он на дерущихся, а не на нас.
– На фото вы моложе… – Зависла девушка над полем подписи. Взгляд на меня. Взгляд на бумаги. Неуверенно: – Вы же моложе?
– Это всё знания. Много знаний. Вы подписываете? Я хочу уйти.
Завитки изысканной длинной подписи она вырисовывала едва ли не полчаса.
– Вы ведь в курсе, что у вас сегодня нулевой урок? – Произнесла девушка. – У нас старое уважаемое учреждение, и расписание не нарушалось уже…
Дежурный вызвал по рации помощь – и сам пошел помогать удержать того, кого двое никак не могли свалить на пол.
Соседняя дверь распахнулась, и из нее хлынул человеческий поток. Бегущий, кричащий, проскальзывающий на полу, пытающийся вырваться и ударить приливной волной. Он заблокировал выход – в узком коридоре началась давка.
– Что вы здесь делаете, вы же должны…? – Появилась откуда-то сбоку женщина-полицейская, которая не дала мне упасть в Тень и накормить Тень. Она держала одной рукой рацию, а другой кофейник.
Она действительно ходила за кофе. Для меня.
Выстрел прозвучал глухо, словно кто-то неудачно хлопнул в ладони.
Кофейник в руке старой полицейской лопнул, брызнув жидкостью мне и Рине на обувь. За ее спиной темные брызги выплеснулись на окрашенную белым стену.
Прошел долгий миг, прежде чем я понял, что на стене – это не кофе. Еще миг – и меня обдало знакомой волной боли-электричества, прошедшей рядом смерти.
Женщина медленно подогнула колени и легла на пол.
Я схватил Рину за руку и потянул в противоположную от человеческой толпы сторону. Прочь от криков, воплей «Стоять!» и «Прекратить!», и беспорядочных, как осенние листья, выстрелов.
В кабинете ректора витал дух секса.
В буквальном смысле.
Вытянутое серо-синее существо, очертаниями как распухшее женское тело, только без головы и с красно-розовой бахромой языков в районе гениталий. Ларва дрейфовала в потоках несбалансированной энергии, от окна к двери, от двери к столу, вращалась в медленном тошнотворном вальсе, и отплывала на "хозяйское" место у начальственного кресла. Раскормленная и все равно голодная.
Ректор, когда я вошел, из-за заваленного бумагами и безделушками стола не встал, и руки не подал. Смотрел на меня прозрачным ровным взглядом – в котором одновременно усталость, брезгливость и абсолютное чувство превосходства. Как будто я ничтожество, посмевшее в его присутствии дышать. А он как раз решает, раздавить меня сразу, или после пары минут наблюдений.
Гадкий взгляд. Сам же мужчина не представлял ничего особенного: среднего роста, лет шестидесяти, одно плечо выше другого, тонкие до прозрачности волосы зачесаны на бок, прикрывая лысину. Его кабинет был самым большим кабинетом из всех, что я видел в своей жизни, но и самым тесным: шкафы с книгами – не рабочими растрепанными, а с ровными новыми корешками – декорации, а не друзья. Сувениры, плакаты, картины, наоборот, такие, будто их постоянно терли, пытаясь извлечь из них как джинна из лампы, воспоминания. Они занимали всё то место, что осталось свободным от книг и от духа.
Ларва выпустила протуберанец в мою сторону – я отшагнул. Невесомая нить зависла в воздухе. Затем медленно опустилась на пол, тая и скатываясь в залежи пыли по углам.
– Нужна ваша подпись. – Повторил я, потому что ректор ни на приветствие, ни на первое упоминание документов – после почти минуты молчания, не ответил. Я положил приглашение Иррагину на стол – прямо под руку. На приглашении, которое в полной мере официальным документом не было, ровный столбик подписей всех двенадцати попечителей университета. Для того чтобы получить эту должность не хватало официального утверждения Иррагина.
– Вы понимаете, – медленный голос, как будто ректору каждую секунду оплачивают отдельно, – что вас не увольняют только потому, что официально еще не зачислили в штат.
Я отступил на шаг – от хозяина кабинета и от очередной попытки ларвы меня коснуться. Скрестил на груди руки – тварь скользнула мне за спину, по позвоночнику словно наждаком погладили.
Если ректор сейчас скажет, что ночное происшествие стоило мне работы – выхода не останется, только покинуть город. Вообще выхода не останется, потому что наличных у меня – всего на три дня. Неважно, где я буду ночевать: на улице или в отеле. Без подтвержденного приглашения, я – легкая и вкусная добыча.
Ректор таращился на меня прозрачным взглядом и выдерживал паузу. Тот, кто обладает властью, пугает. Особенно если смотрит так, будто сейчас сожрет.
Ларва поднялась к потолку и зависла над ректором. Содрогнулась студенистым телом, предчувствуя обед: волну моего страха, или может быть агрессии. Любые эмоции. Такая здоровая тварь способна питаться почти чем угодно, необязательно похотью.
Я проговорил мысленно все возражения, которые хотелось швырнуть Иррагину в лицо, и кивнул:
– Да, конечно. Вы меня выставите. Если я дам повод.
Иррагин провел пальцами по папке с моим делом и взял первый лист. Щурясь, но, кажется не читая.
– Ваша задача, – проскрипел он, – прочесть курс по книге. Всё. Никаких хождений за студентами по ночным барам. Никаких личных контактов. Это вредит репутации университета. Вы понимаете?
Я кивнул.
– …Как там она называлась?
Как будто название книги может быть в бумагах. Как будто Иррагин впервые услышал обо мне этим утром. И как будто это был не бестселлер, и не из-за него приглашал университет. Я немного потасовал вероятности, конечно, чтобы привлечь внимание, но из всех городов откликнулся только Каррау.
Казалось, что всё так удачно складывается: в университете для меня есть должность, Принцу нужен маг.
Ларва заплыла Иррагину за спину. Деформировалась, вытягивая два фиолетовых отростка вперед, обнимая ими его за плечи и пробив серо-дряхлые остатки ауры. Жгуты потянулись сквозь Иррагина ко мне – два жадных образа рук, с языками-пальцами и вульвами-ладонями. Чтобы подавить тошноту, я сконцентрировался на дыхании.
Иррагин смерил меня презрительным взглядом, снизу вверх. Послюнявил палец и перевернул подряд три страницы документов.
– «Вторая Эволюция», – Я шагнул в сторону, отходя в последний момент от отростков ларвы и избегая прикосновения. – Критика идей Файерабенда и новая модель развития научно-технической мысли. С акцентом на греческое "техно" в данном случае.
– Да. Мда. – Очень скептичное «мда». – Вы ведь не единственный автор монографии?
– Нет.
– И какое право вы имеете право выступать от лица своих… мгмх… соавторов? – Буравя меня светлым взглядом. – Что, если они не разделят того мнения которое вы выскажете, а вы что-нибудь выскажете обязательно, и, работая здесь, втянете университет в очередную пустопорожнюю дискуссию… Которая опять выльется в судебные разбирательства. Вы понимаете?
На этот раз – только то, что ларва уже повредила мозг ректора.
– Вот, например, – ткнул он пальцем в стол, – ваш первый соавтор. Профессор Аннаут Испанский… это фамилия – Испанский? – Что он думает по поводу того, что это именно вы, а не он, представляете общую работу в нашем …университете?
Ректор произнес имя учителя как ругательство. Ларва обернула Иррагина дымным розово-фиолетовым облаком.
– Это фамилия. Он ничего не думает.
Ректор жал пальцем в столешницу – как будто в невидимую кнопку.
– Ну? – Наклонился он вперед.
– Он ничего не думает. Он мертв.
Иррагин моргнул. Медленно отодвинулся.
Люди обычно бормочут что-то про то, как им жаль – хотя не жаль. Мне самому почти не жаль. Или спрашивают подробности, пытаясь выдать искусственное любопытство за искусственное сочувствие. Иррагин молчал.
Он боялся смерти. Боялся думать о ней. Боялся видеть её.
Во главе университета надувная кукла.
– А третий соавтор? – Наконец спросил он.
– Блай Радрик. Они были вместе. Несчастный случай.
– А. – Ректор плюхнулся в кресло, откидываясь назад. Сдержанно-удовлетворенный.
Ларва отлепилась от него и опять поднялась к потолку.
– Если мы вас возьмем – то как временного сотрудника. – Продолжил ректор. – Но правила одинаковы. Вы обязаны публиковать по две статьи ежемесячно. Если они будут… хорошего качества… наша комиссия подыщет вам грант. И, конечно, контракт будет продлен. Вы собираетесь продолжать работать над… эволюцией технологии?
Вот он, пряник. Найдем вам грант, возьмем вас на длительный контракт. Если вы напишете вторую книгу – даже если она будет повторять первую слово в слово – всё написанное во время работы в университете считается собственностью университета.
Ни о каких статьях речи не было прежде, но я кивнул. Это несложно. Вторую книгу критики я писать не собираюсь, мне вообще не нравится эта идя – но мы с Блаем были подмастерьями, подмастерья не выбирают тем. Они собирают материал, носят кофе, питают мастера.
Ректор постучал пальцами по моим документам.
Я надеялся, что официальное устройство на работу хоть немного перекроет отсутствие официального приглашения от главы города. Но ректор – игрушка ларвы. У него нет здесь власти. И все же, работа даст мне доступ в лабораторию, возможных учеников и немного денег. Если я проживу достаточно, чтобы ими воспользоваться.
– Вы, вообще, слышали, что я спросил? – Проскрипел мужчина.
– Да. Я пока не думал о продолжении исследований в этом направлении.
Иррагин брезгливо скривился
– Подумайте.
Затем наклонился и черкнул подпись в нужном месте.
Ничего не произошло.
Так и есть – кукла. Пустышка, у которой изнутри выели всё, кроме чувства превосходства и шаблонных фраз.
– Расписание базового курса у секретаря деканата. Расписание работы по гранту – у моего. Можете идти.
Я остановился:
– Что значит – “базового курса”?
– Всемирной истории.
Фиолетово-черный отросток метнулся от ларвы к ректору. Присосался к шее. Пульсируя, перекачивал сгустки энергии от него – к твари. И от твари – к нему. Они входили в тонкое тело мужчины, которое вдруг увеличилось и стало таким ярким, что можно разглядеть даже обычным зрением. Запущенные ларвой мысли-желания двигались в нем, как паразиты под кожей.
Ректор вскочил, его кресло с грохотом отъехало Упираясь руками в стол:
– А что вы думали? – Зашипел Ирвин. – Кататься на волнах дешевой популярности? На ваш курс изъявил желание записаться едва ли десяток человек. Это НЕ-РЕН-ТАБЕЛЬНО. Вы будете читать нормальную историю, нормального курса, а не только болтовню про втор-эволюцию разводить. И если мне доложат, что вы не справляетесь – вы вылетите отсюда в первый же час. Вы ведь уже и повод дали, да?
Второй жгут – от рта-гениталий ларвы к гениталиям ректора. Крупный темный влажный сгусток полз по нему, заставляя ложноножку сокращаться и расширяться, как горло удава, пытающегося проглотить слишком много.
Я отвел взгляд. Медленные рваные вдохи сквозь стиснутые зубы – сдерживая рвотный рефлекс.
Тень черной расползающейся кляксой потянулась к ларве – присоединиться к пиршеству, урвать что-нибудь и себе. Я сжал кулаки, останавливая ее.
Большой базовый курс истории. О котором я ничего не знаю. Подготовка к каждой лекции отнимет бездну времени. И ректор уже подписал бумаги. Если я разорву их – это разорвет контракт?
– Вы почему молчите? – Повышая скрипучий голос. – Я с вами разговариваю. Вы можете смотреть на того, с кем беседуете, или это слишком сложно?
– Второй курс. – Произнес я. – История. Я понял. Что-то еще?
– Нет. Два курса. Комитет. Всё.
– Какой комитет?
Ректор прищурился:
– Вы же хотели подавать на грант. – Я не хотел. Это он сам за меня решил. – Так дела не делаются. Сначала вы участвуете в других грантах в качестве… помогающего. Мы смотрим на вас – и решаем.
Иными словами – бесплатно работать.
– Понял.
