скачать книгу бесплатно
Уборщик хотел что-то сказать, но передумал, помолчал и спросил:
– Сколько тебе лет, девочка?
– Восемь.
– Восемь лет… – Он наклонился еще ближе, насколько позволило огромное брюхо. – Сказать по правде, девочка, ты играешь феноменально.
Бет не поняла, что он имеет в виду – не знала этого слова.
– Прошу прощения. – Мистер Шейбел подхватил с пола полупустую пинтовую бутылку и сделал из нее глоток, запрокинув голову.
– Это виски? – спросила Бет.
– Да, девочка. Никому не говори.
– Не буду. Научи?те меня шахматной нотации.
Он поставил бутылку на пол. Бет проводила ее глазами, на секунду задумавшись, какой вкус может быть у виски и что чувствуешь, когда его пьешь. А затем ее взгляд вернулся на доску и все внимание сосредоточилось на тридцати двух фигурах и пешках, в каждой из которых была заключена особая скрытая сила.
* * *
Однажды она проснулась посреди ночи – кто-то сидел на краю ее кровати. Бет съежилась.
– Не бойся, – шепнула Джолин. – Это я.
Бет молчала. Просто лежала и ждала.
– Решила тебя слегка развлечь, – продолжала Джолин. Она скользнула рукой под одеяло и положила ладонь на живот Бет.
Бет лежала на спине, ладонь Джолин замерла у нее на животе, и все тело словно окаменело.
– Не напрягайся, – шепнула Джолин. – Больно не будет. – И чуть слышно хихикнула. – Я озабоченная. Знаешь, что такое «озабоченная»?
Бет не знала.
– Расслабься. Я всего лишь немножко поглажу кое-где. Будет приятно, если не станешь ерепениться.
Бет повернула голову к двери в коридор – та была закрыта, а из-под створки, как всегда, пробивался свет. Из коридора доносились приглушенные голоса – у стола опять шла беседа.
Ладонь Джолин поползла вниз. Бет качнула головой:
– Не надо…
– Тихо, – шепнула Джолин. Ладонь сползла еще ниже, один палец задвигался.
Больно не было, но что-то в глубине души Бет противилось происходящему. Все ее тело покрылось испариной.
– Гадство, – сказала Джолин, – хорошо тебе небось, а? – Она наклонилась ближе, взяла запястье Бет свободной рукой и потянула к себе. – Ты меня тоже погладь.
Она просунула безвольную ладонь Бет себе под ночную рубашку – пальцы коснулись теплого и влажного.
– Давай, нажми слегка, – потребовала Джолин.
Настойчивость в ее шепоте испугала Бет. Она послушалась и сильнее прижала руку.
– Да, детка, – прошептала Джолин. – Теперь подвигай туда-сюда. Вот так.
Она снова задвигала пальцем. Это было ужасно. Бет несколько раз потерла Джолин между ног, очень стараясь сосредоточиться на том, что делает. У нее на лбу выступил пот, свободная рука вцепилась в простыню, скомкав ткань изо всех сил.
Лицо Джолин приблизилось к ее лицу, ладонь легла ей на грудь.
– Быстрее, – выдохнула Джолин. – Быстрее.
– Нет! – выпалила перепуганная Бет. – Нет, я не хочу. – И отдернула руку.
– Сука! – так же громко сказала Джолин.
В коридоре прозвучали шаги, дверь открылась, и в спальню хлынул свет. На пороге возникла незнакомая Бет ночная няня. Она простояла там целую минуту – все было тихо, Джолин исчезла. Бет не осмелилась пошевелиться, чтобы посмотреть, вернулась ли та в свою кровать. Наконец женщина ушла. Бет повернула голову и увидела очертания тела Джолин, которая лежала на своей постели. В футляре для зубной щетки остались три пилюли – Бет проглотила их все сразу, откинулась на спину и стала ждать, когда изо рта исчезнет горький привкус.
На следующее утро в столовой она чувствовала себя разбитой из-за бессонницы.
– Ты самая уродливая белая девчонка в мире, – сообщила ей Джолин театральным шепотом в очереди за миской с кашей. – У тебя уродливый нос, уродливое лицо, а кожа как наждачная бумага. Ты нищебродский гадский сучий крекер[5 - Крекер – презрительное обозначение белых, такое же неполиткорректное, как «ниггер» по отношению к афроамериканцам.]. – С этими словами Джолин, гордо вскинув голову, устремилась к очереди за омлетом.
Бет ничего не сказала. Она знала, что Джолин права.
* * *
Конь, слон, пешка. На доске бушевали такие могучие стихии, что она трещала по швам. И тут – бац! – в дело вступил ферзь. Ладьи в низу доски поначалу попали под удар, но были к этому готовы – организовали натиск и с одного хода разрядили обстановку. Шел урок естествознания. Мисс Хэдли говорила о магнитах, о «силовых линиях», и Бет, почти задремавшая от скуки, вдруг встрепенулась. Силовые линии! Слоны – на диагоналях, ладьи – на горизонталях.
Парты в классе могут стать полями шахматной доски. Если рыжего мальчишку по имени Ральф превратить в коня, можно подхватить его и перенести на две парты вперед, на одну вбок и посадить на пустой стул рядом с Дениз. Тогда Бертран окажется под шахом – он сидит в первом ряду и будет королем. Бет заулыбалась, обдумывая эту идею. Они с Джолин уже неделю не разговаривали, но Бет не позволяла себе расстраиваться из-за этого. Ей почти девять лет, ни в какой Джолин она не нуждается. И не важно, какие чувства возникают у нее по этому поводу. Ей не нужна Джолин.
* * *
– Вот, – сказал мистер Шейбел и протянул коричневый пакет.
Был воскресный полдень. Бет заглянула в пакет – там лежала тяжелая книга в переплете с названием «Современные шахматные дебюты».
Девочка недоверчиво пролистала страницы – на них были длинные вертикальные колонки с шахматными нотациями, изредка встречались диаграммы с фигурами на досках и заголовки вроде «Дебют ферзевых пешек» или «Индийская защита». Она подняла взгляд.
Уборщик хмуро смотрел на нее.
– Для тебя это то, что надо, – сказал он. – Книга расскажет, что ты хочешь узнать.
Бет промолчала. Она села на ящик из-под бутылок с молоком перед шахматной доской, аккуратно положила книгу на колени и ждала начала партии.
* * *
Уроки английского были самыми скучными – вялый голос мистера Эсперо и поэты с именами вроде Джон Гринлиф Уиттьер или Уильям Каллен Брайант навевали тоску. «Пока небес гряда озарена закатом, уйдешь ты в даль по холодеющей росе…» Эту замшелую чепуху мистер Эсперо декламировал, тщательно выговаривая каждое слово.
Когда он читал вслух, Бет открывала под партой «Современные шахматные дебюты». Каждый из дебютных вариантов она усваивала полностью и сразу, разыгрывая их в голове. На третий день обозначения в записях шахматных ходов – P-K4, N-KB3 и так далее – уже мгновенно превращались в ее проворном уме в реальные фигуры на реальных полях, и она без труда воспроизводила эти ходы в своем воображении, не нуждаясь в том, чтобы смотреть на доску. Сидела в синей шерстяной плиссированной юбке приюта «Метуэн-Хоум», положив на колени «Современные шахматные дебюты», и пока мистер Эсперо бубнил о духовном подъеме, который дарит нам великая поэзия, или заунывно читал во весь голос что-нибудь вроде «С тем, кто понять умел язык природы, / И в чьей груди таится к ней любовь, / Ведет она всегда живые речи…» – перед ее полуприкрытыми глазами шахматные фигуры со стуком становились на позиции. В конце книги некоторые классические партии были приведены целиком – до сдачи одного из игроков на двадцать седьмом ходу, а иные продолжались и до сорокового, – и она научилась, как провести фигуры через все акты этого балета. Порой у нее перехватывало дыхание от изящной схемы атаки, от смелой жертвы или от сдержанного баланса сил в каком-нибудь положении на доске. И всегда ее мозг работал на победу или на возможность победы.
«Коль весел он – на радости его / Найдется в ней сочувственная радость…»[6 - Здесь и далее цитируются строки из поэмы У. К. Брайанта «Танатопсис» в переводе А. Плещеева.] – читал мистер Эсперо, а Бет благоговейно любовалась геометрическим рококо, следила за танцем шахматных фигур, который развивался в ее сознании, захваченная, восхищенная, поглощенная великими композициями, мало-помалу открывавшимися ее душе, и душа ее открывалась перед ними.
* * *
– Крекер! – прошипела Джолин, когда они выходили из класса после урока истории.
– Ниггер, – прошипела Бет в ответ.
Джолин обернулась и вытаращилась на нее во все глаза.
* * *
В следующую субботу Бет проглотила сразу шесть таблеток и отдалась сладостной химической реакции, положив одну ладонь себе на живот, другую – на влагалище. Слово «влагалище» она знала от матери – в числе того немногого, чему мать успела ее научить, перед тем как врезалась во что-то на своем «Шевроле». «Хорошенько подмывайся, – говорила мать в ванной. – Влагалище должно быть чистым». Бет потерла пальцем между ног, как делала Джолин. Ничего приятного в этом не было, по крайней мере для нее. Она убрала руку и сосредоточилась на состоянии умственной и душевной легкости, которое принесли таблетки. Возможно, она слишком юная – Джолин все-таки старше на четыре года, и у нее там курчавые волосы. Бет успела их нащупать.
* * *
– Привет, крекер, – беззлобно сказала Джолин. Вид у нее был непринужденный.
– Джолин… – начала Бет.
Та подошла ближе. Вокруг никого не было, они оказались наедине у шкафчиков с одеждой после физкультуры.
– Чего тебе? – спросила Джолин.
– Хочу узнать, кто такие «херососы».
Джолин на секунду воззрилась на нее – и прыснула.
– Бляха-муха, – сказала она. – А ты знаешь, что такое «хер»?
– Вроде бы нет.
– Это у парней такая штука. Может, видела в учебнике по здоровому образу жизни? Похоже на большой палец.
Бет кивнула. Она видела картинку.
– Ну так вот, детка, – продолжала Джолин, – некоторым девчонкам нравится эту штуку сосать.
Бет задумалась.
– А разве не из этой штуки парни писают? – уточнила она.
– Надеюсь, они ее хорошо вытирают, – пожала плечами Джолин.
Бет зашагала прочь в некотором потрясении. Новые сведения ее сильно озадачили. Она слышала о смертоубийствах и пытках, видела однажды, как соседский мальчишка безжалостно лупил собаку здоровенной палкой, но у нее в голове не укладывалось, как люди могут делать то, о чем сказала Джолин.
* * *
В воскресенье Бет выиграла пять партий подряд. Они с мистером Шейбелом к тому моменту играли уже три месяца, и Бет знала, что теперь он уже не сможет ее победить. Никогда. Она предвидела каждую уловку, каждую опасную ситуацию, которую он мог создать на доске. У него больше не было шансов запугать ее своими конями, или долго держать какого-нибудь слона в угрожающей позиции, или поставить Бет в трудное положение, сбив важную для нее фигуру. Она предвидела все его ходы и могла предотвратить любые угрозы, исподволь продолжая выстраивать атаку.
Когда они закончили последнюю партию, уборщик сказал:
– Тебе ведь восемь лет?
– В ноябре девять.
Он кивнул.
– Будешь здесь в следующее воскресенье?
– Да.
– Хорошо. Приходи обязательно.
Когда она пришла в следующее воскресенье, в подвале с мистером Шейбелом был еще один человек – худой, в костюме с полосатой рубашкой и галстуком.
– Это мистер Ганц из шахматного клуба, – сказал мистер Шейбел.
– Из шахматного клуба? – повторила Бет, разглядывая незнакомца. Он был немножко похож на мистера Шелла, но в отличие от учителя географии улыбался.
– В клубе мы играем в шахматы, – пояснил мистер Шейбел.
– Я тренер команды старшей школы, – сказал мистер Ганц. – Дунканской старшей школы.
Бет о такой никогда не слышала.
– Не откажешься сыграть со мной? – спросил он.
Вместо ответа Бет уселась на ящик из-под бутылок с молоком. Сбоку от доски стоял складной стул – на нем кое-как умостился мистер Шейбел со своими габаритами, а мистер Ганц устроился на табуретке. Он наклонился к доске быстрым нервным движением и подхватил две пешки – черную и белую. Обе зажал в кулаках, свел их вместе и вытянул руки по направлению к Бет.
– Выбирай, в какой руке, – подсказал мистер Шейбел.
– Зачем? – спросила Бет.
– Будешь играть фигурами того цвета, какой тебе попадется.
– А. – Она наклонилась и почти коснулась руки мистера Ганца. – Тогда в этой.
Он разжал кулак – на ладони лежала черная пешка.
– Ну извини, – улыбнулся мистер Ганц, и от этой улыбки ей стало неуютно.
Доска уже была развернута к Бет стороной с черными фигурами. Мистер Ганц вернул обе пешки на места, сделал ход другой пешкой на четвертое поле короля, и Бет расслабилась. По книжке она выучила все ходы сицилианской защиты. Сделала ответный ход пешкой ферзевого слона на четвертое поле, а когда противник пошел конем, решила использовать вариант Найдорфа.
Мистер Ганц оказался не так уж прост – он играл лучше мистера Шейбела. Однако через дюжину ходов Бет уже не сомневалась, что сумеет его победить, и приступила к делу спокойно и беспощадно. Загнала его в угол и вынудила сдаться на двадцать третьем ходу.
Мистер Ганц положил своего короля набок.
