скачать книгу бесплатно
Рябинин как-то обречённо пожал плечами.
________
Рябинин и Кудахин на лавочке.
– Допустим, Андрей, мы примем с вами вашу версию. Что вы от меня хотите?
– Захар Андреевич, без допустим. Я прав. И вы знаете, что я прав.
– Допустим.
– Хорошо, пусть будет допустим.
– Тогда, что вы хотите от меня услышать?
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне, чем вы реально занимаетесь. Как всё это связано с тем, случаем в космопорту, и как вы хотели меня использовать.
– Скажите, а зачем вы пришли к нам? Только оставим науку и прочую шелуху.
– Во-первых, это не шелуха. Я действительно пришёл к вам ради науки. Во-вторых, вы хотите узнать не объективную причину, субъективную. Объективно я действительно хочу помочь и поучаствовать в интересном проекте. Вы же были молоды, Захар Андреевич, тоже ведь готовы были рисковать. Разве не так?
– Скорее не так, но я понимаю. А субъективно?
– Субъективно, мне надоела моя работа. В ней есть смысл, есть потребность у общества, но рутина меня затягивает, я хочу из неё выбраться. Ко мне постоянно приводят переживших аварии на станциях, особенно тяжёлые случаи с потерей людей. Люди сложно восстанавливаются, иногда не восстанавливаются вовсе. Но знаете, в чём ирония? Точнее, в чём разница: заниматься реабилитацией космического волка или водителя после автокатастрофы здесь у нас, на асфальте?
– Просветите.
– Разницы нет никакой. Люди теряют друг друга, умирают, расходятся. Дети уезжают и улетают от своих родителей. Всё это потери, но всё это, одно и тоже. Наши методы далеко несовершенны, они требуют новых подходов, но никто не знает каких. Мне почти тридцать, возраст не преклонный, есть возможность что-то поменять. И тут появляется ваше объявление. Конечно, я решил всё бросить. Но как только попал к вам в кабинет, понял, что меня ожидает что-то совсем иное, чем я мог предполагать. И это иное исходит от вас. Вы удовлетворены?
– Почти.
– Тогда ваша очередь.
– Я хочу задать вам пару вопросов.
– Давайте.
– Вы точно не состоите в родстве с Алексеем Кудахиным?
– Точнее некуда. Совпадение. Если бы вы не напомнили про тот случай, я бы сам вас с этим делом не связал никогда.
– Я мог бы предложить вам нечто очень интересное. Конечно, существует риск. Но вы рискнули
бы стать чем-то вроде сверхчеловека? Обладать новыми способностями, которыми до сих пор никто из людей не обладал?
– Вы не шутите профессор?
– Естественно, нет.
– Тогда мой ответ положительный. Только хотелось бы знать, какие сверхспособности я получу. Буду летать или читать мысли?
– В этом вся и заковыка. Никто точно не знает. Когда мы вскрываем капсулы с испытуемыми…
– Что вскрываете?
– Капсулы. Я совсем забыл, что вы совершенно не в теме. Вы слышали что-нибудь о виртуалах?
– Нет, не доводилось.
– Если коротко, то это люди, которых мы погружаем в виртуальный мир. Он формируется их мозгом, как не знаю. Мы можем только частично создавать образы, которые могут трансформироваться в подсознании. Эти люди, погружённые в капсулы, проживают сотни и тысячи лет в своих мирах, а при выходе могут не только поделиться новыми открытиями, но и измениться сами.
– Захар Андреевич, я готов в капсулу хоть сейчас.
– В этом то и проблема. При медленном выходе из капсулы, результаты почти на уровне нуля. При быстром выходе есть ряд случаев с невероятными результатами. Но из нескольких сотен виртуалов, только несколько положительных случаев. Остальные покойники или клиенты психбольниц.
– Что же вы хотите предложить мне.
– Я считаю, что есть один способ, но это моя личная идея. Она не проверена, и никто не гарантирует, что вы не будете после этого пускать слюнявые пузыри.
– Её можно обсудить.
– Можно, но не сейчас. Есть ещё одна проблема. Вы можете стать таким человеком, который будет опасен для окружающих. Полностью бесконтрольным.
– Опасен плохо. Бесконтрольный, но что тут плохого? Я вполне адекватен и не собираюсь применять ничего против общества. Зачем меня контролировать?
– А если вы захотите кого-то убить?
– Убить? Это что-то невероятное. Как я могу захотеть? Я не могу, я даже представить себе не могу, как убить человека и что он должен такое сделать мне, чтобы я захотел его убить.
Рябинин насмешливо посмотрел на Андрея.
– Наверное, мы договоримся, но позже. Давайте созвонимся завтра.
– Постойте, а как всё это связано с космопортом?
Рябинин встал.
– Спокойной ночи, Кудахин. Всему своё время.
________
На большой поляне у реки отдыхают сотрудники лаборатории, вместе с Монро. Шашлыки, мяч, гитара.
– Поль Иванович, расскажите, а кем вы были в своём виртуальном мире? Что делали?
– Вера, вы отдыхаете или нет?
– Поль Иванович, но на работе мы об этом не поговорим, а здесь можно.
– Тем более, – добавил Семён. – Это очень интересно. Вдруг кому-то из нас придётся лечь в капсулу.
– Согласен с молодёжью, – добавил Антон Николаевич. – А Путееву, пока он с нами это может вдвойне пригодиться. Хотя бы что-нибудь необычное, не надо всю вашу биографию за десять тысяч лет.
– Ну, хорошо, если только необычное, – Поль присел у разложенной на земле скатерти.
Вокруг собрались остальные, кого-то окликнули и когда все устроились, пошутили, потолкались и успокоились, Монро начал.
– Самое главное, с чего нужно начать, так это с того, что я до сих пор не до конца адаптировался здесь. Мне сняться сны из моего мира. Я просыпаюсь по ночам то царём, то советником президента, то вдруг снова режу врагов. Да-да, вы не ослышались. В моём мире я перешагнул черту убийства человека. Моё сознание было загружено в период формирования государственности. Можно сравнить с началом средних веков у нас, хотя всё очень неравномерно. В те времена убийство человека было самым обычны делом.
– Скажите, а сейчас, здесь в нашем времени. Вы смогли бы убить человека?
Поль прикрыл глаза, подавляя нахлынувший гнев. Потом медленно произнёс.
– Конечно. Но надеюсь таких проблем в нашем мире не возникнет. И попрошу не муссировать этот вопрос.
– Поль Иванович, а необычное?
– Пожалуй, самое необычное было в том, что я столкнулся с самим собой.
– Двойник?
– Нет. Я, моё «Я», было в другом образе. Даже близко не было у меня там сомнений, что я это я, т.е. никакого воспоминания, что у меня другое тело.
– И какой вы там были?
– Сильный, высокий, красивый.
– Банально, Поль Иванович.
– Хорошо, Семён. Когда ты будешь погружаться в капсулу, выберешь себе что-то своё.
– Я хочу остаться собой.
– Возможно, ты прав. Но сила, в определённые времена, простая физическая сила, была залогом уважения. Поэтому планируя работу с людьми, надо это учитывать.
– А как прошла встреча с самим собой?
– Довольно поверхностно. Самое главное, что тот второй, раскрыл, что я это не я. У него была версия, что я пришелец из другого мира или Бог. К тому моменту я сам давно забыл, кто я на самом деле, возможно, это и привело к побочному эффекту. Появился я реальный, который искал мою сущность. Сам себя я не узнал, хотя лицо показалось мне знакомым. Когда я вернулся в наш мир, то для меня моё лицо стало открытием. Я с трудом пережил этот момент.
– Вы же выходили резко, без адаптации?
– Да, Антон Николаевич. Это было случайное отключение, которое позволило сохранить мне ряд воспоминаний и знаний.
– Это безумно интересно, но я никогда не соглашусь пойти в капсулу. Я не такая смелая.
– Вера, никто никого туда насильно не гонит.
– Может быть, и я вам что-то интересное расскажу, когда вернусь, – пробасил Путеев.
Все посмотрели на него, и весёлые улыбки слетали с лиц.
– Ну не надо грустить, товарищи! Я понимаю и отдаю себе отчёт. Мы вместе с вами делаем одно важное дело, но я в пехоте, а вы генералы. Точнее штаб, который отдаёт приказы. Правильно, товарищ Монро?
– Верно, Путеев, верно.
– Видите, я всё запомнил. Вернулся же ваш начальник, может быть, и я вернусь.
– И то верно, ребята. Что же мы грустить будем? Дайте-ка мне гитару, – воскликнул все время молчавший Рябинин.
– Захар, а ты на гитаре играешь?
– А то, Поль. Ты просто забыл, – Захар перебирал струны.
– Ох, ты, даже не вериться, что это наш Захар Андреевич.
– Вера, когда начнём работать, я снова буду строгим!
– Ладно вы, Захар Андреевич, я к вам в доверие втираться буду. Глазками моргать.
– Это она умеет.
– Семён, как тебе не стыдно выдавать мои тайны?
– Знаете древнейшую песню человечества про космонавтов и космос?
Рябинин ударил по струнам:
Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе
Земля в иллюминаторе видна…
Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери
Грустим мы о земле – она одна
А звезды тем не менее, а звезды тем не менее
Чуть ближе, но все также холодны
И, как в часы затмения, и, как в часы затмения
Ждем света и земные видим сны
И сразу несколько человек подхватило припев:
И снится нам не рокот космодрома
Не эта ледяная синева
