скачать книгу бесплатно
– Они. У них начальник больно строгий. То с утра с мечами гоняет, то уже в поход собрался.
–Сейчас Ерема их начальника заберет, а ты начинай движение. Дорогу знаешь. Нечего людям просто так стоять. Будете пока нашим передовым отрядом. Потом вперед конных пустим, сейчас князь все равно еще недалеко ушел.
– И что, мне с ними до самой Вожи идти?
– Да нет, тебя потом серпуховские обратно сменят. А ты откуда про Вожу взял?
Прошка уже сидел на коне, поедая малину с непричастным видом. Он молча посмотрел на воеводу, не отвечая на вопрос. Воевода молча посмотрел на него.
– Ладно, езжай.
Прошка не спеша, продолжая доставать ягоду из шлема, двинулся к реке. Окольничий глянул в сторону лагеря и направился к собиравшимся в стороне командирам. За ним на расстоянии поехали двое охранников.
***
На поляне, где Еремей собрал командиров, окольничий слез с коня. Подошел к командирам, их было около ста человек. Толпа разошлась перед воеводойполумесяцем. Стояли здесь и князья удельные, и бояре известные, и попроще ратники, из десятских до сотников дослужившиеся своим животом.
–Другимои, – начал окольничий,–я собрал вас, чтобы передать приказ Великого князя. Завтра утром. Утром! Ни днем и ни вечером, а утром мы должны быть у переправы к Переславлю, что в двадцати верстах от города. На Воже. Там нас ждет князь Даниил Пронский со своей дружиной и с рязанским ополчением.Рязанцы одни брод не удержат, но и отступать не собираются. А если мы не успеем, то ни им, ни нам житья больше не будет. Знаю, что такая дорога не легкая. Знаю, что переход будет очень тяжелым и идти придется даже ночью. Но надо, други мои, надо. Все, что не нужно, бросайте на обоз. Все хорошо будет – он позже подтянется, а нет, так и нет.
Пока он говорил, лица стоящих менялись. С возмущенных непосильной задачей, которую как всегда из прихоти командиров нужно из последних жил тянуть на себе, на понимающие и сосредоточенные. Вопросы и реплики повисли в воздухе, и никто не проронил ни звука, когда воевода закончил. Многих опытных воинов пугал даже не сам переход (бывало всякое), не возможность не успеть (эта мысль отметалась сразу как невозможная). Пугало то, что после такого перехода, возможно, сразу придется вступить в бой.
– Ну, – прервал молчание воевода, – пора выдвигаться.
– А ты с кем пойдешь, Тимофей Васильевич, с нами или с Великим князем? – спросил сотник из простых.
–Я до конца перехода с вами.
– Ну и слава Богу, – перекрестился сотник.
Воевода едва заметно улыбнулся.
– Пора к войскам. Выдвигаемся. На броду не толпиться. Еремей, оставишь одну сотню из московских ополченцев, чтобы обозу помогли.
***
Командиры расходились по своим отрядам. В лагере почти сразу началось движение. Первые колонны пошли вперед. Еремей распоряжался у реки, сидя на коне, мимо проходящих ратников. Покрикивал на особо ретивых, которые могли смешать полки. В мирное время за подобный окрик от некоторых князей да бояр он мог бы получить и в зубы, но сейчас никто не спорил, только гневные взгляды время от времени заставляли опомниться Ерему, и он в ответ улыбался или разводил руками – дескать, что делать, служба. А когда рядом, на пригорке, остановился воевода, своим присутствием подчеркивая права Еремея в эту минуту, то и смотреть перестали, больше косясь в сторону окольничего, и Еремей улыбаться перестал.
Ратники проходили молча, поеживаясь от утренней прохлады и позевывая, кто-то на ходу жевал краюху хлеба, кто-то поправлял амуницию. Многие заранее разулись и несли обувку на плечах или в руках.Последними проходили конные сотни, оставленные Великим князем на всякий случай. Когда потянулся обоз, воевода подъехал к Еремею.
– С обозом закончишь и догоняй.
– Сделаю, воевода.
Окольничий вместе с небольшим отрядом дружинников поскакал вслед пехотинцам.
На другом берегу он остановился, оглядывая движущееся войско. Головной колонны не было видно. Она скрылась за небольшим бугром. И от этого создавалось впечатление, что войско вытянулось в нескончаемую колонну, уходящую в неизвестность. Над горизонтом поднялось неяркое солнце. Начинался тяжелый день.
***
Пехотные полки на марше к Воже. Солнце в зените. По лицам людей видно, что уже устали. Жарко. Идут тихо. В лесу слышно щебетание птиц, стрекот кузнечиков. Нет-нет выскочит к дороге бурундук или заяц, посмотрит на хмурые лица и юркнет обратно в лес.
– Нет, по полю шастать в такую жару не дело, – продолжает негромкий разговор черноволосый простой воин небольшого роста, обращаясь к шагающему рядом седому видавшему виды крепкому мужику. – Тебе вот часто приходилось в такую жару в поход ходить, а Пахом?
– Не знаю, я не считал. Я больше дома сидеть люблю.
Пахом говорит, не оборачиваясь на собеседника, он явно не жаждет продолжать разговор.Рядом с ним шагает здоровый парень, которого высмеял около Коломны Прохор.
– А я в такую погоду люблю на озере рыбку ловить, – заявляет здоровяк, он явно молод и первый раз в таком деле.
– Тебе бы и сейчас дома посидеть, – говорит ему Пахом с досадой в голосе, – рано тебя тятька на войну отправил. О чем только думает. Ты, Афанасий, если что начнется, держись меня. И когда своей дурой махать начнешь, по сторонам гляди, а то нас зацепишь.
Дурой Пахом назвал кистень, висящий на поясе Афанасия, явно сделанный под руку гиганта.
– Это ты верно заметил, Пахом, зашибет он нас по дурости. Надо бы ему что поменьше дать. А лучше дубину простую. Ты им хоть махать-то умеешь, Афоня? – обратился он в конце к парню.
– Вот ты, дядя Митяй, все время всякие глупости говоришь, меня же Семен-кузнец учил. Он мне и кистень специальный сделал. Говорит, что мне только им и махать.
Дорога, пошла через лес. В тени идти было веселей. Митяй с удовольствием вздохнул полной грудью лесную прохладу.
– Красота…Эй, где там сотник, привал бы объявили. Целый день без остановки топаем. Ноги отвалятся! – крикнул Митяй вперед.
И в это время как будто специально для него разнеслось:
– Стой! Привал! Есть, пить, не расходиться!
Колонна остановилась, и все, кто где стоял, уселись на землю. Кто-то сразу стал развязывать заплечные торбы. В руках появилась различная простая снедь: яйца, хлеб, сушеная рыба. Забулькали бурдюки.
– Нет, ну ты слышал, Пахом, какой я счастливый. Только попросил привал – и вот тебе привал. В лесу в прохладце. А не пошел бы ты со мной, сейчас бы на солнцепеке загорал.
Пахом, лежал, полуприкрыв глаза и заложив руки за голову. Он даже не повернулся в сторону Митяя, но вдруг громко сказал:
–Афоня, хватит лакать. Еще идти незнамо сколько.
Здоровяк послушно опустил от лица бурдюк. Вытер стекающую по подбородку на грудь влагу. Удовлетворенно улыбнулся. Капельки пота блестели у него на носу. Он явно устал, и у него не было сил даже говорить.
– И то верно, – тут же встрял Митяй, – много пить будешь, потом будет тяжело. Дай-ка мне глоточек сделать.
– А где же твой, дядя Митяй? – спросил Афоня, протягивая ему бурдюк.
– Да там совсем мало осталось, что-то я не рассчитал. Товарищей в дороге угощал.
В это время Прохор резко сел и положил свою руку на протянутый бурдюк. Внимательно посмотрел на Митяя. Тот недовольно вздохнул и убрал протянутую руку.
– Убери, – повернулся Прохор кАфоне.
К ним подошел сотник приблизительно одних лет с Пахомом.
– Ну что, отдохнули? Собирайтесь потихоньку. Полежать не дадут. Не слыхали еще, наверное,нам сегодня надо без остановки топать почти до Переславля.
Пахом, не вставая, посмотрел на него недоверчиво.
– Шутить изволишь, сотник?
– Да какие шутки. Воевода говорит, хоть всю ночь идите, а к утру надо быть на переправе, иначе, говорит, ордынцы нас перехватят.
– А там, на переправе, они нас после такого похода как детей перережут.
– Ты, Пахом, не умничай. Они нас и здесь перережут, если не успеем. Вы, главное, дойдите.
– Нет, все не дойдем. Ты, сотник, скажи воеводе, что все не дойдут.
– А я ему и хотел сказать, что все не дойдут.
– Так что не сказал?
– А как тут скажешь. Он сразу говорит, все знаю, но надо дойти. А раз знает, что я ему скажу?
– И что теперь?
– Что теперь? Ты, Пахом, у нас десятник. Вот твоя десятка должна вся прийти. Вся, Похом, до последнего человека прийти и, если надо, помереть, но уже на переправе. Понял?
– Понял, Кондрат, что ты у нас сотник, ты и думай, как дойти всем, а за мою десятку я сам попекусь. Понял? – почти злобно закончил Пахом.
–Ну вот и хорошо. Поднимайтесь побыстрее. Пахом, – сотник замолчал на секунду, – ты прости, если что, но надо. Надо, ребятушки мои.
– Подъем! Подъем! –раздалось сразу спереди и сзади от говоривших. Началось движение.
***
Берег Вожи. Передовой конный отряд Великого князя. Во главе отряда Илья, с ним около сорока человек. Они подъезжают к небольшому холму, с которого открывается поле напротив брода. Возле холма в кустах укромно стоят три коня с одним охранником из московских дружинников. Еще двое на вершине холма осматривают окрестности. Отряд по поднятой руке Ильи с осторожностью останавливается возле коней. Все напряженно осматриваются по сторонам, прислушиваются. Илья, не слезая с лошади, обращается к охраннику одним кивком. Тот в ответ отрицательно качает головой.
– А рязанцы?
–Нету, все просмотрели, – негромко говорит дружинник.
В это время раздвигаются кусты рядом с лошадьми. Все приготовились к бою. Трое лучников мгновенно нацелились в сторону зарослей.
– Тихо, тихо, тихо, – в полный голос раздалось из кустов, и к отряду вышел сам Даниил Пронский, а с ним еще трое воинов. – Лапти вы московские. Кто же так смотрит? Мы бы вас, как курей, пощелкали, да решили ордынцам оставить, может, у них рука послабже. Да нет их здесь, подождать придется.
Илья соскочил с коня. Поклонился князю. Все опустили оружие, наступила разрядка. На лицах появились улыбки. Даниил оценивающе глянул на Илью, как бы раздумывая, он ли старший и, решив, что больше некому, обратился:
– А где Великий князь?
– Он с основным конным войском идет. Скоро будет. Нас вперед выслал.
– Как звать?
– Илья, – чуть склонив голову, ответил дружинник.
– Вот, что Илья. Вы дальше со своими ребятами не ходите. Здесь останьтесь. На той стороне мои дозоры стоят, ордынцы их не проскочат. Как князь подъедет, свистни погромче, мои услышат – мне скажут.
– Исполним.
– А пешие когда будут?
– К утруждать надо.
– Успеют?
– Должны успеть.
– Значит, до утра бояться будем. Ну, бывай. – Даниил шагнул обратно в сторону зарослей.
Стоящие все это время за ним воины расступились и беззвучно исчезли за ним в лесу.
Илья посмотрел им в след, потом перевел взгляд на дружинника, охранявшего лошадей. Последний стоял,потупясь, готовый принять любые упреки и наказание. Илья только хмыкнул.
–Василько, скачи к Великому князю. Выведешь сюда. Остальным спешиться, костры не жечь, не разбегаться. Быть наготове!– отдав распоряжения, Илья стал подниматься на холм к дозорным.
***
Пешие полки. Солнце на закате. Прошка на коне рядом с воеводой. За ними два его напарника. Подъехал Еремей. Мимо идет колонна. Лица у воинов хмурые, уставшие.
– Осунулись совсем наши ратники, – говорит воевода, сам утирая со лба пыль и пот, –Прошка, надо бы людей приободрить.
– А как их бодрить-то, Тимофей Васильевич? – встрепенулся Прохор.
– А ты скажи, что рязанцы нас ждут на переправе. Что перебьют их без нас. И надо идти на выручку быстрее, проскочи вдоль войска. Пусть все знают.
Прохор отъехал немного вперед и, подстроившись под шаг колоны, заголосил:
–Слышь, служивые. Пока вы тут телепаетесь, как кобыла беременная, рязанцы всех супостатов перебьют. Шагать-то веселей надо, а то нас бабы засмеют. Скажут, куда это вы, мужики, ходили, а врага не находили?
– Ты бы сам-то пошагал, посмотрели бы на тебя, – крикнул один из проходивших рядом.
– Да что вы, братцы, я же больше вас страдаю. У меня просто место другоенапрягается.
Вот ты устанешь, придешь, ножки вытянешь и ляжешь, а я всю ночь мучайся кверху задом.
Негромкий смешок прокатился по рядам.
– Давайте, ребятушки, веселей. Нам еще топать и топать. Не бросать же православных один на один с ордынцами, надо успеть! – Прошка пришпорил коня и умчался вперед.
Воевода обратился к Ереме, глядя на солнце:
– Сядет скоро, в темноте не разбрестись бы отрядам. Скачи к обозам, Ерема, возьми там смолы и паклю. Там есть. Распорядись сделать факелы на каждую сотню. Штук по пять, чтобы до рассвета хватило. Возьми конных, чтоб раздать. Хотя нет, факелы пусть сами на ходу делают, раздайте только смолу и паклю. И обоз поторопи. Все щиты там. Они должны с нами ноздря в ноздрю прийти.
***
