скачать книгу бесплатно
– Совсем? – он приподнял бровь и удивленно глянул на меня. Чего удивляется, спрашивается? Будто бы этот факт для него вновинку.
– Совсем. Рисовал, – я выставил вперед перепачканные краской руки.
– Покажешь?
– Испортил.
– Лучше б поспал, честное слово, – Ден бросил куртку на вешалку, скинул обувь и по-хозяйски расположился посреди комнаты на стуле, оседлав его задом наперёд. Никогда не мог терпеть эту его привычку.
– Да какое спать… Сначала иллюстрации продумывал, а потом…
– Вдохновение напало? – хохотнул он, оглядывая комнату в поисках чего-нибудь интересного. Я бы и хотел рассказать ему о своём навязчивом желании рисовать одного и того же Феникса, но что-то останавливало меня из раза в раз.
– Можно и так сказать. Но ни во что хорошее не вылилось. Мне вообще трудно рисовать в это время года.
– Тоскливо, ага.
– Ты чего пришёл-то? – я опустился на пол, схватив пустой холст грязными руками, оставляя неаккуратные отпечатки по краю.
– А… Да так, не спалось. У тебя с рукой что? – Ден пристально смотрел на меня, я чувствовал его взгляд даже спиной. Вот же сущность, знает, чем меня пронять.
– Болит.
– Это я похоже расслабился немного, – буркнул он и встал наконец-то со стула.
– Да ладно. Пройдет.
– Пройти-то пройдёт, но сам факт, – Ден сел рядом со мной и взялся за запястье своими ледяными руками. Боль сразу стала менее ощутимой, от моего друга шло тепло, согревая и его ладони и меня. – Ты бы раньше сказал, Льё.
– Спасибо, Ден, – неловко улыбнулся я.
В такие моменты мне всегда становилось немного не по себе, с самого детства. Столько внимания и заботы я никогда ни от кого не получал. И это в большей степени заслуга Денеба – он не самая обычная сущность. Вернее, совершенно необычная.
Мне не повезло родиться экзистенциалистом, менять мир только одним простым движением кисти или карандаша, или руки, с которой стекают страшные, чёрные экзистенциальные чернила. Я могу внедриться в любой мозг и исказить память, личность, сделать человека таким, каким хочу его видеть. Рисуя мир, я его изменяю по своему усмотрению, но при этом всегда знаю, где мир настоящий, а где моя экзистенциальная подделка. Сущности же, вроде Денеба, всегда работают в паре с экзистенциалистами, помогают, поддерживают. Меняют своё тело, цепной реакцией вызывая изменения и в пространстве вокруг них.
Я невольно покосился на друга: он задумчиво смотрел на белый, чуть испачканный краской холст. Его шея, руки, выглядывающие из-под чёрной футболки, были сплошь покрыты татуировками, как и всё тело. Это – его способ искажения. Рисунки меняются по воле Дена, и меняют мир. Да и тело – только сосуд, на самом деле он совершенно не такой. Он – другой. Туманно-огненный.
– А мне который день снится шиповник, – неожиданно выдал Денеб с тяжелым вздохом.
– Настоящий?
– И настоящий тоже, – он взял с пола кисть, окунул в краску и нарисовал простой цветок на холсте.
– Не к добру.
– Почему?
– Ну с шипами он…
– Зато красивый. Я эскизы для татушки из него сделал.
– Себе бить будешь? – спросил я только, чтобы спросить. Дену не обязательно набивать татуировки привычным способом, он их может сделать за пару секунд кому угодно и где угодно.
– Неа, он для девушки подойдёт. Красиво будет. Оставлю, вдруг кому-нибудь понадобится.
– Для девушки… – эхом отозвался я, вспомнив Майю. Нет, такие штуки не для неё.
– Ты мне так и не рассказал про эту свою… Забыл имя, – Ден поднялся и побрел к открытой кухне, устроенной чуть в стороне.
– Майя.
– Да, точно, – он бросил грязную кружку в мойку и принялся варить свежий кофе. – Так что там с ней?
– Ничего особенного, – я продолжил рисунок Дена, дорисовывая ветки и листья к цветку. – Крайне удачное знакомство вышло. Она идеально подходит для моего небольшого эксперимента.
– Я думал, что ты забросил эти дурацкие мысли.
– Ден, как забросить? Ну как? Если вот оно – совсем рядом, понемногу формируется, собирается со всех сторон.
– Думаешь, будет такое же гигантское влияние, как и в прошлый раз? Когда того Феникса затянуло? Без крыла оставило? – Денеб медитативно разлил кофе по чашкам и поднёс мне одну.
– Будет ещё веселее, помяни моё слово.
– Я бы вместо таких гигантов лучше бы поработал с мелкими… Проклятье бы извёл какое-нибудь…
– Ну этого добра навалом.
– Не в буфере же?
– Иногда и в буфере. Ко мне тут один товарищ заглядывал… Говорит, проскакивают они и сюда. Так что тебе работка найдётся!
– О! Это хорошо, а то я себя стариком каким-то чувствую. Скучновато тут, в Москве, – Ден сверкнул глазами. Ох уж эта сущность. Ненасытный.
– Жизнь отступников не самая весёлая, соглашусь. Но всё в наших руках, мой дорогой друг! – я поднял кружку с кофе так, если бы держал бокал с вином, и отпил. Оказывается, после бессонной ночи этот напиток дарит некоторое успокоение, настраивает на едва бодрый утренний лад.
– Ничего в наших руках нет, кроме всякой ерунды. Я уже подумываю о том, чтобы иногда татушки бить так, как только я умею. Не страшно ведь, если чуток искажать людей? – ухмыльнулся Ден. – Меточки ставить, забавно. Или нет?
– Смотря какие метки, – с этими метками всегда что-нибудь, да не так. Сущности любят хулиганить – последить за кем-нибудь или энергию отобрать. Гораздо интереснее ставить метки не на людей, конечно. Но в буфере не так много отступников, которые бы поняли такую шутку, а работающие экзистенциалисты и Фениксы за это могут и до суда довести, ну или выговора на крайний случай. Страшного ничего, вот только хлопот и неприятных встреч – слишком много.
– Да никакие. Дурацкая идея. Тоже скучная, – он прошёл к окну и всмотрелся в серую улицу. – Слушай, Льё, ты Майю эту всё же как объект рассматриваешь?
– Не знаю, правда. Я начал немного её искажать, совсем капельку, хочу, чтобы она была свободнее со мной.
– Боится?
– Угу… – подумав, я зачерпнул побольше краски на широкую кисть, и принялся закрашивать рисунок сплошным чёрным.
– Я б тебя тоже боялся на её месте.
– Ах-ха-ха! – рассмеялся я, не в силах совладать с собой. – Да ты бы уже давно оказался в моей постели!
– Но-но! Я бы попросил, – с таким же смехом ответил Ден, – ещё неизвестно, кто в чьей оказался бы.
– Вот ты дурак…
– Сам такой. Художник, – и уже серьёзнее добавил, – будь осторожен. Не давай повода себя ни в чём уличить. Искажения людей без причины запрещены, а тебе – в особенности.
– Ден, мы в буфере. Никто ничего не узнает…
– Ну-ну.
Я задумался, поглядывая, как Денеб мирно пьёт кофе, задумчиво блуждая по комнате взглядом, иногда задерживаясь на мелких деталях. Буфер. Как давно я здесь? Вспомнить сложно. Я не люблю вспоминать, но постоянно это делаю. После изгнания, за дело, конечно, мне доступны только буферы – спокойные города под защитой. Сюда не проникают влияния, если только изредка и самые мелкие, зачастую те, которых создают всякие колдуны и маги, обитающие в Москве. Жаль, что меня определили сюда. Среднеазиатская линия. Лучше бы отправили в Европейскую. Будапешт мне роднее. Хотя все буферы одинаково тоскливые – города для людей, архивов и отпусков. Ну и для таких, как мы с Деном – отступников и изгнанников, можно сказать преступников. Меня избегают даже свои, даже те экзистенциалисты, с которыми я учился и дружил когда-то, те, с кем довольно плотно сотрудничал. Ну и Денебу заодно достаётся.
– Тебе не кажется, – продолжил я, нарушая прекрасную утреннюю тишину, – что без дела мы тут просто сойдём с ума? Разве простая жизнь нам подходит?
– Чем тебе не нравится делать то, что ты сейчас делаешь? Пиши картины, организуй выставки, открой ещё одну галерею или ресторан. У тебя тут столько связей уже образовалось, можно по самую крышечку загрузиться, – парировал вполне логично Ден, в общем-то он всегда немного отрезвлял меня.
– Это всё не то. Ты и сам прекрасно понимаешь. Только что ведь говорил! Мы привыкли применять свою силу, нельзя просто так взять и засунуть собственную природу куда подальше. А эти мелкие масштабы “шуточек” только угнетают и злят, – я добрался до раковины и принялся отмывать руки.
– Понимаю… Но как-то… А-а-а-а! Да к чёрту! – Ден хлопнул по столешнице громко и звонко, пустая кружка подскочила и тоскливо звякнула. – Искажай эту… Как её? Майю. Готовь. А я тебе помогу с влиянием. И будь что будет. Не помирать же теперь от тоски, да?
– Да… – я вытер руки и подошёл к нему. – Спасибо, essentia (сущность (лат)).
– Mollit viros otium (безделье делает людей слабыми (лат.)), – откликнулся он и хлопнул меня по плечу.
– Ленивыми оно их делает… И амёбными.
– И это тоже… Льё, – Ден вгляделся в мои глаза, готовясь сказать что-то важное. Он всегда так делал, сколько я его помню. Заглянет в душу и только потом говорит, будто проверяет, готов ты или нет. – А может тебе на Майю не как на объект глянуть?
– В каком смысле? Ты мне в неё влюбиться предлагаешь?
– Ну специально такое не сделать, но хоть повстречался бы? Или она совсем не то?
– А я что делаю по-твоему? Цветы два раза дарил уже. Три. Если быть точным. Один раз она их не взяла, второй раз выбросила…
– Третий? – Денеб продолжал сверлить меня взглядом. ну что за дурацкая привычка?
– Оставила. И то потому, что я сам их ей домой привез.
– Вот же ты! – надулся Ден. – Хоть бы сказал… Ну и как она?
– Чего она? Взяла, а куда деваться было?
– Да я не о том…
– Ты опять? Озабоченный. Это даже не свидание было!
– И что? – пожал плечами Ден. Ну да, это он мог утащить в своё логово девушку при первой же встрече и даже не смущался, наоборот – гордился. Сущности все такие: не выжидают, а действуют, редко сомневаются, потому что с чувствами у них туговато. Но Денеб не такой, мы с ним настолько сроднились, что какая-то часть меня теперь его, и наоборот, поэтому… У моей сущности есть чувства. Но повадки никуда не денешь.
– И ничего, – скривился я, как и всегда во время таких разговоров. Терпеть их не могу. – Я ж не ты.
– Скажи просто, что ты её не интересуешь как мужчина, – хохотнул он.
– Дать что ли тебе в лоб, а?
– Льё, ну ты как маленький, честное слово.
– Отвянь. Я люблю, чтобы всё было красиво. Дай мне наиграться в ухаживания…
– Ну так значит она тебе всё же приглянулась, да? Скажи да!
– Да.
– О! Это другое дело, – потёр руки Ден, ехидно улыбаясь. – Не оплошай там, если вдруг чего… – и добавил серьезно. – Отношения скрасят твоё изгнание. И плевать, что она человек. Хороший ведь человек?
– Ага… Очень хороший. И уже немножко… Искаженный.
Мы снова погрузились в молчание. Так происходило постоянно. Любой наш разговор сводился к работе или её проявлениям. Сложно быть отрезанным от привычной жизни, от того, чему были посвящены годы и годы труда. Нет, мне даже нравился размеренный темп моего нынешнего существования: никакой спешки, никаких ужасов и грязи, которые приходилось постоянно наблюдать при взаимодействии с влияниями.
Экзистенциалисты всегда приходят на место уничтожения или вместе с Фениксами или после, чтобы убрать за ними. Эти огненные товарищи работают резко, быстро и мощно, но зачастую с жутковатыми последствиями. Влияниям и тем, в кого они вселились, больно – без страданий, безумных выходок и разрушений пространства обходится редко, не многие из Фениксов способны на аккуратную кропотливую работу. Да оно и не нужно. Их достоинство – скорость и фатальность.
Правда, мой уровень таков, что я никогда ни за кем не убирал, наоборот, – работал вместе, в связке или дожидался, пока понадобится помощь.
Теперь же, с тех самых пор, как я стал отступником, моя помощь никому не нужна. Из буфера я могу выбираться только по специальному разрешению и не имею права в открытую применять силу. Хорошо, что пристально за этим никто не следит, да и я умею делать свою работу чисто.
Когда я узнал о том, что на Северо-Востоке от Москвы чаще, чем в других районах обнаруживаются влияния, то сразу сообразил, что дело тут нечисто. Всегда, когда в мире происходит прирост влияний разного масштаба, нужно ждать чего-то нехорошего – катастроф, эпидемий, войн. При локальном скоплении вместо глобальных проблем, появляются супер-влияния, огромные, гигантские и очень сильные. Ещё со времён учёбы, да и потом, когда мне приходилось сталкиваться по работе с Фениксами высоких уровней, типа наставников, я внимательно наблюдал и прислушивался к разговорам, а после – изучал литературу. Хотел стать лучшим, сильнейшим. Звания истинного мне всегда было мало, хоть оно и предполагало недостижимый для большинства уровень мастерства. Но как увеличить и нарастить то, что от природы дано в том виде, в котором есть и развитию не сильно подлежит? Запрещенных техник, как у Фениксов, мне думалось, что у нас, экзистенциалистов, нет. Но путём своих длительных изысканий и благодаря судьбоносной встрече с одним из сильнейших представителей огненных сущностей – Сёртуном, мне удалось выяснить одну преинтереснейшую вещь. Силу и энергию можно забирать в момент уничтожения влияния. И если из числа Фениксов на это способны единицы, то с экзистенциалистами ситуация проще и сложнее одновременно. Мы можем забирать довольно легко, поскольку научены взаимодействием с сущностями, но нам необходим проводник. Особенно если объемы большие.
Проводники – люди. И чем чище их помыслы, чем они добрее и бескорыстнее, тем проще использование. Слово отвратительное, но такова суть. Именно поэтому связи с людьми, близкие связи, не приветствуются ни в рядах Фениксов, ни среди экзистенциалистов, не говоря уже о сущностях. Но я пошёл дальше. Доброта и бескорыстие основываются на доверии. И чтобы вытащить эти качества наружу и их применить нужно найти человека, который будет готов открыться тебе навстречу. Навстречу экзистенциалисту. Как этого добиться? Войти в доверие. А ещё лучше – заставить полюбить.
Майя.
– Ладно, – слишком громко для моих мыслей произнёс Ден откуда-то из спальни.
За своими раздумьями я и не заметил, как он переместился в соседнюю комнату.
– Ты что там делаешь? – не совсем понимая, который час и что я вообще должен делать, побрел на голос друга.
– Постель тебе расстилаю, спать ложись, – деловито пробормотал Денеб, действительно снимая покрывало и задвигая шторы.
– Так утро же… – вяло сопротивлялся я. Вообще с ним спорить бесполезно.
– Да и какая разница? Ты спишь на ходу. Экзистенциалист чёртов. Совсем за собой не следишь, – бухтел он, взбивая подушки.
– Ты как старая бабка, Ден.
– Будешь тут с тобой и старой бабкой, и дедкой и нянькой в придачу. Ложись давай! А я пойду, работа не ждёт.
– Загляни после обеда в ресторан, а? Цветы привезут для вечернего приёма.
