скачать книгу бесплатно
Гражданская война Демократов и Консерваторов. Кто убил Кеннеди?
Тесла Лейла Хугаева
Очередная монография автора теории психической энергии, Теслы. Л. Хугаевой. Метафизика философии рационализма находит художественное отображение в фабуле книги, представленной как Собрание великих мыслителей в Храме Духа, учреждающих Большой Суд над Холодной войной. Бертран Рассел и Артур Шлезингер, Александр Солженицын и Михаил Булгаков, Лион Фейхтвангер и Андре Жид, Ромен Роллан и Лев Толстой собираются вместе, чтобы найти виновных в убийстве Джона Кеннеди.
Гражданская война Демократов и Консерваторов. Кто убил Кеннеди?
Тесла Лейла Хугаева
© Тесла Лейла Хугаева, 2021
ISBN 978-5-0055-6785-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Введение
Распад СССР не оставил Холодную войну в прошлом. Страны Советов больше нет, коммунистическая партия как государственная партия сверхдержавы прекратила свое существование, страна перешла на рельсы демократических реформ, а Холодная война все не заканчивается и не заканчивается. Иногда кажется она становится еще интенсивнее, еще агрессивнее. В чем же причины Холодной войны?
Как выясняется, капитализм и коммунизм только части одной и той же материалистической культуры эпохи Просвещения, которую Александр Солженицын винил в духовной деградации западной цивилизации. Россия плоть от плоти западной цивилизации, а коммунизм большевиков только разновидность культурной деградации этой цивилизации, связанной с философией материализма, субъективизма, агностицизма.
Философия рационализма, успешно развивавшаяся со времен Древней Греции в трудах Платона, Цицерона, позже Рене Декарта, Спинозы и Лейбница, Локка, Руссо и Френсиса Бэкона, потерпела сокрушительное поражение в философии Нового времени. Эмпиризм Гоббса и Юма с одной стороны, философия Канта (которая стала ответом Юму, как известно) и его последователей, Фихте и Гегеля, с другой стороны. На базисе эмпиризма и немецкого идеализма, разрушивших философию рационализма, и утвердились «безумные философии власти» 19-20-х веков.
Не вся немецкая философия встала на путь разрушения философии рационализма Платона и Декарта. Г. Лессинг и Ф. Шеллинг остались верны Декарту и Спинозе, Карл Ясперс писал позже, что «недоверие, которое стала вызывать во всем мире немецкая философия в целом, имеет достаточные основания». Ф. Шеллинг первым объявил войну немецкому идеализму: своим учителям Канту и Фихте, и своему однокурснику Гегелю.
Так, А. Гулыга цитирует Ф. Шеллинга в книге «Шеллинг»:
«Природа, мир вещей самих по себе пребывает у Канта в «почетной отставке», как выразился Якоби, люди с помощью продуктивного воображения сооружают свой самостоятельный мир. Шеллинг увидел в этой мысли слабое место кантианства. Еще в молодости он призывал исходить из природы. Теперь он добавил: и приноравливаться к ней, привести кантовский мир «беспредельного, ничем нерегулируемого человеческого произвола» в соответствие с природой. Эта программа куда более разумна, чем гегелевское представление об абсолютной истине. Гегель объявляет свою логику наукой о том, как развертывается божественная идея в чистом мышлении, до всякой природы, до времени. Как же затем идеальное превращается в реальное, как мысль создает мир, логика природу? По Гегелю получается, что природа – всего лишь «агония понятия». Шеллинг нащупал самую уязвимую точку гегелевской философии…
Эта часть курса произвела сильное впечатление на Серена Кьеркегора. Создатель философии экзистенциализма почерпнет отсюда многие свои идеи. «Я помню почти каждое слово из тех, что он произнес. Отсюда придет ясность… Вся моя надежда на Шеллинга»».
Профессор Оксфорда, Патрик Гардинер пишет в книге «Кьеркегор» о том, что сам Кьеркегор в своих последующих работах также критиковал Гегеля и немецкий идеализм вообще за мистическое понятие «чистого мышления», которое в реальности стало концом рационализма:
«Такие заключения были совершенно неприемлемы и приписывались влиянию „безумного постулата“, лежащего в основе гегельянской доктрины об абсолютном духе. В то время как источником абстрактного мышления была реальная действительность, „чистому мышлению“ по видимому удалось обходиться без таких банальных связей. В буквальном смысле слова фантастическое. Это „чистое мышление“ „находится в мистическом взвешенном состоянии между небом и землей, освобожденное от любых отношений с существующим индивидом, объясняет все своим собственным языком и не может объяснить себя“. Конкретный живой человек из повседневной жизни поглощен „игрой теней чистого мышления“, его место занято химерическим универсальным субъектом, придуманным метафизическими идеалистами».
Альберт Швейцер тоже пишет в «Упадке и возрождении культуры», что философию постигло крушение в середине 19 века, так что рационализм был погребен под ее останками, а сама философия окончательно вышла на пенсию, потеряв все связи с действительностью:
«Философия после своего крушения в середине 19 века превратилась в пенсионера, вдали от мира, перебирающего то, что удалось спасти. Сочувственно оглядывалась она на оставленный позади рационализм. Горделиво хвасталась тем, что „Кант прошел ее насквозь“, что Гегель „привил ей исторический подход“ и что „ныне она развивается в тесном контакте с естественными науками“. Однако при этом философия была беспомощнее самого жалкого рационализма. Рационализм при всей своей наивности был подлинной, действенной философией. Она же стала лишь эпигонской философией, облачившейся в тогу учености. В школах она еще играла какую-то роль, миру сказать ей было нечего. Итак, при всей своей учености философия стала чуждой реальной действительности»
Бертран Рассел, знаменитый рационалист, характеризует философию Фихте, как «безумную», а философию Гегеля как «целиком ложную» в «Истории западной философии». О Канте он говорит, как о предтече этих двух безумных философий. Его собственное определение материи, как «того, что соответствует уравнениям физики» – это определение метафизика интеллекта. Карл Ясперс пишет о философии Фихте и Гегеля, как о хмельном напитке, который пьянит, и ведет к потере контакта с действительностью.
Ж. Бенда и А. Камю отмечали в своих книгах, что немецкий идеализм, разрушив философию рационализма, стал тем идеологическим базисом иррационализма и мистики, на котором был построен диалектический материализм Маркса.
Ж. Бенда «Предательство интеллектуалов»:
«Диалектический материализм отрекается от разума и тогда, когда стремится представить изменение не как последовательность неподвижных состояний, даже бесконечно близких, а как ?непрерывную изменчивость?, не ведающую никакого постоянства; или когда использует такие свои вывески, как чистый ?динамизм?, не затронутый никакой ?статикой?. Здесь мы опять сталкиваемся с тезисом Бергсона, который проповедует движение само по себе, противополагаемое последовательности состояний покоя, действительно совершенно отличной от него, как бы ни были близки эти состояния друг к другу. Однако такая позиция выражает недвусмысленное отречение от разума, поскольку разуму свойственно останавливать вещи, которые он рассматривает, по крайней мере пока он их рассматривает, в то время как чистое становление, по сути своей исключающее всякую самотождественность, может быть предметом мистического единения, но не рациональной деятельности».
А. Камю: «Бунтующий человек»:
«Как бы то ни было, именно у Гегеля революционеры XX века обнаружили целый арсенал, с помощью которого были окончательно уничтожены формальные принципы добродетели. Революционеры унаследовали видение истории без трансценденции, истории, сводящейся к вечному спору и к борьбе воль за власть… Сведение всех ценностей к единственной – исторической не могло не повлечь за собой самых крайних последствий… Вот почему исторический разум иррационален и романтичен, вот почему он напоминает то систематизированный бред сумасшедшего, то мистическое утверждение слова божия. Неудивительно поэтому, что, для того чтобы сделать марксизм научным и подкрепить эту фикцию, столь выгодную в наш научный век, пришлось сначала сделать науку марксистской, пустив для этого в ход террор. Научный прогресс со времен Маркса состоял, грубо говоря, в замене детерминизма и механистического материализма тогдашней эпохи пробабилизмом. Маркс писал Энгельсу, что учение Дарвина составляет основу их собственного учения. Стало быть, для того чтобы марксизм сохранил ореол непогрешимости, следовало отрицать биологические открытия, сделанные после Дарвина»
Философия рационализма, как она есть в мире идей Платона, в дуализме мышления и физики Декарта, в интеллектуальной любви к Богу Спинозы – это философия двух полюсов интеллекта: активного мышления и пассивных законов природы. Эти две стороны интеллекта составляют существо научного познания, где мышление и законы природы части единого целого, созданные друг для друга.
Немецкий идеализм и материализм Маркса разрушают эту философию рационализма, разрывая органическую связь между мышлением и законами природы, как двух сторон единого интеллекта. Кант, Фихте, Гегель оставляют только мышление, разрывая его связь с природой вещей; Маркс, Энгельс, Ленин оставляют только материю. Так, эти философии субъективизма и материализма, разрушив философию рационализма, разрушили научное мышление.
Кризис научного мышления Нового времени и стал причиной глобальных социальных катастроф 20-го века. Социальный дарвинизм, как синтез и апогей этих идеологий, разрушивших научное мышление, лег в основу марксизма, гитлеризма, а также теорий рыночной конкуренции.
Незрелый интеллект формальной логики, голых абстракций, оторванных от действительности, преобладания дедукции над индукцией – кто же не знает этой болезни античности? И субъективизм скептиков и материализм эмпириков, и рационализм научного мышления – все родилось в Античной философии одновременно, вместе с бурным рождением интеллекта. И здоровье и болезнь интеллекта родились вместе, и по сей день идут рука в руку.
Новое время сделало много и для развития научного мышления, и, как мы видели, для усложнения младенческой болезни интеллекта, формальной логики, оторванной от действительности. Такой интеллект в психологии и психиатрии называют шизоидным, манипулятивным, мистическим, эгоцентрическим интеллектом.
С одной стороны, бурно развивалось научное мышление: естественные науки позволили открыть ряд природных энергий, впервые была сформулирована энергетическая теория познания в работах Вильгельма Оствальда. Психология, антропология, социология все больше подтверждали наличие единой природы человека, закономерностей духовной энергии человека. Теория естественного права в социальных науках развивалась после Платона и Цицерона в трудах Спинозы, Гроция, Руссо, Тома Пейна, Локка, Прудона, Кондорсе, Спенсера, Конта, Милля, Рассела, Герцена, Кропоткина, Толстого и др.
С другой стороны, не менее бурно заявило о себе шизоидное мышление в писаниях эмпириков, немецких идеалистов, дарвинистов и материалистов: всех тех направлений философии, которые разрушили философию рационализма, а вместе с ней научное мышление.
Шизоидное мышление философы стали выделять как стадию незрелого интеллекта, которая ведет к социальным катастрофам: именно со стадией шизоидного мышления такие историки связывают падение античности и великий кризис двадцатого века, породивший войну марксизма и гитлеризма.
Ф. Шеллинг именовал эту стадию – стадией негативного сознания. С. Кьеркегор – мистическим и фантастическим интеллектом. Огюст Конт вслед за Шеллингом выделяет мифологическую, метафизическую (шизоидную, негативную) и научную (позитивную) стадии сознания.
Заслуга известного гуманистического психолога Эриха ФРомма состоит в том, что он показал в своих книгах («Иметь или быть», «Искусство любить», «Человек для себя», «Здоровое общество»), как шизоидный (манипулятивный) интеллект проявляет себя в характере «рыночного человека» в капиталистической действительности материалистической культуры.
Если внимательно анализировать труды этих авторов становится очевидным, как прав был Александр Солженицын в своей Гарвардской речи, когда отказался обвинять только коммунистическую реальность страны Советов в Холодной войне, и вообще в кризисе 20-го века. Вместо этого он подчеркнул, что культура материализма и субъективизма, которая стала провалом эпохи Просвещения одинаково негативно сказалась и на капиталистической, и на коммунистической действительности. И именно этот культурный кризис есть истинная причина Холодной войны.
И как бы не менялись экономические отношения, враждебность будет оставаться, пока не будет преодолен этот этап ущербного шизоидного мышления. Есть только один способ его преодолеть. Перейти на стадию научного мышления. Книга как раз рассказывает о том, как совершить этот скачок из стадии негативного шизоидного интеллекта к стадии позитивного научного мышления.
Победа философии рационализма, развенчание немецкого идеализма и материализма, и выход к энергетической теории познания – вот пути становления научного интеллекта.
Научное мышление всегда в поисках закономерностей общественной жизни. Материализм видел эти закономерности в экономических отношениях и биологических законах, субъективизм отрицал закономерности, разрушая основы основ научного мышления. Энергетическая теория познания новой научной парадигмы ищет закономерности духовной энергии человека.
Закономерности духовной энергии человека – общая природы человечества, о которой давно пишут теоретики естественного права. Так, только научное мышление, а вовсе не экономические и политические системы, может положить конец Холодной войне и стать фундаментом пацифизма во всем мире.
Бертран Рассел, известный математик, философ, логик, общественный и политический деятель 20-го века, автор популярного учебника по истории западной философии, сформулировал в ряде своих книг революционную с его точки зрения политическую теории, основанную на теории психологии. Он занимает, таким образом, позицию прямо противоположную Карлу Попперу в «Открытом обществе и его врагах», где Поппер доказывает правоту «экономизма» Маркса, и отказывается от естественного права, и признания законов психики как движущей силы общества. К. Поппер за Маркса, отрицавшего психологию, и против Дж. Милля, отстаивавшего естественное право законов психологии. Бертран Рассел за психологию, за естественное право, и против экономизма Маркса.
На этом и мы строим нашу теорию психической энергии как теорию естественного права, и продолжение революции Бертрана Рассела в политических науках.
«Немногие мыслители, занятые в сфере политических теорий, решились бы применить достижения современной теории психологии к объяснению социальных процессов в исторической перспективе. Это именно то, что я дерзну предпринять, не побоявшись бросить перчатку всем ортодоксальным теориям»
Бертран Рассел «Воздействие науки на общество»
«В этой книге я ставлю своей целью доказать, что фундаментальной концепцией социальных наук является Власть, в том же смысле, в каком Энергия является фундаментальной концепцией физики. Подобно энергии, власть имеет много форм, таких как богатство, вооруженные силы, гражданская власть, влияние на мнение. Законы социальной динамики это законы, которые возможно сформулировать только в терминах власти в целом, но не в терминах отдельных форм власти»
Бертран Рассел «Власть»
«Из четырех страстей, которые мы перечислили, только одна, а именно стяжательство, напрямую связана с материальным положением человека. Три остальные – тщеславие, соперничество, и любовь к власти – происходят из социальных отношений. Мне кажется это источник ошибочности марксисткой интерпретации истории, которая молчаливо подразумевает, что стяжательство есть источник всей политической активности»
Бертран Рассел «Практика и теория большевизма»
«Марксистское мировоззрение ведет к неправильному акценту. Работа Ньютона например, могла иметь всевозможные виды экономических причин, но эта работа сама по себе значительно более интересна и важна, чем причины ее породившие. Экономика в конечном итоге имеет дело только с поддержание жизни; если бы эта проблема была удовлетворительно решена, как например с помощью коммунизма, нам бы потребовался новый объект для мышления, и некий новый принцип, чтобы положить в основу интерпретации будущей истории. Простота хороша в рекламе, но не в философии»
Бертран Рассел «Образование и здоровое общество»
С позиций этой новой политической теории Демократы и Консерваторы – это носители качественно различного сознания, двух качественно различных энергий психики, о которых пишут со времен первого осевого времени Карла Ясперса: энергия эгозащиты мистического сознания и энергия разума и совести научного мышления. До тех пор пока философия и лженаука консервируют садомазохизм поля эгозащиты, побеждать будет консервативное направление. А это направление всеобщего противостояния, как бы его не называли: борьбой классов, борьбой биологических видов, рыночной конкуренцией или национализмом. Демократия свободного и мирного общества возможна только со становлением зрелого научного мышления, естественного права общей природы человека.
Глава 1
Угодило зернышко промеж двух жерновов
Случилось так, что теория психической энергии одного малоизвестного ученого потеснила опостылевшую всем парадигму Дарвина о происхождении человека. И вдруг выяснилось, что все порядочные мыслители всегда оставались метафизиками, со времен Платона и Декарта. Что материализм вульгарен и примитивен, и никто кроме, может быть, Дарвина, Зигмунда Фрейда, Маркса, Энгельса и Ленина, и совсем уже безумного Гитлера, им не соблазнился всерьез. Конечно, можно было вспомнить французских энциклопедистов во главе с Дидро, хитрые намеки Вольтера на животную природу человека и сумасшествие маркиза Сада, утверждавшего, что природа есть убийство, и даже сатанинскую библию дарвиниста Ла Вея, но только кто станет о них вспоминать в приличном обществе?
Оказалось тут же, что все цивилизации, которые раньше считались гуманными и приличными, на самом деле агрессивны, лживы и во всем своем моральном облике не так уж сильно отличаются от Гитлера, которого они так показательно проклинали. Что совок плоть от плоти того же самого материализма, который породил Гитлера в свое время, знали все. А вот что либеральная цивилизация тех же материалистических корней признать не хотел никто.
Разве дело в материализме? Разве материализм роднит Гитлера и Ленина (или Сталина с Троцким)? Нет и нет, клялись либералы. Ф. Хайек всем наглядно доказал в книге «Дорога к рабству», что единая дорога к потере человеческого лица вовсе не в материализме, а в плановой экономике и коллективизме. Не вздумайте иметь общую истину, общую этику, и уж, боже сохрани, общую собственность – и вы гарантированы от рабства и безнравственности на вечные веки!
А спросишь его, какая же общая собственность у Гитлера, который хвастал «крестовым походом» против коммунизма, так он и здесь не растеряется. Общий у него – конформизм, тоталитаризм, общее обязательное мировоззрение. Так и соединили коммунизм и гитлеризм словом «коллективизм». Мы, сторонники новой парадигмы, не против этого объединения понятий марксизм и гитлеризм. Мы против слова которым их объединяют – коллективизм. Потому что общего у них вовсе не коллективизм, а материализм. И – это важная и принципиальная разница!
А так, австрийская школа Ф. Хайека и Л. Мизеса подмочила репутацию «коллективизму» ни за что ни про что, как мы еще убедимся, а материализм выгородила, тоже совсем незаслуженно. В самом деле, что еще кроме коллективизма могло породить это страшное зло гулагов и концлагерей? Это только для приманки всякие там Пифагоры и Христы говорят, что у друзей все общее (даже чашки такие находили с пифагорейскими надписями в раскопках), и что сними и отдай рубаху ближнему. На самом деле, общие чашки, общие рубашки, и хлоп, ты уже в ГУЛАГе в общем бараке рельсы ворочаешь. И ведь успешно доказали, что все зло на свете от коллективизма!
А тут новая теория утверждает, что вовсе не коллективизм повинен в потере нравственности у Гитлера и Ленина, а именно материализм, а именно дарвинизм! И еще доказывает, что все выдающиеся мыслители на его стороне стоят и все тоже самое утверждают: что материализм их душит, и что дух един у всего человечества. Как будто есть на свете какой то духовный коллективизм, а если и есть, как будто он чем то лучше материального коллективизма!
А значит, либеральная цивилизация тоже к этому самому безнравственному злу принадлежит, ведь дарвинизм тоже ее наука, как не крути!
Что тут началось, господа, мне трудно выразить все это пером. Началась война. Самая настоящая война не на жизнь, а на смерть. Весь старый мир материализма набросился на юную еще и неокрепшую теорию психической энергии, претендующей занять трон новой научной парадигмы. Взбесились бывшие коммунисты, которые хоть и стали православными к тому времени, а все же от коммунистического прошлого своего не отказались. Модный у дарвинистов национализм подсказал им превосходную идею: объединить всю национальную историю в одну, в которой нет ошибок и изъянов, и гордиться всей историей, какой бы она ни была! Все ведь так делают. Вот Черчиль например, называл Ганди голым факиром? Называл. И колонии жадно хранил до последнего. И что же, плохой Черчиль? Король бельгийский Леопольд сократил население своей африканской колонии вдвое, на 15 млн, и что же? Разве плохие европейские монархии?
Известен ведь девиз национализма: г-но, но свое г-но! От Гитлера правда все отказались, не только Германия, но и дарвинисты и материалисты, говорят, он не наш, сам свою философию придумал, а с нашими благородными идеями его не смешивайте. Дьяволом нарекают, а настоящих причин увидеть не хотят. Не потому ли фашизм, как и коммунизм живет и здравствует?
Так и коммунисты решили не отставать, они ведь теперь тоже национальное государство: получились православные коммунисты. Не выкидывать же такой славный кусок истории на свалку: столько грандиозных военных и политических побед, силища необъятная! Вот, хрен вам, западные либералы, не дождетесь. И коммунисты наши, и святая Русь с нами. А тут кто-то смеет утверждать, что дарвинизм и материализм – корень всех зол человеческих. Мобилизовать все силы национальных разведок, весь боевой опыт КГБ на уничтожение идеологического врага!
Либералы тем временем, обозлились еще пуще коммунистов. Кто это такую гнусность им в нос сует, что зло мировое теперь не в коллективизме заключается, а в материализме? Хуже того, в самом сердце дарвинизма! Налажена уже была вся пропаганда против коммунизма, весь арсенал разведки наточен против проклятых коллективизаторов, а тут дуло международной нравственности поворачивается против них самих! Оказывается, они такие же злодеи, как какие-нибудь жители коммунистического общака! Хрен вам, заявили в ответ и либералы. Нас, индивидуалистов, чистых как стеклышко, вам нечем крыть!
Были подключены все оперативные силы ЦРУ и других ведущих разведок Свободного Мира, чтобы пресечь зло на корню. Враг разработал новую научную теорию, и хочет протащить ее на трон научной парадигмы вместо дарвинизма под видом самостоятельного ученого! Знаем мы эти штуки идеологического врага! Приготовиться к войне по всем фронтам! Честь международного индивидуализма на карте! Коллективизм наступаем в новом обличье духовного социализма!
Генералы ЦРУ клялись, что никакой опасности нет и быть не может, что и в самом деле какая то выскочка что-то там пишет на пенсию от инвалидности, и что об ее инвалидности уже позаботились коммунисты. Что их собственные разработки о контроле разума стоят миллиарды, а тут нищенская пенсия инвалида! Разве можно сравнивать такие боевые позиции! Эти заявления не успокоили бдительность либеральной идеологии.
Так вот и угодило наше зернышко промеж двух жерновов, как выразился Александр Солженицын, когда попал между коммунистами и либералами, между КГБ и ЦРУ.
Между тем, сторонники теории психической энергии тоже время даром не теряли. Решились они на принципиальный шаг. Они объявили, что миром правят не разведки национальных государств, а Духовная энергия всего передового интеллектуального человечества. Они решились заявить, что великие мыслители, которыми гордиться каждое национальное государство – все сплошь были сторонниками Интернационала и духовного социализма. И что отныне все эти великие люди конфискуются Теорией ПЭ у национальных государств, которые не уважают их взгляды и при жизни их часто преследовали. Они воздвигли громадный храм невиданной красоты, и все дивились этому храму, словно ожил сам Микеланджело и создал новую свою Сикстину. Много лучше!
И посвятили этот храм великим светилам мысли и духа всех времен и народов. Не забыли и Христа, и Лютера, Оригена и Августина, Ренана и Штрауса. Что тут началось, читатель, ведь в борьбу с юной, хрупкой еще Теорией ПЭ вступили теперь христиане всего мира! Словно мало было им двух злобных партий дарвинистов, коммунистов и либералов, так нате вам пожалуйста, еще и христиане, католики и православные, лютеране и баптисты, все разновидности папистов и протестантов ощерились в защиту своего божества – Христа! Как так, кричали они, единый храм, для смертных ничтожных, и для нашего сына божьего, кровью своей искупившего грехи всего человечества? Стыда на вас нет! Кощунствуете и святотатствуете!
Так вокруг Храма Великих Святых Мыслителей, или коротко, вокруг Храма Духа Человеческого, началась вселенская война материалистов и мистиков, которые хотели уничтожить его во чтобы то ни стало. Материалисты натравили Разведки своих национальных государств. И не сладко пришлось юной и хрупкой теории ПЭ против всесильных ЦРУ и КГБ. А мистики собрали воинство своих церквей и громили с кафедр язычников и еретиков, да какими бранными словами они только не сыпали, посмевших смешать Христа с учеными смертными, а ведь кто как не Христос, плакали они от возмущения, говорил, что дитя неразумное и птичка беззаботная ближе всех к царству небесному.
Что ж, не в первой было отцам церкви с Разведками мировыми в военное время объединится. Не то ли, если вдуматься была и святая инквизиция? Теперь ты можешь представить, читатель, как туго приходилось в то время нашему брату в Храме Духа Человеческого, осажденного со всех сторон материалистами и мистиками всех видов и направлений.
Но велика Сила Духа Человеческого! Мировой интеллект питает его. Души великих умов, собранные там, помогали новой парадигме пробить себе дорогу к научному трону, и сбросить с него рассыпавшийся в прах и тлен дарвинизм.
Ибо вместе с Дарвином покидала трон мировой мысли и мистика всех видов и направлений, держали они друг друга своей взаимной нелепостью. Дарвинизм настолько нелепо отвергает духовную энергию человека, что люди интуитивно кидаются за поисками духа в мистику. А мистика настолько нелепо основывает все на магии, волшебстве и чуде, что люди интуитивно ищут спасения в дарвинизме, который прикидывается наукой. Так они и держат один другого, так они и пришли вместе на смертный бой в свои последние часы, рука в руку, защищаться от новой парадигмы, захватившей уже самовольно всех самых блистательных мыслителей и художников у национальных государств. И ведь не отвертишься: хлоп и цитата доказывает, что не был и этот и тот материалистом и дарвинистом, что и этот и тот не был мистиком, и что все они за духовный социализм выступали.
Поклялись Разведки национальных государств вернуть во чтобы то ни стало своих великих мыслителей в стены родного отечества, к опустевшему без них очагу, и сравнять с землей Храм Духа Человеческого, оскорбляющий их завистливый глаз своей невероятной красотой и силой. Откуда силы берут эти несчастные, посмевшие тягаться с князьями мира этого? На что надеяться?
Эх, угодило зернышко промеж двух жерновов!
Глава 2
Радость в Храме Духа
А пока снаружи Храма Духа шли бои рационалистов с разведками, внутри Храма шло грандиозное празднество, недоступное глазам смертных. Открытие Храма Духа, в котором была собрана память обо всех самых выдающихся мыслителях рода человеческого, позволило, наконец, неприкаянному духу этих великих людей обрести друг друга, и встретиться всем вместе, после веков и тысячелетий скитаний. Радовались друг другу титаны духа так, что нет у автора сил никаких описать вам восторг встречи той, читатель. Представьте себе только, что сама истина и сама дружба были разорваны много веков, и вдруг со слезами соединились счастливо в великом Храме том.
Микеланджело обнимал Гойу, Ван Гог плакал на плече Гогена, Леонардо да Винчи крепко жал руку Джордано Бруно, Сократ и Цицерон слезами счастья увлажнили бороду Платона, Бетховен громко смеялся о чем-то с Гете и Шиллером, Спиноза, Лейбниц окружили Декарта, Христос хохотал, слушая горячие споры Августина и Лютера, Ренана, Штрауса и Паскаля. Бертран Рассел плакал слезами счастья с Альбертом Швейцером, Арнольдом Тойнби, Карлом Ясперсом, рядом горячо спорили Эйнштейн, Планк, Н. Бор, Вильгельм Оствальд, Лауэ, Максвелл и Герц, Мах и Больцман. Солженицын и Булгаков восторженно взирали на Христа. Андрей Сахаров и Лихачев шумно радовались друг другу. Восторги счастья в соседней компании Герцена, Кропоткина, Чернышевского, Белинского, Огарева, Прудона мешали им сосредоточиться. Толстой, Достоевский и Чехов стояли поодаль, Руссо, Вольтер, Дидро и Лессинг, занятые выяснением отношений, никого пока не замечали. Свифт, Сервантес, Оруэлл, Гоголь толковали с Горацием и Лукианом. Флобер, Золя, Мопассан, Тургенев, Жорж Санд, Гонкуры не верили, что они опять вместе. Шеллинг и Кьеркегор смеялись рядом над философией Гегеля, Альбер Камю и Жюльен Бенда высмеивали Ницше и Сартра. Кант и Фихте смеялись над своей ненавистью друг к другу, Генрих и Томас Манн стояли в плотном кольце своих товарищей, Л. Фейхтвангера, Стефана Цвейга, Генриха Белля, Ремарка, Андре Жида, Ибсена, Анатоля Франса, Гюго, Герберта Уеллса, Бернарда Шоу, Эмиля Людвига. Байрон и Шекспир выясняли отношения. Ромен Роллан, Ганди, Рма Мохан Рой и Вивекананда почтительно увлеченно обсуждаи что-то с Буддой. Данте втолковывал что-то Карлейлю, Гельдерлин обнимал Марка Аврелия, Заратустра болтал о своем с Пифагором. Маслоу, Фромм, Адлер, Франкл, Хорни, Милграм окружили старика Фрейда, Лев Клейн смеялся над Леви-Строссом. Дарвин, Фейербах, Маркс и Ленин говорили о своем, Конт, Спенсер, Милль и Поппер ожесточенно спорили, Марк Твен и Сэлинджер смеялись в сторонке с Артуром Шлезингером.
Когда, наконец, все первые восторги были исчерпаны, всеобщее ликование этих великих умов залило мощными лучами света Храм Духа, поразив толпы народа вокруг Храма своей слепящей яркостью. Счастье встречи, счастье быть частью друг друга и быть частью разума и красоты, юмора и доброты, переполнило Храм Духа. Наконец, Христос решил взять на себя ответственность за беспорядки вокруг Храма и обратился к своим сотоварищам с кафедры:
– Дорогие товарищи по духу! Друзья и соратники! Братья и сестры! Прошу меня простить, что взял на себя смелость напомнить вам в вашей волнующей радости, которая потрясла всех нас до глубины души, о том, что наше единение еще не утверждено. Посмотрите на толпы митингующих людей вокруг Храма! И на горстку людей, которая пришла его защищать! То есть защищать нас с вами! Наше единство! Нас не хотят здесь оставлять. Нас хотят опять растащить по глупым национальным святилищам, где из нас снова сделают идолов наций, не понимая ни слова в той проповеди духа, которую мы им читали. Мы должны защищаться, друзья! Отстоять свое единство и истину! За истину, за интеллект, за божественный свет, который готов пролиться на нас с новой научной парадигмой, которая открыла закономерности духовной энергии человека!
Даже самым скептичным и эмпирически настроенным умам мыслителей было трудно созерцать Христа в роли своего товарища по духу. Для одних его вообще не существовало. Для других, которые привыкли считать его божеством, было еще труднее, потому что дух духом, а божество все же божеством. Нет, здесь собрались умнейшие из умных, понимавшие что бог есть интеллект, и что он часть этого интеллекта, и что Христос не бог, а такая же часть космического интеллекта. И все же, были здесь Булгаков и Солженицын, Августин и Лютер, Швейцер и Гегель, для которых Христос был чем-то большим чем просто товарищем по духу. Августин и Лютер не вынесли такого испытания, на время лишившись сознания. Гегель не растерялся и предложил Христу услуги диалектической логики. Булгаков скептически улыбался, ни на минуту не веря своим глазам и ушам. Материалисты хохотали, держась за животы. Громче всех смеялись Маркс и Ленин, однако, Юм и Гоббс, Конт и Поппер, Дарвин и Вольтер совсем от них не отставали.
– Товарищ Христос – это, пожалуй, уже слишком! – прослезился от смеха Ленин. – Что это вы нам вкручиваете тут? Диалектическая логика Гегеля давно доказала, что абсолютной истины нет и быть не может! Нет никакой духовной энергии и никакого открытия психической энергии быть не может! Закономерности психики как абсолютная истина об обществе! Вы только послушайте эту апологию буржуазной философии! Товарищи, не верьте провокаторам идеализма! Наука есть одна и это научный материализм! А этот товарищ, кто угодно только не Иисус Христос! – и Ленин снова закатился смехом, уткнувшись в плечо Марксу.
– Я поддерживаю предыдущего оратора! – волнуясь, вскочил с места Михаил Булгаков. – Уж не думал, что когда-нибудь скажу это… меньше всего у нас общего с марксизмом-ленинизмом, как небезызвестно в литературном мире! Но это! Это уже слишком! Называть господа нашего Иисуса Христа нашим товарищем! Очнитесь друзья! Здесь нет никакого Храма и никакого научного открытия! Это подлая иллюзия! Галлюцинация! – взвизгнул разволновавшийся писатель, которому совсем уже было не до смеха.
Тогда слово взял Эрнст Ренан. Он степенно вышел на трибуну и поднял руку, прося тишины и внимания:
– Уважаемые братья, родные, дорогие друзья и товарищи! Счастье мое безмерно! Видеть вас, видеть нас всех вместе! Если есть и мог бы быть рай, то наше единство несомненно единственный рай который мы могли бы себе вообразить. Что касается нашего собрата Христа, вы знаете, мы, я, Штраус, Швейцер, Лессинг, Спиноза, давно писали что Христос – один из нас, мыслитель, философов, одним словом человек духа, как все мы. Дорогой Иисус, не обижайся на тех, кто еще не может адекватно видеть ситуацию. И помни мы всегда с тобой! Спасибо за прекрасную речь! Мы поддерживаем тебя! Мы будем бороться за наше единство! Мы отстоим новую парадигму и открытие психической энергии. Мы отстоим единую истину и дух человеческий!
Вот на этом закончилось единство и в Храме духа, и ясно стало рационалистам, что не окончена еще борьба за новую научную парадигму, за открытие закономерностей духа и доказательство единой истины, единой природы рода человеческого. Разделились великие мыслители на множество групп и подрупп, но в общем и целом образовалось два течения, или две партии, если вам так угодно: партия рационалистов, признававших единую истину и духовную энергию человечества, и партия агностиков (скептиков), которая отказывалась от единой истины и от единой природы духовной энергии человечества. Эта вторая делилась еще внутри себя на материалистов и субъективистов, материалисты делились еще на эмпириков и диалектиков, но все вместе выступали оппозицией рационалистам, которые окрестили их одним словом «скептики».
Так началась борьба между рационалистами и скептиками в Храме Духа человеческого, борьба скрытая от глаз смертных, которые воевали за воротами Храма на той же самой линии фронта.
Рационалисты утверждали, что бог есть интеллект, и что его не дано видеть духу человеческому, кроме как в истине законов природы, установленных этим интеллектом. И что поиск этой истины, знание этой истины, контроль законов этой истины, сотрудничество и любовь в поиске и контроле этой истины и есть цель и суть существования духа человеческого. Что зло на земле – всего лишь следствие отсутствия знаний о законах духа, и что теперь с открытием психической энергии, зло прекратит существовать. Что единство людей станет стабильным, что человечество придет к своей всемирности, как говорил Достоевский, что подлость и тщеславие станут забытой психической аномалией, а люди смогут наслаждаться глубинами творчества, доброты, юмора, благородства, великодушия. Взаимное уважение и восхищение, отвага и тонкость, искренность и юмор, и главное, много квалифицированного труда – все это отныне составит и наполнит жизнь человека. А злом, то есть полем эгозащиты психики, будут заниматься система образования, целью которой станет объяснение механизмов этого поля, и навыки контроля этой патологической энергии, с целью ее нейтрализации. Оставался один шаг до этого общества единой истины и единого духа – утверждение открытия психической энергии, которое уже было сделано, описано, опубликовано, и представлено на суд народа.
И все многочисленные участники в разработке этой теории, на которых ссылается автор открытия, некая Тесла, выступили единым фронтом на ее стороне, на стороне рационализма. А правильнее сказать, Тесла выступала на стороне этих великих рационалистов, задолго до нее начавших разработку теории психической энергии, получившую только окончательное оформление в ее трудах. И не знала несчастный ученый, тревожно задремавший на заре после бессонной ночи, какая борьба началась в Храме Духа, и какая мощная армия спешит на помощь их общему детищу – открытию психической энергии.
Однако, и скептики не дремали. Они ни за что не хотели признавать, что есть какая то общая истина, которая позволит уничтожить зло, и утвердить торжество добра. Материалисты вообще отказывались верить, что существует какая-то духовная энергия, и призывали громить эти антинаучные измышления идеализма. Ленин возглавил партию материалистов, помирившись по такому случаю со своими давними врагами – эмпириками. В принципе, сказал Ленин, критика эмпириокритицизма хоть и утверждала наличие объективной реальности, но никогда не утверждала абсолютной истины! Это уже происки мелкобуржуазных идеалистов, а мы с вами товарищи, за научный материализм, и знаем что абсолютной истины нет и быть не может! Тем более, если говорить о какой-то духовной энергии! Товарищ Дарвин давно и прочно доказал, что человек есть неотделимая часть царства животных. На том и будем стоять!
Материалисты и эмпирики разделили единый вначале фронт скептиков, то есть тех, кто отказался искать единую истину, единую природу человека, и кто не верил в возможность устранения зла. Увы, однако, партия Ленина даже с эмпириками, к которыми присоединились Гоббс, Юм, Мах, Поппер и Огюст Конт не оказалась на этот раз в большинстве. Как обидно было Ленину прослыть в Храме Духа меньшевиками!
Большевиками скептиков стала партия субъективистов, возглавленная признанным лидером школы немецкой философии, Иммануилом Кантом. Субъективисты признавали духовную энергию, но наотрез отказывались признавать, что эта энергия имеет какие-то закономерности, потому что, считали они, дух человеческий абсолютно свободен. И по этой причине они также отказывались верить, что возможно изжить зло из жизни человеческой: зло есть свобода выбора, говорили они, без зла человек лишается своей свободы, и дух прекращает свое существование. Под предводительство партии Канта в едином фронте скептиков, отрицавших истину и победу добра, встали все известные субъективисты: Гегель, Фихте, Булгаков, Солженицын, А. Тойнби, Шпенглер, Ницше, Сартр, Бовуар, Гуссерль, Хайдеггер, А. Бергсон, М. Фуко, Томас Кун, Лев Шестов, Макс Вебер, Клод Леви-Стросс, Э. Дюркгейм и др
Весь фронт скептиков, и материалисты и субъективисты отказывались ожидать кардинальных перемен в обществе, отказывались верить в устранение зла, утверждали что все порядки установлены на веки вечные, что дух либо абсолютно свободен, либо вообще не существует, что зло либо животная природа человека, либо свободный выбор. Они отказывались посему и признавать какое то естественное право, основанное на законах духовной энергии, и признавали только юридическое право. А мистики, которых было много среди большевиков Канта, наотрез отказались признавать Христа равным себе духом человеческим, и неизменно падали на колени и целовали полы его платья. Как не сопротивлялся Иисус, как не смеялся и не плакал, невозможно было их отговорить от этой привычки.
Зато партия рационалистов решила перейти к решительным действиям. Не сидеть сложа руки, не оставлять судьбу открытия на произвол судьбы, а сделать все что было в ее силах, чтобы помочь утверждению новой научной парадигмы. Рационалисты и скептики разделились примерно на равные группы, но рационалисты не сомневались, что теперь, после открытия ПЭ, они легко сумеют переубедить большую часть скептиков, и субъективистов, и материалистов, и что это только вопрос времени.
Не о собратьях по Храму Духа переживали они. Надо было идти в мир и действовать среди живых людей.
Очевидно было, что против новой научной парадигмы единым фронтом выступил извечный враг разума и совести, поле эгозащиты, которое ни за что не хотело уступать власть духовной энергии человека. Испокон веку власть держалась на господстве и подчинении, садомазохизме и хитрости, подлости и тщеславии поля эгозащиты, и испокон веку власть представляли национальные разведки.
Вот и теперь все разведки мира трудились в поту, чтобы помешать становлению новой научной парадигмы, которая должна была раз и навсегда сместить власть поля эгозащиты, власть насилия и подлости. Единым фронтом встали все разведки национализма, помирившись перед лицом такого страшного врага. А страшным врагом была беззащитная девочка из бедной семьи в трущобах кавказской провинции России, которой выпал чудесным образом жребий закончить работу ученых многих веков. Много удивлялась и недоумевала она почему бог избрал ее, бедную девочку, столь далекую от авансцены мировой науки, и географически и социально. Не хотел ли бог сказать этим своим выбором всем строптивым, что ни пол, ни нация, ни класс, ни родовитость не решают ничего в делах духа человеческого.
Звали эту девочку Тесла. Никто не уполномочивал ее, провинциальную девочку, надевать на себя кандалы каторжной научной работы. Бог дает талант, а наказание это или благо не знает никто. Б. Шоу говорил, гений делает что должен, талант что может, остальные повторяют. Правильнее сказать, остальные учатся, интеллектуальной работы хватит на всех, но тяжелее всего тому, кто несет на себе ответственность. Гении – шахтеры человеческой энергии, потому Эйнштейн говорил, что теоретическая работа первооткрывателей настолько тяжела и настолько абстрагирована от физической жизни, что может быть движима только религиозной интуицией. И эта интуиция заставляет работать, пока не будет результат, заказанный творцом.
В 38 лет покалечили Теслу за эту ее работу. Но бог берег свою работу и свое дитя. И Тесла чудом продолжала работать еще семь лет. Она уже не девочка. Ей 44 года, глубокая седина покрыла красивые когда то каштановые волосы, четыре перелома в позвоночнике скривили тело, изуродовали ноги. Но ей некогда об этом думать. Закончить работу, успеть доказать, рассказать и передать эстафету другим людям, тем, кто тоже чувствует ответственность за дух человеческий.
