скачать книгу бесплатно
…А сверху вишенка
Елена Тершукова
Коктейль в высоком бокале выглядел весьмасоблазнительно: внизу разноцветные фрукты, затем слой молока, а сверху – пенка.А на пенке вишенка – блестящая от сиропа, победного красного цвета, с задорноторчащим хвостиком, она так и просилась в рот! Куда немедленно и былаотправлена. А без вишенки – ну, пенка и пенка.
…А сверху вишенка
Елена Тершукова
© Елена Тершукова, 2021
ISBN 978-5-0055-1449-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В другой раз она, конечно, взяла бы что-нибудь одно – в последнее время пыталась ограничивать себя во вкусностях, следила за весом. Но сегодня… сегодня можно было и расслабиться. Первый день отпуска! Поэтому она взяла и фруктовый коктейль, и горячий шоколад, увенчанный целой пышной горкой сливок.
Коктейль в высоком бокале выглядел весьма соблазнительно: внизу разноцветные фрукты, затем слой молока, а сверху – пенка. А на пенке вишенка – блестящая от сиропа, победного красного цвета, с задорно торчащим хвостиком, она так и просилась в рот! Куда немедленно и была отправлена. А без вишенки – ну, пенка и пенка.
Вот так и в жизни, вдруг подумалось ей. В любой ситуации. Если посмотреть на любое событие, видно только пенку: «Ах, он бедный, несчастный, и за что это ему?». А поглубже глянуть? И получится, что этот условный «он» вовсе и не несчастная жертва, а очень даже умный манипулятор, который так сумел подстроить события, как нужно ему, да еще и выглядеть при этом бедной невинной овечкой. А если еще немного глубже? Может, все это только уроки, которые нужно пройти нашей Душе?
Фруктовый коктейль
– Пенка.
Аленке никогда не нравилась книга «Пеппи длинныйчулок». Ну все книги Линдгрен просто изумительные, а эта – фу! И Пеппи эта дура, и ведет себя как идиотка, и не бывает так вообще, чтобы ребенок жил один, сам о себе заботился, сокровищами распоряжался… И тут же говорила себе – Ну это же сказка! А остальные сказки – вообще всяческие! Да вот, хотя бы «Шел по городу волшебник»: что, бывают волшебные спички? И там тоже мальчик живет один и распоряжается сокровищами… Но никакие доводы разума не помогали. Не принимала Аленка Пеппи, и все тут. Единственное, что прямо восхитило ее – это как Пеппи хотела быть наполовину Леди, наполовину – Разбойницей. И как это Линдгрен угадала, прямо мысли Аленкины прочитала! А в мультфильме про Снежную Королеву Маленькая Разбойница едва ли не обаятельнее самой Герды! Но… но, но. Разбойница – это, конечно, здорово. А Леди и Герда – лучше. У них и муфточки, и шляпки, и всякие наряды. И живут они в уютном домике, а то и во дворце, и в карете ездят, на балах танцуют. А Разбойницы – ну, пусть свобода, делают что хотят, но живут-то они в лесу с разбойниками, ходят в лохмотьях! Так что все-таки Леди. Даже не Леди, а Принцесса. Недаром Аленка все детство рисовала исключительно принцесс, и сказки про них же любила. Папа ее даже Принцецой называл – именно так Аленка выговаривала, когда маленькая была.
Так что росла Аленка никакой не разбойницей, а примерной девочкой. Слушалась взрослых, получала в школе пятерки и четверки, общественную работу вела – то была командиром звездочки, то в редколлегии что-то там делала, а в последнее время – председатель совета отряда («Шишка», а как же!). Ну, иногда в снегу вываляется до мокрого белья, или единственные варежки подружке подарит, или в киоске на всю сдачу от билетов в кино какой-то ерунды накупит – вот и все «разбойство». Да, пожалуй, еще велосипед – вот уж тут Аленка «отрывалась» по полной! И «без рук», и сидя на раме или багажнике крутила педали, и «ласточкой» на седле лежа. А по дорогам летала так, что знакомые, маме рассказывая, только ахали: – Девочка ведь! А если машины!
Мама просила быть осторожнее, Аленка обещала и успокаивала маму, что машин в их городке не так уж и много, и видно их издалека, всегда можно успеть к обочине съехать.
Теперь-то, в 13 лет, Аленка уже намного спокойнее катается, даже с Горки так не разгоняется – не хочется со сбитыми коленками ходить. Да и зачем? На велике и так быстро получается – и в магазин, и на речку, и по маминым поручениям. А пять минут погоды не сделают. Да и то, со стороны посмотреть – эдакая девица, на вид совсем взрослая, во всяком случае, фигура-то точно, и вдруг полетит как угорелая… смешно.
Фигура огорчала. Хотелось быть «тонкой, звонкой и прозрачной», плоской и спереди, и сзади, как большинство девчонок в их классе. Но Аленка «рано оформилась», как деликатно говорила ее тетя Вера, а другая тетя, Клаша, припечатывала: «Вот девка созрела – хоть замуж отдавай». Да какой там замуж! Аленка чувствовала себя еще совсем ребенком, отражение в больших зеркалах приводило ее в недоумение: неужели эта взрослая девица – я? Я же маленькая еще!
Однажды даже у нее впервые в жизни, как-то само собой получилось стихотворение:
Куда ты уходишь, детство?
Я хочу еще девочкой быть,
И бегать по лужам за дождиком,
И короткие платья носить…
Стишок до краев наполнил Аленку целой гаммой чувств: радостью такой, что хотелось полететь, как воздушный шарик, удивлением (неужели это я сама придумала?), гордостью… Мама, правда, только улыбнулась, прочитав его, но Аленка все равно не переставала радоваться и твердить его про себя. Пыталась сочинить что-то еще, но не получалось.
А вторым следствием «оформившийся фигуры» было то, что на улицах незнакомые парни лет 14-15-ти стали обращать на нее внимание. Да ладно бы просто обращали – так нет, они свистели вслед, причмокивали, отпускали какие-то плоские и вульгарные шуточки… Если бы Аленка знала тогда, что именно в этом неудобном возрасте они сами одуревают от свалившегося на них гормонального взрыва и не умеют с ним справиться, ей было бы, наверное, намного легче. А так она воспринимала эти «знаки внимания» как что-то мерзкое, липкое, которое пачкает. И каждый раз расстраивалась почти до слез.
Уж на что Васька, сын папиного друга, Васька, который еще летом носился с ней на великах, накачивавший спустившие шины, поправлявший руль или цепь – и тот туда же! Недавно Аленка зашла после уроков за своей двоюродной сестрой Светой (Света училась уже в восьмом, на год старше Аленки, и Васька с ней). Девочки собирали портфели, чтобы идти по домам, а мальчишки носились по всему классу, по партам, размахивая какими-то веревками, стараясь стегнуть ими друг друга, так что девочкам приходилось уворачиваться, чтобы не попасть под раздачу, воинственно орали. Когда Васька пробегал мимо и встретился с Аленкой глазами, она кивнула ему и сказала: «Привет!». А этот придурок в ответ стегнул ее своей веревкой (несильно, правда) и что-то проорал прямо в лицо! Остальные придурки, кто это увидел, одобрительно заржали и продолжали носиться. Аленка оторопела, а Света, не долго думая, догнала Ваську, выхватила у него веревку и несколько раз изо всей силы хлестнула того по чему попало.
На улице Света немедленно принялась отчитывать сестру.
– Ты что, с ума сошла? Он тебя хлещет, а ты стоишь, моргаешь!
– Светик, да я так растерялась! Если бы это кто-то другой, то получил бы, парой раз, как от тебя, не отделался бы… Но ведь это Васька! Вот уж от кого не ожидала!
– А что Васька, лучше, что ли! У нас от него все учителя плачут, недаром и фамилия-то – Задиркин! Что ты в нем нашла, не понимаю, вечно защищаешь его.
– Ну, он же не такой! Он меня сколько раз с великом выручал, и мальчишкам из детдома велел меня не трогать. Ты же знаешь, как к тете Вере ехать, так мимо детдома попробуй проедься спокойно – могут и палку в колеса сунуть, и вообще велик отобрать, и не найдешь потом. А Васька им сказал, они меня пропускают, спокойно езжу. Да и кататься с ним интересно, всегда мне что-то такое покажет, чего я еще не видела.
– Ага, ага, хороший, когда спит и дома нет, – Светлана уже сердилась. – Просто он знает, чья ты дочка, что если ты папе пожалуешься, а он его папе скажет, то Ваське ой как достанется!
– Свет, ну что ты говоришь! Мы же совсем маленькие были, когда познакомились! У меня еще «Школьник» был! Мне первый раз разрешили по улицам кататься, потому, что 9 мая было, и машин на улицах не было, а у меня в городе цепь съехала. Вот он тогда и цепь сделал, и руль поправил. И потом, когда встречал, помогать начал. Так это мне лет 8 всего было, наши папы еще даже вместе не работали!
– Ну, раз он такой весь из себя примерный, что же он сегодня на тебя напал? – ехидно поинтересовалась Света.
– Да вот, сама не пойму. – Аленка пожала плечами. – Знаешь, Светик, они в последнее время все как с дурдома сбежали, вообще не пройти спокойно. То свистят, то скажут гадость какую-нибудь, а то еще и за руку могут схватить.
– Кто – они?
– Да всякие… парни, такие, как Васька, ну или постарше немного. То на улице, то в кино, да вообще везде!
– Тебя задирают?! Ну ладно, наших девок, которые задом крутят, но у тебя ведь на лбу написано: «Примерная девочка»!
– Слушай, Свет, я уже не знаю, что делать. Сказать им что-нибудь – еще хуже будет, молча проходить – прямо от людей стыдно, вот именно, будто я девка какая-нибудь…
Света помолчала. Потом нерешительно посмотрела на Аленку.
– Я знаю, что надо делать. Отстанут сразу. Только вот сможешь ли ты?
– Смогу, только скажи! Мне это все уже так надоело!
– Ладно, запоминай. Надо посмотреть ему в глаза и четко, спокойно, даже голос тише сделай – послать матом!
Аленка оторопела:
– Как матом?..
– Ну вот, я же сказала, не сможешь!
– Нет, все! Смогу! – Аленка осмотрелась. За разговором они как-то незаметно дошли до дома сестры и теперь находились у той в комнате. – Вот, пусть как будто мишка – это такой вот… на улице. Свистит. А я повернулась и говорю: – Пошел…!
– Ну, примерно так. Только вот смотри, если люди рядом, особенно знакомые, лучше не надо.
– Конечно! Да я и не буду при нормальных людях-то! Это же просто как собаку отпугнуть!
– А самое странное, что несколько раз такое сделаешь – и приставать перестанут, причем не те, кому ты сказала, а вообще другие!
– Как это? Они-то откуда знают? Что, друг другу рассказывают, что ли?
Света рассмеялась.
– Да нет, конечно. Как-то чувствуют, наверное, что ты можешь отпор дать.
Аленка задумалась.
– Слушай, Свет, а может, просто сказать «Пошел вон»?
– Не, не поможет. Поверь, такие дебилы только мат понимают, остальное им – семечки, только хуже сделаешь, еще и обсмеют.
Аленка запомнила Светкины наставления, но… как-то не получалось! У них в семье никто не матерился. Да что там в семье! Даже на улицах если и слышался мат, то уж от каких-то совсем опустившихся пьяниц. Даже нетрезвые помятые мужики у пивного ларька, завидев проходящих женщин или детей, предупреждали друг друга: – Эй, мужики, полегче, здесь ребенок! – И возобновляли свои фигуральные выражения подальше от нежных женских и детских ушей. А тут самой сказать! Вслух! При всех!.. Ужас…
Однажды она пошла в Дом Быта за фотографиями, сделанными несколько дней назад. Фотография – на последнем, четвертом, этаже, лестничка узкая, на верхней площадке почему-то не горит свет. И вот в этой полутьме стояли трое парней – именно таких, что всегда досаждали Аленке: лет 14—15, с патлатыми немытыми волосами, с какими-то глазами, будто бы тоже грязными. И, конечно, увидев поднимающуюся по лестнице Аленку (рядом, как назло, никого не было), они тут же принялись хихикать, причмокивать, болтать что-то вроде «Ой, какая… иди к нам, развлечемся!». Аленка пыталась сделать безразличное лицо, но тут же почувствовала, что краснеет. Парни тоже это увидели и довольно заржали, отпуская свои шуточки с удвоенным энтузиазмом. Особенно старался один, постарше других и какой-то особенно противный. Казалось, не только волосы и глаза, но и весь он какой-то липкий. Аленке удалось быстро проскочить мимо. Она получала фотографии, и у нее даже руки тряслись от страха и унижения. Надо идти обратно, мимо этих придурков. А те, уже, конечно, ждут бесплатное развлечение. Как же, почувствовали свою власть над человеком!
Ну уж нет! Фигу вам! – Аленка вспомнила Светланкины уроки. – Сейчас будет вам представление!
Она вышла на площадку лестницы, быстро глянула вниз. Никого, кроме парней на площадке. А те, уже предвкушая удовольствие, захихикали, запереглядывались. Старший подвинулся ближе, так, чтобы загородить проход, и даже протянул к ней руку, намереваясь схватить за рукав. Аленка остановилась, собралась с духом, уперла свой взгляд прямо ему в глаза и негромко, но четко сказала: «Пошел на…!» И вдруг она с изумлением увидела, как в этих сальных глазах появляется… – что? Удивление? Смущение? Уважение? За эти пару секунд она так и не успела понять, что это было, но что-то было, точно.
Аленка повернулась и начала спускаться, всей спиной ощущая растерянность, исходившую от парней, и слыша тишину на всей лестнице. «Только не беги!» – уговаривала она себя. Уже третий этаж. Парни все еще молчат. Вдруг изумленный голос одного из них: «Ох, нифига ж себе! Ну, Колян, ты и получил!». Колян что-то забормотал в ответ – Аленка уже не слышала – все-таки не выдержала и оставшиеся пролеты пробежала вприпрыжку. Уши под шапкой у нее горели, горели щеки, даже глазам, кажется, стало жарко. Но сердце ее ликовало: – Ура! Я справилась! Я не дала над собой издеваться! Ну, и эти дураки, может, в другой раз подумают, прежде чем к кому-то лезть!
Весь вечер Аленка прокручивала эту ситуацию – вот она идет, вот парни, вот противно и страшно, вот они ее поджидают, как бродячие коты глупенькую мышку, а мышка – раз! И смогла защититься! И коты съежились, убрались в свою норку, поглядывают теперь оттуда с опаской – не нападет ли снова мышка? Аленка сравнивала свое состояние ДО и ПОСЛЕ. Теперь она знала, что у нее есть оружие.
Потом она применила свое «оружие» еще раз. Они брали молоко и простоквашу у маминой знакомой – та жила в частном доме и держала корову. Однажды что-то припозднились, было уже позже 9 вечера (для их городка это почти ночь), и решили пойти вдвоем. На обратном пути Аленка несла бидончик с простоквашей. Было совсем безлюдно и темно, только редкие фонари кое-как освещали дорогу, поэтому шли по ее обочине. Аленка с мамой о чем-то болтали, смеялись, как две подружки. Вдруг тишину разорвал рев мотора: сзади их догонял мотоцикл. Мотоциклист проехал совсем близко от них, вдруг впереди на дороге развернулся и поехал прямо на них! Аленка с мамой еле успели отскочить, Аленка только успела увидеть оскаленные в ухмылке зубы. Мама обернулась и стала что-то кричать ему вслед, типа: «Что ж ты делаешь?». А мотоциклист развернулся и опять поехал на них! Решение пришло мгновенно: Аленка сняла крышку с бидончика, выступила чуть вперед, а другой рукой отодвинула маму дальше с края дороги. Мама закричала: «Лена! Отойди, собьет ведь!», но мотоциклист был уже совсем близко. Аленка наклонила бидончик, и в момент, когда мотоцикл поравнялся с ней, чуть отскочила в сторону, выплеснула простоквашу прямо в эти оскаленные зубы и одновременно крикнула: «Пошел…!». За ревом мотора ее, конечно, никто не услышал, но она-то знала!
Мотоциклист проехал вперед, остановился в нескольких шагах. Вытер рукой лицо и прокричал: – Ну все, сейчас ты получишь!
– Только попробуй! – Аленку трясло, но отступать она не собиралась. – У меня еще тут много! А приблизишься – вместе с драндулетом своим закувыркаешься!
Мама чуть не плакала, тянула Аленку за руку, показывая на кусты возле дороги – укрыться, а Аленка стояла, уперев одну руку в бок, и грозя бидончиком. И мотоциклист испугался, а может, решил не связываться с бешеной девчонкой – последний раз выругавшись, взревел мотором и умчался.
Мама потом еще долго переживала, рассказывала папе, тот сокрушался, что они не разглядели номер и запретил им ходить за молоком, когда темно. А Аленка гордилась собой – ведь в этот раз она сумела защитить не только себя, но и маму.
И все! Все придурки куда-то исчезли! А может, они просто увидели, что Аленку теперь так просто не возьмешь, и не трогали именно ее! Но ведь об этом и говорила Света!
Со временем острота воспоминаний этих двух случаев стерлась, но Аленка уже знала: больше к ней никакие гады не полезут.
– Молоко.
Аленка отложила дочитанную книжку и вздохнула. Вот ведь какие люди были! Герои! Сказал – сделал! Ну, это-то как раз не очень сложно. Аленка всегда старается выполнять то, что наметила, иначе, кстати, она и не была лучшей по учебе в классе, и по дому бы ничего не успевала. Учеба, общественные нагрузки, секция легкой атлетики, работа по дому в помощь маме – здесь у нее порядок, остается время и погулять, и на любимое чтение. А вот твердость проявлять она не умеет. Ее ведь можно в чем угодно убедить! Решила не давать списывать, а стоит только пожалобнее попросить, да причину придумать, почему домашка не сделана – и пожалуйста, Леночка уже готова всем помочь! И сидят перед уроками, по 5—7 человек с ее тетрадки сдирают. Да и на контрольных, ее-то вариант – ладно, так ведь, обычно, еще и другой просят решить!
А с другой стороны – ведь не жалко же! И потом: вот ее подруга Маша. Во-первых, Маша твердо решила после восьмого идти в «швейку» – швейное училище. Говорит:– Ну, зачем мне все эти алгебры-геометрии и прочие физики? Я все равно буду портнихой, причем классной! Вот приходи ко мне потом – по дружбе тебе так буду шить – все обзавидуются!
И правда, Машка уже и сейчас возьмет какую-то тряпочку, покрутит – через полчаса готова юбка, или кофточка! И без примерки сидят так, что теткам в их Доме Быта и не снилось!
Ну и зачем Маше хорошо учиться? Да и когда – у нее в семье пятеро детей, Машка – старшая. Папа с мамой допоздна на работе. На Машке весь дом держится – она и в магазины, и готовит, и стирает, и мелкие тоже все на ней. В общем – в школе она отдыхает от дома. Ну и пусть списывает, лишь бы школу дотянула.
А Люся? Отец – пьяница, мачеха – настоящая Мачеха из сказки! Даже учебники падчерице не купила! В школе-то сосед по парте выручает – жалеет Люсю, делят один учебник на двоих. А дома-то у нее их нет! Как домашку сделать? И что, не дать ей списывать?
А Лариска? Нехорошо так думать про человека, но она – вроде и не глупая в житейском смысле – но в учебе тупая, «как сибирский валенок». Аленка как-то, еще в прошлом году, пыталась ей что-то объяснить по алгебре, но без толку. Устала, будто на ней воду возили, и никакого результата. Наоборот, Ларка еще и ее обвинила, что объяснять не умеет. Ну и ладно, проще тетрадь с домашкой отдать.
Да и остальные «списывальщики» не лучше – все после восьмого в ПТУ собираются, так и говорят: «Зачем нам эта учеба? „Пару“ не получить – да и ладно!». Конечно, за «пары» -то влетит, не от учителей, так дома точно.
Так что Аленкино решение не давать списывать было бесполезным.
А где еще можно твердость характера закалить?
Как Вандербуль из книжки – руку себе кипятком жечь? Но это, Аленка считает, как и другое вредительство себе, никакое не геройство или закалка характера, а полнейшая глупость (ну, про войну и героев не будем, это совсем другое дело).
Так что думала Аленка, думала, да так и ничего не придумала.
Как-то болтали со Светой, двоюродной сестрой и подружкой. Света всего на год старше, но как будто на полжизни! Аленка все премудрости их книжек берет, а Света – из жизни! Поэтому если Аленке нужен какой-то совет, Светка – незаменимый человек. И скажет что-нибудь дельное, и, главное, никому не проболтается. Ну, Аленка и сказала:
– Знаешь, Светик, что-то мне в моем характере не все нравится. Так вроде бы ничего, но если надо кого-то убедить, или отпор дать – не могу, и все! Трусость это, что ли?
Света аж глаза вытаращила:
– Это у тебя трусость?! Ты отпор не можешь дать?! А кто на велике по дорогам носится, что аж машины дорогу уступают? Да еще и «без рук»? Кто мимо детского дома катается?
– Ну, на велике – это не то, это просто привычка. Любой дурак научиться может. А мимо детского дома езжу – так Ваське Задиркину спасибо надо сказать, это же он детдомовским велел меня не трогать.
– Ну, ладно. А кто Дубину снегом кормил, за девчонок заступался?!
– Вот! За кого-то я могу заступиться, или попросить! А если мне надо – ни за что не смогу!
Света задумалась.
– А если тебе представить, что это не тебе надо, а кому-то?
– Нет, я же все равно буду знать, что для себя. И не смогу. Вот мне и нужно сделать свой характер более твердым.
– Ну, не знаю тогда… Твердым… Может, тебе надо научиться делать что-то такое, что ты не можешь, ну, как бы себя преодолеть? – Света засмеялась. – Пить, курить и матом ругаться?
Аленка тоже засмеялась: – Ага, представь, идет такая «Леночка примерная» по улице, фартучек белый, галстучек наглаженный, в портфеле пятерки и четверки, а сама пьяная, в зубах папироска и матом прохожих кроет!
Тут уж девчонки не выдержали и так захохотали, что из кухни пришла тетя Нина.
– Девочки, что тут у вас такое смешное? Расскажите, тоже посмеяться хочется!
– Мам, да мы тут придумываем то, чего быть не может, ну, кто смешнее, вот и придумали, что Аленка пьет, курит, и в школу в таком виде приходит!
Тетя Нина замахнулась на дочку кухонным полотенцем: – Вот дурочка-то! Может, и смешно, но про такое даже для смеха думать нельзя! Не надо, девочки, лучше что-то приятное придумайте! Про каких-нибудь царевичей-королевичей, например!
– Ладно, мам, придумаем. О! Вот! Пусть как будто Аленка выиграла гонки задом наперед и ей подарили золотой велик!
Девчонки опять захохотали. Тетя Нина улыбнулась:
– Ну вот, другое дело! Пошли чай пить, у меня как раз калитки поспели.
После чая с калитками девчата опять заговорили о том же.
