скачать книгу бесплатно
Порог чужого дома
Майкл Терри
Спасаясь от смерти и понимая, что терять больше нечего, Меган Гротт вломилась посреди ночи в дом Вильяма Клевера, законопослушного гражданина и бывшего уважаемого врача, который коротал жизнь на пенсии и совсем не ждал гостей. Но самое интересное началось утром, когда, очнувшись, Меган обнаружила себя обнаженной и лежащей на холодном металлическом столе в подвале дома.
Майкл Терри
Порог чужого дома
1
Вильям Клевер
Бесполезно.
Она умирает.
Как опытный врач, я должен принять правду и смириться. Мери умирает, и ее смерть лишь вопрос времени. Когда это случится? Завтра? Послезавтра? Через неделю?.. Нет, неделя – это слишком много. Очевидно, два-три дня, не больше. Взяв в руку хрупкую, бледную, почти невесомую ладонь своей любимой супруги, я отчетливо ощутил слабость ее истощенного тела. Некогда нежная кожа руки больше напоминала тонкий измятый пергамент, который вот-вот прорвется. Ей становится хуже с каждым днем. Ей все сложнее бороться за жизнь.
Нет!!!
Она не умрет!
Я не позволю ей умереть!
Я обязан спасти жизнь женщины, которую люблю больше всего на свете! Люблю больше собственной жизни. Я готов отдать свою жизнь в обмен на ее благополучие. Если бы прямо сейчас передо мной предстал дьявол и предложил сделку, я согласился бы на нее, не раздумывая!
Но дьявол не появится и не предложит сделку… Я с горечью вздохнул и смахнул со щеки скупую одинокую слезу. Дьявола не существует, точно так же, как и бога. Ведь, если бы господь существовал, то не допустил бы, чтобы самая красивая, воспитанная, элегантная и добрая женщина в мире страдала в мучениях, обреченно ожидая смерти.
Хочется опустить руки, но я должен что-то предпринять!
Смирение и сомнение – удел слабаков и трусов, к которым я не отношусь!
Глупо надеяться на чудо, ведь надежда – последнее пристанище для глупцов и лентяев, которые не в состоянии сделать самостоятельный шаг, бесконечно ожидая манны небесной, но время идет, а их ленивая, глупая, никчемная жизнь не меняется, так как эти олухи сами не хотят менять ее. И тогда они начинают выдавать свои слабости за достоинства, убеждая самих себя и окружающих в том, что на том свете их ждет счастье, которого они были лишены на Земле. Эти идиоты не знают, что нет никакой другой жизни, кроме земной. А может знают, но боятся признаться себе в том, что являются неудачниками, и надеются на то, что добрый волшебник, в конце концов, придёт и по мановению волшебной палочки осчастливит их.
Но так не бывает. Ничто не происходит само по себе. Ничто не происходит по несуществующей воле божьей. Каждый из нас сам куёт свою судьбу.
А раз так, значит мне, по-прежнему, следует полагаться только на себя, но ни на бога, ни на черта. Не время позволять сомнениям закрадываться в разум и овладевать сердцем. Не время позволять себе смиренно опустить руки. Всё, что необходимо – это успокоиться, перестать паниковать и начать думать трезво.
Должен быть способ спасти Мери. Должен быть какой-то способ! Не может быть, чтобы не было выхода из сложившейся ситуации. Я обязан что-нибудь придумать, я обязан что-нибудь предпринять!
Что-нибудь, но…
Что именно?
Дрожащей рукой я выудил из кармана мятый носовой платок и вытер им свой взмокший лоб. Думай, Вильям, думай! Должен быть выход. Должен быть выход! Должен быть способ спасти Мери!
Внезапно пришедшая в голову мысль поначалу потрясла меня своим безумием, настолько жутко она прозвучала в голове и заставила похолодеть спину.
Сумасшествие.
Бред.
Ужас.
Но…
Но другого выхода у меня нет. Эта идея – мой единственный шанс. И как она раньше не пришла мне в голову? После кратковременного шока на лице расплылась счастливая улыбка.
Я спасу Мери.
Я знаю способ.
Руки задрожали от возбуждения, а сердце гулко и радостно застучало в груди, наполненное приливом надежды. Надежды на самого себя, но не на какого-то там доброго дедушку, живущего на небесах.
– Скоро все наладится, любовь моя, – пытаясь обуздать бесчисленные потоки радости, возбуждённо прошептал я трясущимся от удовольствия голосом, а потом аккуратно поправил подушку под прекрасной головкой своей милой супруги и заботливо погладил ее белокурые кудряшки, упавшие на щеку. – Я вырву тебя из объятий смерти, обещаю.
Мери словно услышала меня, потому что открыла налитые желтизной изможденные глаза и, едва заметно, пошевелила бескровными, потрескавшимися губами.
– Что? – я поближе наклонился к ее уставшему личику. – Что, родная? Я не слышу тебя! Ты голодна?
Она снова попыталась что-то прошептать, но мышцы рта не слушались её. Всё, что ей удалось сделать – это издать слабый выдох и несильно сжать в ответ мою руку. Болезнь основательно выбила её из сил, но скоро она пойдет на поправку.
Уверен в этом.
– Хочешь воды, моё счастье? – мягко улыбнувшись, спросил я, а затем поднял с прикроватного столика наполненный водой хрустальный стакан. Поднеся посуду к приоткрытому рту Мери и прижав к губам, я осторожно наклонил его, но вода потекла по ее подбородку. Бедная девочка… У нее не хватает сил сделать даже крошечный глоток… Вид моей беспомощной, истощенной и измученной супруги почти невыносим, но теперь я точно знаю, как избавить её от страданий.
Внезапно Мери издала ужасающе болезненный, сухой стон, одновременно с этим пытаясь приподняться, но я положил руки ей на плечи и легким усилием удержал на месте. Она закашлялась и изрыгнула беловато-желтую, омерзительно пахнущую жидкость, а потом бессильно откинулась на подушку и замерла с закрытыми глазами, снова впав в забытье.
– Все в порядке, милая, – успокоил я, бережно вытирая её бледные щёчки салфеткой. – Тебе необходимо немного отдохнуть. Скоро всё наладится, вот увидишь. Потерпи ещё немного, любовь моя. Я нашёл способ. Я нашёл способ! Верь мне!
Встав со стула и не спуская с Мери влюблённого взгляда, я сделал несколько шагов назад. Уверен, она уже потеряла надежду и мечтает о том, чтобы поскорее избавиться от мук. Но я нашёл способ! Главное, чтобы мне удалось осуществить его и…
Стоп!
Почему я позволяю таким предательским мыслям зарождаться в моей голове? Глаза наполнились слезами, едва только мне представилось, что Мери мертва. Я прикусил губу, выругав себя за вспыхнувшую слабость. Она не должна умереть! Ведь в таком случае я тоже умру. Ее смерть будет означать и мою собственную. Я не смогу жить без моей дорогой жены ни минуты, как не смог бы жить без кислорода. Она и есть мой кислород, мой воздух, которым я дышу и, благодаря которой, имею вдохновение и желание радоваться каждому новому дню. После её смерти мне не нужно будет собственное существование, ведь оно потеряет всякий смысл. Мир без Мери – это мир, который будет наполнен скорбью, безнадёжностью и бессмыслием. Это мир, который мне не интересен. Поэтому я должен спасти её. А заодно и себя. Я докажу нам обоим, что невозможное возможно! Я спасу ее и снова сделаю здоровой! Я доктор Вильям Клевер, и я в состоянии совершить невозможное! У меня получится!
Я с надеждой посмотрел в большое полукруглое окно, за которым начали сгущаться первые летние сумерки. Небольшая церквушка, построенная несколько лет назад, торчала над буйной растительностью близлежащих дворов и добавляла уют в общую картину района, хотя я никогда не захаживал в подобные заведения и не был почитателем религии.
Очередной тяжелый день близится к своему завершению. Уверен, впоследствии мы с Мери будем отмечать этот день как праздник возрождения жизни, любви и нашего семейного счастья. Этот день станет нашим самым любимым днём в году. Мы будем вместе смеяться над недоразумением, постигшим нас и почти разрушившим наши жизни. Это день будет символизировать нашу бесконечную любовь друг к другу, фанатичную преданность и душевное единство. А потом, как только Мери окрепнет, мы, наконец-то, отправимся в детский дом и выберем себе парочку каких-нибудь замечательных детишек.
Как странно…
За сорок лет совместной жизни мы так и не успели обзавестись собственными детьми. Сначала я строил карьеру, потом мы копили на дом, потом случилось еще что-то, потом ещё… Мы, люди, всегда откладываем на потом самые важные дела, наивно полагая, что будем жить вечно. Но годы летят гораздо быстрее, чем нам кажется. Их не вернешь и прошлое не изменишь, поэтому всё, что остаётся, это ругать себя за то, что при наличии физических возможностей не нашёл времени. Теперь же ситуация абсолютно противоположная: свободного времени навалом, но нет возможностей. Да, пожалуй, отсутствие детей – наша общая с Мери боль, несмотря на то, что мы делаем вид, будто всё и так прекрасно, хотя понимаем, что не оставим после себя никого, кто хотя бы раз в году принесет на кладбище цветы и всплакнёт у наших могил, прижавшись к холодным мраморным надгробиям. От этих мыслей с каждым годом становится всё грустнее, и, как я ни стараюсь не думать об этом, они всё равно возвращаются ко мне. Да, решено! Мы обязательно должны будем посетить детский приют, как только Мери поднимется на ноги. И произойдёт это очень скоро!
– Мне нужно ненадолго уйти, любимая, – негромко обратился я к Мери. – Отдыхай и не тревожься. Я постараюсь вернуться, как можно скорее.
Я немного помолчал, словно ждал ответа, а потом добавил в надежде, что она слышит меня подсознанием:
– Всё будет хорошо. Скоро боль уйдет, и ты вернешься к полноценной жизни, радость моя. Обещаю.
Мери продолжала лежать с закрытыми глазами и оставаться неподвижной. Только редко вздымающая грудь говорила о том, что она жива. Она молодец. Она всё ещё борется. Поцеловав супругу в лобик и улыбнувшись напоследок, я развернулся и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, а оказавшись в тишине сумрака лестничной площадки, замер, чтобы снова прокрутить в голове свой гениальный план. То, что я придумал, действительно гениально, оставалось только продумать детали идеального претворения плана в жизнь. Ведь на карту поставлено наше счастье. И я не имею права на ошибку…
Я спасу Мери!
Мы снова будем счастливы!
Я уверен в этом.
Меган Гротт
Никогда в жизни не думала о том, что со мной может произойти что-то ужасное, но, однако, это произошло. Я, впрочем, как и большинство людей, всегда была уверена в том, что беда может произойти с кем угодно, но только не со мной. Уверенность в этом подводит нас в самый неподходящий момент, так как усыпляет бдительность.
Так вот, направляясь на Центральный вокзал, я случайно уснула в вагоне позднего метро, и проснулась на конечной станции в отдаленной части города, где меня разбудил недовольный дежурный.
– Эй, – раздраженно потряс он меня за плечо. – Общественный транспорт – не гостиница и не мотель. Отправляйся искать другое место для ночлега, милочка.
Я вскочила, смущенно захлопала глазами и попыталась схватить чемодан, но его не оказалось поблизости, и это обстоятельство мгновенно повергло меня в панику. Открыв рот, я беспомощно оглядывалась по сторонам, пытаясь сообразить, что происходит, но еще не до конца осознавая всей сложности сложившейся ситуации.
– Что ещё? – нетерпеливо проворчал дежурный. – Так и будешь стоять на одном месте и делать вид, что тебе плохо?
– Но… – чуть не плача, я растерянно оглядывала вагон. – Мой чемодан…
– Не было тут никакого чемодана. Пошевеливайся.
– Но он же был у меня, клянусь!
– Если так, то тебе нужно обратиться в полицию, а поезд не может стоять вечно, ожидая, когда твоё высочество соизволит выместись из вагона.
Еще раз глупо оглядевшись по сторонам, я поняла, что мне не остается ничего другого, как прислушаться к совету дежурного, поэтому, убедившись, что маленький рюкзачок всё еще висит на моей спине, рассеянно вышла на свежий воздух. Спустившись с платформы на пустую улицу, я побрела через какой-то тёмный сквер, а потом присела на лавку.
Только тогда, окончательно проснувшись, я почувствовала, как правда накрывает меня суровой действительностью.
О, Боже.
Меня ограбили.
И чёрт бы побрал недорогие шмотки, старый ноутбук и нижнее белье из дешевого магазина. В боковом кармане чемодана лежали паспорт, кредитная карта, немного наличности, билет на поезд домой и мобильный телефон. Я специально положила все самые ценные вещи туда, потому что знала наверняка, что чемодан я не потеряю и нигде не забуду, в отличие от рюкзачка, набитого всякой дрянью. Мне страшно не везло на рюкзачки, я перетеряла их уже тысячу.
Но что же теперь? Получилось ровным счетом наоборот. Чемодан украли, когда я уснула в вагоне, а при мне остался рюкзачок, в котором я носила всяческий ненужный хлам наподобие губной помады или карманного зеркальца.
Дежурный по станции был совершенно прав, когда посоветовал мне обратиться в полицию. По крайней мере, с их помощью я, хотя бы, смогу позвонить маме и успокоить ее, ведь она будет ждать меня завтра вечером. Представляю, в какую она впадет панику, когда я не выйду из вагона на своей родной станции…
Но где же сейчас искать полицейский участок? Что это вообще за район? Я огляделась, разглядывая неприветливый пейзаж, подсвеченный редкими фонарями, оранжевый свет от которых с трудом пробивался через разросшиеся деревья. Судя по всему, это очень старый, неухоженный сквер, в котором я почувствовала себя вдруг очень неуютно.
Может, стоит вернуться к станции и воспользоваться городским телефоном, которые, обычно, всегда присутствуют перед турникетами? Эта мысль показалась мне единственно верным решением и подарила небольшое облегчение. Я уже собиралась было подняться с лавочки и покинуть мрачный сквер, как вдруг услышала слева голос:
– Тебе скучно? Не хочешь развлечься, красотка?
Вздрогнув, я подняла глаза и увидела стоящего перед собой упитанного чернокожего молодого парня в огромной кепке, который не выглядел агрессивным и опасным…
2
Вильям Клевер
Выйдя на свежий воздух, я остановился и с высоты крыльца оглядел вечернюю улицу. На наш, тихий, населенный приличными гражданами, район начала опускаться темнота. Я очень люблю эту часть города, которая так не похожа на сверкающий, шумный, вечно спешащий центр или грязные окраины, заполненные отбросами общества, которые лишены достойного жилья, достойной работы, достойного образования и медицины. Несчастные. Мне жаль эти убогие районы и их вонючих жителей. Неприязни я к ним не испытываю, просто удивляюсь человеческой сущности. Столетия идут, но люди, в большинстве своем, не меняются, продолжая наивно полагать, что можно быть ленивым и богатым одновременно. Самое большое заблуждение мигрантов, наводнивших страну. Бесчисленная орда идиотов, которая в последнее время стала еще многолюднее, где каждый думает, что, едва ступив на американскую землю, он попадёт под бесконечный дождь падающих на него сверху долларов, а блага жизни окутают с головы до ног, словно тёплое одеяло.
Но так не бывает. Если эти отбросы оказались не нужны там, где родились, откуда в их головах появляется примитивная мысль, что за океаном никчёмных дураков встречают объятиями? Кроме того, эти людишки не желают жить по-новому и тащат свой быт сюда, поскольку им комфортнее и привычнее существовать в знакомых с детства условиях. Именно так город оброс этническими районами, оказавшись в которых ты никогда не догадаешься, что находишься в Новом Свете. Сбылась американская мечта.
Дурачье.
Идиоты.
Отребье.
Чувствуя, что начинаю заводиться, я закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и попытался сосредоточиться на задании. Сегодня меня ждет четвёртая вылазка. Надеюсь, она будет последней. Честно говоря, мне мерзко от того, что я делаю. Я начинаю ненавидеть себя. Не сойти с ума и не отказаться от своей затеи мне помогают только лишь всепоглощающая любовь к Мери и виски, который я выпиваю в бесчисленном количестве после того, как заканчиваю дело.
Чёрт с ним…
Не хочу жаловаться.
Нужно оставаться сильным, смотреть на вещи трезвым взглядом и воспринимать ситуацию холодным разумом. Всё, что я делаю, я делаю только лишь для нее.
И для себя.
Для нас обоих и нашего общего счастья.
Пройдя к дороге и остановившись у припаркованного автомобиля, я обернулся, посмотрел на подсвеченное ночником полукруглое окно спальни Мери и вздохнул. Почему мир настолько несправедлив, что моя супруга, эта святая женщина вынуждена страдать от боли в то время, как всякие грязные бесполезные идиоты прожигают жизнь впустую? Мери оказывает обществу неоценимую услугу, учит молодое поколение, которое поведет страну дальше в будущее, а какая польза от гнусных чудовищ, для которых главной ценностью в жизни является найденная в мусорном баке банка просроченного пива или украденный велосипед?
Хорошо, что отсюда не видно церковь, иначе я с превеликим удовольствием плюнул бы в ее сторону. На кой чёрт ее построили? Чтобы оболванивать очередных неудачников, которые приходят жаловаться святому отцу на проблемы?
Да что знают о проблемах эти идиоты?
Бакалейная лавка перестала приносить желаемый доход и пришлось повременить с покупкой нового холодильника? Муж пропивает получку? Жена слишком сильно тратится в магазине, покупая всякую ненужную чушь?
Чертовщина.
Лежать в течение длительного времени прикованной к кровати и мучиться от боли, моля Господа, чтобы позволил как можно скорее умереть и избавил от нечеловеческих страданий – вот это проблема.
Ну ничего.
Я-то прекрасно знаю, что никакого господа не существует, поэтому сам, без его помощи верну Мери к полноценной жизни. Я докажу, что ничем не хуже его самого и…
– Мистер Клевер! – внезапно раздавшийся оклик вырвал меня из размышлений как раз в тот момент, когда я открывал дверь машины. Вздрогнув от неожиданности и обернувшись, я увидел Патрика Смарта, которого под руку держала его прехорошенькая супруга и наивно-приветливо улыбалась мне.
Я очень хорошо помню Патрика. Он пришел работать в больницу на Беверли-Стрит после окончания медицинского колледжа будучи еще совсем мальчишкой и, разумеется, сразу же оказался в моем подчинении. Давненько это было… Сколько лет прошло с тех пор? Двенадцать? Или пятнадцать?
Неважно.
Чёрт, каким же он был идиотом! Клянусь, из него получился бы отличный мясник, не знаю, почему он решил связать жизнь с медициной… Интересно, скольких людей он загнал в могилу? Сколько ошибок закопал в землю?
