скачать книгу бесплатно
– О, нет-нет, вам не о чем беспокоиться, – улыбаясь и не спуская с меня насмешливого взгляда, быстро ответила она. – Желаю вам успехов в вашем расследовании, офицер. Пусть все виновные, которых вы найдете, независимо от того, в чем они виноваты, понесут заслуженное наказание.
Она протянула руку, поцеловав которую, я с удивлением обнаружил, что теперь она была холодная, как лед. Совсем не такая теплая, как в начале нашего разговора, когда мы познакомились. Обычно такое случается, когда человек очень сильно нервничает и волнуется. А с чего бы этой дамочке волноваться, если она ни в чем не виновата?
– Вы замерзли, – выпрямившись, я внимательно посмотрел в ее прекрасные, завораживающе глаза.
– Да, что-то стало зябко под вечер, – тоже глядя мне прямо в глаза вызывающим взглядом, кивнула она. – Всего вам доброго, мистер Фейри. Дворецкий проводит вас…
…Несколько минут спустя, уже находясь на улице и свернув в тихий безлюдный переулок, скрывший меня от окон дома леди Лаклисс, я прислонился спиной к какому-то холодному каменному зданию и, уставившись в одну точку на мокрой брусчатке, крепко призадумался. Леди Лаклисс держалась достойно, спору нет. Но я готов был побиться об заклад, что она обманула меня. Несмотря на улыбку и самообладание, подозреваемая явно нервничала, когда я перечислял ей имена. Все еще не веря в безумие рассказов Льюиса Кэмерона, я чувствовал, что она прекрасно знает всех перечисленных мною людей, это совершенно очевидно.
Или не знает?
Гм…
Я совсем запутался…
Что же делать?
Даже, если предположить, что эта прекрасная женщина замешана в убийствах людей, у меня не было против нее ни одной улики, ни одной зацепки, а единственный свидетель мертв. Разумеется, начальник криминальной полиции, Ким Дуглас, не даст разрешение на возбуждение дела, основанием которого являются только лишь мои личные домыслы, тем более, в случае с такой важной и значимой персоной.
Доказательства!
Мне нужны были доказательства.
Но где их взять?
Внезапная мысль пронзила меня как молния своей гениальностью. Я должен попасть в отель «Олдгаден» и пошерстить там. Если в гостинице систематически совершаются убийства, то я обязательно найду там хотя бы самую маленькую, самую крошечную улику, которая позволит мне распутать клубок зла, в котором замешаны высшие члены общества.
Потрясающая идея, заставившая меня задрожать от возбуждения.
Сегодня же вечером, била в голове твердая мысль, как только стемнеет, я отправлюсь в отель под видом постояльца…
4. Отель "Олдгаден»
Ну что ж.
Подозрения, возникшие после общения с леди Лаклисс, не оставили мне выбора. Я чувствовал, что мне необходимо попасть в отель для того, чтобы развеять эти подозрения, окончательно убедиться в сумасшествии Льюиса Кэмерона и исключить криминальную подоплеку его внезапной смерти. В свой план я не посвятил даже самого надежного и преданного мне человека – Чарли Прувена, о чем очень сильно пожалел в скором времени, но…
Обо всем по порядку.
День клонился к своему завершению и темнеющее лондонское небо, как обычно, затянутое тучами, грозило вот-вот начать сыпать на город очередной мелкий, затяжной, противный дождь.
Остановившись перед входом в отель, я с интересом оглядел старинное торжественное пятиэтажное здание, построенное в готическом старинном стиле. Сквозь громадные высокие дубовые двери с широкими окнами хорошо было видно освещённый тусклым светом просторный холл и дремлющего за стойкой молодого консьержа, тощего парнишку с соломенными волосами, наряженного в белую, словно свежий снег, рубаху, которая прекрасно выделялась на фоне строгого темного деревянного убранства помещения. Немудрено, что парень спит, подумал я, с легким трепетом еще раз оглядев строение. «Олдгаден» – гостиница не для простых и щслучайных людей. Постояльцев здесь не бывает много и прибытие каждого из них – это целое событие, к которому готовятся заранее. Снять номер на ночь выйдет в довольно приличную сумму, благо, скопленных денег у меня, старого, прожженного бездетного холостяка, живущего работой, скопилось с лихвой. Я поставил обтянутый коричневой кожей чемодан, который взял для прикрытия, на вымощенную булыжником мостовую и вытащил из кармана бумажник, пересчитав фунты, которыми набил его. Имеющейся наличности точно должно хватить.
В это время в холле появилась темная фигура, и дремавший, казалось бы, консьерж встрепенулся, подскочил и в мгновение ока оказался у выхода, преданно распахнув тяжелые створки дверей в разные стороны. На порог, не спеша, вышел благопристойный джентльмен сухощавого телосложения, который был одет в темный длинный дорогой плащ и держал в руке трость с костяным набалдашником. На голове человека красовался узкополый высокий черный цилиндр. Остановившись, незнакомец чиркнул зажигалкой и прикурил сигару, на миг осветив свое худощавое лицо с острым подбородком. Невооружённым взглядом можно было с легкостью догадаться, что это какой-то уважаемый постоялец, но я нигде и никогда не встречал этого джентльмена. Интересно, кто он? Сенатор? Или, может, посол?
С наслаждением затянувшись и выпустив в черное ночное небо густой столб белого дыма, человек, наконец, обратил на меня внимание и слегка кивнул в приветствии. Признаюсь честно, этим движением он застал меня врасплох, но мне ничего не оставалось, как, проклиная себя за неосторожность, кивнуть в ответ.
Случайный, напрасный свидетель.
Незнакомец, между тем, смерив меня с головы до ног изучающим, довольно строгим, можно даже сказать, жестоким взглядом, задержал глаза на моем старомодном, потрескавшемся чемодане. Мне очень не понравился этот пронзительный, самоуверенный взгляд. Я спрятал бумажник в карман, с легкостью подхватил чемодан и, не оглядываясь, убедительно двинулся ко входу, всем своим видом показывая, что являюсь богатым постояльцем, ищущим номер на ночь.
Оказавшись в холле, я вновь испытал страшную неловкость и почувствовал тот же самый дискомфорт, какой чувствовал, когда находился в гостях у леди Лаклисс, всем своим нутром понимая, что нахожусь не в своей тарелке. Нет, роскошь, богатство, соблазн – не для меня. Я сторонник более скромного существования. И не потому, что являюсь жадиной и скрягой, а потому что мне комфортно и удобно находиться в скромных рамках своего привычного бытия.
Я очень захотел развернуться и, сославшись на то, что ошибся адресом, уйти, но отступать, бросать начатое дело на полпути было тоже не в моих правилах, поэтому, решительно проследовав к стойке регистрации и стараясь вести себя как какой-нибудь очень зажиточный и влиятельный человек, я уверенно посмотрел на слегка опешившего консьержа, который, судя по всему, вновь намеревался вздремнуть, не ожидая поздних гостей. Юноша встал со стула, немного удивленно посмотрел на меня и, глупо улыбнувшись, учтиво произнес:
– Доброй ночи, сэр, добро пожаловать в «Олдгаден», чем могу быть полезен?
Поставив тяжелый чемодан на покрытый дорогим лаком пол, я распрямился и, небрежно выудив бумажник, слегка раздраженно, чтобы выглядеть убедительнее, высокомерно произнес:
– Мне нужен номер. Надеюсь, у вас есть, что предложить мне?
– Безусловно, сэр! – все также немного удивленно разглядывая меня, учтиво кивнул он. – У нас имеются номера на любой вкус. Каковы ваши предпочтения?
– Завтра утром мой теплоход отправляется из Тилбери. Только на одну ночь, поэтому мне не нужен самый дорогой номер. Что-нибудь попроще и поспокойнее, вы меня понимаете?
– Безусловно, понимаю! – с готовностью отозвался мальчишка, хотя в его улыбке появились нотки едва заметного ехидства. Судя по всему, он не слишком поверил в то, что я являюсь богатым, влиятельным послом или сенатором. – На четвертом этаже расположены наиболее доступные номера. Стоимость за ночь всего лишь тысяча четыреста фунтов.
От услышанного у меня перехватило дыхание, и я чуть не поперхнулся, надеясь, что ослышался. Тысяча четыреста? Серьезно? Эти богатеи совсем распоясались, черт бы их побрал! Сдирать с людей такие деньжищи! За что? Неужели в подобных гостиницах из душевых кранов течет виски, а булки, которые подают к утреннему кофе, выпечены из какого-то особенного теста?
Грабители!
Мерзавцы!
Проходимцы!
Но, не подав виду и не моргнув глазом, я с достоинством выудил из бумажника деньги и, стараясь выглядеть спокойным и уверенным, отсчитал купюры, после чего небрежно бросил их на дорогую поверхность стойки.
– Здесь ровно полторы тысячи. Сотню можешь взять себе, сынок.
– О, благодарю вас за великодушие, – поклонился консьерж и добавил, пересчитав деньги и спрятав их под стойкой. – Я провожу вас до номера и помогу поднять чемодан, сэр.
– Не стоит. Я справлюсь сам. Просто дай мне ключ, парень.
– Как вам будет угодно, – снова поклонился он, после чего протянул мне ключ с круглой деревянной биркой, на которой было выгравировано число 402. – Ваш номер четыреста второй. Лифт прямо за вашей спиной, сэр.
– Спасибо, – ответил я, взял чемодан и двинулся через холл, бросив на ходу. – Надеюсь, в вашем заведении тихо по ночам и мне позволят как следует выспаться?
– Не беспокойтесь, сэр! Наш отель имеет лучшую в городе репутацию!
Благосклонно кивнув через плечо, я нажал кнопку и вызвал лифт. Оказавшись, наконец, в номере 402 на четвертом этаже, я, заперся изнутри, кое-как справился с волнением и, упав в кресло, принялся размышлять.
Итак, пока все шло по плану!
Часть «А» выполнена, следовательно, пора было переходить к части «Б», а именно – обыскать здание. Стоял поздний вечер, почти ночь, этот прыщавый болван, наверное, снова уснул за своей стойкой, поэтому я был уверен, что не вызову у него подозрение, если прогуляюсь по тускло освещенным коридорам отеля в поисках чего-нибудь интересного…
Подойдя к окну и раздвинув легкие, полупрозрачные занавески, я оглядел спящую, залитую желтым цветом фонарей, отражавшихся в мокром асфальте, безлюдную улицу. Окна близлежащих зданий были темными. Город спал. Тишина. Покой и умиротворение, несмотря на продолжающийся противный дождик. Центральные улочки старого Лондона имеют особенную магию. Днем они кишмя кишат людьми, моторными омнибусами, трамвайчиками и прочей чепухой, а ночью словно вымирают, даря столице Британии часы заслуженного отдыха до тех пор, пока не придет рассвет. Первыми тишину нарушат дворники, которые начнут скрести по булыжникам своими грубыми метлами, потом застучат каблуками начищенных ботинок спешащие почтальоны, потом начнут трезвонить еще полупустые трамваи, из которых на остановочках будут неспешно выбираться заспанные владельцы и работники многочисленных лавок, магазинчиков, банков, страховых контор и аптек, а ближе к восьми утра людской и транспортный поток ускорится и сильно увеличится, наполнив улочки безумным броуновским движением и тысячами самых разнообразных звуков, сливающихся в то, что называется городским шумом, но сейчас…
Сейчас все было по-другому.
Словно это и не Лондон вовсе. Словно это покинутая столица империи Майя.
Я задернул занавески.
Пора…
5. Подвал
Неслышно приоткрыв дверь, я осторожно высунул голову в темный проход и оглядел пустой длинный коридор, по обоим сторонам которого располагались комнаты, каждая под своим номером. Не думаю, что отель был забит постояльцами, по крайней мере, он не производил такое впечатление. За исключением того типа, который встретился на входе и, собственно, этого юнца с не обсохшим на губах материнским молоком, больше мне никто не попадался на глаза. Но, уверен, слишком большое количество свободных номеров не слишком коробит хозяйку гостиницы, учитывая цены за ночлег. Пара-тройка богатых дураков в месяц, снявших самый дешевый номер на одну ночь, и о прибыли можно не переживать. Я уж не говорю о респектабельной публике, каком-нибудь арабском принце или высоком госте из Америки, которые, явно, живут в самых дорогих номерах по несколько дней, не беспокоясь о затратах. Я же отдал почти все, чем предусмотрительно набил бумажник, и, признаюсь, немного переживал об этом, но успокаивал себя мыслью, что действую ради праведного дела, ради справедливости, ради закона.
Закон превыше всего. Ради порядка и справедливости я всегда готов пожертвовать не только деньгами, но и жизнью.
Леди Лаклисс, конечно же, вряд ли замешана в беззаконии, о котором упоминал тот дурачок Льюис Кэмерон, но… Ей не удалось скрыть от меня волнение, хотя видимое спокойствие было мастерским.
Хотя…
Вполне возможно, что она чувствовала себя неловко, словно на допросе, но вполне возможно, что…
Гм…
В стотысячный раз прокручивая в голове нашу короткую встречу, я не мог сделать правильный вывод из поведения этой женщины. Порой я почти готов был предъявить ей обвинение, но в следующую секунду оправдывал ее. Это нежное создание, которое пыталось казаться железной леди, в некоторые моменты просто боялась меня и моего общества. Видимо, я совсем не позаботился о тембре голоса во время беседы. Ослу ведь понятно, что такие теплолюбивые цветы не любят холодного ветра. Мне следовало бы вести диалог не своим идиотским басом, а тихим, мелодичным тоном, чтобы она не пугалась.
Ладно…
Нужно спокойно разобраться в деталях, а потом уже делать выводы, трезво рассудил я. Если этот проклятый отель является змеиным гнездом, в стенах которого происходят жестокие убийства и потрошения тел, из которых вынимают органы, то, клянусь, виновные будут наказаны, даже если являются родственниками или лучшими друзьями самого Короля. А если нет, то я проведу в номере остаток ночи и, постаравшись хоть немного выспаться, уберусь с утра пораньше, отправившись в Скотланд-Ярд слушать от Чарли свежую сводку по успехам и провалам отдела за последние сутки. Все будет, как всегда. Убийства, грабежи, поножовщина, изнасилования. Порой мне кажется, что в этих утренних докладах даже имена и фамилии жертв и преступников все время звучат одни и те же, а преступления совершаются по одной и той же отработанной схеме, точь-в-точь повторяя друг друга до самых незначительных мелочей.
Беззвучно прикрыв за собой дверь, я, словно мышь, двинулся вдоль стены коридора, стараясь не создавать лишнего шума, благо, дорогой красный ковер, которым был застелен пол, всецело поглощал стук моих осторожных шагов. Решив не пользоваться лифтом, что в моем случае было более, чем разумным решением, я двинулся к лестнице, надумав для начала обследовать подвал, потому что именно в подвалах обычно совершаются жестокие злодеяния. Так устроен человек, что свои самые гнусные желания он с комфортом готов воплощать ниже уровня земли, видимо, наивно полагая, что таким образом останется незаметным и безнаказанным. Не знаю, как насчет господа бога, но со мной этот хитрый номер не пройдет.
На лестничной площадке царил абсолютный и настораживающий мрак, который излучал гробовым молчанием какую-то неясную опасность. Я настороженно вгляделся вглубь лестничного пролета и попытался хоть что-нибудь разглядеть в кромешной темноте.
Тишина, как в могиле.
Ни единого звука.
И никого.
Пощупав внутренний карман пиджака, я убедился, что заряженный револьвер все еще находится на месте, и это придало мне уверенности. Поразмыслив немного, я вытащил его и, сжав в правой руке, выставил перед собой, отчего сразу же почувствовал облегчение и возросшую самоуверенность. Поразительно, как такая маленькая металлическая вещь способна любому человеку прибавить силы духа. За время службы в полиции, особенно в те времена, когда я работал районным инспектором, мне часто приходилось идти на риск, и не знаю, хватило бы мне храбрости рисковать, не имея в сжатом кулаке этого старого, надежного и безотказного друга. Но, пожалуй, мелькнула вдруг тоскливая мысль, случись в этом отеле со мной что-нибудь непредвиденное, даже Чарли не знает, где искать меня.
Спокойно, Пол, спокойно.
Все будет хорошо.
Это всего лишь отель, причем отель для приличных граждан в самом сердце Лондона, а не один из притонов в Саундворке.
Еще раз прислушавшись и убедившись, что ничто подозрительное не нарушает тишину, я, нащупав перила и осторожно двинулся вниз, контролируя каждый свой шаг, каждое движение, каждый вдох, каждый выдох. Миновав первый пролет и замерев на небольшой каменной площадке, я почувствовал себя еще немного увереннее. На площадке было не так уж и страшно. Вытерев рукавом пиджака со лба пот, я приступил к преодолению следующего пролета и так, шаг за шагом, благополучно добрался до цокольного этажа. Мои глаза уже прилично привыкли к темноте, поэтому страх совершенно отступил, оставив вместо себя разумную настороженность.
Оставалось только найти явные, прямые улики того, что здесь убивают людей и все. После этого сразу же можно будет вызывать оперативную группу, задержать консьержа и выслать патруль к дому Остина Харриса, который арестует его, а уж он-то быстро разговорится: выдаст, мотив, подельников и схему многочисленных преступлений, стоит на него лишь немного надавить при допросе… Уж поверьте, у полиции есть методы, о которых вам лучше не знать. При должном подходе даже немой и безрукий заговорит и напишет явку с повинной. Разумеется, такие действенные методы необходимо применять только в самом крайнем случае и по отношению только к самым отпетым негодяям, которые, прикрываясь Конституцией и знаниями законов, пытаются выйти сухими из воды…
На нижней площадке путь мне преградила единственная дверь с изогнутой ручкой. Если в стенах этого отеля и происходит что-то незаконное, то оно происходит именно за этой дверью, мелькнула мысль. Я обязательно что-нибудь найду там. Ну, а если нет, то успокоюсь окончательно и уберусь отсюда к чертовой матери.
Все будет хорошо.
Леди Лаклисс просто женщина, которая разволновалась при разговорах о трупах и пропавших без вести из списка покойного Льюиса Кэмерона.
Ах, я старый дурак! Видимо, в последнее время я заскучал. Мне очень захотелось сенсацию, загадку, тайну. Я, видимо, грезил, что когда-нибудь мне повезет раскрыть преступление века, и фантазии Льюиса Кэмерона подарили мне шанс на мечту. Совершенно точно, я вообразил себе, невесть, что, оболваненный бреднями зависимого от наркотиков сумасшедшего. Его нелепая смерть чистой воды совпадение, трагическая случайность, а не убийство. Леди Лаклисс не может быть замешана ни в чем противозаконном, она, все же, член Палаты Общин. А кроме того, я помню нежность ее грациозной ладошки… Она – неотразимой красоты принцесса, а не монстр и сейчас я докажу это сам себе.
Преисполненный оптимизма, я нажал на ручку.
Закрыто.
Интересно, кому и для чего понадобилось запирать дверь в подвал?
Ну, не беда. На этот случай я прихватил с собой набор отмычек, который есть у каждого уважающего себя полицейского. Служа на стороне закона, приходится порой самому нарушать его, ибо без этих маленьких полицейских хитростей не всегда удается восстановить справедливость. Именно без таких лазеек добрая часть убийц и мошенников никогда бы не оказалась за решеткой или на виселице.
Я ненадолго прислушался к тишине.
Все спокойно.
Не услышав и не увидев ничего подозрительного, я приступил к делу, стараясь не греметь металлом.
Потребовалось не так много времени, чтобы привести механизм замочной скважины в действие. Услышав легкий щелчок, я еще раз нажал ручку и дверь с жутким скрипом приоткрылась. В абсолютной тишине даже слабый шорох слышится, как гул паровоза в ночной степи. Застыв на месте и почувствовав, как сердце уходит в пятки, я задержал дыхание и снова прислушался.
Тишина.
Интересно, что бы я объяснял молодому сопляку-консьержу, если бы он обнаружил меня рыскающим по подвалу? Убедившись, что не раздаются посторонние шаги и никто не спешит сверху по тревоге, я протиснулся в образовавшуюся щель и оказался в прохладном помещении.
Подвал.
Тьма, хоть глаза выколи. Намного темнее, чем на лестнице. Но и на этот случай у меня был выход, который я благоразумно не стал использовать на лестнице, когда спускался. Главное, не создавать слишком много шума. Спрятав набор отмычек в карман и выудив из другого кармана ручной фонарь, я нажал кнопку включения и с интересом огляделся по сторонам, сообразив, что нахожусь в просторной комнате, уставленной старинной мебелью. Шкафы, столы, стулья и даже напольное зеркало в человеческий рост стояли где попало, образуя между собой узкие проходы, словно деревянный лабиринт. Потрясающее место, не похожее ни на что, что мне приходилось когда-либо видеть раньше. Я словно оказался в заброшенном антикварном магазине.
Однако, ничто не указывало на то, что в этом помещении происходят какие-либо противоправные деяния. Ни металлических столов, измазанных старой запекшейся кровью, ни стендов с висящими на них окровавленными пыточными инструментами, ни останков человеческих тел.
Я провел желтым лучом фонаря по каменному полу, в надежде обнаружить хоть одно маленькое пятнышко высохшей крови, но и тот был чист.
Подойдя к одному из старинных столов, я выдвинул верхний ящик. Какие-то бумаги. Судя по всему, счета, но я в этом ничего не понимаю до сих пор. Пробежавшись глазами по цифрам, я захлопнул ящик и выдвинул тот, который располагался чуть ниже.
Тоже какие-то бумаги с текстом и цифрами. Ничего примечательного.
Я задвинул ящик и разочарованно огляделся. Ну и ну. Стоило тратить свой трехмесячный заработок ради такой глупой авантюры, основанной на показаниях единственного свидетеля, который явно был сумасшедшим. Самый обычный подвал самого обычного отеля. Что нес Льюис Кэмерон про то, что здесь сжигают тела невинно убиенных жертв, из которых извлекают органы? Жаль, что он умер, иначе я обязательно оштрафовал бы его за ложный донос и неуважение к полиции.
Пройдя к высокому шкафу со стеклянными створками, я осветил его полки, но и здесь не было ничего интересного.
Нагнувшись, я открыл нижние деревянные двери шкафа, уже не надеясь найти ничего ценного, как вдруг мой взгляд упал на стопку тетрадей, лежащих на нижней полке. Без особых надежд взяв верхнюю из них и осветив титульный лист фонариком, я с удивлением прочитал:
«Личный дневник Клаудии Милкис».
Сердце бешено застучало в груди. Постойте, это же имя той самой девушки, из-за которой так убивался тот дурачок Льюис Кэмерон!
Интересно, что здесь делает ее дневник?
