скачать книгу бесплатно
– Кто?
– Я, Николай, – полушепотом откликнулся капитан.
– Восемь, – назвала хозяйка цифру.
– Четыре, – ответил капитан и неслышно поставил пистолет на боевой взвод.
Как только дверь стала открываться, он рывком ворвался в дом и чуть было не сбил старушку. Включил свет и, убедившись, что в доме никого нет, все же спросил:
– Кто дома?
– Я одна…
– Как вас величать?
– Евдокия Никифоровна…
– Где постояльцы?
– А кто их знает? Наверное, работают. Они же комиссованные по болезни.
Она рассказала о режиме их «работы».
– А зачем такие хитрости с паролем? – поинтересовался капитан.
– Так это же придумал Николай. Сами знаете, какое нынче время – неспокойное, военное, бандитов полно, и убить могут. А откуда вы, товарищ военный, об этом прознали?
– Бабушка, у нас служба такая! Ваши постояльцы – дезертиры, убежали с передовых позиций – предали своих боевых товарищей. Мы подождем их у вас. И не вздумайте их предупредить. Пойдете под суд!
– Что вы, что вы – все сделаю, как велите, – прошамкала беззубым ртом перепуганная старушка…
* * *
А в это время Соловьев продолжал допрашивать шпиона Прудько. Тот подробно рассказал военному контрразведчику, как в первом же бою добровольно, с оружием в руках, перешел на сторону гитлеровцев, как в лагере дослужился до старосты барака, а потом, в январе 1942 г., согласился стать платным агентом гитлеровской военной разведки – абвера.
– Какие конкретно задания стояли перед вашей группой? – спросил Соловьев.
– Выявление новых воинских частей, характер поступающей военной техники, мер командования по укреплению оборонительных линий и возможных планов весеннего наступления, наличие самолетного парка и их характеристики. Особенно немцев интересовали маневренные, с мощным вооружением, МИГи и ЛАГГи, а также сведения о работе Мурманского торгового порта, его охраны и путях нелегального проникновения в порт агентов для совершения крупных диверсионных актов.
Соловьев подробно фиксировал все показания агента и продолжал держать шпиона в «признательном» состоянии.
– Чем объяснить, что Ройтер лично готовил вас к заданию? – спросил Андрей Кузьмич.
– Я, действительно, у Ройтера прошел индивидуальную подготовку. Кроме общей для всех программы обучения он тщательно отрабатывал мне особое, специальное задание…
– Расскажите о нем подробнее, – потребовал старший лейтенант.
– После выполнения разведзадания мой напарник Воронов один должен возвратиться к Ройтеру и доставить собранные нами сведения.
– А вы?
– А я остаюсь здесь…
– И?..
– Иду в органы госбезопасности с «повинной». Заявляю, что я абверовский агент, и что, будучи патриотом Родины, шпионское задание выполнять не желаю.
– С какой целью?
– Простая цель – перевербовка… И я, в случае проявления интереса военной контрразведки, становлюсь двойным агентом – «двойником».
– Вы бы пошли на это?
– А почему нет? Пошел бы. Так как с вашей помощью я целый и невредимый прибыл бы к Ройтеру. А там и благодарная встреча, и хорошие деньги, и тихая обеспеченная жизнь. Во всяком случае, такую жизнь мне обещали, – откровенничал припертый к стенке шпион…
Допрос длился уже несколько часов. Была глубокая ночь. Оперативник настолько устал, что боялся – уснет, а его подследственный вдруг сбежит.
Закрепив показания собственноручной подписью арестованного, Соловьев вызвал конвой…
* * *
– А как задержали Воронова? – поинтересовался автор.
– Было раннее утро. С попутным товарняком Воронов приехал в Мурманск. Он побывал в одном из военных гарнизонов города. Провел разведку штаба одного из авиационных соединений. Выяснил типы, количество и места базирования боевых машин, складов военно-технического имущества, боеприпасов, горючего, расположение административных и жилых помещений. Он был доволен вылазкой. Таким же транспортом он добрался «домой» – к своей знакомой тете Дусе.
Уверенно открыл калитку и постучал условно в окошко. Через минуту раздался голос ХОЗЯЙКИ:
– Кто?
– Открывайте, тетя Дуся. Это я, Михаил! – весело отозвался шпион.
– Семь…
– Да ладно тебе дурака валять!
– Семь! – снова повторила хозяйка.
– Ну, пять, пять! – зло добавил гость.
Дверь медленно отворилась. Он сделал несколько шагов по
домотканой дорожке-половику, и тут же почувствовал сильнейший удар в спину. Агент хотел сделать шаг вперед, чтобы не
потерять равновесие, но помешала подножка. Чьи-то крепкие руки заломили его левую руку за спину, да так, что он взвыл от боли. Потом шпион оказался на полу…
Скоро за участниками операции прибыла машина, в которую загрузили и пойманного предателя.
– А какова судьба Клавдии Ивановны – разоблачительницы Прудько? Ее хоть как-то поощрили?
– Обязательно. Мы приезжали к ней – простой советской труженице и настоящей патриотке. Поблагодарили и вручили большой продуктовый паек. А я за участие в этой операции получил благодарность от начальства…
Глава вторая
Долгом и честью венчанный
Сослуживец автора по Особому отделу КГБ СССР в Прикарпатском военном округе» бывший сотрудник
Смерша полковник Константин Павлович Анкудинов в далекие 1980-е гг. делился воспоминаниями о минувшей войне. Он был не столько свидетелем, сколько участником борьбы с агентурой противника.
В апреле 1942 г. на льду Финского залива, недалеко от стрелки Морского канала Ленинграда, раздались автоматные очереди предупредительных выстрелов. По льду прямо на порядки расположения советских войск шел краснофлотец с тремя автоматами и двумя вещмешками.
Его задержали моряки.
Допросили контрразведчики.
Он назвал себя Ушаковым Анатолием Денисовичем. Выяснилось, что задержанный военнослужащий служил во 2-й бригаде морской пехоты. При эвакуации гарнизона Таллина транспорт, на котором он шел с другими моряками, подорвался на мине и стал тонуть. Его – контуженного – подобрали немцы. А дальше – плен, лагерь, допросы и обучение.
Как настоящий патриот, он тяжело переживал случившееся. В лагере военнопленных Анатолий дал фашистам себя завербовать для учебы в разведшколе, с надеждой таким образом вырваться из неволи. Срывая истинные цели, он прилежно учился. Это не осталось незамеченным.
Как ленинградец, он через два месяца был включен в агентурную группу, возглавляемую неким рослым якобы «капитан-лейтенантом». Он имел кличку «Николай». Фамилия его была Епифанов. Морской офицер неплохо ориентировался в Ленинграде, особенно в районе порта. Говорил, что уже раз ходил в город на Неве и встречался с семьей. У фашистов этот 35-летний верзила пользовался уважением и авторитетом.
Третьим в группе был «рядовой» Балашевич. Он использовался в качестве радиста. В начале 1942 г. группу Епифанова перевели в поселок Сиверский с заданием на «бросок» в Ленинград. Там они должны были собрать информацию о расположении кораблей Балтийского флота на Неве и в Кронштадте.
На выполнение задания абверовцы отвели двадцать дней. Они были снабжены фальшивыми документами – «возвращаются из госпиталя». Епифанов и Ушаков, согласно отработанной легенде, должны были вернуться к немцам, а Балашевич – остаться для выполнения какого-то задания в городе.
В первый раз группа вышла на задание в начале апреля 1942 г., с наступлением темноты. Шли по льду Финского залива. Епифанов потребовал, чтобы его подчиненные шли впереди него. Анатолий радовался в душе – скоро он окажется на родине!
Но ситуация изменилась. Проблуждав целую ночь, группа вышла в район Стрельны. Епифанов струсил и убедил напарников повернуть назад. Рушились надежды Ушакова. Но он ничего не смог поделать, находясь практически под прицелом своего начальника.
Пришлось вернуться.
Немецкий офицер был явно недоволен возвратившимися агентами, не выполнившими поставленное задание. Долго фашист беседовал о чем-то наедине с Епифановым.
Через сутки тем же маршрутом группа снова двинулась в сторону Ленинграда. И опять Епифанов струсил. Он дал команду на возвращение.
– Объясним немцам, что нас обстреляли и этим маршрутом не пробиться в город, – предлагал главарь такую версию возвращения.
Балашевич покорно закивал головой.
– А ты чего молчишь? Или к своим захотел? – гаркнул Епифанов на Анатолия.
Ушаков понял, что если они вернутся второй раз, группу распустят, и он снова может оказаться в лагере для военнопленных. Ему было очевидно, что убеждать Епифанова и Балашевича – бесполезно. Он должен быть что-то решить, причем быстро и кардинально. Воспользоваться малейшей оплошностью капитан-лейтенанта…
* * *
И она нашлась.
Епифанов поднялся с привала и пошел назад, приказав двигаться за ним. Шагая за партнерами, Ушаков пришел к выводу, что у него появился шанс – открыть огонь по предателям. Он снял с плеча автомат и, максимально приблизившись к впереди идущим предателям, дал две короткие очереди.
Забрав оружие и вещмешки, он заторопился в город – к своим. Скоро его задержали моряки.
– Срочно отправьте меня в Особый отдел фронта…
– Мы допросили Ушакова, – рассказывал Анкудинов, – а потом выехали к месту ЧП. На льду лежали два трупа. Мы их осмотрели. Исследовали документы убитых, вещевые мешки. В них оказались сорок тысяч рублей, сухари, консервы, махорка и радиостанция. Навели справки об Ушакове – везде он характеризовался только положительно.
Кроме того, узнали интересные факты из биографии старшего лейтенанта Епифанова. Он действительно служил на Балтфлоте и командовал одним из вспомогательных судов. За невыполнение приказа командования по трусости в начале войны был осужден военным трибуналом на десять лет. Заключение заменили направлением в штрафной батальон, где он имел возможность искупить свою вину перед Родиной. Но Епифанов выбрал другой путь – путь предательства. Он в первом же бою с оружием в руках перебежал на сторону противника.
В дальнейшем шел подробный допрос Ушакова о структуре разведшколы, ее слушателях, планах на разведку и т. д.
Контрразведчики поняли, что перед ними человек, обладающий хорошей памятью, и к тому же патриот.
– Так к кому вы конкретно шли, можете сказать? – спросил Анкудинов.
– Шли мы на связьс агентурой, но к комуименно – не знаю, – честно ответил Ушаков. – Это мог знать только Епифанов, а он нас не посвящал в свои тайны.
Обстановка требовала быстрых решений. Если Ушаков прав, то надо было искать агентуру, а его – подготовить для заброски вновь за линию фронта. Естественно, при условии его согласия.
Потом в очерке «Выполняя сыновний долг…» Анкудинов напишет:
«Возвращение Ушакова в фашистский шпионский центр было для него делом весьма непростым: он все время стремился уйти из этого логова, а мы, наоборот, намерены были направить его обратно. Чтобы выполнять наши задания, он должен был сам проникнуться мыслью о необходимости этого. И он постепенно пришел к этому выводу, повидав своими глазами, на какие страдания и лишения обрекли фашистские изуверы жителей и защитников Ленинграда.
И все же главным для проверки оставался вопрос: действительно ли Епифанов шел в Ленинград для связи с агентурой немецкой разведки? Был ли он в феврале 1942 г. в Ленинграде по заданию фашистской разведки? Накую информацию ему удалось собрать и через кого? Возникали и многие другие вопросы. Времени же у нас было мало – всего двадцать суток, как было обусловлено противником, перед заброской группы Епифанова».
Проверкой установили, что Епифанов действительно проживал в Ленинграде. После чего оперативники пришли к выводу, что в феврале 1942 г. он мог быть в Ленинграде и встречаться с семьей, тем более об этом он говорил Ушакову.
Руководством Особого отдела Балтфлота была поставлена задача перед военными контрразведчиками: проникнуть в семью Епифановых и с помощью этих граждан выяснить интересующие вопросы.
В связи с полным доверием к Ушакову Особым отделом Балтфлота было принято решение послать на квартиру предателя опергруппу. В нее входили двое – Анатолий и оперуполномоченный Анкудинов.
Конечно, проблемы конспирации оперативников тревожили. Но в той обстановке они не имели права дать возможность безнаказанно действовать вражеской агентуре, да и сроки отправки поджимали.
И вот этот день «X» настал.
На звонок Анатолия дверь открыла женщина. Ею оказалась жена Епифанова. Он представился Борисом и передал привет от «Николая». Женщина встрепенулась. Было видно, что пароль она знает. Чтобы женщина не опомнилась, Анатолий стал забрасывать ее информацией о муже и о том окружении и обстановке, в которой «варится» ее благоверный.
Анкудинов тоже подключился к беседе. Он передал привет от мужа, деньги и вышитый платок, который находился в вещмешке. В свое время «капитан-лейтенант» похвастался Ушакову, что перед первым возвращением из Ленинграда жена подарила ему собственноручно вышитый платок на память и удачу.
На жену это подействовало – она поняла, что «люди пришли стой стороны», а потом прямо спросила:
– Откуда вы?
– Оттуда, – ответили гости, – где обитает ваш муж.
Это сразу разрядило обстановку.
В квартире находился еще один мужик – небритый, хмурый на вид, с колючим взглядом. Он оказался братом Епифанова по фамилии Вейт-Владимиров.
И тут наступил момент истины…
