скачать книгу бесплатно
– Простите, сударыня, я погорячился, – извинился он и уже более спокойным тоном наставительно заметил: – Но все же не стоит смотреть туда. Вы здесь, уже в безопасности.
Пару раз моргнув, девушка медленно кивнула, соглашаясь с ним.
– Могу я узнать ваше имя? – спросил он.
– Ирина, – ответила она и быстро опустила глаза вниз, видимо, смутившись.
– Измайлов Александр Григорьевич, поручик Семеновского полка.
– Очень приятно, – улыбнулась вымученно она, отряхивая платье. И, бросив быстрый взор на лицо молодого человека, ответила: – Ирина Николаевна Трубецкая.
– Вы дочь сенатора Николая Николаевича?
– Да, старшая.
– Ммм, понятно, – ответил Алекс тихо, понимая, что дочь сенатора явно не его полета птица.
Глава II. Наводнение
Ирина невольно вскинула глаза на молодого человека. Он как-то странно смотрел на нее – не отрываясь и как бы изучая. Вновь смутившись от его настойчивого взора, она отошла от Измайлова. Она уже немного успокоилась и пришла в себя от пережитого.
– Чей это дом? – спросила она, оглядываясь и видя немногочисленную мебель в комнате, затянутую тканевыми чехлами.
– Не знаю. Забрался сюда чуть ранее, решил переждать непогоду. Похоже, хозяева в доме не живут.
Неожиданно раздался громкий скрежет, и дом сотрясло от сильного удара. Рядом с ними звучно разбилось вдребезги соседнее окно, а стену протаранил деревянный мощный нос небольшого судна, вклинившийся между окон. Ирина вскрикнула, видя, как комнату заполонил обломанный корабль.
– Идите сюда! – воскликнул Измайлов, быстро оттаскивая девушку в другой угол, чтобы ее не задело неуправляемое судно.
Барка снова жутко заскрипела, ибо вода потянула ее назад. Уже через минуту ее нос вышел из стены. Волны, бешено качая судно из стороны в сторону, как игрушку, потащили его дальше по проспекту, наполненному бурными водами.
– Боже… мне страшно… – выдохнула Ирина, отвернувшись от огромной дыры в стене и разбитых окон.
Она непроизвольно уткнулась лицом в широкое мокрое плечо Измайлова, притиснув руки к своей груди.
– Тише, все будет хорошо, – шептал он над ней, прижимая девушку сильнее к себе и отмечая, что за окном все такой же хаос, как и раньше.
Время перевалило уже за полдень, а наводнение, похоже, все набирало силу. Вода была уже на уровне второго этажа, где они находились. В круглую брешь в стене дома начала заливаться грязная вода. Ветер продувал все помещение насквозь, врываясь в разбитые окна.
– Давайте поднимемся выше на чердак, – предложил Александр. – Видите, вода все прибывает.
– Пойдемте, – согласилась она, отстраняясь от него.
Выйдя из гостиной, молодые люди прошли по коридору, осматриваясь. Во всех пяти комнатах гулял ветер, ибо многие окна были разбиты. Когда они приблизились к старой деревянной лестнице, ведущей наверх, увидели, что она сгнила, а ступени давно провалились. Лишь резные перила еще держали контур.
– Чердак, определенно, там, – сделал вывод Измайлов, задирая голову и смотря на проем в потолке, который был закрыт.
– Нам не пробраться туда. Лестницы нет, – сказала Ирина удрученно и тут же увидела под ногами воду, которая выливалась из ближайшей комнаты. – Вода уже здесь…
– Оставаться здесь нельзя, все же надо попытаться забраться выше. Вдруг вода сильнее поднимется. В этой ледяной сырости долго не протянем, – размышлял он вслух, оглядываясь. – Подождите, я, кажется, кое-что придумал.
Быстро доломав прогнившие ступени, Александр приволок из соседней гостиной секретер. Подтащив его к нужному месту, он умело взобрался на него и уперся головой в потолок. Он начал с силой толкать закрытый деревянный люк. Вскоре ему удалось открыть чердак, так как доски были ветхими. Он ловко подтянулся на руках и влез в чердачный лаз.
Уже через миг он склонился к Ирине и, устремив на нее взор, велел:
– Забирайтесь на секретер. Лучше стул еще пододвиньте, чтобы удобнее было.
– Но я не смогу забраться как вы, – неуверенно ответила Ирина.
– Доверьтесь мне, я подниму вас. Ну же, не медлите.
Понятливо кивнув, девушка устремилась в гостиную, ступая прямо по воде, которая уже покрывала пол этого этажа. Она принесла стул, бойко встала на него, затем залезла на секретер.
– Что теперь? – спросила она, устремляя лицо вверх.
Немедля встав на четвереньки, Измайлов склонился в проем и приказал:
– Давайте руки!
Она послушно протянула ему обе руки. Ловко обхватив ее кисти, он потянул девушку вверх. Уже через миг, перехватив второй рукой ее за талию, он втащил Ирину на чердак.
– Вот и все! – выдохнул он, ставя Ирину на сухой пол, и как-то по-мальчишески улыбнулся ей.
– Благодарю, – вымученно улыбнулась она в ответ, нервно откидывая влажные волосы с лица.
Ирина прошла дальше в пыльное помещение и заметила небольшую лавку, стоявшую неподалеку от круглого грязного окна. Устало опустившись на нее, она вытянула промокшие ноги и огляделась. Чердак был почти пустым, лишь пара облезлых столов и сломанная кровать составляли интерьер. Грязь и большой слой пыли свидетельствовали о том, что сюда уже давно никто не заходил.
В это время Измайлов подошел к большому круглому окну и посмотрел, что творилось на улице. Уже через миг, поморщившись от неприятного вида, он вздохнул и, приблизившись к девушке, присел рядом с ней на лавку.
– Здесь хоть и пыльно, но зато сухо, – констатировал он, желая завести с ней разговор, но девушка в ответ только смущенно кивнула, бросив на него мимолетный взор.
Он же, наоборот, рассматривал ее с каким-то невероятным воодушевлением, упорно и даже немного вызывающе. У нее были густые локоны цвета светлого янтаря и невероятные темные бархатные очи. И это странное сочетание янтаря и взора с поволокой притягивало внимание Александра.
Ирина видела его интерес к своей персоне и не знала, как себя вести, ведь ни разу она не оставалась наедине с малознакомым молодым мужчиной.
Прическа ее совсем развалилась и волосы рассыпались по плечам, неопрятно свисая длинными прядями.
– Простите, я ужасно выгляжу, – нервно сказала она вдруг, осматривая свое мокрое платье и обвисшие пряди волос.
– С чего бы это? Вовсе это не так, – замотал он головой, отмечая, что юная мадемуазель Трубецкая весьма хороша собой, и даже мокрый потрепанный вид не портил ее прелестного облика, а наоборот, придавал девушке какую-то детскую непосредственность.
– Мой ридикюль с зеркалом остался в карете, а волосы в таком беспорядке, – сокрушалась она.
Окинув ее вновь взглядом, Измайлов отметил, что ее волосы буйной гривой спускаются на спину и чуть удерживаются с боков шпильками, и эта картина не казалась ему такой уж неприглядной, как она говорила, наоборот, он поймал себя на мысли о том, что ему невероятно хочется прикоснуться к ее янтарным мягким локонам и запустить в них ладонь. Естественно, это было неосуществимое желание, о котором стоило умолчать, чтобы девушка не сочла его наглым или невоспитанным.
– А мне нравится, как ваши волосы переливаются. Словно темный янтарь, – тихо вымолвил он.
Быстро подняв на него глаза, Ирина отметила четко очерченные скулы его мужественного лица, высокий лоб, чуть заросший щетиной рельефный подбородок и темные короткие спутанные волосы. Измайлов был молод, но уже не юн. Его бледно-голубой взор как-то странно горел, и она вмиг смутилась, отвернувшись от молодого человека.
Александр понимал, что ведет себя вызывающе, позволяя себе неприлично глазеть на нее, но не мог сдержать свои порывы. Почему-то наедине, здесь, на чердаке заброшенного дома, он не опасался говорить и смотреть на девушку, как ему хотелось, он ощущал, что она в его в власти и не может сбежать, даже если он сделает что-то не так.
В следующий миг Ирина медленно встала, чувствуя нервозность от его близости, и, обхватив себя руками, сказала:
– Скоро вечер. Когда вода пойдет на спад, как вы думаете, месье Измайлов?
– Не знаю, может, через час, а может, и завтра. Как Бог даст.
– Это просто невозможно находиться мне тут, – лепетала она, отворачиваясь от него и подходя к округлому большому окну на козырьке крыши. – Меня дома наверняка потеряли.
– Не переживайте, думаю, к вечеру вода схлынет, и мы сможем выбраться отсюда. Пару лет назад было подобное наводнение. Правда, не такое сильное.
– Не могу же я в самом деле оставаться здесь с вами, на этом чердаке, так долго. Это так неприлично и … – она замялась, но он все понял. – А вдруг вода не уйдет до вечера, что же, ночевать тут? – нервно закончила она.
– Вы боитесь? – спросил он, вставая и подходя к девушке сзади. Его сапоги коснулись низа ее платья. Почувствовав приближение молодого человека, Ирина резко повернулась и невольно попятилась от него к окну. Отчего-то это не понравилось Александру, он нахмурился и напряженно спросил: – Боитесь меня?
Тут же он отметил в ее ярких карих очах испуганное выражение, что подтверждало его слова.
– И вовсе нет, – выпалила Ирина с горячностью.
Но Измайлов чувствовал, что она лжет, ибо ее поведение красноречиво говорило о том, что она боится оставаться на ночь здесь рядом с ним. Она была еще так юна и неопытна, что совершенно не умела скрывать свои эмоции.
Ему стало обидно от ее поведения. Ведь он ничего не делал постыдного по отношению к ней. Он спас ее несколькими часами ранее и теперь с почтением относился к ней. Да, он осознавал, что уж больно призывно и алчно смотрит на нее, даже на миг не оставляя ее взглядом в покое, но все оттого, что ранее он никогда не встречал существа более притягательного, чем она. Он не хотел лицемерить и скрывать свой интерес к ней, жаждал смотреть на нее, даже несмотря на то, что это ей явно не нравилось.
– Вы замерзли? – решил он перевести разговор на другую тему, видя, что ее губы трясутся.
– Да, – кивнула она.
– Я попробую развести огонь.
– Но как? – удивилась она.
– Здесь идет дымоход, – заявил он, подходя к кирпичной, чуть разрушенной трубе, выступающей из стены. – Можно кое-что сделать.
Быстро вытащив острый военный нож, он начал проворными движениями вытаскивать кирпичи из облезлой трубы, складывая на пол. Дымоход был старым, потому кирпичи выходили довольно легко.
– Несите их к окну, – велел он, подошедшей к нему девушке. – Сделаем подобие очага. У меня есть огниво, попробую разжечь небольшой костер.
– Но это опасно, дом загорится, – обеспокоилась Ирина, взяв в руки два кирпича.
– Не загорится, – хмыкнул он, сам подбирав восемь штук и потащив их к окну. – Я умело выложу кирпичи, и окно приоткроем.
Собрав старые холщовые мешки, Александр намочил их под моросящим дождем, и разложил на полу, друг на друга, сделав преграду, чтобы горящие угли не зажгли деревянный пол. Далее на мокрые мешки он выложил первый ряд из двадцати кирпичей сплошным квадратом и два ряда по контуру, словно делая края для костровища.
– Ну вот, как славно вышло. Теперь дело за малым. Сейчас! – заявил он и направился к спуску вниз.
– Вы куда, месье Измайлов? – взволновалась Ирина, видя, как он ловко спустился в лаз на второй этаж.
Внизу раздалась некая возня, стук и срежет. Через пять минут Александр закинул на чердак довольно внушительное количество деревянных брусков. И после умело забрался сам.
– Старая лестница хоть на что-то сгодилась. Выломал самые лучшие куски ступеней от нее, сухие пока. Для растопки в самый раз.
Огонь в умелых руках Измайлова заполыхал спустя четверть часа, наполняя промозглое пространство приятным теплом. Дым тянуло в приоткрытое окно.
Пододвинув скамью ближе к костру, Ирина села на нее, протягивая руки к огню. Алекс остался сидеть на корточках рядом с самодельной печью чуть сбоку, поправляя дрова длинной палкой, выломанной из той же лестницы.
Спустя некоторое время он посмотрел на девушку и, улыбнувшись, спросил:
– Вы как? Согрелись?
– Нет, – ответила она искренне.
Молодой человек бесцеремонно протянул руку к ее рединготу и прошелся по нему ладонью.
– Позвольте, да вся мокрая! – констатировал он тут же. Его рука устремилась дальше по юбке ее платья. Ткань была насквозь мокрая. Неудивительно, что девушка не могла согреться. – Вам надо снять мокрую одежду, иначе простынете.
– Неприлично говорить подобное, сударь.
– Нет, вы не понимаете, надо непременно снять мокрое и обсушить все у огня, – заявил он твердо. – Холодает. Вы окоченеете от холода в мокром платье.
– Но оно только до талии мокрое. Я теперь встану к огню и высохну так, – тихо сказала девушка, поднимаясь со скамьи.
– Это глупо, Ирина Николаевна, – внушал он. – Послушайте, давайте я дам вам свой мундир. Он сухой.
– Мне не нужен ваш мундир, сударь. И я не собираюсь раздеваться, – возмутилась она.
– Отчего же? Вы снимете платье и нижние юбки, останетесь в рубашке. Наденете мундир, а моим плащом укроете ноги. Посидите пару часов у огня, обсушите волосы. Платье ваше я с другой стороны дымохода приспособлю. Думаю, к вечеру оно высохнет.
– Нет-нет, – залепетала она смущенно.
Ирина чувствовала себя в каком-то нескончаемом кошмаре. Сначала эта вода, потом карабканье на чердак, сейчас он говорил, что она должна раздеваться. И все это подкреплялось совсем неприличными поглощающими взорами этого молодого гвардейца, от которых ее щеки прямо горели. Но самое печальное то, что она была сильно голодна. Ведь с утра, отправляясь в храм, она выпила только воды. Сейчас же день клонился к вечеру, а ее желудок непрерывно урчал от голода.
– Не буду я смотреть на вас, если вы этого боитесь, – заявил Александр, отчетливо видя в ее глазах сомнение. Она явно жаждала обсушить одежду, но ее воспитание, похоже, не позволяло раздеваться при незнакомом мужчине. Он быстро встал и отвернулся от нее, расстегивая свой мундир. – Я отвернусь. Повернусь, только когда вы дозволите мне.
Стянув мундир с широких плеч, Александр, не оборачиваясь, протянул его девушке, заведя руку за спину. Она не взяла, и он настойчиво велел:
– Берите, говорил вам, Ирина Николаевна, не упрямьтесь.
– Нет.
– Прекрасно, мадемуазель Упертость, – выпалил он едко, оборачиваясь и сверкая на нее глазами. – Но когда на вашей могиле напишут «Умерла от переохлаждения, оттого что имела непомерную гордость», я первый буду оплакивать вашу кончину.
– Зачем вы говорите так? – пролепетала она несчастно, дрожа всем телом.
– Оттого что вы уже бледны как полотно, и ваши губы синие от холода. Вы же еще рассуждаете, раздеваться вам или нет. Раздевайтесь, я вам сказал. Это приказ! Вы слышите меня? – выпалил он, уже заводясь от ее упрямства.
– Вы мне приказываете? – опешила она от его властного тона.
Все три часа, с того момента, когда он вытащил ее из кареты, Измайлов говорил с ней вежливо и даже как-то заискивающе. Теперь же он словно поменялся или как будто открылся с другой стороны.
