скачать книгу бесплатно
Вмиг обернувшись, Мирон осмотрелся. И снова, уже громче, раздался женский стон:
– Помогите…
Зов слышался от крайней дальней от него стены. Нахмурившись, Сабуров пошел на звук и увидел, что стена не глухая, а имеет каменный выступ. Точнее, каменная кладка как бы шла второй стеной от пола до верха. Просящий голос раздался вновь, и молодой человек без промедления бросился в просвет и увидел впереди темный проход со ступеньками, спускающимися вниз. Именно оттуда вновь послышался слабый голос. Он быстро вернулся обратно в каменную горницу колдуна и взял со стола свечу. Направляясь по ступеням вниз, Сабуров освещал себе путь свечой, а вторую руку держал на эфесе палаша, чувствуя что-то неладное.
Проворно преодолев ступени, Мирон оказался в мрачной большой комнате без окон. В дальнем углу на полу сидел человек. Тонкая фигурка в черном одеянии явно принадлежала женщине. Два тускло тлеющих факела почти не освещали каменное холодное пространство. Сидящая прямо на каменном полу незнакомка смотрела в его сторону. Приблизившись, молодой человек увидел, что это девица в черном монашеском одеянии: длинном подряснике и апостольнике. На ее запястье виднелись черные оковы, от которых шла цепь, вмурованная в каменную стену.
Пленница, подняв на молодого человека бледное юное лицо, смотрела на него, не отрываясь, и пересохшими губами вновь взмолилась:
– Помогите мне. Я чую, вы добрый человек.
– Ты кто? – выдохнул непроизвольно Мирон, удивленным взором рассматривая девушку. Апостольник наполовину скрывал ее темные волосы, открывая миловидное лицо с яркими зелеными глазами. Высокий лоб и видневшиеся пряди блестели в отблесках свечи, и Сабуров отметил, как тонки ее запястья, одно из которых опоясывал жуткий железный капкан-браслет. Она показалась ему невозможно жалкой и несчастной. На вид девице было не более шестнадцати-семнадцати лет. Едва он заговорил, как ее очи оживились, и она, судорожно сглотнув, тихо пролепетала:
– Людмила. Я монахиня Покровского монастыря…
Глава IX. Монахиня
– Монахиня? – опешил Мирон, не понимая, как могла оказаться монахиня в логове колдуна. – Погоди, сейчас. – Он начал осматривать железную цепь и ее оковы, чтобы освободить девицу.
– Я слышала шум. Вы бились с колдуном? – спросила девица, следя за мимикой молодого Сабурова.
– Да, – кивнул Мирон, отмечая, что железные кандалы на запястье девушки плотно прилегают к коже и вытащить ее тонкую руку невозможно.
– Вы же убили его? – пролепетала монахиня, не спуская напряженного зеленого взгляда с сурового лица молодого человека. Отмечая недлинные светло-русые вихры волос и короткую густую бороду, покрывающую большую часть лица, Людмила осознала, что пришедший молод, лет двадцати-двадцати пяти, не более. Ибо его серые строгие глаза светились юношеским задором и простодушием.
Бросив на девицу в темном подряснике недовольный взгляд, Мирон глухо вымолвил:
– Не хотел. Убил ненароком. Хотел его к боярину, наместнику, доставить.
Он отвернулся, осматривая цепь, и с силой дернул ее, обдумывая, как освободить девицу из капкана, чтобы не поранить ее. Людмила видела, как он пытается скрыть смущение, то ли от ее близости, то ли потому, что она пытала его об убийстве колдуна.
– Зачем колдун поймал тебя? – спросил Мирон, вновь обратив на нее взор.
– Хотел выпить мою кровь, а потом убить, так он сказывал. Полнолуния ждал.
– Мерзость, – поморщился Сабуров, бросив на девушку быстрый пронзительный взор и опять перевел внимание на цепь.
– Я девственна. Оттого моя кровь чиста, так он сказал.
Приблизившись к облезлой каменной стене, Мирон начал осматривать ее поверхность, простукивая каменную кладку вокруг места, куда уходила цепь.
– И как колдун тебя из монастыря выманил? – не удержавшись, спросил он.
– Я сама сбежала. Брат у меня сильно болен. Почти не ходит. Я к знахарке одной в посаде ходила. Но она совсем не помогла мне, сказав, что болезнь брата тяжелая. И тут этот колдун появился у меня на пути. Заявил, что знает снадобье, которое могло бы вылечить брата. Я и пошла с ним. А он обманул меня и на цепь посадил.
– Наивная ты девица, – нравоучительно заметил Сабуров.
Отвернувшись от девушки, он обхватил цепь двумя руками и попытался выдернуть ее из каменной кладки. Однако та надежно крепилась к камням. Мирон сильнее ухватился руками за цепь и, опершись ногой о стену, сосредоточился. Уже через миг он дернул железо с недюжинной силой и вырвал цепь из стены. Часть каменной кладки повалилась следом, и девушка, вскрикнув от испуга, невольно отпрянула, отползая подальше.
Вырванная Мироном цепь оканчивалась круглым железным ядром, тяжелым и мощным.
– Погодь, – сказал Мирон и быстро направился обратно по ступеням вверх в горницу колдуна.
– Вы куда? – боязливо пролепетала Людмила ему вслед, так и сидя на каменном полу.
Молодой человек вернулся спустя несколько минут, держа в руке свой бердыш, который оставил в коридоре, до того как ворвался в каменную залу к колдуну. Длинным изогнутым лезвием бердыша Мирон пару раз ударил по цепи со всей силы. Та порвалась, оставив на запястье девушки кандалы с обрывком железных звеньев.
– Не переживай, сходим к кузнецу, снимет он с тебя этот «браслет», – попытался успокоить девушку Сабуров.
– Спасибо вам. Как ваше имя? – спросила Людмила, обратив на него благодарный взгляд и всматриваясь в его мужественное лицо. Он ответил ей прямым честным взором и вымолвил:
– Сабуров Мирон Иванович. На службе в опричном войске царя состою.
– Вы ранены! – выпалила вдруг Людмила, указав перстом на его левую руку, на которой от натуги выступила алая кровь, намочив повязку. Отмечая, что правая нога молодого человека черна от копоти, она добавила: – И ваша нога!
– Колдун ожег. Пройдет, – отмахнулся Мирон, даже не взглянув на раны.
Он наклонился над девушкой и попытался поднять ее на ноги.
– Не надо! Я сама! – воскликнула Людмила, отталкивая руку молодого человека и тяжело поднимаясь на ноги.
– Идти-то сможешь? – подозрительно спросил Мирон. – Поди, голодом морил колдун тебя? Худая ты больно.
– Давал мне хлеб с водой. Да я всего здесь три дня.
Он направился по ступеням вверх, а монахиня пошла за ним. Едва они ступили в горницу, где лежал убитый колдун, Людмила невольно боязливо прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Глаз колдуна вытек, а отрубленная его рука лежала рядом. Кровавое зрелище испугало девушку, и она перевела ошарашенный, словно осуждающий взор на Мирона. Тот устыдился и тут же отчего-то разозлился. Ясное дело, она была девицей, да еще монахиней, и, конечно же, такая жестокость по отношению к колдуну казалась ей чрезмерной и жуткой. Он видел ее дикий взор, направленный прямо на него.
– И чего глазеешь? – процедил он недовольно. Отчего-то осуждающий взгляд этой девицы задевал Мирона за живое, и он выпалил: – Может, его пожалеть надо было? Чтобы он все же попил твоей кровушки?
– Нет, – пролепетала она тихо. – Я не осуждаю вас…
– Как же! – вымолвил он, отметив, как она отошла от колдуна и приблизилась к выходу. И окликнул ее: – Погодь! Надо мне взять кое-что, за чем пришел.
– Что же? – спросила девица.
– Вещь одну, – бросил Мирон, осматривая каменную залу, но не видя ничего похожего на Чашу. На столе лежало несколько потертых временем книг, стены оказались пустыми, а единственный сундук был проворно открыт Мироном. Там хранилась одежда и несколько серебряных мешочков с монетами.
– Вы деньги ищите? – поинтересовалась монахиня, подходя к Мирону, который рылся в сундуке, увидев, как он взял в руку один из двух мешочков с серебряными монетами, которые колдун спрятал на дне сундука.
– Нет. Чашу, – нехотя буркнул Мирон, кинув мешочки с серебром обратно в сундук и захлопнув его. Он чуть отошел, вновь осматриваясь по сторонам.
– Чашу? – удивилась Людмила, а сама открыла сундук и спросила. – А если вам серебро не нужно, могу я его взять?
Обернувшись к монахине, Мирон усмехнулся.
– Первый раз вижу монахиню, которая до денег охоча!
– Колдун мертв, серебро ему ни к чему, – объяснила Людмила. – А я в монастырь копейки серебряные принесу, мать-настоятельница довольна будет. Оклад золотой новый на икону Спасителя сделаем.
– Бери, – отмахнулся от нее Мирон и вновь начал шарить глазами по комнате. – И называй меня на ты. Я же не старик какой.
– А как выглядит, эта ваша Чаша? – заинтересовалась Людмила и тут же поправилась: – Твоя Чаша? – Девушка достала мешочки с серебром и проворно спрятала серебряные копейки себе в потайной карман, который висел у нее на кожаном черном поясе. Она захлопнула сундук и подошла к столу с древними книгами. Взяв одну из них, отметила, что почерк писца, выводившего эти строки, очень красив. Она вновь подняла глаза на молодого человека и спросила: – Золотая она, что ли? Чаша эта?
– Не знаю, вряд ли, – пожал плечами Мирон.
– Зачем тогда она тебе?
– Колдун по-хорошему отдавать ее не хотел. Видать, и впрямь волшебная Чаша, раз бился насмерть. Говорят, она может бессмертие подарить или еще что там сделать. Не знаю точно. Грааль какой-то, – добавил молодой человек, наклонившись и осматривая столешницу снизу.
– Чаша Грааля, которая может исполнить любое желание? – выпалила вдруг в воодушевлении девушка, которая пораженно уставилась на широкую спину Сабурова. Он выпрямился.
– Желание? Про желания не ведаю. А ты почем знаешь о Чаше? – поднял удивленно бровь молодой человек.
– Одна старица в нашем монастыре рассказывала о ней. Ее тамплиеры, рыцари-франки, привезли на Русь уже давно и спрятали. Эту Чашу ты ищешь?
– Вроде оную, – буркнул Мирон, совершенно не желая говорить на эту тему со странной монашкой с яркими изумрудными глазами, которая смотрела на него теперь таким пронизывающим взором, что он смутился.
– И у колдуна была эта Чаша? – вымолвила она.
– Да. Мне велели добыть ее для одного человека, – уклончиво сказал Сабуров.
– И куда ты ее повезешь?
– Тому, кто приказал.
– И ты даже не загадаешь желание?
– О чем ты толкуешь, девица? – произнес Мирон, делая вид, что ему неинтересны ее слова. Он отвернулся, вновь осматриваясь. – Найду Чашу, а затем отвезу тебя в монастырь, пока с тобой еще чего не приключилось. Про Чашу не твои заботы.
Бросив искоса на девушку взгляд, он увидел, как ее взор чуть потух, и она обиженно поджала губы. Отвернувшись, Людмила вновь начала рассматривать книги колдуна, лежащие на столе. Но Мирон не чувствовал своей вины. Так как не собирался обсуждать свои дела с этой девицей. Он и так рассказал ей много лишнего.
– Только не ведаю, где искать, – пробубнил молодой человек сам себе под нос.
Вдруг Людмила тихо произнесла:
– Я голоса слышала в подземелье. Мне кажется, где-то здесь еще есть пленники.
– Неужели? – обернулся к ней Мирон. – И где же?
– Там, за стеной, видимо, из коридора.
– Призраки, поди, тут полно их.
– Нет, голоса людей. Тихие. Слышала, когда на привязи сидела.
– Да. И где? Пойду, осмотрю здесь все, – сказал Сабуров.
– Я с тобой, – воскликнула девушка. Рядом с Сабуровым ей было как-то спокойнее, не так страшно.
Проворно выйдя из просторной каменной горницы колдуна, Мирон взял со стены короткий горящий факел и направился осматривать подземное жилище нечестивого. Все подземное хозяйство состояло из семи комнат, которые в основном были пустыми, с малым количеством мебели, и холодными. Одна оказалась спальней, потому что там стояла кровать, еще одна походила на трапезную. Все комнаты были без окон и производили впечатление неких склепов, так как каменные стены не давали тепла. Людмила следовала за Сабуровым по пятам, боясь отстать. Достигнув самой дальней двери, Мирон толкнул ее, и они вошли в широкое темное помещение. Скорее всего, это была большая кладовая с разными припасами, которые находились в мешках и на деревянных полках.
Оглядываясь и пытаясь разглядеть в куче припасов хоть что-то, молодые люди заслышали приглушенные голоса. Они слышались за еще одной дверью, которая была напротив входа, откуда они пришли. Переглянувшись, Мирон и Людмила проворно направились к двери. Открыв тяжелую деревянную створку, они попали в просторную горницу с окнами-бойницами, в потолке с натянутым паюсом, который еле пропускал дневной свет. У печи стояла старуха, которая что-то мешала в глиняном горшке, на лавке рядом сидел мальчик лет десяти. Грязный и обросший. В углу комнаты лысый горбун шил кожаный мешок толстой иглой.
Глава X. Узники
Когда Мирон и Людмила появились на пороге горницы, все три пары глаз испуганно уставились на них.
– Ох, вы кто такие? – первой нашлась старуха, проскрежетав. На вид ей было лет семьдесят.
Людмила прямо с порога, указав на Сабурова, протараторила о том, что Мирон убил колдуна и освободил ее.
– Я не видела тебя, девка, – сказала старуха. – Или ты в темном месте в его келье сидела?
– Да, именно там, бабушка, – кивнула Людмила.
Все трое: старуха, мальчик и немой горбун, – оказались пленниками колдуна, которые прислуживали ему. Он держал их в своем логове и не выпускал на свободу. Едва пленники осознали, что Сабуров покончил с колдуном и теперь они свободны, бабка просеменила к Мирону и, гладя его по руке, вымолвила:
– Вот спасибо тебе, соколик! Избавил нас от этого ирода нечистого! Почитай, кучу лет я в услужении у него. Как поймал, так на волю не выпускал. Думала, здесь помру.
– Вы же без цепей, отчего не ушли? – спросила Людмила.
– А это видели? – возмутился мальчонка десяти лет, который встал с лавки и показал свое запястье, на котором красовался черный кованный тонкий браслет. – Едва мы от логова чуть дальше отходим, чем колдун велел, так дышать не можем. Заколдованный браслет.
– Дак снимите его, – велел Мирон.
– Ага, колдун сказал, если снимем, сразу и помрем, – проскрежетала старуха. Горбун так же отложил свое занятие и тоже приблизился к ним, как-то по-собачьи преданно смотря на Сабурова.
Мирон протянул руку к браслету мальчика и начал прощупывать энергию, которая явно наполняла колдовскую вещь. Черный браслет излучал странную, едва уловимую энергию. Сабурову показалось, что она вроде бы слабеет с каждым мигом, но он не был уверен.
– Так это вы таскали еду с условленного места в лесу, что люди купца привозили? – догадался Мирон.
– Мы, соколик. Егорка с Михеечем таскали. Колдун проклятый с ними в тайный ход ходил и следил, чтобы не сбегли, – объяснила старуха.
– И давно вы у колдуна в пленниках? – задала вопрос Людмила, проходя, и, увидев в деревянной миске пироги, спросила: – Можно, бабушка, я пирог съем? А то есть больно хочется.
– Кушай, сердешная, – кивнула бабка и, вновь обернувшись к Мирону, ответила: – Я уже почти тридцать лет тут. Михееч десять, он немой с рождения. А Егорушку он в том году поймал.
– Думаю, с вашими браслетами старец Радогор разберется, – сказал Сабуров. – Свезу вас к нему, авось снимет заклятье. Ты лучше, бабушка, скажи, нет ли места какого тайного, где колдун свое добро прятал?
– Нет, соколик, не ведаю о таком. Ни разу не видела.
– А может, сундук какой есть, к которому вам запрещено было прикасаться? – спросила Людмила, с жадностью засовывая себе в рот последний кусок пирога.
– Нет вроде, – задумалась старуха. – Везде я прибирала раз в неделю.
– Как же, бабушка, а в спальне его? – вдруг выпалил Егорка. Бабка перевела взор на мальчика и закивала:
– И правда, внучек. В спальне своей колдун никогда не разрешал прибирать. Даже близко к комнате не давал подходить.
