скачать книгу бесплатно
«Чижики!» – подумаешь, задавака.
От Минькиных слов съежилась, погасла разгоревшаяся вчера Вселенная. Плевать на то, что Солнце – пылинка, что Земля невразумительна, плевать, что ты сам ничто, плевать на вопрос: для чего живут люди на свете? Не плевать на Миньку, на его слезы. Хочется любить и жалеть все на свете: эту рыжую весеннюю улицу, большой кран над крышами, затоптанные доски тротуара, которых только что коснулись быстрые Римкины ноги.
Любовь и жалость выплеснулись на Миньку.
– Минька! Не смей реветь! Ты смотри – хорошо как кругом!.. У тебя же друг есть, Минька! Я! Я твой друг! Я тебе помогу чем хочешь! Честное слово, не вру! Ты лучше всех ребят… Брось реветь! Брось, говорю, не то стукну!..
Но Минька уже не ревел, слезы еще блестели на его глазах, но он уже застенчиво улыбался.
12
Так много навалилось, что на все стало не хватать Дюшки, – жизнь узка и тесна, не развернешься.
Кончились уроки, все заспешили по домам. Домой отправилась и Римка. Дюшке хотелось кинуться за ней следом. Идти бок о бок с верным Минькой, смотреть в узкую спину, чувствовать незримую натянутую струну – от нее к нему – и изумляться взахлеб лезущей во все щели траве, каменному упрямству валуна при дороге, нагретости крыш, синеве дня, собственному существованию на этом свете.
Но он не успел переговорить с Левкой. Разговор настолько серьезен, что его нельзя было втиснуть между уроками в какую-нибудь перемену.
Уроки кончились, звала за собой Римка. И звал… Нет, не Левка. Звало только что открытое мироздание. Что делать, когда один только Левка знаком с ним. Мироздание перевесило Римку.
– Левка, ты почему мне такую книгу дал? Она же не о математике, совсем о другом.
Они устроились в пустом спортзале на сложенных в углу матах. Левка только что сошел с турника – вертел «солнце», делал «склепку», «перекидку» и даже стойку на руках вниз головой: мастер, залюбуешься. Дюшка решил – надо тоже начать заниматься на турнике, накачивать себе мускулы. Левка накинул поверх майки на голые плечи куртку, опустился рядом.
– Ты что, уже прочитал? – спросил он недоверчиво.
– Пока не всю, все не успел… Страшно, Левка.
– Страшно? Почему?
– Да мир-то вон какой! А я? А ты? А все мы, люди?.. Я, Левка, твою книгу читал и нет-нет да себя щупал: есть ли я на свете или только кажется?
– Ну и что, нащупал?
– Есть, но уж очень, очень маленький. Все равно что и нет.
– А голову свою ты щупал?
– Ты, Левка, не смейся. Я серьезно.
– И я серьезно: пощупай голову, прошу.
Нет, Левка не улыбался, косил строго серым глазом на Дюшку.
– Голова как голова, Левка. Ты чего?
– А того, что она по сравнению со звездами и галактиками мала. Не так ли?
– Сравнил тоже.
– А в нее вся Вселенная поместилась – миллиарды звезд, миллиарды галактик. В маленькую голову. Как же это?
Дюшка молчал.
– Выходит, что эта штука, которую ты на плечах носишь, таракан, – уж извини! – самое великое, что есть во Вселенной.
– Я… Я не подумал об этом, Левка.
– То-то и оно. Не размеры уважай.
Дюшке и в самом деле захотелось вдруг до зуда в руках пощупать свою великую голову, начиненную сейчас Вселенной. Действительно! Но стеснялся Левки, подавленно стоял, не смея радоваться.
А Левка победно продолжал:
– Ты спросил: почему я такую книгу тебе подсунул – не о математике? Когда яму вырытую видят, никто о лопате не вспоминает. Без лопаты, голыми пальчиками, большую яму не выкопаешь. Вот и ученые раскопали Вселенную с помощью математики.
– А я-то думал, они, ученые, в телескопы все это увидели, – несмело произнес Дюшка.
– Разве можно увидеть все даже в телескопы?
– В телескопы нельзя?..
– Ты видишь ночью звезды?
– Вижу, конечно, – ответил Дюшка.
– А расстояние от Земли до этих звезд ты видишь?
– Как – расстояние?
– А так, расстояние – сколько километров или световых лет?.. Увидеть это нельзя, надо вычислить. А можно ли увидеть в телескоп, что случится на небе через год, через десять лет, через сто?
– Ну уж?
– Нельзя увидеть, а вычислить можно.
– Ну-у…
– Солнечные или лунные затмения, например… Спроси – ответят на сто лет вперед: в такой-то день, такой-то час, в такую-то минуту начнется, тогда-то кончится, с такого-то места лучше всего будет видно. Колдуны и гадалки, сравнить с математиками, сопляки. Последний дурак тот, кто математику не уважает.
– Я ее уважаю, Левка, только…
– Только математика меня не уважает?
– Неспособен я, Левка. Какую задачку ни возьму – трудно, сил нет.
– Потому что неинтересно.
– А разве задачки бывают интересными?
– Вот те раз! – Левка рассмеялся. – Да каждая, кроме уж очень простых.
– Очень простые… неинтересны?
– Само собой.
– А я думал: само собой, неинтересны трудные.
– А ты представь себе: задачка – это тайна. Чем труднее тайна, тем сильней хочется ее разгадать.
– Путешественники друг дружке навстречу идут. Из пункта А да из пункта Б – какая тут тайна, да еще интересная?
– А если из пункта А комета летит, а из пункта Б двигается наша Земля. Интересно или неинтересно знать, встретятся ли эти путешественники, Земля и комета, в какой точке, когда? Если встретятся, то это же катастрофа.
– А может такое быть, Левка?
– Было уже.
– Да ну! Катастрофа?..
– О Тунгусском метеорите слышал? Это комета, правда небольшая, по Земле шарахнула. Хорошо, что в дикие леса шлепнулась.
– Вдруг да большая прилетит?..
– Тогда встретим ее ракетой с бомбами, чтоб в куски! Вот тебе снова задачка с двумя путешественниками – ракетой и кометой…
Дюшка помолчал и вздохнул:
– Счастливый ты, Левка. Все узнавать наперед станешь.
И Левке, по всему видать, понравилась зависть, прозвучавшая в Дюшкином голосе, он порозовел от удовольствия.
– Все не все, а кое-что, – ответил он скромно.
– Левка, а можно через математику узнать, сколько я лет проживу, когда умру?
– Зачем тебе это?
– Интересно. Очень даже. Тайна же!
Левка закосил глазом в сторону.
– Я тут поважней нащупал… тайну… – сказал он. И замолчал, и еще сильней закосил глазом.
– Важней ничего нет, Левка.
– Я не хочу знать, когда я умру. Я хочу знать, рожусь ли я снова после смерти.
Последние слова Левка произнес глухим, замогильным голосом. В большом, пустынном, сумрачном спортзале на минуту наступила особенная тишина, укрывающая что-то грозное, чего нельзя касаться людям.
Стараясь не спугнуть эту тишину, Дюшка выдавил из себя шепотом:
– Лев-ка-а, разве такое может?..
– Может не может – надо узнать.
– После смерти чтоб?..
– После смерти.
– Вроде привидения? Да?
– Привидение – сказки!
– А как тогда?
– По-настоящему, как сейчас.
– Левка-а, ты не болен?
– Ничуть.
Сердитый и вовсе не смущенный ответ восхитил Дюшку в душе.
– Вот это-о да-а!.. Умереть и снова!.. Только ведь в могилу закопают, Левка.
– Пусть.
– А может, ты все-таки болен?
– Слушай, таракан… Хотя вряд ли ты поймешь.
– Я постараюсь, Левка. Я изо всех сил постараюсь!
– Надо для этого открыть одну проблему…
– Чего?
– Проблему. Научную. Великую. Над которой сейчас бьются все ученые мира. Я жизнь положу, а открою.
– Какая она, Левка?
– Да с виду простая: бесконечна наша Вселенная или конечна?
– А-а, – протянул Дюшка разочарованно. – Зачем это?
– Это ключ к тайне – будем ли мы после смерти жить или нет.
– Бесконечна… Вселенная… Ключ?
