Джо

Ten_Green

Джо

"Но наступает момент, когда твоя злоба начинает поражать не обидчиков, а самого тебя. И это самое страшное."

Глава 1. Дождливый май

Он не спеша брел домой по проселочной дороге, размытой майскими ливнями. Если десять лет назад закат после проливного теплого дождя мог навеять на него воспоминания, от которых сердце нежной поволокой окутывает ностальгия, то сейчас он не чувствовал ничего кроме зудящего раздражения и ненависти к самому себе.

«Как бы безболезненно сдохнуть наконец? Может, в озеро сигануть? С таблетками шутить больше не буду. А то, как тогда, буду лежать в собственной блевотине и дерьме несколько дней подряд, пока сердобольные соседи не удосужатся узнать, какой мерзостью несет из моей квартиры. Вешаться я не хочу – ломать позвонки то еще удовольствие. Хотя пара секунд – и всё, свобода. Короче, хрен с ним, потом как-нибудь, сейчас просто охота поспать.» –думал про себя мужчина.

Джо был одним из тех самых людей, что медленно, но верно, ведут себя ко дну. Некогда успешный и талантливый мужчина в расцвете сил за несколько лет превратился в жалкое подобие человеческого существа, чьи интересы сводились к одной вещи – бутылке дешевого пойла.

А его внешний вид вполне достойно отражал его душевное состояние: длинные грязные черные волосы, засаленная футболка и старый кожаный плащ, вечно заляпанный грязью ближе к подолу. Болтающиеся у лица пряди придавали чертам еще больше угрюмости, отчего смотреть на Джонатана было страшно: между острым носом и жесткими губами залегли глубокие морщины, глаза спрятались где-то глубоко под надбровными дугами и густыми бровями, кожа стала болезненно бледной, почти серой. А когда‑то он был приятным на вид, не писаным красавцем, но очень обаятельным молодым мужчиной с доброй улыбкой и озорным взглядом темно-серых глаз. Раньше он пользовался авторитетом благодаря своему таланту и золотым рукам: снабжал деревенских жителей мебелью, помогал по хозяйству. А уж как обожали его детишки, коим он мастерил игрушки из дерева.

Теперь же соседи избегали его или делали вид, что вовсе не замечают его присутствия, стоило им встретиться где-нибудь на улице или в лавке. Один лишь сосед Боб, да еще пара милосердных добряков поручали ему какую‑нибудь нехитрую работу, дабы у того были деньги хотя бы на еду, либо же угощали его домашней стряпней, которую Джо стыдливо, но с молчаливой благодарностью, принимал. Увы, деньги он тратил в основном на выпивку.

Дойдя до дома, Джо из последних сил рывком открыл тяжелую деревянную дверь и, ввалившись в прихожую, растянулся полу словно мешок картошки.

– Джонатан, сколько раз можно тебе повторять, чтобы ты перестал жечь мусор во дворе? Вонища стоит потом весь день, а тебе хоть бы хны – на крыльце стоял раздосадованный сосед.

– Боб, я тебе, черт возьми, шею сверну, если еще раз назовешь меня этим именем – бесстрастно ответил Джо, пробубнив слова в пол.

– Да ладно, не горячись, Джо. По правде говоря, если раньше твой дом вонял хотя бы изнутри, то сейчас мимо твоего двора пройти невозможно, не вывернув из своего желудка содержимое.

– Какой ты неженка, Бобби. Аж тошнит.

– Не стоило мне в таком тоне разговор начинать, сам виноват. Сосед, ну с тобой точно не ладно творится уже давно. Тебе помочь может? Я могу во дворе порядок навести, Мэгги тебе нормальной еды приготовит, а то ты, похоже, святым духом питаешься.

– В добряка поиграть решил, Бобби? – усмехнулся Джо – чего тебе нужно от меня?

– Нужно? От тебя? – чуть не рассмеялся Боб.

– Только не паясничай, а.

– Ну как знаешь, как знаешь – вздохнул Боб – свистни, если понадоблюсь.

– Ты от рака на горе свиста быстрее дождешься.

Боб промолчал и ушел к себе домой. Он издалека почувствовал на себе строгий взгляд упрямых синих глаз. Съежившись от стыда, вызванного крайне неудачным визитом к соседу, Боб быстрее пошлепал по тропинке, собирая влагу с травы своими брюками. Однако он мгновенно почувствовал несказанное облегчение, войдя в свой милый ухоженный дворик. Контраст между затхлой засаленной берлогой соседа Джо и холеным цветочным садиком, залитым персиковым цветом закатных лучей заставил Боба невольно улыбнуться.

У окна сидела светловолосая женщина средних лет. Поджав губы, она смотрела на шагавшего домой мужа.

– Боб, ну ты опять за свое! – воскликнула она как только скрипнула входная дверь – сдался тебе этот пьяница.

– Мэгги, солнце, ну, не стоит на Джо крест ставить. Нелегко сейчас ему.

– Ох, не знаю. Жаль его, конечно, когда-то он был славным парнем. Но не нужна ему твоя помощь, что тут поделаешь? Да и сколько это уже длится? Пропащий он, абсолютно пропащий – вздыхая, причитала Мэгги.

– Да – протянул Боб – хороший мужик был, рукастый, работящий. А как отца потерял, так совсем с катушек слетел. У него же больше не было никого.

– Нехорошо так говорить, но отец его настоящий – Мэгги сделала паузу, замешкавшись на секунду – ой, не буду даже продолжать.

– М-да, – задумчиво хмыкнул Боб себе под нос – родителей не выбирают.

Мэгги махнула рукой, встряхивая кудрями пшеничного цвета. Лучи закатного солнца окутали ее прическу нежно-розовой вуалью, рассыпая золотистые блики вдоль прядей. Боб на мгновение залюбовался этим зрелищем, совсем забыв про недавний визит к угрюмому соседу. Улыбнувшись, он подошел к своей жене и прижался губами к ее макушке, нежно приобнимая за плечи.

– Не будем о плохом, да, моя дорогая? – мягко произнес он.

– Ах, Бобби, и то верно – хихикнула Мэгги, прильнув к груди мужа.

"Почему ж все так, когда я успел докатиться до такой жизни? Хотелось бы все наладить, только какой в этом смысл? Меня тошнит от человека, которым я был раньше, но от нынешнего меня аж выть хочется. Мерзость, да и только. Разлегся тут, как комок слизи и ною, как всё ужасно. Сам ведь виноват." – думал про себя Джо.

Помимо алкогольной зависимости у Джо была еще одна: он обожал по сотому кругу гонять мысли о собственной никчемности. Он с болезненным наслаждением упивался жалостью к себе. Остановить эту нездоровую карусель самобичевания могли глоток дешевого виски, либо сон.

Иногда, в редкие моменты вдохновения, Джо брал себя в руки. Он наводил порядок в доме и во дворе, выбрасывал весь запас алкоголя, даже себя приводил в достойный вид. Однажды он так перестарался, что сердобольный сосед Боб его не узнал и чуть было не вызвал полицию, завидев, как таинственный незнакомец хозяйничает во дворе Джо, как в своем собственном.

Обычно все шло на спад поздней осенью и продолжалось от четырех месяцев до нескольких лет. Все довольно быстро возвращалось на круги своя, и уже через месяц Боб недовольно вздыхал, глядя на запущенный соседский двор, покрытый сорняками и мусором.

С полчаса Джо лежал на полу, уткнувшись щекой в грязный деревянный пол. Тело нестерпимо ныло от долгого лежания на жесткой поверхности. Собрав остатки сил, Джо, кряхтя и ругаясь, поднялся и проковылял к чулану под лестницей. На пару минут он застыл в нерешительности, прислушиваясь к звенящей тишине старого равнодушного дома. Из маленького окошка над дверью пробивался тусклый свет почти зашедшего за горизонт солнца, окрашивая прихожую в пепельно-розовый оттенок, касаясь небрежными мазками кип газет, перевязанных веревкой, облезлого пуфика и выцветшей ковровой дорожки. Джо потянул на себя ручку двери, тотчас резкий скрип ржавых петель нарушил воцарившееся хрупкое безмолвие. Из недр маленького чулана Джо вытащил потрепанную синюю коробку, которая на удивление не была запылившейся. Дрожащими узловатыми пальцами он снял крышку, затем, осторожно запустив руку вглубь коробки, выудил оттуда атласный галстук: черный в фиолетовую полоску. Потупив взор, Джо всматривался в косые линии, проводя большим пальцем по краю. Шероховатая кожа цеплялась за мелкие нити, кое-где оставляя крошечные затяжки. Нахмурившись, Джо закрыл глаза, сдерживая слезы, к его горлу подступил ком. Обрывки воспоминаний обожгли сознание, проносясь безумным огненным вихрем. Не сумев совладать с нахлынувшими эмоциями, Джо вздохнул, позволив воображению в сотый раз нарисовать столь ненавистную картину. Отдавшись очередному приступу безумия, Джо провалился в бездну и полетел вниз словно брошенный в колодец камень, пока взглядом он не зацепился за одну из ниш. То были события трехлетней давности.

Глава 2. Прощание

На кровати лежал мертвенно бледный старик. Его дыхание становилось тише и реже с каждым мгновением. Испещренные сеткой глубоких морщин щеки ввалились, под глазами залегли темно-фиолетовые круги. Тишину комнаты нарушал лишь слабый предсмертный хрип. Казалось, что воздух в затхлой темной комнате был отравлен, забирая остатки жизни иссохшего от болезни старика. Гнетущая атмосфера давила на грудь, отчего дышать было нестерпимо тяжело, тени в углах комнаты медленно ползли по стенам, заражая воздух словно черная плесень.

– Джонатан… – отчаянно всхлипнул старик.

Через пару минут, что показались несчастному старику вечностью, в комнату вошел высокий длинноволосый мужчина. В руках он держал миску с супом, что через мгновение полетела вниз, громыхая, ударяясь об пол.

– Отец! – мужчина подбежал к кровати. Встав на колени, он приложил ладонь ко лбу старика – скажи что-нибудь.

– Сынок – еле‑слышно прошептал старик – уже поздно, слишком поздно.

Мужчина тотчас выбежал в прихожую к телефону. Судорожно набрав нужный номер, он принялся считать секунды, не понимая зачем. Гудки тягуче раздавались шершавым гулом из трубки, через несколько секунд Джо наконец услышал знакомый голос.

– Слушаю – раздался сухой ответ.

– Это Джо. Отец, он… – Джо беспомощно бормотал, будучи не в силах собраться с мыслями – Итан, помоги.

– Боже мой, бедный Дарвик – голос в одно мгновение переменился с равнодушного на беспокойный – уже бегу, мальчик мой.

Дарвик лежал в кровати, седая лохматая голова покоилась на подушке в ореоле потного пятна. Тишину комнаты теперь не нарушал ни один звук. Джо снял мокрую холодную тряпку с отцовского лба – последнюю отчаянную попытку задержать присутствие старика в этом мире. Черные тени в углах комнаты рассеялись, уступив место золотистой акварели полуденного солнца. Жесткие черты лица старика наконец-то разгладились, вырисовывая выражение долгожданного спокойствия и умиротворения. Джо стоял на коленях перед кроватью, вперив свой взгляд в безжизненную оболочку, что некогда была его отцом. Тот словно спал, на сером морщинистом лице не было ни тени боли или беспокойства.

– Джо! – в комнату вбежал полноватый мужчина в белом халате.

– Поздно – сухо ответил мужчина.

– Ох, боже мой. Прости меня, я не успел – Итан тяжело дышал, утирая со лба пот рукавом халата.

Джо устало махнул рукой, горько усмехаясь.

– Эти пять минут ничего не решили бы. Я, честно сказать, сам этого ожидал уже очень давно.

– Бедный Дарвик – вздохнул Итан.

Джо ничего не ответил, лишь сжал худую холодную ладонь отца в своих загрубевших руках. В комнате воцарилась знакомая вязкая тишина.

Глава 3. Отвергнутый

Джо продолжал сидеть на полу, бездумно вглядываясь во тьму зияющего дверного проема под лестницей. Солнце уже зашло за горизонт, и сумерки опустились на косые улочки маленькой деревни сизым пеплом. В прихожей стало совсем темно, но Джо не волновали ни темнота, ни крадущиеся из темных углов дома тени. Сейчас он был готов дать детскому суеверному страху поглотить себя полностью, чтобы хоть на секунду отогнать удушающие воспоминания о событиях минувших дней. Но, как и всегда, сознание Джо не собиралось щадить своего хозяина, беспрестанно транслируя ему отрывки из прошлой жизни. Джо закрыл глаза, в темноте по крупицам собиралось знакомое лицо. Чье-то круглое, лоснящееся усатое лицо с застывшим на нем выражением снисходительного сочувствия. Круглые очки, подергиваясь в такт движению пухлых щек, отражали блики настольной лампы.

– Джо, мальчик мой – мелко моргая, лепетал Итан – я бы и рад помочь, но ты сам все прекрасно видишь. Сколько денег ты уже отдал за лечение своего отца?

Итан сидел в кресле, чуть подавшись вперед. Он драматично жестикулировал, размахивая руками, подкрепляя каждое свое слово каким-то новым движением. Джо, нахмурившись и подперев голову рукой, уставился в пол. Между его черными густыми бровями залегла пара морщин, которых не было еще каких-то полгода назад.

– Не важно – прошептал Джо.

– Не заслужил ты такого – вздохнул Итан, покачав головой – славный ты малый, папашу своего престарелого приютил. И ладно бы престарелый, так он же не успокаивается, пока дно бутылки не увидит! Ты просто пойми, он сам себе могилу роет. Привык, что ты его обхаживать будешь, вот и на шею тебе сел. Вот не дай бог мой отец учудил бы что-то такое, ух, я б его! – Итан, распалившись замахнулся рукой куда-то в пустоту.

Джо усмехнулся, видя как Итан вошел в раж за пару секунд.

– Да понимаю я все – произнес Джо – он всегда такой был. Вижу, как он тащит себя на дно. Стоит руку помощи протянуть, так он же по ней ударит.

Итан вздохнул, почесывая затылок. Задумавшись на секунду, он уставился на стену невидящим взглядом. Затем он обратился к другу, и в эту секунду выражение лица Итана стало серьезным.

– Мальчик мой, обещай, что не станешь таким.

От такого резкого заявления Джо еле сдержал смех.

– Ха, стать таким как этот? – он кивнул в сторону коридора, где в конце его располагалась комната Дарвика – это надо нехило постараться, скажу я тебе.

Итан откинулся на спинку кресла, заводя руки за голову. Выражение озадаченности и серьезности не покидало его миловидное усатое лицо. Вглядываясь в неровный узор штукатурки на потолке, он бурчал под нос словно самому себе.

– Да это я так.

– А то бошься, мол, яблоко от яблони недалеко падает? – ехидно подметил Джо.

– Да не бери в голову, – отмахнулся Итан – плохой пример папаша тебе подает.

– Вполне хороший пример. Пример того, как делать не надо – Джо растянул последние слова в нарочито-поучительном тоне.

– И то верно – согласился Итан.

Распрощались друзья глубокой ночью. Как только Итан ступил за порог, Джо запер дверь, улегся в свою постель и заснул крепким сном. Позднее утро выходного дня встретило мужчину крайне недружелюбно.

– Эй, Джонатан! Увалень ты эдакий – на пороге его спальни появился Дарвик.

Поморщившись от шума и яркого света, что впустил в комнату тощий старик, Джо выругался и поднялся на кровати.

– Это, сваргань чего-нибудь – промямлил отец.

– Ты меня для этого разбудил? – угрюмо спросил Джо.

Старик встрепенулся, опираясь о дверной косяк.

– Тебе что, отца не жалко? Я с голоду помираю – усмехнулся старый.

– Слышь, антиквариат ходячий, в холодильнике рагу, к которому ты вчера не притронулся – выпалил Джо – совсем уже сдурел.

– А-а-а – протянул Дарвик, смотря куда-то вдаль – ну так это, память у меня совсем никакая, сынок – хохотнул старый.

– А ты пей побольше, может память вернется – съязвил Джо.

– Ты мне тут не дерзи давай. Где твое уважение к старшим?

– Уважение? – истерически рассмеялся Джо – ты, папаша, если не забыл, находишься в моем доме, я по доброте душевной приютил тебя, как пса бездомного. Я ни гроша с тебя не потребовал, пока ты тут прожигаешь свою пенсию в обмен на пойло!

Дарвика обдало волной гнева так, что он отпрянул назад. Нахмурившись, он стыдливо почесал седую бороду.

– Ладно тебе, сынок, я это самое, не всерьез же – промямлил старик.

Джо вздохнул, устало проводя рукой по нечесаным черным волосам.

– Вчера Итан приходил. Думаю, даже рассказывать не нужно о том, что он сказал мне.

– Итан? – повторил старик, задумчиво глядя в потолок – и что он сказал?

– Да то, что толку тебя лечить нет. Сам себе могилу роешь.

– Только не надо меня поучать, сам разберусь – шутливо ответил старый.

Джо вздохнул и вышел из комнаты, задев отца плечом. Тот лишь цокнул языком и покачал головой. В его седой голове пронеслась волна ругательств, которые он, разумеется, оставил при себе, боясь обратить на себя гнев собственного сына.

"Ты смотри, какой дерзкий стал. Уже не боится меня. Да и чего уже бояться-то, собственно? Еще и заботливый какой, аж задохнуться можно. Не то, что мамаша его." – подумал про себя Дарвик.

В это момент он снова мельком увидел обрывки воспоминаний, почти забытых, запылившихся, но в то же время выскользающих на поверхность незыблемой глади сознания лишь для того, чтобы через долю секунд вновь скрыться в глубине памяти, оставляя за собой слабую редкую рябь. Дарвик старался изо всех ухватиться за это воспоминание, но мелкие смазанные картинки в одно мгновение удирали прочь. Однако этого было достаточно, чтобы заставить старика почувствовать укол чистого первозданного ужаса. Дарвик поморщился, стараясь дышать глубже, пытаясь отогнать от себя нахлынувшее неясное видение.

Вернувшись вечером домой, Джо застал отца в прихожей. Тот красовался перед зеркалом, поправляя пиджак. Выглядел Дарвик совсем иначе. Волосы были аккуратно причесаны, от утреннего похмелья не осталось и следа, на лице застыло незнакомое игриво-надменное выражение. Все это было так чуждо старому пьянице с несносным характером. В этот момент Джо почувствовал жгучий укол совести за содеянное и, неловко улыбнувшись, отпустил шутку в адрес Дарвика.

– Ужасный галстук – рассмеялся Джо.

– А? – вздрогнул старик – не слышал, как ты вошел. Нормальный галстук.

– Фиолетовая полоска? В твоем-то возрасте? Ты куда так нарядился, неужто свидание намечается.

– Что ты пристал ко мне с этим галстуком? Ну, допустим, свидание, тебе‑то что? – усмехнулся Дарвик.

– Как что? Должен же я знать, куда ты направляешься. А то кто потом тебя домой везти будет?

Дарвик, улыбаясь, повернулся к Джо.

– Эх, Джонатан. В кого ж ты такой сердобольный? Сам до дому доковыляю – вздохнул старик, поправляя рубашку – ежели тебе так интересно, мы собираемся с Брайаном в кино. А там уж видно будет куда судьба нас заведет.

– А, ты для этого плешивого так вырядился. Ну, вкус у тебя так себе, я скажу – ехидно прокомментировал Джо.

– Если тебе так мой галстук не нравится, то попрошу тебя наконец отвалить и не мешать бывалому денди чувствовать себя роскошно. А если ты про Брайана, то – Дарвик повернулся к сыну, снисходительно смеясь и качая головой – тебе, сынок, не понять, мал ты еще, да глуп. А теперь я изволю покинуть ваше имение.

Театрально поклонившись, Дарвик вышел из дома, не посчитав нужным закрыть за собой дверь. Джо бросил взгляд на удаляющуюся худощавую фигуру отца, что бодрым пружинистым шагом направлялся вдаль по улице, беззаботно вертя в руках трость.

"Сколько же здоровья у этого старого?" – подумал про себя Джо.

Глава 4. Встреча

Джо беззаботно сопел, лежа в знавшей лучшие годы постели. Уснул он в своей перепачканной верхней одежде, в заляпанном грязью кожаном плаще. События прошлого вечера словно рассеялись в мире сновидений – в единственном месте, где Джо мог предаться мирному забвению. Солнце уже висело высоко в небе, опаляя теплыми майскими лучами деревенские улочки. Внезапно в тяжелую деревянную дверь кто-то постучал. Боб стоял на крыльце своего соседа и терпеливо ждал, когда ему откроют. Через несколько минут на пороге появилась знакомая засаленная фигура лохматого Джо.