скачать книгу бесплатно
В последние годы в Израиле употребляется выражение «комплекс Шимшона», подразумевающее, что если Израиль будет терпеть поражение в войне, то прибегнет к ядерному оружию, следуя последнему возгласу Шимшона: «Да умру я (вместе) с филистимлянами!»
35. Шмуэль (Шмуэль I, 1–16, 28:3–19)
Подобно многим другим великим людям Библии, Шмуэль / Самуил – сын женщины, до того бездетной. Его мать Хана страстно мечтала родить ребенка и ходила молиться в храм Г-сподень в городе Шило. «Если Ты… дашь рабе Твоей дитя мужского пола, – молча молилась Хана, – то я отдам его Г-споду на все дни жизни его» (1:11). Первосвященник Эли заметил, как губы женщины двигались, но так как не слышал ее слов, то решил, что она пьяна, и грубо прогнал ее. Когда же Эли наконец понял всю глубину страданий Ханы, он благословил ее, сам попросив Г-спода исполнить ее просьбу.
В соответствии с обетом матери детство Шмуэля прошло под руководством Эли, готовившего мальчика к служению Б-гу.
Затем Шмуэль возглавил израильтян в качестве пророка и судьи в особенно несчастливый для них период. Все 12 колен израильских находились под оккупацией филистимлян, а в их духовной жизни распространились идолопоклонство и язычество. В период пребывания на посту судьи Шмуэль возвращает евреев к Б-гу и содействует по меньшей мере одной крупной победе над филистимлянами.
К сожалению, сыновья Шмуэля, наследовавшие было его пост судьи, «не ходили… по его пути, а склонились к корысти и брали взятки и кривили судом». Когда Шмуэль состарился, представители колен Израиля приходят к нему с просьбой, которая терзает его сердце: «Поставь над нами теперь царя, чтобы он судил нас, как (это) у всех народов» (8:5). Мотивы, по каким евреи хотят иметь монарха – чтобы ими управляли, как и любым другим народом, – показывают Шмуэлю, сколь поверхностно их возвращение к Б-гу.
Шмуэль пророчествует израильтянам, как они будут страдать под правлением царя: «сыновей ваших возьмет он и приставит их к колесницам своим… а (другие) будут пахать пашни его и жать жатву его… А дочерей ваших возьмет в составительницы (благовоний), в стряпухи и булочницы. А лучшие поля ваши и виноградники возьмет он… и сами вы будете ему рабами. И возопиете вы в тот день из-за царя вашего, которого вы избрали себе, но не ответит вам Г-сподь в тот день» (8:10–18).
Но евреи настаивают на своем: «Нет, только царь пусть будет над нами, тогда будем и мы как все народы; и будет судить нас царь наш… и вести войны наши» (8:19–20). По повелению Б-га Шмуэль назначает бросание жребия, в результате чего царем становится Шауль из колена Биньямина. Шмуэль представляет этого юношу народу, и евреи кричат: Ихи гамелех — «Да здравствует царь!» (10:24).
Однако позже Шауль не повинуется прямому повелению Б-га (см. гл. 36), и Б-г велит Шмуэлю передать ему, что так как «ты отверг слово Г-спода, и Г-сподь отверг тебя, чтобы не быть тебе царем над Израилем» (15:26). Затем Б-г велит Шмуэлю разыскать Давида и провозгласить его новым царем. Пророк боится, как бы Шауль не узнал об этом и не убил его, Б-г советует Шмуэлю сказать, что пророк уходит для принесения жертвы. Это может показаться двусмысленным и исходящим от Б-га повелением солгать или, по меньшей мере, не сказать всей правды: ведь Шмуэль действительно приносит жертву, хотя цель его путешествия не в этом. Но перед Шмуэлем стоит вопрос его собственной жизни или смерти.
Шмуэль провозглашает царем Давида. Но проходит много лет, прежде чем он действительно начинает править как царь. А Шмуэль больше не появляется в Библии, если не считать одного странного случая.
Спустя много лет еще царствующий Шауль подвергается нападению огромного войска филистимлян. Он находит волшебницу, которая умеет вызывать мертвых, и требует от нее призвать тень умершего Шмуэля, чтобы посоветоваться с пророком. Пророк действительно «поднимается из земли», но не приносит утешения испуганному царю. «Зачем ты потревожил меня?.. Завтра же ты и сыновья твои (будете) со мною у стен Израильских. Г-сподь предаст (вас) в руки филистимлян» (28:15–19). Беспрецедентное в Библии явление умершего Шмуэля – явное свидетельство веры в загробную жизнь.
36. Шауль
На наших глазах Шауль становится из скромного и приятного молодого человека сперва храбрым воином и царем, а затем жалким и мстительным.
Шауль был первым царем Израиля: повинуйся он слову Б-га, царство, по-видимому, оставалось бы в руках его потомков, а не было бы передано Давиду и его наследникам. Но у Шауля был роковой для лидера недостаток – страстное желание всем нравиться. Пророк Шмуэль советовал ему начать тотальную войну против исконных врагов Израиля – амалекетян, уничтожить всю их собственность и стереть их с лица земли. Вместо этого, когда битва кончилась, Шауль наградил награбленной добычей своих воинов: «согрешил я, что преступил повеление Г-спода… так как боялся я народа (собственного войска) и послушался голоса его» (15:24), – оправдывается Шауль. Он пощадил и жестокого царя амалекетян Агага, скорее всего из уважения к собрату-монарху.
Шмуэль, возмущенный нарушением повелений Б-га, сообщает Шаулю от Его имени, что царство у него отбирается; затем пророк вызывает Агага и говорит ему: «как меч твой женщин лишал детей, так мать твоя среди жен лишится сына», и собственноручно убивает Агага (15:33).
С этого момента Шауль, слишком «мягкосердечный», чтобы убить Агага, становится безжалостным. Боясь, что его престол перейдет к Давиду, он убивает восемьдесят пять жителей города Нов, разрешивших Давиду переночевать в своем городе и даже не подозревавших о неприязни Шауля к Давиду. Еврейская традиция сопоставляет отношение Шауля к убийствам Агага и невинных жителей Нова таким образом: «тот, который милостив, когда должен быть жесток, в конце концов становится жестоким, когда должен быть милостив» (Когелет раба, 7:16).
В сравнении с последними днями Шауля жизнь шекспировского короля Лира кажется сплошным празднеством. Одержимый страхом перед Давидом, Шауль мечет копье в своего сына Йонатана за его дружбу с Давидом (см. Давид и Йонатан) и обвиняет своего ближайшего советника в заговоре (22:8).
На последнюю битву с филистимлянами Шауль выходит, лишенный всякой надежды победить. Но Шауль не бежит с поля битвы. По-видимому, он предпочитает смерть жизни. Раненый Шауль боится, что филистимляне захватят его в плен и будут унижать, и бросается грудью на меч, став до этого свидетелем гибели троих сыновей.
37. Давид и Голиаф / Гольят
Среди 42 царей и цариц, правивших Иудеей и Израилем, Давид – самая важная фигура. По сей день, спустя 3000 лет со дней Давида, евреи поют на иврите о «Давиде, царе Израиля, который жил и процветал». Именно он сделал Иерусалим столицей, религиозным центром евреев. Еврейская традиция гласит, что Машиах будет прямым потомком Давида.
Поскольку Библия рассказывает о Давиде подробнее, чем о ком-либо другом, остановимся только на пяти самых известных событиях его жизни.
Годы юности Давида пришлись на период унизительного для евреев владычества филистимлян. Когда евреи и филистимляне сошлись у узкой долины, ни одна сторона не хотела нападать первой, поскольку ее воины стали бы хорошей мишенью для стрелков на противоположном склоне долины.
Предводитель филистимлян предложил решить спор поединком двух самых лучших воинов каждой из сторон. Он выслал Гольята – великана ростом в три с лишним метра (по меньшей мере таким он показался израильтянам), вооруженного дротиком, мечом и луком. «Выберите у себя человека, и пусть он сойдет ко мне, – крикнул Гольят. – Если он сможет со мной сразиться и убьет меня, то мы будем вам рабами; если же я одолею его и убью его, то будете вы нам рабами и будете служить нам». Но никто из евреев не решился стать камикадзе и сразиться с Гольятом.
В то время Давид, младший из своих восьми братьев, служил пастухом. Он был слишком юным, чтобы идти на войну, но, когда отец послал его в израильский лагерь отнести еды троим старшим братьям, юноша устыдился за евреев, испуганных видом Гольята. Давид пытался вдохновить воинов. Царь Шауль услышал об этом и позвал его к себе; Давид сказал царю, что сам примет вызов великана-филистимлянина.
Шауль предложил ему свой щит и меч, но они оказались слишком тяжелы для юноши. Давид вышел на бой с Гольятом, оснащенный лишь палкой, пращей и пятью гладкими камнями. «Разве я собака, что ты идешь на меня с палкой?» – возмутился Гольят. В ответ Давид поднял пращу и метнул камень, поразив Гольята в лоб. Видя, что их самый главный воин пал от руки юноши, филистимляне в панике бежали. Давид отсек голову гиганта и поднес ее царю.
Благодарность Шауля не была долгой. Когда царь услышал, как израильские женщины поют: «Поразил Шауль тысячи свои, а Давид – десятки тысяч», он стал видеть в Давиде потенциального соперника.
38. Давид и Йонатан
Библия содержит два образца подлинной дружбы: дружбы женской (Рут и Наоми) и мужской (Давид и Йонатан).
Дружба Давида и Йонатана даже более примечательна, потому что, в отличие от Рут и Наоми, друзьям было за что соперничать. Йонатан – старший сын царя Шауля и наследник престола; Давид – лучший воин Шауля, общепризнанный народом претендент на царство.
Потенциальное соперничество не вредит их дружбе. Когда Йонатан убеждается, что Давид станет лучшим царем, чем он сам, это лишь подогревает его желание быть в будущем главным помощником своему другу: «Ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым после тебя» (Шмуэль I, 23:17).
Йонатан дорого платит за эту дружбу: она отдаляет его от отца, Шауля, который видит в Давиде угрозу для своего трона. Шауль делает все, чтобы убить Давида, но ему постоянно мешает Йонатан, предупреждающий друга о планах отца. Шауль осуждает сына: «Разве не знаю я, что ты предпочел (Давида)… на позор себе и на позор наготы матери своей» (Шмуэль I, 20:30). Однажды он даже метнул в сына копье.
Тем не менее Йонатан по-прежнему чтит своего отца и даже сопровождает его в последнем самоубийственном походе против превосходящих сил филистимлян. Возможно, Йонатан опасался, несмотря на дружбу с Давидом, лишиться места у престола Давида; наследнику не просто стать даже важнейшим из сановников. Все это, конечно, лишь предположения: мы не знаем, о чем думал Йонатан во время своей последней битвы, в которой он и погибает вместе с отцом и двумя младшими братьями.
Посланец, который спешит к Давиду с вестью о гибели царской семьи и хвастается, что лично помог Шаулю уйти из жизни, явно ожидал щедрой награды. Вместо этого разгневанный Давид убивает его, вскричав: «Как не побоялся ты поднять руку свою, чтобы погубить помазанника Г-спода?» (Шмуэль II, 1:14). Затем он нежно прощается с дорогим другом: «Больно мне за тебя, брат мой Йонатан, очень ты был мне дорог; любовь твоя ко мне была сильнее женской любви» (Шмуэль II, 1:26).
Этот пассаж вместе с некоторыми другими описаниями отношений Давида и Йонатана часто вызывает клеветнические домыслы об их любовной связи. Фредерик Бюхнер заметил: как «грустно, мягко говоря, жить в эпоху, когда почти повсеместно двое мужчин не могут обняться, или поплакать вместе, или признаться в любви друг другу без того, чтобы не вызвать подозрение в плотской связи».
39. Давид и Вирсавия / Батшева
В тот миг, когда Давид увидел с крыши своего дворца прекрасную купающуюся женщину, началась самая некрасивая история в его жизни. Дворец царя был самым высоким зданием в Иерусалиме, но женщина не думала, что кто-то может увидеть ее оттуда. Батшева была женой одного из начальников царского войска. Давид приглашает ее к себе и «лежал с нею». Тем самым царь сразу нарушает две из Десяти заповедей – запрет «домогаться жены ближнего своего» и запрет прелюбодеяния – и готовит почву для нарушения еще более серьезной заповеди «не убивай». Ведь очень скоро Батшева сообщит царю, что она беременна. Давид мгновенно понимает, в сколь ужасное положение он попал. Возможно, царь опасался, что стоит его воинам узнать, как он обходится с их женами, пока идет война, – и они поднимут мятеж.
Догадливый царь немедленно вызывает мужа Батшевы Урию с поля битвы, задает ему несколько незначительных вопросов и посылает домой отдохнуть. Давид явно рассчитывал, что после проведенной с женой ночи Урию не удивит, если через несколько месяцев Батшева родит. Но Урия был слишком благороден, чтобы наслаждаться с супругой в то время, когда его товарищи сражаются. На следующий день Давид узнает, что Урия провел ночь «у ворот царского дома».
Так нарушение, казалось бы, незначительного запрета не домогаться чужого поставило Давида в безвыходное положение, толкая его на всё большие грехи. Он отсылает Урию назад с секретным письмом к своему главному военачальнику Йоаву: «Поставьте Урию туда, где самое жестокое сражение, и отступите от него, чтобы он был поражен и умер». Едва ли можно представить себе чувства Йоавы, когда он прочел письмо царя, а Урия, наверное, стоял перед ним.
Йоав тотчас отправил Урию туда, где его ждала верная гибель, и вскоре сообщает царю «счастливую новость». Совесть Давида была столь затуманена желанием во что бы то ни стало избавиться от Урии, что царь не думал и о других солдатах, тоже погибших в этой бессмысленной схватке. Он наконец почувствовал себя в безопасности.
Когда минуло положенное «время скорби» Батшевы по мужу, Давид берет ее в жены. Но этим история не кончилась: «Дело, которое сделал Давид, злым было в очах Г-спода. И послал Г-сподь к Давиду (пророка) Натана» (см. гл. 40).
Несмотря на трагическое начало их связи, Батшева потом станет матерью самого знаменитого сына Давида, его будущего преемника – Шломо.
40. Давид и Натан. «Ты – тот человек! / Ата гаиш»
Предлог, под которым пророк Натан добился аудиенции у царя, был незначительным – посоветоваться по поводу такого происшествия. В одном городе были два человека: один богатый, а другой бедный. У богатого было очень много мелкого и крупного скота. А у бедного… ничего, кроме одной маленькой овечки, которую он купил и выкормил; и она выросла… вместе с его детьми; один кусок хлеба она с ним ела, и из чаши его пила, и на груди его спала… «И пришел гость к тому богатому человеку, и тот пожалел взять что-либо из своего… скота, чтобы приготовить для гостя… и взял овечку того бедного человека, и приготовил ее для человека, который пришел к нему».
Давид разгневался: «Человек, сделавший это, достоин смерти!»
«Ата гаиш, – ответил Натан. – Ты – тот человек!» – и перечислил все, что Б-г сделал для Давида, который ответил на Его доброту тем, что убил Урию и отнял у него жену.
До этой встречи Давид, несомненно, нашел бы не один способ оправдать свое поведение в истории с Батшевой. Фрейд недаром заметил: «Когда дело доходит до самооправдания, тут все мы гении». Но перед лицом обличившего его Натана Давид тотчас раскаялся: «Согрешил я перед Г-сподом».
Важнее всего в этой истории не поведение Давида: оно не редкость для монархов как древних, так и недавних. Уникально другое: библейские пророки могли осуждать царей именем высшего закона, не рискуя своей жизнью, а цари – признавать свои грехи и раскаиваться. Более того, именно пророки, а не цари оставили нам свои свидетельства, где цари предстают такими, какими были в действительности, не исключая самых постыдных страниц их жизни.
41. Давид и Авшалом (Шмуэль II, 13–19)
Насколько удачливым монархом был Давид, настолько и несчастливым отцом. Его старший сын Амнон обесчестил собственную сестру. Третий сын, Авшалом, был очень красивым – и избалованным – ребенком. Библия почти не уделяет внимания мужской красоте, но для Авшалома сделано исключение: «Во всем Израиле не было мужчины столь славного красотою… от стопы его до темени не было в нем изъяна» (14:25).
Но у Авшалома был душевный изъян: он вырос властолюбивым лицемером. Когда евреи просили Давида рассудить их споры, Авшалом каждому намекал, что, будь он царем, он бы вынес решение непременно в его пользу. Неудивительно, что Авшалом быстро смог «вкрасться» в сердца всех израильтян (15:6).
Авшалом сумел даже склонить на «сильный заговор» отцовского советника Ахитофеля, после чего провозгласил себя царем в городе Хевроне, откуда направился в Иерусалим с большим войском. Застигнутый врасплох, Давид был вынужден бежать.
Ахитофель дает Авшалому наилучший в его положении совет – немедленно схватить Давида, пока тот не успел собрать свои силы. Но другой советник, Хушай, тайно остававшийся на службе у Давида, убеждает Авшалома подождать до тех пор, пока он лично не сможет повести против Давида огромное войско. Совет Хушая льстит самолюбию Авшалома, и Давид выигрывает время.
Собрав силы, Давид отдает приказ перед заключительной битвой: взять Авшалома живым. Но когда Авшалом бежал с поля сражения, его длинные волосы запутались в ветвях дерева. Царский военачальник Йоав находит его и, разгневанный изменой, убивает юношу.
Давиду эта победа принесла больше горя, чем радости. Он рыдал и содрогался: «Сын мой Авшалом! Сын мой, сын мой Авшалом! О, если б я умер вместо тебя, Авшалом, сын мой! Сын мой!» (19:1).
Ведь, подобно многим отцам до него и после него, Давид любил не разумом, но сердцем.
42. Шломо
Еврейская традиция считает Шломо / Соломона, сына царя Давида, мудрейшим из людей. Наслышанная о его блестящем уме, из Эфиопии в Страну Израиля приезжает царица Шва, что бы проверить это труднейшими вопросами; Шломо с блеском отвечает на все из них. «Не было ничего незнакомого царю, чтобы он не изъяснил ей», – резюмирует Библия эту встречу (10:3). В другом месте Библия сообщает, что Шломо сочинил три тысячи притч и свыше тысячи песен, а цари со всего света направляли к нему гонцов, чтобы узнать его мудрые речи (5:12, 14). Традиция приписывает Шломо авторство трех библейских книг: Песни песней (Шир гаширим), Притчей (Мишлей), Екклесиаста (Когелет).
Репутацию Шломо-мудреца больше всего укрепил такой случай. Пришли к царю две блудницы и попросили рассудить их. Одна рассказала, что несколько дней назад обе они родили сыновей. Но прошлой ночью ребенок другой женщины умер, и та подменила своего умершего ребенка на ее живого. Встав утром покормить младенца, она тотчас поняла: мертвый ребенок у нее на руках – не ее сын. Другая женщина настаивала, что живой ребенок – ее, а первая блудница лжет.
Шломо приказал принести меч и повелел: «Рассеките живого младенца надвое и отдайте половину одной из женщин и половину другой». – «Прошу, господин мой, – в ужасе закричала одна из женщин, – отдайте ей этого живого ребенка и не умерщвляйте его». Другая же оставалась непреклонной: «Пусть же ни мне, ни тебе не будет – рубите!» «Отдайте первой живое дитя… она – мать его», – приказал Шломо.
«И услышал весь Израиль о суде… и стали бояться царя, ибо видели, что мудрость Б-жия в нем, чтобы вершить суд» (3:16–28).
Завоевания отца принесли Шломо самое большое и прочное за всю еврейскую историю царство. Поэтому у него хватало и времени для отвлеченных размышлений, и средств для грандиозного строительства. Именно Шломо построил Первый Храм (см. гл. 43), который простоял до 586 г. н. э.
Впрочем, мудрейший из мудрейших в одном, Шломо не был достаточно разумен в другом. Чтобы соорудить Храм, он ввел непомерно высокие налоги и ежемесячно отправлял по десять тысяч израильтян на принудительные работы в Ливане, чтобы расплатиться за купленные там строительные материалы. Сочетание высоких налогов с принудительным трудом вызвало возмущение у народа, помнящего о горьком египетском рабстве. Ропот усилился, когда оказалось, что «чрезвычайные налоги» продолжают взимать и после завершения строительства Храма.
Ни один еврей никогда не имел так много жен, как Шломо. Библия сообщает, что у него было семьсот жен и триста наложниц. Многие, если не большинство из них, были знатными чужеземками, посредством которых царь поддерживал добрые отношения с их странами. К несчастью, не столько Шломо влиял на религиозные убеждения своих нееврейских жен, сколько они совращали мужа в свою веру. Библия так говорит о царе, соорудившем великолепный Храм: «Не было сердце его полностью (предано) Г-споду, Б-гу своему, как сердце Давида, отца его; он строил и святилища для идолов, чтобы его нееврейским женам было где молиться» (11:3–10).
В гневе Б-г заявил Шломо, что отнимет у его потомков царство, оставив под его правлением только одно колено Иегуды – и то лишь ради «раба Моего» Давида и «ради Иерусалима, который Я избрал» (см. «Отделение десяти северных колен»).
Несмотря на столь строгое осуждение царя в тексте Библии, в еврейской традиции преобладает образ молодого мудреца Шломо. Имя Шломо остается популярным у евреев. В нем выражается надежда родителей на то, что их сын будет так же мудр, как и его древний тезка.
43. Храм / Бейт гамикдаш
Главным достижением царя Шломо стало возведение в Иерусалиме великолепного Храма (Бейт гамикдаш). Его отец, царь Давид, еще раньше хотел соорудить Б-гу большой храм – место постоянного хранения Ковчега завета со скрижалями Десяти заповедей. Однако Б-г воспротивился этому. «Не строй дома для имени Моего, ибо человек воинственный ты, и кровь проливал ты», – сказал Б-г Давиду (Млахим I, 28:3).
Согласно описанию Библии, Храм Шломо имел примерно 60 метров в длину, 30 метров в ширину и 20 метров в высоту. Царь не жалел денег на сооружение Храма, заказав у Хирама, царя Тира, драгоценный кедр, и велел выложить фундамент Храма из огромных блоков обтесанного камня. Все подданные Шломо были обязаны отработать на этом строительстве, за которым надзирало около 3300 чиновников. Шломо вошел в столь тяжелые долги, что расплачиваться с Хирамом ему пришлось двадцатью галилейскими городами.
Когда Храм был наконец завершен, Шломо открыл его молитвой и жертвоприношением и даже призвал войти туда и помолиться неевреев, прося Б-га принять их молитвы: «Дабы знали все народы земли имя Твое, дабы боялись Тебя, как народ Твой, Израиль, и дабы знали, что именем Твоим называется дом этот, который я построил» (Млахим I, 8:43).
До того как Храм был разрушен вавилонянами спустя примерно четыреста лет (в 586 г. до н. э.), основной формой Б-гослужения здесь были жертвоприношения. Через семьдесят лет на том же месте был отстроен Второй Храм, и жертвоприношения возобновились. В I в. до н. э. царь Ѓордус (Ирод) значительно расширил этот Храм. Второй Храм был разрушен римлянами в 70 г. н. э., после подавления ими Великого восстания.
Хотя величественный Храм Шломо был богато украшен, самое важное его помещение было почти пустым. Известное как Святая святых (Кодеш кодашим), оно хранило две скрижали Десяти заповедей. К сожалению, скрижали бесследно исчезли, когда вавилоняне разрушили Храм, и в период Второго Храма Святая святых пустовала. Только раз в году, на Йом-Кипур, сюда входил первосвященник и молился Б-гу от имени всего Израиля. Монолог хасидского раби из пьесы «Диббук» передает смысл того, о чем евреи некогда молились в Храме и что чувствовали во время этой молитвы:
«Б-жий мир велик и свят. Самая святая страна в мире – страна Израиля. В стране Израиля самый святой город – Иерусалим. Самым священным местом в Иерусалиме был Храм, а наисвятейшим местом в Храме – Святая святых…
Семьдесят народов есть в мире. Самый святой народ – народ Израиля. Самое святое из колен Израиля – левиты. Среди левитов самые святые – коганим. Среди священников самый святой – первосвященник…
В году 354 дня (лунный год). Из них самые святые – праздники. Выше них – святость субботы. Среди суббот самая святая – День искупления, Суббота суббот…
В мире семьдесят языков. Самый священный – еврейский. Святее прочего на этом языке – святая Тора, а в Торе самое святое – Десять заповедей. В Десяти заповедях святейшие слова – это имя Б-га…
И раз в год, в определенный час, эти четыре высшие ценности мира соединяются друг с другом. Это Йом-Кипур, когда первосвященник входит в Святая святых и там произносит имя Б-га. И поскольку час этот безмерно свят и почитаем, это и час наибольшей опасности не только для первосвященника, но и для всего Израиля. Потому что если в этот час, избави Б-г, в голове у первосвященника возникнет ложная или грешная мысль, весь мир будет разрушен…»
До сих пор ортодоксальные евреи трижды в день молятся о восстановлении Храма. В то время, когда Страной Израиля правили мусульмане, на месте еврейского Храма были построены две мечети. Сооружать мечети на святых местах других религий – давняя практика мусульман. А поскольку любая попытка разрушить эти мечети вызовет исламскую войну (джихад) против Израиля, Храм может быть восстановлен лишь с приходом Машиаха.
44. Отделение десяти северных племен, около 930 г. до н. э.
Сын и наследник царя Шломо, Рехавам, имел три дурных качества: он был жаден, нахален и глуп. Это убийственное сочетание привело к расколу еврейского царства на две части.
Когда умер царь Шломо, евреи попросили Рехавама убавить тяжелые налоги и отменить повинность принудительного труда, введенные его отцом. Рехавам решает подумать в течение трех дней и узнать мнение своих советников. Старейший советник советует проявить терпимость и доброжелательность, и тогда евреи навсегда останутся верными подданными Рехавама. Но молодые советники по своим качествам были вполне под стать своему молодому царю. Они советуют ему безжалостно отвергнуть все просьбы подданных.
Когда через три дня евреи пришли за ответом, царь заявил им: «Отец мой возложил на вас тяжкое иго, а я ныне еще тяжче сделаю иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас тернием» (12:14).
Но подданные Рехавама не испугались. «Какая нам часть (в доме) Давида?» – заявили они, а возвратившись домой, тут же избирают своим царем Йоровама. Лишь колено Йегуды и соседнее малочисленное колено Биньямина остались верными дому Давида.
Первой мыслью Рехавама было силой заставить десять отколовшихся племен вернуться в свое царство. Но, убедившись, что обстоятельства против него, он не решился на вооруженный конфликт. С этого времени страна делится на две части: Иудею и Израиль (или Десять колен). Каждым государством управляет своя династия – свой царский дом. Государство десяти израильских племен просуществовало до 722 г. до н. э., когда было разбито и уничтожено Ассирией; крошечное государство Иудея продержалось до вавилонского вторжения в 586 г. до н. э.
Этой трагедии могло бы и не быть, передай мудрый царь Шломо хотя бы малую часть своего ума своему патологически немудрому сыну (см. «Невухаднецар», «Вавилонское пленение» и гл. 45).
45. Ахав и Изевель (Млахим I, 16:29–22:40)
История царя Ахава и его нееврейской супруги Изевели учит нас тому же, что и история Давида и Батшевы: как нарушение заповеди «не домогаться чужого» может привести к куда более серьезным грехам.
Ахаву, царю десяти северных племен, понравился виноградник, примыкавший к его землям. Его владелец по имени Навот отказался продать этот участок, его род владел им со времени прихода евреев в Страну Израиля, и Навот не горел желанием расстаться с подобной семейной реликвией.
Ахав совсем было расстроился, когда Изевель, дочь финикийского царя, абсолютно чуждая библейской морали, обнадежила мужа: «Да будет весело сердце твое: я дам тебе виноградник Навота…» Она находит двух подлецов, которые лжесвидетельствуют о том, что Навот публично поносил Б-га и царя. Это не только каралось смертной казнью, но и вело к конфискации всего имущества осужденного в пользу царя.
Так глаз, брошенный на чужое добро, привел к нарушению запрета лжесвидетельства, кражи и убийства. Через несколько дней Навота казнили, и Ахав наконец возрадовался: виноградник принадлежал ему. Но Б-r знает о злодеяниях царской четы и говорит пророку Элиягу: «Встань, сойди навстречу Ахаву… в винограднике Навота… и скажешь: «Так сказал Г-сподь: ты убил, а еще и наследуешь?»
Элиягу поджидает Ахава и сообщает ему слова Б-га, предрекая скорое падение Ахава и его семьи, а в довершение всего предрекает, что псы пожрут тело Изевели в украденном ими у Навота винограднике.
Хотя царствование Ахава было успешным как в экономическом, так и в военном отношениях, для Библии всего важнее, что «делал Ахав… злое в очах Г-спода (более) всех, кто был до него» по наущению своей жены, Изевели. Эта чета стала воплощением преступных царя и царицы.
Помимо подстрекательства к убийству Навота, Изевель согрешила тем, что мешала поклоняться Б-гу и привезла в Страну Израиля сотни жрецов идолопоклонства (см. гл. 46). Ее влияние на еврейскую историю было заметным: два ее сына – Ахазья и Йорам стали царями Израиля, а дочь Аталья – царицей Иудеи (Млахим II, 8:18).
Вместе с остальными членами своей семьи Изевель гибнет во время восстания религиозного реформатора Йегу. Поняв, что Йегу победил, Изевель встречает смерть с характерным для нее бесстрашием. Запершись в доме, выстроенном в винограднике Навота, она красит глаза, укладывает волосы, затем зовет из окна своих убийц. Они входят и выбрасывают Изевель из окна: «И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее». Когда через несколько часов ее решают похоронить как царскую дочь, то находят лишь череп, ноги и кисти рук. «Таково было слово Г-спода, которое изрек Он через раба Своего Элишу…» – замечает Йегу, – «псы съедят тело Изевели» (Млахим II, 9:36).
46. Пророк Илия / Элиягу Ѓанави
Библейский пророк Элиягу имеет мало общего с Элиягу еврейского фольклора. «Фольклорный» Элиягу – это тот, кто незримо посещает каждый пасхальный седер в миг, когда дети замечают, что убавилось вино в чаше Элиягу (кос Элиягу), которая ставится на стол специально для него. Он присутствует на каждом обрезании, где для него приготовлен особый стул (кисэ Элиягу).
В фольклоре Талмуда и еврейского средневековья Элиягу посещает на земле святых, ученых и просто попавших в беду евреев. Один из самых поздних библейских пророков, Малахи, обещает, что именно Элиягу совершит последнее чудо перед приходом Машиаха: «И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их» (Малахи, 4:6), разрешив все споры евреев по религиозным вопросам; когда спустя столетия мудрецы Талмуда не могли найти согласия по тем или иным проблемам, они откладывали споры «до прихода и разрешения их Элиягу».
Из самых разных, но неизменно добрых ролей, которые отводит ему фольклор, казалось бы, следует, что исторический Элиягу – пророк, который появляется в книгах Млахим, – был добрым, приятным и обходительным человеком. Но это вовсе не так! В Библии нет пророка более неистового, нетерпимого и бескомпромиссного. Бродя по холмам Израиля в набедренной повязке и с посохом в руке, Элиягу объявил настоящую войну идолопоклонству и царице Изевели (финикиянке – жене царя Ахава, см. гл. 45) за то, что она насаждала в Израиле культ Баала. Во время продолжительной засухи он бросил вызов сразу 450 жрецам Баала, привезенным Йоавом: каждая сторона должна была зарезать быка, возложить его на жертвенник и воззвать к своему богу. Пусть израильтяне сами увидят, чей бог ниспошлет огонь, чтобы принять жертву. Жрецы Баала читали свои молитвы, бросались в исступленные танцы и, отчаявшись, начали вонзать в свои тела ножи, так что кровь текла по ним. Но ничего ровным счетом не происходило.
И тогда Элиягу молит Б-га показать свое могущество. «И ниспал огонь Г-сподень». Толпа израильтян, наблюдавшая эти состязания, застыла в почтении и непроизвольно повторяла: Ѓашем гу гаэлоким, «Г-сподь – он (один) Б-г» (Млахим I, 18:39). До сих пор, спустя 3000 лет, эти слова звучат в конце службы Йом-Кипура. Затем толпа под предводительством Элиягу убивает всех 450 жрецов Баала.
В другой раз, когда царица Изевель губит Навота, чтобы его виноградник достался царю Ахаву (см. гл. 45), Элиягу ждет, пока царь не становится соучастником ее заговора, и затем проклинает Ахава: «Ты убил, а еще и наследуешь?» (Млахим I, 21:19).
Почему же именно этот неистовый пророк стал добрым дедушкой – волшебником еврейских легенд? Есть по крайней мере три причины, две из них основаны на тексте Библии. Во-первых, Библия предполагает, что Элиягу не умер: на глазах своего ученика Элиши он внезапно вознесся на небо в огненной колеснице (Млахим II, 2:11); за исключением Эноха (Брейшит, 5:22–24), это единственный библейский персонаж, которого миновала смерть. Бессмертие само по себе уже дает достаточно оснований считать возможным возвращение Элиягу на землю.
