скачать книгу бесплатно
Глава 2
Сентябрь 1914 года
1 сентября 1914 г. Французы по-прежнему отступают, открывая наши фланги. Френч приехал сюда на несколько часов для встречи с Китченером, который утром прибыл из Лондона. Два штаба работают несогласованно.
В документах лорда Барти обнаружен следующий меморандум, в котором отражено то, что случилось после упомянутой им встречи в Китченера и Френча в посольстве:
«Утром 1 сентября, во вторник, я получил срочную телеграмму из Министерства иностранных дел от 31 августа, в которой говорилось: „Лорд Китченер сегодня выехал из Лондона; он проследует из Гавра в Париж и прибудет около полудня. Он поручил сэру Джону Френчу сообщить ему через вас, где они могут встретиться. Пожалуйста, устройте, чтобы лорда Китченера препроводили к сэру Джону Френчу“. Поскольку после встречи в посольстве сэр Джон Френч сообщил мне о намерении Китченера проинспектировать британские войска, я имел с ним беседу и высказал свои возражения. Так как мои доводы его, судя по всему, не убедили, я сказал, что изложу свои взгляды по телеграфу правительству его величества. Телеграмма, составленная мною, была адресована Грею и гласила: „Прибыл лорд Китченер и провел совещание с сэром Джоном Френчем. По его словам, правительством его величества было предложено, чтобы он проинспектировал британские войска. Я сказал ему, что, по моему мнению, такая инспекция окажет самое неблагоприятное действие на французских военных и французское общественное мнение; она создаст впечатление, будто сэр Джон Френч не устраивает правительство его величества и в недавнем отступлении французской армии повинны британские войска. Лорд Китченер спрашивает, каковы пожелания правительства его величества в данных обстоятельствах. Он будет ждать в Париже вашего ответа“. Я показал черновик телеграммы сэру Джону Френчу и затем отнес его Китченеру, который попросил вычеркнуть последние слова, а именно „Он будет ждать в Париже вашего ответа“, и заменить их следующими словами: „Прошу ответить как можно скорее“. Я выполнил его просьбу, и телеграмма с исправлениями была послана в 17.30. Сэр Джон Френч покинул Париж, поужинав в „Рице“. В 19.30 я телеграфировал личному секретарю Грея: „Вниманию Уинстона Черчилля[40 - У.Л. Спенсер-Черчилль (1874–1965) – британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании (1940–1945 и 1951–1955). В 1911–1915 гг. – Первый лорд Адмиралтейства.]. Завтра в 6 часов лорд Китченер проследует из Парижа в Гавр, если не получит распоряжений не уезжать“. На следующее утро, 2 сентября, между 6 и 7 часами, я получил телеграмму от Грея, доставленную из Лондона в 22.56 1 сентября, в которой в ответ на мою телеграмму было написано: „Мы одобряем возвращение лорда Китченера, как было предложено“. Думаю, что Китченер, после моей с ним беседы и разговора с Френчем, пересмотрел свои планы, так как лично отправил телеграмму об этом. На меня же он не затаил злости за то, что я высказался откровенно: мое вмешательство не повлияло на наши личные отношения, и после того я несколько раз виделся с ним в Париже. По пути из Англии в Галлиполи он был моим гостем в посольстве, когда проезжал через Париж».
* * *
Между 6 и 7 часами вечера я услышал гул аэроплана; он пролетел над домом и сбросил бомбу – по-моему, где-то возле площади Согласия. Я слышал взрыв, а потом стрельбу, которую подняли по нему солдаты. Относительно переезда еще ничего не решено.
2 сентября 1914 г. Мы заняты упаковкой. Сегодня ночью нас переводят в Бордо, и, возможно, я пишу в этом доме в последний раз[41 - Лорд Барти должен был выйти в отставку в декабре 1914 г.], так как война, скорее всего, затянется. Французы не оказали нам всей поддержки, на которую мы могли рассчитывать, и основную тяжесть боев приходилось нести нам. Мы вынуждены были отступать.
Бордо, 3 сентября 1914 г. Приехали сегодня между 13 и 14 часами; сообщение о намерении отбыть поступило вчера только в 13 часов, а отъезд назначили на 22.50, всего через десять часов. Хорошо, что мы подготовились заранее; иначе не успели бы собраться. Бесконечные ящики с архивами и т. д. заполнили большой и маленький мебельный фургоны. Ну и столпотворение! Русские заняли восемь купе первого класса; судя по всему, они везут с собой жен, детей, слуг и детей слуг. У англичан было три купе. В поезде были представители всех стран Южной и Центральной Америки и их домочадцы. Несколько раз пришлось долго ждать; поезд ехал очень медленно, поэтому поездка заняла почти четырнадцать часов вместо обычных семи. В Бордо оказалось очень трудно найти автомобили и багажные фургоны. Обед накрыли в буфете; на него не пошли ни Грэм, ни Ли[42 - Г.О. Ли (1847–1918) – британский дипломат. В тот период – торговый атташе посольства.], ни я; мы отправились прямо в выделенный нам дом, один из лучших в городе, принадлежащий г-ну Гестье (партнеру покойного мужа миссис Бартон и г-на Джонсона, крупных виноторговцев): он полон красивых вещей. В гостиных ровными рядами стоят стулья в стиле Людовика XIV и диваны, здесь деревянные панели, статуи, гобелены. Русские прибыли в количестве сорока человек и были очень недовольны предоставленным им жильем; посол согласился временно занять Шато-Марго, который является собственностью Пийе-Уилла, брата герцогини де Ла Тремуйль.
4 сентября 1914 г. Утром я видел Делькассе. Как жаль, что на нашем участке фронта нельзя похвастать такой победой, какую русские одержали над австрийцами! Здесь очень жарко. Если бы не многочисленные солдаты и военное снаряжение, можно было бы подумать, что не происходит ничего экстраординарного. Здесь нет ужасов войны, ни раненых, ни несчастных беженцев из оккупированных провинций.
5 сентября 1914 г. Сегодня вечером Делькассе, который приехал повидаться со мной, описывал военное положение к северу и востоку от Парижа; я не мог его понять и даже не пытался делать вид, будто понимаю. Целью его визита была просьба отправить телеграмму Френчу, что я не смог бы сделать, даже будь у меня шифр. Делькассе записал следующее послание:
«Le Gеnеral Joffre se dit dеcidе ? engager toutes ses troupes ? fond et sans rеserve pour conquеrir la victoire parce que la situation stratеgique est excellente, et que nous ne pouvons compter sur des confitions meilleurs pour notre offensive.
Le Gеnеral Joffre juge essentiel que le Marеchal French, qui lui a assurе qu’il pouvait compter sur une coopеration еnergique, ait son attention attirеe sur l’importance dеcisive d’une offensive sans arri?re pensеe»[43 - ложение настолько превосходно, что лучших условий для наступления нельзя желать.Генерал Жоффр считает необходимым, чтобы маршал Френч, который заверял его в том, что он может рассчитывать на энергичное сотрудничество, без дальнейших раздумий уделил внимание решающему наступлению» (фр.).].
Я сказал Делькассе, что не знаю, каково нынешнее состояние британских войск. Однако мне было известно, что в прошлый понедельник, 31 августа, армия была не в том положении, чтобы атаковать, так как изнурена после тяжелых боев и понесла серьезные потери в личном составе и боевой технике. Я не знал, получил ли Джон Френч подкрепление в живой силе, оружии и боеприпасах. Кроме того, Делькассе сказал, что состоялась встреча генерала Галлиени, военного коменданта Парижа, и начальника штаба Френча. Френча заверили в поддержке армии Парижа. Я спросил, не формируется ли эта армия из местных жителей-ополченцев. Он ответил: «Только небольшая часть».
Каждый день мы завтракаем и обедаем в «Каплуне», неплохом ресторане; на завтрак приходит такая толпа, что, если у вас не забронирован столик, дверь захлопывают перед вашим носом. Там питаются многие министры и некоторые дипломаты. Город чем-то напоминает Неаполь, отчасти потому, что улицы вымощены булыжниками. Уррутия[44 - В.Р. де Вилья Уррутия (1850–1933), испанский политик и дипломат. Посол Испании во Франции.] подал в отставку, как говорят, из-за слабого здоровья. Мне очень жаль, что он уезжает; его преемник приедет сюда сегодня вечером, завтра представит верительные грамоты, а вечером уедет в Париж, где он должен блюсти интересы России и Бельгии. Французы как будто вполне довольны военным положением к северу и востоку от Парижа.
6 сентября 1914 г. Досадно, что немцы сумели потопить 15 наших рыболовецких судов. Это показывает, что они могут неожиданно начать действовать без нашего немедленного вмешательства. Так как немцы находились вблизи от национального порта, они не имели права топить суда; они должны были увести их в ближайший порт до вынесения вердикта судом призовой юрисдикции.
Грэм усердно работает и обаятелен, как всегда. Я вынужден был разбудить канцелярию, так как, поскольку я каждый день работаю с раннего утра до позднего вечера, ожидаю и требую, чтобы и они попеременно выходили раньше и уходили позже. Мне очень тревожно из-за того, что может произойти в ближайшие три дня. Делькассе прислал телеграмму, в которой утверждает, что наступление неминуемо и что настоятельно необходимо, чтобы Френч и Жоффр постоянно поддерживали связь[45 - Битва на Марне.].
7 сентября 1914 г. Природа в здешних краях напоминает Англию, за исключением виноградников – живые изгороди и луга; и местные обитатели выглядят утонченнее, чем те, кто живет в окрестностях Парижа, и гораздо красивее. Сегодня военная обстановка чуть лучше. Мы атакуем.
8 сентября 1914 г. Нам удалось оттеснить немцев, но ненамного. Их сводки с полей сражения весьма значительно отличаются от французских и русских. Многие местные жители уверяют, что 50 тысяч русских высадились в Англии по пути во Францию; но как они попали в Англию, они не говорят! Мне приводили слова управляющего Банком Франции как надежного источника; я ответил, что бывают и глупые управляющие, потому что с самого начала войны Бельты закрыты, и, даже если бы они не были закрыты, транспортные суда не сумели бы прорваться через немецкий флот на Балтике.
Вчера у меня состоялся разговор с министром финансов[46 - А.Ф.Ж. Рибо (1842–1923) – французский политик и государственный деятель.]; он был удивлен необходимостью готовить оборону Парижа: покойный военный министр не считал необходимым ничего предпринимать, и парижский комендант был мягким, как масло. Новый комендант – человек решительный[47 - Генерал Галлиени.]. Сюда приезжает много народу без особых занятий, они считают: «Я должен находиться в движении». Среди них актрисы Бартет и Сорель.
10 сентября 1914 г. Дела на фронте улучшаются; мы оттеснили немцев примерно на 40 километров. Тяжело читать о поведении германских полчищ. Вчера я видел Дешанеля[48 - П.Э.Л. Дешанель (1855–1922) – французский политик, председатель Палаты депутатов, впоследствии президент Франции (февраль – сентябрь 1920 г.).]; он признал, что экспедиция в Эльзас и Лотарингию была театральной и, как оказалось, большой ошибкой; куда полезнее было бы в свое время перебросить часть войск на Лилль, чтобы прикрыть левый фланг, вместо того чтобы посылать туда ополченцев, которым не хватило стойкости. Здешнее население много говорит о войне, но Бордо больше напоминает центр военных маневров в мирное время, чем город во время войны, и какой войны! Здесь нет беженцев, которые спасаются от захватчиков, и очень мало раненых.
11 сентября 1914 г. Хвала небесам, сегодня известия с фронта лучше. Почему нейтральные страны не выражают протест против минирования в открытом море? Что за превосходная демонстрация индийских раджей – предложение войск и денег! Как, должно быть, разочарован и какое отвращение испытывает честный и правдивый Уильям! Его не раз обманывали, и обман не способны скрыть потоки лжи… Если бы, однако, бельгийцы не сопротивлялись, причем сопротивлялись хорошо, а мы не пришли на помощь с армией и флотом, немцы сейчас уже были бы в Париже.
13 сентября 1914 г. Наконец-то по-настоящему хорошая новость. Немцы бегут; по сообщениям, они очень устали и деморализованы. Говорят, что офицеры и солдаты в Шампани напиваются пьяными. Г. должен прибыть в конце недели. Сегодня утром меня навестил его коллега. Он описал переговоры с Пуанкаре сразу после австрийского ультиматума Сербии. Это было в субботу, и, чтобы избежать паники, важно было немедленно объявить мораторий, чтобы в понедельник не было набега на банки и общего банкротства. Пуанкаре хотел, чтобы финансистов проконсультировали юристы, – и после того вопрос следовало хорошо обдумать! В конце возобладал здравый смысл. Мораторий объявили в ночь с субботы на воскресенье.
Каким сюрпризом, должно быть, стало для кайзера то, как колонии и Индия поддерживают Англию! Как горько ему придется раскаяться в том, что его артиллерия сровняла с землей Лувен, а также во всех преступлениях его солдат, считающих, что «Германия превыше всего»! Они настроили против Германии весь мир. Какой будет парадокс, если цивилизацию спасет российский самодержец!
14 сентября 1914 г. Все надеются, что армию германского кронпринца, которая, как докладывают, находится в трудном положении, отрежут. Врачи, увезенные в плен в Германию и затем возвращенные через Швейцарию, сообщают о дефиците продовольствия в Германии. Можно купить только плохой черный хлеб. Сын Делькассе ранен и попал в плен. По-моему, достойно сожаления, что Адмиралтейство в коммюнике утверждает, будто германский флот «отсиживается в порту»; недостойно употреблять такой термин, и для меня это звучит очень в духе Уинстона.
15 сентября 1914 г. Здесь один день похож на другой, если не считать сводок с театра военных известий, да и их распространяют скупо. Как грустно, что убит единственный сын Гарстина[49 - У.Э. Гарстин (1849–1925) – британский инженер-строитель, кавалер Большого креста ордена Святых Михаила и Георгия.], который служил в 9-м уланском полку! Здесь многие уже в трауре, а война только началась. После недавних побед дух французов оживает, и они склонны считать цыплят раньше осени. Даже если мы и продолжим бить немцев, пройдет еще много времени, прежде чем русские дойдут до Берлина, а французы проникнут в Германию настолько далеко, чтобы поставить кайзера и компанию на колени. Возможно, нам поможет голод, особенно если русским удастся сокрушить австро-венгерские армии и таким образом прекратить поставки зерна в Германию из Румынии и Болгарии.
16 сентября 1914 г. Отступление Френча и его донесение (которое дошло до меня только что) были чудесными, а наши войска сражались спокойно и прекрасно. Серьезной ошибкой было наносить театральный и политический удар в Эльзасе и Лотарингии. Вчера вечером я ужинал с мадам де Г.; за столом, покрытым грязной скатертью, сидели девять человек. Один из гостей, генерал Гуро[50 - А.Ж. Гуро (1867–1946) – французский генерал, участник колониальных войн в Африке. В 1915 г. возглавил Колониальный армейский корпус; позже назначен командующим французским Дарданелльским экспедиционным корпусом.], особенно возмущался, когда другой гость уверял, будто турки привозят с полей сражения отрезанные уши убитых немцев, и сказал, что все такие истории – вымысел. Зверства немцев в Бельгии, о которых рассказывают некоторые наши офицеры и солдаты, невероятны. Вина Вильгельма и компании ужасна, но наказания для них не будет – во всяком случае, в нашем мире; королей и министров не вешают за их преступления.
17 сентября 1914 г. Итак, наконец-то Лондон официально опроверг рассказы об Архангельске! Боб Вайнер видел русских на вокзале Виктория! Люди верят всему, а чего не видели, то придумывают.
Сообщают, что германский император написал собрату-монарху, румынскому Гогенцоллерну. После разгрома французской армии он намерен оставить во Франции оккупационные войска в количестве 500 тысяч человек, а потом разберется с русскими. Насколько я понимаю, он имеет в виду вот что: когда подчинит Францию, он реквизирует французский флот и разобьет нас. Германская ложь безгранична, а она распространяется по всему миру – в Азии, Африке, обеих Америках, Китае и Европе. Они трубят о французских поражениях, зверствах бельгийцев и французов и наших пулях дум-дум. По-моему, самые ужасные раны причиняют не дум-дум, а самые обычные французские пули. Мы с тревогой ждем результата сражения, которое идет последние дни. В городе много солдат всех армий и всех цветов.
18 сентября 1914 г. Сражение еще продолжается и, скорее всего, затянется еще на несколько дней. Немцы окопались и, похоже, намерены через какое-то время перейти во Франции к обороне, а основные силы бросить на русских. Скоро ли итальянцы решат, что настало подходящее время для того, чтобы продаваться? Газеты предсказывают отставку Сан Джулиано[51 - А. Патерно-Кастелло, маркиз ди Сан-Джулиано – министр иностранных дел Италии (1905–1906, 1910–1914).], а затем войну. Здесь все идет в основном как обычно; больших волнений нет. Все убеждены, что в конце концов Франция, Россия и Англия победят. Странно: Россия – спасительница цивилизации! После войны она должна получить устройство более современного типа, чем сейчас.
19 сентября 1914 г. Сесила Лоутера[52 - Г.С. Лоутер (1869–1940) – генерал-майор, политик-консерватор, рыцарь-командор ордена Святых Михаила и Георгия.] ранили в бок, но не серьезно. Джон Понсонби (гвардия) тяжело ранен. Ярд-Буллер[53 - Д.Р.Л. Ярд-Буллер (1873–1930) – военный атташе в Париже (1912–1915).], который прикомандирован к французскому штабу и провел два дня в британском штабе, видел, как Лоутер и Понсонби спят в алтаре церкви, в которой разместился госпиталь. Там около 5 тысяч раненых, и, насколько я понимаю, организация и условия их содержания оставляют желать лучшего. «Дейли мейл» вернулась в Париж. Я отправил Уррутии прощальное письмо; написал, как мне жаль, что он вышел в отставку.
20 сентября 1914 г. Поведение правительства по вопросу о гомруле недостойно уважения; чтобы не лишиться поддержки Редмонда, они сделали то, из-за чего некоторых из них должна мучить совесть. Сводки военных новостей, которые Уинстон передает в прессу, вульгарны по тону; перед тем как передать их во французские газеты, их подвергают некоторому редактированию! Такие выражения, как «Пусть-ка немцы соврут еще что-нибудь», достойны школьника; гораздо предпочтительнее опровергать ложные заявления без ненужных эпитетов, подлавливая их на противоречиях, и излагать простые факты достойным языком.
Ездили сегодня с Грэмом в замок Шато-Лафит, который принадлежит семье Ротшильд. Там сейчас живут Эдмон и его жена. Замок неопрятен и полон ужасной мебели в стиле Луи-Филиппа. Нам показали погреба, в которых хранится около 80 тысяч бутылок вина. Через день-другой начнется сбор урожая. Они стремятся продавать продукцию за период в 10 лет. Ротшильды делают вино, а покупатель перепродает его виноторговцам, которые либо разливают вино по бутылкам в замке, либо вывозят в бочках. То, что разливается в замке, продается по более высокой цене из-за того, что испарившееся в бочках вино пополняется из других таких же бочек; если же вино в деревянных бочках увозит купец, он, после испарения, может долить его вином низшего качества. На некоторых виноградниках уже начался сбор урожая, но пока не в большом объеме. Пожилая чета пила шоколад; выпив по полчашки, они долили шоколад чаем.
22 сентября 1914 г. В Париж приехала бедная леди Эдвард Сесил. Оттуда она намерена отправиться в Компьень и навести справки у тех, кто хоронил мертвых, входит ли в их число ее сын. При отступлении он был в арьергарде и пропал. Она не знает, убит он, ранен или попал в плен. Французы дали ей охранную грамоту до Компьени, но, боюсь, там она не узнает ничего утешительного и не разгадает тайну его судьбы.
Кайо, главный армейский казначей, явился сюда незваным. Он считал себя всесильным и незаменимым. Когда в конце августа в правительстве произошли перестановки, он думал, что войдет в новый состав кабинета. Будучи главой группы с улицы Валуа[54 - Там находилась штаб-квартира партии радикал-социалистов.], он нехотя согласился на то, чтобы в кабинет вошли Бриан, Мильеран и Рибо[55 - Министр юстиции, военный министр и министр финансов соответственно.]; но Барту, давший убийственные показания против него на процессе, он бы не вынес. Барту, который ожидал портфеля, пришлось вернуться в свой департамент и присматривать за ранеными. Кайо, которому следовало исполнять свои обязанности в Руане, приехал сюда интриговать; он пошел в Министерство внутренних дел. Министра Мальви, одного из его сторонников с улицы Валуа, не оказалось на месте. Кайо расположился там самовольно, послал за главой кабинета и отдавал ему приказы, телефонировал жене и вел себя так, словно он министр. Мальви нашел все это проявлением дурного вкуса. Военному министру Мильерану пришлось напомнить Кайо, что, поскольку он теперь военный, он должен вернуться к исполнению своего воинского долга. После этого он вынужден был уехать.
Жюль Камбон[56 - Ж. Камбон (1845–1935) – французский политический деятель, дипломат. Посол в Берлине (1907–1914).] посоветовал властям собрать необходимые доказательства чинимых зверств, чтобы в конце войны потребовать достойное возмещение, а именно провести суд и наказать виновных – тех, кто их санкционировал.
23 сентября 1914 г. Я видел письмо одного голландского банкира, занимающего ведущее положение. Он пишет, что мобилизовано 300 тысяч человек. Поскольку Голландия граничит с Германией и боится Англии в вопросе о голландских колониях, ей необходимо как можно дольше сохранять нейтралитет. Большинство голландцев против Германии, а после того, как стало известно о зверствах, чинимых немецкими солдатами, трудно сдерживать голландские полки на бельгийской границе.
Редакция «Тан» возвращается в Париж. Некоторые считают, что следом вернется и правительство. Только что пришла телеграмма о гибели трех наших крейсеров водоизмещением в 12 тысяч тонн каждый. Их потопили немецкие подводные лодки. Крейсеры были старого образца, и все же это серьезный удар. Боюсь, что нам не удастся добраться до немецких кораблей. Недавно здесь был один бельгиец; он рассказывал, что немцы убили его мать и изнасиловали жену. Позже он поставил пулемет на свой автомобиль и отправился охотиться на немцев. По его словам, он убил 120 немцев; позже цифра снизилась до 80. В «Каплуне», где он обедал и откуда отправился на охоту, ему бурно аплодировали. Его автомобиль был усыпан цветами; он получил букеты, объятия и поцелуи! Такие люди очень странные и театральные. Возможно, тот бельгиец – самозванец; если он охотится на немцев, Бордо не то место, где можно их найти, за исключением раненых. Не хватает английских медицинских сестер; из Нанта прислали 10.
Приехал бурский генерал Яуберт Пиннар. Он хочет поступить в распоряжение правительства Великобритании. Его дочь замужем за немцем. Пиннар не верит в систематические зверства; по его словам, когда началась война, жители Антверпена повели настоящую охоту на немцев; это возмутило немецких солдат, и начались репрессии. Но что насчет обращения немецких солдат с французскими гражданскими лицами – мужчинами, женщинами, детьми, расстрел мэров, взятых в заложники, Реймс и Санлис?
24 сентября 1914 г. Мы по-прежнему с тревогой ждем исхода сражения, которое продолжается уже несколько дней[57 - Битва на Эне.]. Здесь, по-моему, слишком уверены в том, что немцев вскоре оттеснят от Парижа и даже вообще из Франции. Утром получил письмо от Грея; он склонен полагать, что Жоффр совершил великий подвиг. Он вернул армию невредимой к линии обороны Парижа, хотя преимущество было не на его стороне, и сумел начать наступление через столь короткий срок после долгого отступления. Кроме того, он выбрал для наступления удачный момент, когда германская армия во Франции была ослаблена из-за переброски части войск на восточную границу. Кроме того, Грей боится, что успехи последней недели слишком хороши для того, чтобы продолжаться. Тем не менее они имеют огромное нравственное воздействие. Теперь немцы на 50 миль дальше от Парижа.
Сегодня мы всемером, включая президента «Трансатлантической компании», предприняли поездку вниз по реке на очень большом баркасе. Река, красивая и широкая, как всегда, цвета кофе с молоком – из-за притоков, которые текут по рыхлой бурой земле. Мы высадились в Блае, милях в двадцати от Парижа. В старинной цитадели Вобана содержатся около 1300 немецких военнопленных. Со стороны все выглядит таким красивым и мирным! В сухом рву, заросшем деревьями и кустарниками, пасутся коровы; очертания цитадели, построенной по плану инженера Вобана, очень изящны. Побеседовал по-немецки с несколькими неранеными пленными, которые срезали и убирали ежевику на склоне. Пятеро из Ганновера, а один из Пруссии, из Дюссельдорфа; он был самым умным и говорил от лица всех. Обращаются с ними хорошо, и им не на что жаловаться, кроме того, что они получают недостаточно еды, но, как он заметил, dass muss so sein[58 - Так и должно быть (нем.).]. Больше всего он хотел nach Hause zu gehen[59 - Поехать домой (нем.).]. Он не думает, что они долго пробудут в плену. Если их обменяют, возможно, они снова станут драться. Не думаю, что эти пленные так уж стремятся снова в бой. Я предположил, что из-за своей национальности нравлюсь ему меньше, чем французы. «О нет, – ответил уроженец Дюссельдорфа, – мы были очень хорошими друзьями, когда заканчивались бои, и англичане хорошо дрались». Форма на некоторых пленных была в лохмотьях. Мне показалось, что представитель французской территориальной армии, который охранял их, относился к ним по-доброму; он сказал, что немецких пленных офицеров отправили назад, потому что они слишком важничали среди солдат, и, как я подозреваю, те проявляли недовольство. Он позволил нам раздать этим шестерым немного денег; они остались очень довольны, салютовали нам и щелкали каблуками.
25 сентября 1914 г. Из неофициальных и тайных источников узнал, что с начала войны потери французов составили 40 тысяч убитыми и 240 тысяч ранеными. 80 тысяч попали в плен. Больницы находятся в ненадлежащем состоянии для того, чтобы ухаживать за ранеными.
26 сентября 1914 г. Здесь все уверены в победе в крупном сражении, которое продолжается много дней. Хотя французы уже перебросили и продолжают перебрасывать много войск на северо-запад, чтобы угрожать немцам справа, немцы также укрепляют свои позиции и подводят подкрепления. Похоже, румыны и итальянцы по-прежнему выжидают, желая понять, какая сторона вероятнее всего победит, прежде чем вступать в драку. Погода снова славная. Сбор винограда начался неплохо; похоже, нынешнее вино будет отменным, как и вино в войну 1870 года.
27 сентября 1914 г. Через два дня мы получим решающие новости о сражении. Здесь уже поговаривают о возвращении в Париж.
Возможно, речи Уинстона Черчилля и нравятся его слушателям, но, по моему мнению, они отличаются дурным вкусом, и глупо было говорить о «выкапывании немцев, как крыс»: сразу после этой речи они потопили три наших крейсера водоизмещением 12 тысяч тонн каждый, с огромными потерями среди экипажей. Ссылка Ллойд Джорджа[60 - Д. Ллойд Джордж (1863–1945) – британский политический деятель. В 1914 г. был министром финансов; позже стал главой вновь созданного Министерства вооружений. В июне 1916 г., после гибели Китченера, назначен военным министром. 5 декабря 1916 г. стал премьер-министром коалиционного правительства.] на кайзера недостойна; о нем лучше говорить с презрением, чем оскорбительно. По сути, Л. Д. делил шкуру неубитого медведя.
Здешняя неторопливость очень раздражает: трудно получить ответы даже на насущные вопросы. Торговля и финансы в неудовлетворительном состоянии. Все жалуются на неспособность правительства как-то облегчить ситуацию, сделать нечто подобное тому, что предпринял Ллойд Джордж. Единственная цель Банка Франции – накопить свои 168 миллионов фунтов золотом и поддерживать ценность своих банкнот. Никто сейчас не может получить деньги, хотя можно держать большие суммы в банках на депозите и текущих счетах. Финансисты в кулуарах говорят, что банки под давлением политических партий подложили свинью и теперь отказываются открыть сундуки, а политические партии боятся разоблачений; поэтому они не предложат средств, которые принудят банки облегчить ситуацию с помощью займов под хорошее обеспечение по умеренным ставкам.
28 сентября 1914 г. Вчера мы с Грэмом ужинали со старшим братом нашего домовладельца в его загородном доме, в семи километрах отсюда. Чудесный вид на город и долину из парка; вид такой, как из Виндзора или Сен-Жермена, и прекрасная погода. В доме нашего хозяина принят обычай, которого я не видел почти 50 лет, и даже тогда он считался старомодным и сохранялся лишь в одном или двух домах, например в доме покойного лорда Карингтона. Каждому гостю подают лишь один бокал для вина, зато есть чаша для воды с двумя носиками, из которой можно споласкивать бокал после каждого вида вина – которого было шесть сортов, и я сохранил список: «Шато Латур Бланш» 1875 года; «Шато Лафит» 1874 года; «Леовиль Бартон» 1868 года; «Бран Кантенак» 1874 года; «Шато Розан» 1874 года и «Шато О Брион» 1874 года. На ужине присутствовали две молодые замужние дочери хозяина, одна из них очень красива. Кроме них, были еще две дочери-подростка, около шестнадцати и четырнадцати лет, и десятилетний Бенжамен. И все дети хозяина пили все сорта вин! Наш хозяин, который во время войны 1870 года был лейтенантом кавалерии, считает всех немцев шпионами, и нет такого ужаса, которому бы он о них не поверил. Недавно он видел одного гражданина нейтрального государства, который побывал в Берлине. Там постоянная иллюминация и празднование побед. 150 пушек, захваченных у союзников, выставлены на Унтер-ден-Линден, и мужчины, одетые казаками, демонстрируют их приемы. Публика воображает, будто немцы не отступают и все идет хорошо. На один день сюда приехала мадам Робер де Ротшильд; она говорит, что немцы не причинили ущерба Лаверсину, где ночевали несколько их офицеров, но взяли в плен 40-летнего дворецкого. Они бросили его, когда отступали из Шантийи. Теперь в Лаверсине около 40 раненых англичан. Поговаривают о возвращении в Париж.
29 сентября 1914 г. 26 августа, когда был сформирован новый кабинет министров, ничего не сделали для того, чтобы подготовить внешние укрепления Парижа. Когда провели совещание с Галлиени, он сказал: потребуется по меньшей мере три недели на то, чтобы разместить на позициях требуемые большие пушки; их прислали из Шербура и Бреста. Если бы немцы прибыли в Шантийи немного раньше, они могли бы войти в Париж, так как внешние укрепления не способны были их остановить. Катастрофу предотвратило сочетание чрезвычайных событий: немцы вторглись в Бельгию, чего французы не ожидали. Бельгийцы оказали сопротивление вместо того, чтобы лишь протестовать, на что немцы надеялись и чего ожидали. Мы начали действовать, что удивило немцев; они думали, что, поскольку бельгийцы лишь выразят протест, мы поступим так же. Французы замечательно вели арьергардные бои. Наши войска проявили стоическую храбрость и дисциплину, что поощрило французов. Кроме того, свою роль сыграла и наша стойкость на фоне немецкого наступления, невзирая на усталость солдат и огромные потери убитыми, ранеными и взятыми в плен. Французы, понесшие сокрушительное поражение при Шарлеруа до того как, в действие вступили наши войска, взяли себя в руки и сражались достойно восхищения. Теперь нам каждый день говорят, что великая и решающая битва должна скоро окончиться, но каждый день ее отодвигают «на завтра». Ожидание не может дольше продолжаться; если все пойдет хорошо, немцев окружат, и они потеряют несколько армейских корпусов. А может быть, им удастся отступить с большими потерями в живой силе и технике. Все здесь уверены, что они не сумеют прорвать англо-французские позиции. Дай Бог, чтобы это было так.
30 сентября 1914 г. Датчане, для сохранения своего нейтралитета, заминировали проливы, ведущие в Балтийское море. И даже если бы наши корабли прошли проливы, они не смогли бы оттуда выйти; очень раздражает невозможность добраться до немецких кораблей, хотя все понимают, что они способны творить, что хотят, с русскими на Балтике. Боюсь, что средства против них нет, если только мы не уговорим Данию отказаться от нейтралитета путем убеждения или силой. В том или другом случае следует опасаться сухопутного вторжения немцев в Данию.
Глава 3
Октябрь 1914 года
1 октября 1914 г. Газету Клемансо «Свободный человек» закрыли на неделю в виде наказания за статью, в которой подверглась критике антисанитария в армии. Вчера, пытаясь обойти наказание, он возобновил выпуск под другим названием – «Скованный человек», но и «новую» газету запретила цензура. Нам постоянно твердят, что немецкие армии на севере Франции вот-вот будут окружены – как армия Наполеона III при Седане, – однако ничего не получается.
2 октября 1914 г. У немцев имелись некоторые основания полагать, что они не встретят вооруженного сопротивления во время прохода по территории Бельгии. В первый раз, когда германский посол в Бельгии предъявил бельгийскому министру иностранных дел ультиматум с требованием пропустить немецкие войска через свою территорию, он получил отказ. Но позже, когда германский посол пригрозил, что, если требования Германии не выполнят, они будут подкреплены 1200 тысяч солдат, бельгийский премьер-министр всплеснул руками и воскликнул: «Что мы можем поделать в такой ситуации?» Германский посол сделал вывод, что подлинного сопротивления не будет. Один бельгийский миллионер, владелец газеты, узнав об ультиматуме, опубликовал статью, в которой говорилось: «? bas les Allemands!»[61 - «Долой немцев!» (фр.)] Хотя по приказу правительства его арестовали, статья подхлестнула общественное мнение. Начались демонстрации, его вынуждены были освободить. Король и правительство решили дать немцам отпор. Этот миллионер, чье состояние уменьшилось с 800 примерно до 240 тысяч фунтов из-за разрушений, произведенных немцами, стал одним из заложников, за которых требовали штраф в размере 8 миллионов фунтов стерлингов, наложенный, но не выплаченный городом Брюсселем. Он бежал. По его словам, одной из причин для гнева германского кайзера и одобренных им жестокостей стало то, что какая-то кухарка из своего окна выстрелила из охотничьего ружья в князя Липпе. По поводу немецкого шпионажа он говорит следующее: когда он был заложником в Брюсселе, один немецкий штабной офицер очень вежливо поздоровался с ним. В ответ на его удивление офицер снял фуражку и спросил: «Неужели вы меня не помните? Я служил младшим метрдотелем в вашем отеле». Тогда миллионер его вспомнил.
4 октября 1914 г. В 1913 году, а также, по-моему, в предшествующие годы, в «Журналь оффисьель» напечатали указ, в котором определялось жалованье армейских офицеров. Хотя звание маршала Франции не присваивали с 1876 года, против этого звания значилось жалованье, эквивалентное 1200 фунтам в год. В начале нынешнего года список появился без упоминания маршальского звания, но недавно звание и размер жалованья опубликовали снова. Как говорят, намерение было таково: если Жоффр победит в великой битве на Эне и выгонит немцев из Франции, президент Франции, глава правительства и военный министр приедут в ставку Генерального штаба и вручат ему маршальский жезл. Они поехали туда сегодня, но вручили ли жезл, не знаю.
Получил длинное письмо от Геррика. Его просили остаться; возможно, он останется до возвращения правительства в Париж. До получения просьбы он успел переправить почти все свое имущество в Америку. «Париж печален и серьезен, – пишет он, – и днем и ночью, когда каждый час ожидали прихода немцев, выражение лиц горожан было очень трогательным. Однако теперь в Париже вновь появляются признаки жизни; в «Рице» открыли уголок, и несколько вечеров мы там ужинаем. Два столика были заняты людьми, которые выглядят довольно бодро». Один француз, второй сын покойного герцога Рогана, который недавно приехал из Антверпена, уверяет: после того, как по городу ударят большие немецкие пушки, население потребует от властей сдаться. Какая будет катастрофа, если Антверпен падет! Зверства немцев – то есть, лучше сказать, зверства кайзера – продолжаются. Какое наказание подойдет для него, если Германия будет завоевана? Боюсь, в наши дни очень трудно повесить монарха, хотя даже такой конец для него слишком хорош.
5 октября 1914 г. Посетил погреба Бартона и Гестье. Их содержимое оценивается суммой 3–4 миллиона франков (120–160 тысяч фунтов). Кроме вина в бочках, там хранится 3 млн бутылок. Вино, разлитое в замке, стоит на обычном рынке больше, чем вино, разлитое виноторговцами. Однако американские клиенты настаивают на получении дополнительной гарантии Бартона и Гестье, чтобы, купив бутылку «Шато Лафит», они могли удовлетворить своих американских друзей. Гарантия заключается в том, чтобы они перелили вино в другие бутылки и закупорили их собственными пробками с ярлыками, свидетельствующими о том, что вино доставлено из замка Лафит в бутылке. Перед самой войной Бартон и Гестье купили 78 тысяч бутылок «Лафита» урожая 1903 года и почти все их продали в Америку.
6 октября 1914 г. Мадам де Ластейри живет в департаменте Сена и Марна. Бои шли рядом с ее домом. При поспешном отступлении немцы сожгли все окрестные фермы, но к ней в дом не входили. То ли они бежали слишком поспешно, то ли не заметили его, поскольку он стоит не на главной дороге, она не знает. Узнав, что немцы ушли, она поспешила назад и нашла нескольких убитых, среди которых было четверо ирландцев. Она попросила деревенского священника отслужить службу по ирландцам, но предупредила, что не знает, католики ли они; священник ответил: «Le bon Dieu s’arrangera»[62 - «Господь все устроит» (фр.).] – и выполнил просьбу. Мадам Вюге, жена французского советника в Мадриде, по пути к мужу остановилась здесь. Ее брат, Сесил Лоутер, который находится в Англии и выздоравливает после осколочного ранения в грудь, считает, что битва на Эне окончится безрезультатно.
7 октября 1914 г. Сегодня мы с Грэмом ездили в Аркашон в гости к мадам де Сент-Альдегонде, урожденной де Л’Эгль. На ее вилле устроен санаторий для выздоравливающих солдат. Она сказала, что, вопреки слухам, ее родовой замок в окрестностях Компьени не ограблен и не сожжен[63 - Позже все же оказалось, что замок сожгли.]. В замке поселились немецкие офицеры. Они выпили все вино, увезли все белье и всю одежду мадам де Л’Эгль, но никакого ущерба не причинили. Более того, она утверждает, что незадолго до того, как немцы оккупировали Компьень, к дому подъехал верховой английский офицер и наводил справки – он искал уланский полк. После того как он ускакал, конюх-англичанин поделился с мадам де Л’Эгль сомнениями. Приезжий говорил по-английски как-то странно. Конюх в сопровождении одного британского офицера поехал на автомобиле и настиг лжеулана в лесу. Видя, что его раскрыли, тот выстрелил и промахнулся; британский офицер выстрелил и убил его. Под формой цвета хаки обнаружилась форма немецкого кавалерийского офицера. В нем признали человека, который провел неделю с английскими войсками. Рассказ кажется мне странным.
Сюда по делам приехал Мюррей Элибанк[64 - Видимо, имеется в виду М. Олифант-Мюррей, 1-й виконт Элибанк (1840–1927), шотландский аристократ.]; он побывал во французском штабе, где наводил справки о судьбе одного из сыновей лорда Каудрея. Он служил в автотранспортной роте и пропал без вести. Он допросил сержанта, в чьем обществе находился Пирсон, когда немцы взяли их в плен. С ними плохо обращались, били, надели на них наручники и заставляли изображать вьючных животных. Их поместили в окопы с немецкими войсками; поняв, что их, скорее всего, убьет французскими снарядами, они воспользовались паникой среди немцев и бежали. За ними погнались два прусских гвардейца и стреляли в них; пуля попала Пирсону в шею и убила его. Сержант упал на землю и притворился мертвым; пруссаки не стали проверять, живы англичане или мертвы; сержант пролежал неподвижно три часа, а когда стемнело, добрался до ближайшего дома. Пока немцы не отступили, хозяева прятали его в курятнике. Затем он сменил военную форму на крестьянскую одежду, надел веревку на теленка, прошел через немецкие позиции и добрался до французских, откуда его отправили в собственный полк. Мюррей побывал на французском фронте и уверяет, что не раз подвергался риску. Пыль от его автомобиля привлекла огонь немецкой артиллерии, стоявшей в нескольких милях! Он видел Френча и считает, что тот выглядит необычайно хорошо, но говорят, что Френч подвергает себя чрезмерной опасности, потому что каждый день выезжает на передовую. Солдаты его обожают. Священник, в брюках цвета хаки и сапогах со шпорами, сказал Мюррею, что провел службу и принял исповедь у 2 тысяч ирландцев. Некоторые из них приехали из Америки, чтобы сражаться с протестантами из Ольстера, но, узнав, что парламент принял билль о гомруле, они записались в британскую армию. Зять Мюррея, который командует полком «камеронских горцев», рассказывал: одного раненого капитана несли на носилках санитары Красного Креста. Немецкие солдаты открыли огонь по санитарам и прикончили раненого капитана! В расположении английских частей обнаружили немецкий автомобиль Красного Креста и медсестру; медсестра оказалась солдатом, переодетым в женское платье. Его расстреляли как шпиона.
9 октября 1914 г. Если Жоффр победит и если ему удастся отвоевать для Франции Эльзас и Лотарингию, он может делать, что захочет… Многим хладнокровным наблюдателям кажется, что после войны исчезнут нынешние правящие клики. Война станет своего рода государственным переворотом, одобренным большинством народа. Некоторые боятся, что французам надоест воевать раньше, чем будут разбиты Германия и прусская военная система Гогенцоллернов, и они поспешат заключить непрочный мир. В данном вопросе Англия должна проявить твердость и настаивать на борьбе до конца, чтобы положить настоящий конец милитаризму. Две ее крупнейшие страны-союзницы не имеют права заключить мир без ее согласия.
Ли пишет из Парижа 8 октября: «Судя по всему, Красный Крест и различные общества накладываются друг на друга. Все госпитали бьются за то, чтобы к ним направляли интересных пациентов. Мне рассказывали о случаях подмены пациентов на станциях, куда доставляют раненых. Геррик просил меня осмотреть госпиталь Буффон, где очень высока смертность среди англичан. Сегодня я побывал там, и мне дали следующее объяснение: смертность около 30 % раненых вызвана плохой сортировкой, а высокая смертность от гангрены и столбняка объясняется длительным пребыванием раненых на сырой земле перед тем, как их подберут». Билли Лэмбтон (его письмо шло ко мне восемь дней) утверждает, что он больше пишет и ездит на автомобиле, чем сражается. По его словам, Уинстон Черчилль и Эшер[65 - Р.Б. Бретт, виконт Эшер (1852–1930) – британский историк и политик-либерал, оказывал большое влияние на внешнюю и военную политику как придворный и «серый кардинал».] побывали в ставке Генерального штаба. Солдаты в отличном состоянии, больных очень мало, и все рвутся в наступление. Несколько грязных трюков, когда немцы поднимали белый флаг, а потом стреляли, ожесточили наших солдат. Всем не терпится пойти в наступление. Утром был на похоронах маркиза де Мюна. Там в качестве собрата по Французской академии присутствовал президент, а также большинство французских министров всех религиозных убеждений или не имеющих таковых. Опасаемся за Антверпен: сообщают, что город уже сдался после обстрела австрийскими гаубицами «шкода-ховицер», о существовании которых не знает никто, кроме представителей высших эшелонов власти Германии и Австрии. Падение Антверпена станет для нас весьма серьезным.
11 октября 1914 г. Антверпен пал! Все, что можно сказать для облегчения потери, – обстоятельства падения могли быть хуже: бельгийская армия могла оказаться запертой в городе и принуждена была бы сдаться… или все наши морские пехотинцы и моряки могли попасть в руки немцев. Наш план кампании придется пересмотреть. Своих постов лишились многие французские генералы. Надеюсь, что смерть короля Румынии изменит позицию правительства этой страны; правда, вряд ли их позиция изменится, если Италия не объявит войну Австрии. Италия пока выжидает, прикидывая, какая из сторон предложит лучшие условия. Итальянцы считают себя гораздо лучше древних римлян. По их мнению, им судьбой предназначено быть великой средиземноморской державой и обладателями Туниса, Мальты, Египта и турецких островов.
12 октября 1914 г. Многие здесь считают, что падение Антверпена, хоть и прискорбно, не имеет большого значения! Мы по-прежнему ждем давно объявленной неминуемой победы. Думер[66 - П. Думер (1857–1932) – французский политик, член радикальной партии.] – своего рода генеральный комиссар Парижа, назначенный на этот пост комендантом Парижа генералом Галлиени. Галлиени повторил ситуацию в Санлисе, реквизировав в Париже 500 автомобилей и направив в них солдат на фронт. Поэтому в Париже и в армии он пользуется популярностью. Утверждают, что все крупнейшие военные склады эвакуировали из Антверпена еще до выхода оттуда бельгийских войск. Сообщается, что немцы нарушили нейтралитет Голландии, и голландцы оказали им вооруженное сопротивление. На Париж снова сброшены бомбы. Красные брюки солдат становятся хорошими мишенями для немецких пуль; предлагается надевать поверх них синие хлопчатобумажные штаны рабочих. В отсутствие известий о поражениях немцев обсуждаются и такие вопросы.
13 октября 1914 г. Положение странное: главнокомандующий бельгийской армией, король Бельгии, удерживает лишь небольшую часть своей территории. Королева и дети находятся в Англии, а бельгийское правительство – в Гавре. Жоффр и Френч почти не продвинулись, а русские вынуждены отступать. Варшава под угрозой. Русские потеряли старый крейсер водоизмещением в 7 тысяч тонн, потопленный немецкой подводной лодкой. Неприятное происшествие: военный переворот Херцога – Бейерса – Марица в пользу Германии[67 - Восстание буров против правительства Южно-Африканского Союза (1914–1915), поводом для которого стало намерение пробританского правительства Южно-Африканского Союза вторгнуться на территорию Германской Юго-Западной Африки вскоре после начала Первой мировой войны.]. Надеюсь, что Бота[68 - Л. Бота (1862–1919) – бурский военный и политический деятель. Последний главнокомандующий Трансвааля и первый премьер-министр Южно-Африканского Союза.] раздавит мятежников. В Испании распространены антифранцузские настроения. Дарданеллы заблокированы из-за мин. Германия практически управляет Турцией. Италия «выжидает и смотрит»; Румыния не с нами, а Болгария против нас. Можно сказать, что наше положение не слишком радужно. Нас ждут des moments bien pеnibles[69 - Очень трудные времена (фр.).].
14 октября 1914 г. Сегодня виделся с генеральным управляющим таможней; он говорит, что у немцев пшеницы и ржи хватит на год и что, если нам не удастся отрезать другие поставки продовольствия – а также бензина – война затянется надолго. Многие охотно объясняют причины медлительности Жоффра. Теперь говорят, что он ждет дождей, так как немецкие тяжелые орудия увязнут в грязи, а французские пушки 75-го калибра, хотя и не обладают такой дальнобойностью, более маневренны и подвижны.
15 октября 1914 г. Сегодня за обедом у американского посла я познакомился с Риджли Картером, партнером банка «Дж. П. Морган и К?», который руководит основанным здесь филиалом. Он побывал на местах боевых действий в окрестностях Санлиса и т. д., видел бельгийских беженцев и беседовал с ними. По его словам, немцы в самом деле так жестоки, как о них рассказывают. Говорят, что немецкой армии не хватает лошадей, настолько большими были потери; недавно несколько кавалерийских полков с обеих сторон сражались пешком. Однако французы могут получить лошадей из Аргентины и Соединенных Штатов, а немцы не могут, что большое благо.
16 октября 1914 г. Прежний синдик биржевых брокеров, который по просьбе правительства помогает своему не слишком сведущему преемнику, надеется, что в результате войны исчезнут «адвокаты и стряпчие», которые давно захватили управление этой страной. Он не говорит о походе на Берлин. По его мнению, если (несмотря на американскую оппозицию) мы не лишим Германию и Австрию поставок продовольствия и техники и не пресечем контрабанду через такие нейтральные страны, как Норвегия, Швеция, Дания, Голландия и Италия, война будет продолжаться бесконечно.
У меня состоялся очень интересный разговор с официальным военным советником по экономике здешнего военного министерства. Он говорит, что в Германии жизнь в основном продолжается по-прежнему, еды в стране достаточно, а в Австро-Венгрии запасов продовольствия хватит на семь месяцев. Поскольку мы пропускаем в Германию много боеприпасов и продовольствия через нейтральные страны, войне может положить конец только военная оккупация. Осуществить ее будет трудно, если вообще возможно, так как захват Антверпена и практически всей Бельгии позволит Германии использовать Голландию (хочет она того или нет), которая будет поставлять все, что ей необходимо. Он считает, что мы должны объявить блокаду Германии, поступить по примеру Наполеона, который пытался установить против нас континентальную блокаду. Наполеон в свое время потерпел поражение; мы же, благодаря нашему побережью, должны добиться успеха. Очень вырос импорт всех товаров в Норвегию, Швецию, Данию и Голландию. Вырос и экспорт оттуда в Германию лошадей, железа, никеля, меди, нефти, бензина, продуктов питания и т. д. Мы не можем блокировать немецкие порты на Балтике, как не можем и войти в Балтийское море, а если даже и войдем, то не сможем оттуда выйти. Нам следовало объявить блокаду Норвегии, в том числе Швеции и Дании, и Голландии, а также немецких портов на Северном море. Конечно, это невозможно. Достичь цели – а именно голода Германии – можно, лишь договорившись с нейтральными странами. Они должны запретить экспорт товаров, которые, по нашему мнению, не должны попадать в Германию. Возможно, нейтралы откажутся, а даже если согласятся, правительство Соединенных Штатов, единственное правительство, которое следует принимать в расчет, может объявить, что Лондонская декларация (1909 г.), которую мы в начале войны согласились соблюдать в принципе, положила конец доктрине единства пути[70 - Лондонская декларация 1909 г. о праве морской войны придала доктрине единства пути более узкое содержание, ограничив ее применение лишь перевозкой грузов, являющихся абсолютной контрабандой. Однако это ограничение во время Первой мировой войны практически не применялось.]. Если следовать декларации, мы не имеем права интересоваться конечным пунктом назначения грузов, доставленных в нейтральный порт на нейтральных судах. Единственный способ обойти данную трудность – урегулировать вопрос с правительством Соединенных Штатов, договорившись покупать любые грузы, которые значительно увеличивают их поставки нейтральными странами. Сомневаюсь в практичности подобной системы. В журнале «Экономист» утверждают: поскольку Германия нарушила все соглашения, которые стоят на пути исполнения ее желаний, мы имеем право действовать против нее такими же методами. Однако мы потребовали от американского правительства действовать, опираясь на принципы Лондонской декларации. «В том-то и камень преткновения».
19 октября 1914 г. Судя по полученным мною сведениям из Швейцарии, тамошнее мнение зависит от кантона. Немецкоязычные Базель и Цюрих настроены очень прогермански; Женева, Лозанна и Невшатель – очень профранцузски.
«En Allemagne la vie еconomique est encore relativement intense, mais l’appel de toutes les rеserves va entraver le travail, et d’un autre c?tе le manque de mati?res premi?res, comme les textiles, va bient?t obliger les usines ? fermer. Aucun moratorium n’a еtе dеcrеtе ni por les dеp?ts en banque ni pour les autres dettes, et l’on me dit que les rеglements se font encore assez bien. L’aisance monеtaire ou du moins fiduciaire est rеelle et l’entrain pour la souscription ? l’emprunt de guerre a еtе extraordinaire»[71 - «В Германии экономическая жизнь все еще относительно интенсивна, но использование всех резервов будет препятствовать работе. С другой стороны, из-за нехватки сырья скоро закроются текстильные фабрики. Не вводился никакой мораторий ни на снятие банковских депозитов, ни на исполнение иных обязательств, и мне сказали, что расчеты по-прежнему проводятся в срок. Денежный достаток, по крайней мере, в том, что касается бумажных денег, реален, и подписка на военный заем прошла с большим воодушевлением» (фр.).].
Шабо[72 - В.Л.Э. Шабо (1855–1933) – кавалерийский генерал.], который служил своего рода «объединительным элементом» между определенными правительственными кругами и Мюратами, Ла Тремуями, Ротшильдами и пр., командует фронтовой кавалерийской бригадой. Недавно он побывал рядом с армией Френча; его дважды ранили, и теперь он лежит в госпитале. Он сказал герцогу Ла Тремуйлю, что организация и боевые качества английских войск чудесны и вызывают восхищение у всей французской армии. Сегодня хорошие новости; мы устойчиво продвигаемся в Бельгию. Бедная Бельгия! Как она пострадала от германского вторжения и бельгийской, французской и британской обороны и как еще пострадает от англо-франко-бельгийского вторжения и германской обороны! В Германии начинают расти цены на продукты; если немцам самим придется экономить, они заставят в полной мере испытать нужду французских, бельгийских, британских и русских пленных. Неплохо было бы снабжать немецких пленных во Франции и Англии французскими и английскими газетами в переводе на немецкий язык – пусть они знают, что происходит на самом деле. Перевод парламентской «Белой книги», касающейся переговоров перед войной, просветит пленных на предмет ответственности за войну.
20 октября 1914 г. Я не слышу ничего, кроме похвал по поводу условий в наших госпиталях и больницах Красного Креста под наблюдением Альфреда Кеога[73 - А.Г. Кеог (1857–1936) – британский военный врач, генерал-лейтенант, генеральный директор Армейской медицинской службы.], который сейчас уехал или собирается уехать и вернуться к своей прежней работе в военном министерстве и занимает место сэра Артура Слоггета[74 - А.Т. Слоггет (1845–1937) – британский военный врач, генерал-лейтенант, генеральный директор Армейской медицинской службы Британских экспедиционных сил во время Первой мировой войны.].
Ллойд Джордж ненадолго отправился на автомобиле в Амьен; он захватил с собой лорда Рединга, сэра Джона Саймона и сэра Чарльза Генри. Жан де Кастеллан[75 - Ж. де Кастеллан (1868–1965) – французский политик.] сопровождал группу в качестве переводчика; такую задачу поручил ему военный комендант Парижа, к чьему штабу он прикомандирован.
Здесь жалуются на медленное продвижение русских, хотя сначала они наступали слишком быстро. И все же в конце концов они побьют немцев количеством, если не военным превосходством. Нас ужасно тормозит дурацкая Лондонская декларация, которую мудро не приняла Палата лордов, а правительство немудро приняло частично для нынешней войны. Декларация не дает нам контролировать ввоз в Германию, через нейтральные государства, товаров, которые позволят ей продолжать борьбу гораздо дольше, чем если бы такой декларации не было, что может иметь для нас очень серьезные последствия. Отстаивать свои права нам мешает страх перед Соединенными Штатами, которые рады прекрасной возможности вести оживленную торговлю с Германией. На другие страны, такие как Италия, Испания, Норвегия, Швеция, Дания и Голландия, мы могли бы просто плюнуть.
21 октября 1914 г. В Курансе умер Филипп Эльзасский; от чего, я не слышал. Он был мэром своей коммуны. Его брат, Д’Энен, который женился на сестре Жана де Ганэя, вернулся на военную службу. У него неплохой послужной список.
Ли пишет из Парижа, что визит Ллойд Джорджа главным образом был связан с оружием и боеприпасами и что он повидался с несколькими экспертами; он должен был совершить шестидневную автомобильную поездку, но ее сократили примерно до 36 часов. Из Парижа они поехали в Амьен, из Амьена в Гавр, а затем в Англию, так как он должен был вернуться из-за срочных дел. Кроме того, Ли телеграфирует, что дела на фронте не так хороши, как вчера. По слухам, Френч и Жоффр вынуждены были сегодня созвать совещание для ускорения затянувшейся позиционной борьбы на севере. Сегодня за ужином я разговаривал с послом Бельгии, который только что вернулся из Гавра. Там он слышал самые лестные отзывы об условиях в британских госпиталях. Все интересуются бедными ранеными. Насколько ужасно в некоторых случаях немцы обращаются с нашими ранеными! В «Таймс» за понедельник – немецкие солдаты глумились над тремя англичанами, не давая им еды и совершенно не заботясь о них. Вместо того чтобы предъявить им протест через представителя какой-либо незаинтересованной нейтральной страны, их называли «продажными свиньями». Чего бы я не отдал, чтобы увидеть, как повесят Вильгельма и всех его генералов! Это они повинны в зверствах и жестокости! Бельгиец сказал, что дом мадам де Бай ограбил не кронпринц, а второй сын кайзера, Эйтель Фридрих Прусский. Бельгийская королева сейчас находится с армией: она вышла пешком из Антверпена вместе с королем. Они проделали долгий и утомительный путь. Именно такие поступки оправдывают монархию в глазах народа.
23 октября 1914 г. Некоторые меры по обороне Парижа нелепы – так, приказали заколотить досками ворота, авеню де ля Гранд Арме и Порт-Дофин, но в досках проделаны отверстия для ружей. Поэтому с точки зрения обороны они бесполезны. Три года назад некоторые города исключили из списка городов-крепостей, в их числе Реймс и Лан. Пушки убрали, но социалисты не выделили денег на снос крепостей. Крепости в Реймсе использовали немцы. И в Париже не перевели во внешние укрепления большие пушки.
24 октября 1914 г. Наконец в правительстве встряхнулись и взялись за потенциальных немецких шпионов. Немцев – управляющих отелями, официантов и пр. – отправляют в концентрационные лагеря. Здесь существует большое подозрение относительно Касселя[76 - Э.Д. Кассель (1852–1921) – британский банкир, уроженец Пруссии.] и одного австрийского биржевого спекулянта, который вынужден был бежать с биржи и, как утверждается, сейчас находится в Англии. Кассель и Баллин[77 - А. Баллин (1857–1918) – немецкий предприниматель, директор судоходной компании «Гамбург – Америка лайн».] были инициаторами давних англо-франко-германских переговоров с целью создания союза, которые придал бы нам нейтральный статус в войне между Германией и Францией. Баллин наиболее яростно настроен против нас.
26 октября 1914 г. Лотье в «Тан» затронул вопрос о возвращении в Париж; он приводит все за и против, но не выражает никакого определенного мнения. До конца года необходимо принять ряд финансовых законопроектов, чтобы обеспечить сбор налогов начиная с 1 января. По конституции обе палаты Национальной ассамблеи должны собраться во второй вторник января на регулярное заседание.
Ко мне приходил Жюль Камбон. Он рассказал кое-что любопытное: в стране зреет недовольство неумелостью и неподготовленностью к войне одного кабинета за другим из-за того, что называют «политической кухней». В конце войны, которого можно ждать год или даже больше, начнется движение за всеобщие выборы, против которых настроен нынешний парламент. На стороне Жоффра, если он в конце концов одержит победу, будет армия, и он сможет сделать что угодно. Впрочем, он, похоже, не тщеславен, и нет достойного претендента на место Монка. Будь на его месте другой Гамбетта, он возглавил бы и страну, и парламент. Камбон виделся с Сан-Джулиано, который лежал на подобии смертного одра. Что же касается отношения Италии к войне, С. Дж. сказал, что на ее вступление в Тройственный союз влияют три соображения: нравственность, своевременность и готовность. Должна появиться веская причина и удобная возможность, и армия должна быть готова, а это пока не так. Жюль Камбон говорит, что кайзер вернул на службу в Италию мобилизованных немцев, которые проживали в Италии по делам службы, чтобы они стали – а они и являются – проводниками интересов Германии и германских методов в военном противостоянии. Итальянская пресса ведет широкую пропаганду в пользу Германии. Я спросил Камбона, несет ли кайзер личную ответственность за развязывание войны, или его вынудили на такой шаг кронпринц и милитаристская партия, и какова роль императрицы. Он ответил, что в частых конфликтах между кронпринцем и кайзером императрица всегда занимала сторону сына. Кайзер очень ревниво относится к популярности сына в армии и у народа из-за своих крайних антифранцузских, антирусских и особенно антианглийских настроений. Кронпринц и «партия войны» одержали верх над кайзером; они следят за тем, чтобы он их поддерживал. Канцлер, Ягов[78 - Г. фон Ягов (1863–1935) – немецкий государственный деятель и дипломат. Статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии (1913–1916).] и компания надеялись добиться своего путем запугивания; они были уверены, что Бельгия просто выразит протест и пропустит германские войска по своей территории, а Англия воздержится от активного вмешательства. Несомненно, кайзер и правительство Германии знали об условиях австрийского ультиматума Сербии до того, как он был предъявлен. Они решили, что Россия ограничится разговорами, а воевать не станет. Когда вероятность войны приблизилась, Камбон предупреждал Ягова, что Германии придется сражаться не только с Францией и Россией, но и с Англией, и, хотя Ягов сделал вид, что не верит Камбону, его слова, судя по всему, произвели на него впечатление. После Ягова Камбон отправился к Гошену, нашему послу в Германии, которому пересказал содержание их разговора. Гошен ответил, что он не уполномочен правительством его величества использовать столь определенные выражения. «Не важно, – ответил Камбон, – если им удастся предотвратить войну, никакого вреда не будет. Если Англия поддержит Францию, я стану предостерегающим пророком. Если Англия сохранит нейтралитет, чего она, по сути, не сможет сделать, учитывая, что именно по просьбе британского правительства французский флот вошел в Средиземное море и предоставил охрану Ла-Манша британскому флоту, я покину Берлин как представитель вражеской Франции, и никто не призовет меня к ответу за то, что я ввел Ягова в заблуждение».
27 октября 1914 г. Делькассе клянется, что на заседании кабинета возвращение в Париж не обсуждалось и что решение будет зависеть от генерала Жоффра; если он скажет: «Езжайте», правительство поедет, а если он скажет: «Оставайтесь», правительство останется в Бордо.
30 октября 1914 г. Месье и мадам Кайо прогуливались по парижским бульварам; их узнали и окружили. Женщины нападали на нее, сбили с нее шляпку, толкали, забрасывали грязью; Кайо достал свой меч главного почтмейстера и защищал ее и себя, пока они ретировались к автомобилю такси. Он поехал к Дому инвалидов и потребовал пропустить его к коменданту Парижа. Вначале генерал Галлиени отказался его принять, но после настоятельных просьб согласился. Кайо просил, чтобы цензура запретила освещать в прессе инцидент на бульварах. Кажется, его просьбу выполнили. Пуанкаре поехал в Париж по пути в ставку французского Генерального штаба и визита к королю Бельгии; он будет отсутствовать неделю или 10 дней.
Итак, принц Луи[79 - Л.А. Маунтбеттен, ранее принц Л.А. фон Баттенберг (1854–1921) – британский военно-морской и государственный деятель, адмирал флота, Первый морской лорд и начальник Главного морского штаба (1912–1914).] подал в отставку! Морской атташе в отчаянии: он говорит, что принц Луи хороший человек и его будет очень не хватать как первого морского лорда, и подозревать его в неверности чудовищно.
В начале войны я говорил Севастопуло[80 - М.М. Севастопуло (1868–1943) – советник российского посольства во Франции, позже поверенный в делах.], что Россия поступит благоразумно, если разрешит независимую Польшу в качестве католического славянского буферного государства между Россией и Германией и даст Румынии, в качестве приданого за ее верность, Бессарабию, которой она владела по мирному договору 1856 года. Он ответил, что это невозможно. Теперь, когда Турция объявила войну России, с ее стороны будет благоразумно отдать Бессарабию и сказать Болгарии, что если она сумеет захватить Адрианополь, то сможет оставить его себе. Вероятно, Балканы снова будут в огне. Я не стал бы считать турецкое (германское) нападение на Одессу военными действиями, из-за которых стоит беспокоиться нам. Пусть турки нападут на нас или объявят нам войну. Тогда наши подданные-мусульмане увидят, что мы – не агрессоры. Если дело дойдет до войны между нами, нам придется разрешить Арабский халифат.
Говорят, что «Эмден», чтобы обмануть русский крейсер в Пенанге, выставил четвертую (фальшивую) трубу и поднял русский или японский флаг; по словам здешних моряков, это допустимо, но перед тем, как открыть огонь, они должны были поднять подлинный национальный флаг. Если таков морской закон, его необходимо изменить! Это как поднять руки вверх, а когда противник приблизится, поверив в мирные намерения, и захочет взять вас в плен, выстрелить в него, или использовать в качестве прикрытия повязки Красного Креста, или поднять белый флаг, прикрывая свои враждебные намерения.
31 октября 1914 г. «Тан» объявила об отставке принца Луи Баттенберга по причине преклонного возраста. Уинстон Черчилль, хотя и выразил сожаление, согласился с такой причиной. Однако в коммюнике из Лондона утверждается, что причинами стали близость с Германией по рождению и браку. Фишер[81 - Д.А. Фишер (1841–1920) – адмирал флота.] уже стар для этого поста, и все понимают, что военно-морской флот не выскажется единогласно в его пользу. Сегодняшние новости: немцы делают отчаянные попытки прорваться по всей линии фронта.
Глава 4
Ноябрь 1914 года
1 ноября 1914 г. Осенние краски и виноградные листья всех цветов и оттенков – просто чудо. Вице-консул в Дьеппе встретил Ллойд Джорджа и его спутников, которые прибыли на торпедном катере; им было еще тяжелее из-за плохих условий при пересечении Ла-Манша. Состоялся обед в «Рице»; Бриан[82 - А. Бриан (1862–1932) – французский политический деятель, неоднократно премьер-министр Франции. В третий раз стал премьером в 1915–1917 гг., причем был одновременно и министром иностранных дел.] пожелал там присутствовать, и его пригласили.
Я слышал, что Ллойд Джордж произвел сильное впечатление на Бриана. Ллойд Джордж остался доволен своим посещением фронта и передвигался по окопам, как крот.
Жена Х., которая отбывала заключение в Англии, собирается вернуться во Францию. Вчера мы с ним ужинали, и он несколько раз спросил, можно ли устроить, чтобы пароход, на котором она будет пересекать Ла-Манш, охранял крейсер! Я отнесся к его вопросу как к шутке, но он был настроен совершенно серьезно. Можно подумать, что он собирался предложить плату за сопровождение и охрану.
Только что прочел в «Таймс» письмо принца Луи Баттенберга; оно достойно, а ответ Уинстона Черчилля – вздор. По-моему, с принцем Луи обошлись несправедливо.
Я рад, что в декларации о Турции, опубликованной вчера вечером, нет объявления войны: пусть турки начинают. Неделю назад здешнее турецкое посольство уведомило, что начиная со следующей недели им не понадобятся все помещения в отеле. Рифат, посол, был в Лондоне. Турки переплюнули своих немецких хозяев. Война без объявления и без предупреждения, а также без всякой провокации.
Через Бордо прошли около 6 тысяч бельгийских беженцев по пути на юг, где им найдут работу. Кайо отправляется с миссией в Соединенные Штаты. Возможно, его об этом попросили, потому что он считает: несмотря на оправдание после убийства Кальметта, французы не любят ни его самого, ни его жену. Видимо, он решил, что перемена обстановки пойдет ему на пользу. Сомневаюсь, что в Штатах их ждет особенно теплый прием.
2 ноября 1914 г. Бедный Чарли Фицморис![83 - Второй сын лорда Лансдауна, убитый в 1914 г.] Я его очень любил: он был таким славным, веселым созданием. Леди Лансдаун его обожала. Мы тесним немцев очень медленно, но военные, кажется, довольны.
3 ноября 1914 г. В Бордо говорят, что немцев скоро выгонят из Франции. Пока они находятся севернее Реймса и до границы довольно далеко. Делькассе, которого я видел сегодня, настроен весьма оптимистично. Он упомянул о подкреплении в количестве 200 тысяч человек, мобилизованных в 1914 году; правда, у них было всего два месяца на подготовку. Он уверяет, что у немцев и того нет. Сын Люина[84 - Герцог де Шеврез.] и Муши[85 - Герцог де Муши.] отмечены наградами. Говорят, что герцогиня Вестминстерская появляется в «Рице» в одежде медсестры с большим рубиновым крестом.
4 ноября 1914 г. Англо-французский флот обстрелял крепости у входа в Дарданеллы; боюсь, на большее мы не способны. Правительство выражает надежду, что Болгарию удастся соблазнить обещаниями напасть на турок, а Румынию можно убедить напасть на Австрию. В этих обстоятельствах Греция вступит в схватку. Все Балканские страны и Греция не доверяют друг другу и боятся, что победу одержат Германия, Австрия и Турция. Тем временем на севере Франции мы продвигаемся очень медленно и теряем корабли из-за действий немецких подводных лодок и мин, а добраться до немецкого флота не можем.
5 ноября 1914 г. Вчера за ужином Грэм беседовал с французским генералом, изобретателем 75-миллиметровой пушки. По его словам, вначале французские офицеры-артиллеристы отказывались пользоваться защитным щитком, говоря, что французы должны смотреть врагу в лицо. Однако вскоре они преодолели свое предубеждение и с удовольствием пользуются щитком. Французская артиллерия превосходит германскую по числу лошадей и полевых орудий; кроме того, французские снаряды лучше немецких, так как из последних многие не взрываются. Французы пришли к выводу, что снаряды гораздо эффективнее шрапнели. Ли пишет, что на обеде в американском посольстве он познакомился с одним американским профессором по фамилии Мотт; профессор только что вернулся из Берлина, куда ездил преподавать. «Он заверил нас, что в Берлине сообщили об огромных потерях: 160 тысяч убитых и почти столько же раненых. По его словам, вся Германия в трауре». Позже Ли исправил число раненых на «почти миллион».
Мадам Ламбер[86 - Дочь барона Г. де Ротшильда.] 30 октября написала из Брюсселя, что отсутствие новостей служило дополнительным испытанием к прочим горестям. Самую большую помощь оказывали американский и испанский послы. Ее муж поехал в Лондон, где пробует договориться о поставках продовольствия для голодающего населения; пока в день на одну семью выделяют всего один батон хлеба. Ее сын, который сражается в окрестностях Антверпена, получил две нашивки.
Турецкий посол уехал, не оплатив счет за отель в размере 480 фунтов. Он обещал выслать чек из Константинополя!
