скачать книгу бесплатно
Вижу, как украдкой утирает слёзы. Обнимаю её за плечи, говорю, что всё в порядке и деньги не вопрос.
– Мне страшно, – выдаёт под конец.
– Чего боишься?
Мне хочется, чтобы здесь, в закрытом «пансионе» ей помогли. И осознать собственную зависимость, и найти силы в борьбе с пагубной привычкой.
– У меня ощущение, что если войду в эти двери, мы больше не увидимся.
– Глупости. Увидимся, – сглатываю с трудом, – через полгода, мам, увидимся.
Контакты с внешним миром тут запрещены, это одно из основных условий. Даже звонки. О её состоянии я могу узнавать через врачей, а мои слова ей будут передавать. Там уж специалисты знают, как правильно поддержать, не вызывая новых срывов.
Плечи матери дрожат, а я наклоняюсь и целую её в макушку. Во мне нет отвращения, наоборот, я люблю мать. Возможно потому, что помню её другой. Мы же не всегда так жили. Проблемы начались внезапно, я до сих пор не понимаю, какой бес в них с отцом вселился, что они запили. Нормальная же семья была. Просто в один день всё сломалось, как по щелчку пальцев. Неприбранный дом, пустой холодильник, грязная одежда, незнакомые пугающие визитёры, звон пустого стекла в мусорных пакетах и под ногами.
Я подрос и сбежал от этого, потому что не видел иного выхода, думал, можно забыть о «болезни» родных простым отрицанием очевидного, но нет. За всё надо платить. И за необдуманные импульсивные поступки.
– Пойдём, – тяну её к воротам.
– А ты побудешь со мной ещё немного? Побудь, а? Лёшенька, пожалуйста. Не уезжай сразу.
– Конечно, сколько надо, мам, побуду.
Уезжаю я только через три часа. Часть времени ушла на оформление документов и проговаривание условий, остальное я провёл с матерью. Успокаивал и настраивал на лучшее, как мог.
С каждым километром исчезающего под колёсами авто асфальта ком в груди уменьшается, а туман в голове рассеивается. Я ставлю блок на мысли о матери. Я поступил правильно, так будет лучше всем. И ей самой в первую очередь.
Теперь Вера…
Горько усмехаюсь. Малышка меня прибьёт. Я пропал больше чем на неделю, по телефону отвечал сухо, либо вообще трубку не брал. Во-первых, не хотел грузить её своими проблемами, во-вторых, и времени на разговоры не было, да и настроения, что уж тут говорить. Я не из тех, кто сливает личный негатив на других, а уж на девушек, тем более. Переписки, откровенно говоря, не люблю. Лучше голосом, но времени « на голос» просто не было.
В городе беру курс сразу на дом её подруги, зная, что Вера пока живёт у неё. Вика быстро оклемалась и смотрит на нас с каким-то ехидством. Какие они всё-таки разные. В Вере есть наивность и непосредственность, а ещё серьёзность и женская основательность, которая, наверняка, с годами лишь окрепнет. А Вика выглядит прожжённой опытной стервой, хотя с Верой они одногодки.
Моя девочка отвечает на первом же гудке. Видимо, сидела с телефоном в руке, поэтому такая супер-реакция.
– Прости, что пропал, были обстоятельства, – знаю, что она ждёт извинений, поэтому с них и начинаю.
Мы не виделись уже больше недели, я и сам счёт дням потерял.
– У тебя проблемы? – вместо выноса мозга интересуется она.
И мои брови поднимаются вверх непроизвольно. Я уж думал, сейчас начнётся пропылесосивание нервов.
– Ничего такого, чего бы не мог решить.
Пауза.
– Сейчас всё в порядке?
– Надеюсь. Вот тебя увижу и совсем отлично станет. Спустишься? Я буду минут через двадцать.
– Хорошо, – аккуратно отвечает Вера.
И когда в обозначенное время притормаживаю у подъезда, моя девочка садится на пассажирское сиденье и настороженно смотрит на меня.
– Привет, – выдаёт аккуратно.
– У-у-у… – усмехаюсь, – всего лишь привет?
Она делает большие круглые глаза: не понимая, чего я жду.
А я жду простых объятий и поцелуев, начиная понимать, как мне её не хватало. Не просто её… а её всей. Аромата шёлковых волос, тепла тела, ласковых прикосновений, нежного голоса, мягкой силы, которую она и сама не осознаёт.
Сгребаю Веру в охапку и перетягиваю к себе на колени, предварительно отодвинув кресло подальше. Она устраивается бочком, и мы целуемся, будто умалишённые.
Хотя почему «будто»? Именно так себя и чувствую. Не думал, что в двадцать семь крышу сорвёт от какой-то девчонки. Вчерашняя школьница, считай, но во многом повзрослее моих ровесниц. И помудрее.
– Лёш… Лёш, – шепчет предупредительно.
А я уже выцеловываю дорожку влажных следов на её шее, пока ладони сжимают грудь. Очень сложно с ней сдержаться. Хочется схватить и подмять под себя. И сделать то, чего требует тело.
Вера каждый раз, как мы заходим дальше, сжимается, но не останавливает. Так странно иногда смотрит на меня, будто хочет тайну рассказать. Но я и сам всё понимаю. То, что опыт у неё нулевой. И от мысли, что буду первым, у меня ещё больше сносит крышу.
А я обязательно им буду. И что-то подсказывает мне, что ждать осталось недолго.
Мне хочется, чтобы она запомнила свой первый раз, как нечто прекрасное. Даже не понимаю, откуда во мне эта идея. Романтические прогулки под луной и устланное лепестками роз ложе, как в той пошлой песне, – это точно не ко мне. Но для Веры я бы, наверное, что-то подобное организовал. Хотя с другой стороны, надо ли ей самой это?
Терзаю её губы, мягко покусываю и глубоко целую, ладони живут своей жизнью уже под одеждой. Вера дёргается и дрожит, потому что страстно хочет того же, что и я. Только боится.
– Всё-всё, малыш. Успокаиваемся.
Убираю руки из опасной зоны.
– Да я спокойна, – отвечает нервным голоском, опровергающим её же слова.
– А это я себя уговариваю.
Вера вздыхает и прижимается к моей груди, укладывает щёку на плечо. Глажу её по волосам, чувствуя необычайный комфорт нашей тишины.
Страсть остывает, но эмоции, которыми мы обменялись, они будто заряжают живительной энергией. Эти дни я был опустошён, а сейчас этот маленький энерджайзер снова вдохнул в меня силы.
И желание жить.
И делать что-то…
– Лёш, что случилось? – спрашивает, и её выдох достигает моей шеи, приятно щекоча кожу.
– С родными проблемы.
Отстраняюсь и смотрю, как Вера покусывает губу в нерешительности.
– Могу я чем-то помочь?
«Чем, малыш, ты можешь тут помочь?» Мне даже смешно.
– Думаю, что ничем. К сожалению.
Снова терзает губу, но кивает.
– Больше не пропадай, пожалуйста.
В этой короткой фразе скрыто многое. И то, что она не решается мне высказать, хотя, наверное, очень хочет. Я не обещаю ничего, лишь коротко отвечаю, что постараюсь.
***
Когда звонит адвокат, я ничего хорошего не жду. И в целом правильно делаю. Долго и муторно выслушиваю подробности, что исход судебного дела, скорее всего, сложится не в мою пользу.
Корпус телефона трещит, когда сильнее сжимаю его в руке.
– Мы можем как-то повлиять на судью?
– Боюсь, там уже всё схвачено. И не нами.
– Перекупить?
– Сомнительно.
– Понятно. А какие варианты у нас есть?
– Подать апелляцию после.
– А более быстрые?
– Эм… поджечь здание суда?
Усмехаюсь на тёмный юмор. Если бы это решило все проблемы, можно было бы и организовать.
– Не такие радикальные.
– Их нет. Если мы хотим остаться в рамках закона, остаётся привычная схема.
Мне совсем не нравится, что родительская квартира в центре Москвы уплывает из рук. Тихий двор, маленькая узкая улочка, пятый этаж старого дома, всего три комнаты, но огромные, под сто пятьдесят метров. Лакомый кусочек для мошенников.
– А они оставались в рамках закона, когда подсовывали матери договор по цене ниже рыночной?
– Судья утверждает, что всё легитимно.
– А мать утверждает, что ничего не подписывала.
– Однако на бумагах её подпись.
Не поспоришь. Потом она может утверждать, что угодно, но ведь под градусом в неадеквате могла чиркнуть своё согласие на чём угодно. Даже на пустом листе бумаги.
– Есть вариант признать её не дееспособной и обнулить сделку?
– Можем попробовать пойти этим путём, но ответчики будут настаивать на собственной независимой экспертизе и опровергнут результаты нашей. Это как пить дать, так и будет.
Понимаю, куда он клонит. Сажусь в кресло и провожу пятёрней по волосам.
– Ещё варианты есть?
– Может, попробовать с ними поговорить по-хорошему?
– По-хорошему, это как?
– Пойти на мировую, дать отступных.
Этот исход вызывает во мне отторжение. Давать мошенникам ещё больше козырей? Выкупать у них своё же? Да проще пристрелить…
Скрипя зубами, я всё-таки соглашаюсь обдумать и этот путь.
– Поговорите с ними?
– Попробую, – обещает адвокат, и через пару дней выходит на связь.
Ему удаётся условиться о встрече, на которую еду без особых ожиданий и энтузиазма. В целом, настроение оправдывает реальность. Со стороны аферистов приходит девушка. Такая приторно сладкая, что аж зубы сводит, и такая конкретная, что мне реально жаль, что на её месте не мужик какой-нибудь. Ему я мог бы вполне себе обосновано дать в морду, а с этой что возьмёшь? Дешевое театральное представление и озвученная сумма выкупа могут вызвать разве что лёгочный спазм, но я киваю, говоря, что подумаю. Хотя, конечно, думать тут не над чем.
Эта мадам, уходя, чиркает пальчиками по моему плечу и смотрит так призывно, что меня передёргивает. Ну бабы пошли…
Я долго думаю, просчитываю возможные исходы, а чуть позже набираю Ярыгина. Размышлял над его предложением несколько дней. Если у старого знакомого есть связи, пойду по ним. Потому что крайний случай – это попросить Влада выделить ребят для мордобоя, и просто почесать кулаки в качестве моральной компенсации перед дальнейшей битвой.
Одно тяготит – не люблю быть обязанным. А здесь конкретно влезаю в обязательства. И учитывая масштаб проблем – в особо крупные размеры
Через несколько дней звонит Сан Саныч. С работой зато всё устаканилось. Единственное, надо ехать в командировку в другой регион.
– Так мы же говорили, что без боёв в полях обойдёмся.
– Казах свалился со сломанными рёбрами, не кем заменить. Там ничего сложного. Юр лицо закрываем. Надо проконтролировать, чтобы никто из бывших работников лишнего не прихватил.
Может, это проверка такая? Не знаю, но выхода нет, так что соглашаюсь.
Придётся только встречу с Верой перенести.
Вера…
Маленькая моя. Глоток свежего воздуха в мире, полном проблем. Просила же – не пропадать. Выполняю обещание и звоню ей. Вера сбрасывает, потом пишет, что на лекции и перезвонит позже.
Решение приходит спонтанно, я выбегаю под осенний моросящий дождь, прыгаю в машину и еду к университету.
