скачать книгу бесплатно
– Значит, сэр Томас тебя не устроил?
– Да он просто-напросто старый сплетник, – не без злости ответил Грант. Он уже почти ненавидел всеми обожаемого Мора.
– Ладно-ладно. А тот человек в библиотеке, который дал мне книгу, говорил о нем с благоговением. Житие Ричарда III в изложении святого Томаса Мора, и все такое.
– Тоже мне житие, – буркнул Грант. – Он жил при Тюдорах и писал о Плантагенетах то, что ему рассказывали, потому что самому ему было тогда пять лет.
– Пять лет?
– Пять.
– Да-а-а. Ничего себе первоисточник!
– Вот так. Точность как у букмекера. К тому же он по другую сторону. Слуга Тюдоров – это слуга Тюдоров, когда речь идет о Ричарде III.
– Да-да. Понимаю. Ну а что ты хочешь узнать о Ричарде, ведь за ним не числилось никакой тайны?
– Например, что за человек он был. Для меня он – загадка посложнее любой, с какой мне приходилось когда-либо сталкиваться. Что заставило его перемениться едва ли не за одну ночь? До смерти брата не было человека благороднее и преданнее.
– Может быть, чем ближе к трону, тем больше искушений?
– Может. Но он-то до совершеннолетия наследника должен быть регентом. Протектором Англии. Если знать его жизнь, то и этого не так уж мало. Подумай сама, ему не за что было жаловаться на судьбу.
– Представь себе, Ричард не любил мальчишку и хотел «проучить» его. Странно, но мы всегда думаем о жертвах почти как об ангелах. Не люди, а подобия Иосифа. Допустим, наследник был несносен и заслужил, чтоб его посадили в темницу. Или сам попросил, чтоб его тихонько низложили.
– Их было двое, – напомнил Грант.
– Ну конечно. Все это слова. Ужасно, ужасно. Бедные пушистые овечки. Ой!
– Что «ой»?
– Не знаю. Наверно, пушистые овечки…
– Что?
– Нет, не скажу. Вдруг не выйдет? Я побежала.
– Ты уже совсем очаровала Маделин Марч? Она согласилась написать пьесу?
– Думаю, идея ей нравится, но пока контракт не подписан… До свидания, дорогой. Скоро увидимся.
Марта направилась к двери и, увидев зарумянившуюся Амазонку, резко ускорила шаг, а Грант и думать забыл о пушистых овечках вплоть до следующего вечера, когда обнаружил у себя в палате существо в роговых очках, которые как будто усиливали его сходство с пушистой овечкой. Грант находился в состоянии полудремы и ощущал полную гармонию в своих отношениях с окружающим миром, чего уже давно не было. История, как совершенно справедливо предвидела старшая сестра, великолепным образом способствовала обретению перспективы. Вдруг в дверь постучали, но так неуверенно, что Грант решил: «Померещилось». В больничные двери всегда надо стучать уверенной рукой. Однако на всякий случай он сказал: «Войдите» – и увидел такую не вызывающую сомнений «пушистую овечку», что долго не мог прийти в себя от смеха.
Молодой человек смущенно улыбнулся, поправил очки, кашлянул несколько раз и сказал:
– Вы мистер Грант? Я – Каррадин. Брент Каррадин. Надеюсь, вы уже не спали?
– Нет-нет, мистер Каррадин. Рад вас видеть.
– Марта… мисс Халлард… она… она прислала меня к вам. Сказала, что я могу быть вам полезен.
– А она не сказала, в чем именно? Да вы садитесь. Вон там у двери стул. Несите его сюда.
Брент Каррадин был высоким юношей с белокурыми волнистыми волосами, венчающими высокий лоб, одетым в слишком широкое твидовое пальто, спадавшее небрежными складками. Сразу видно, американец. Он принес стул, сел, и твидовое пальто тотчас обрело сходство с благородным королевским одеянием. Юноша смотрел на Гранта добрыми карими глазами, чудесное сияние которых не могли скрыть очки в толстой роговой оправе.
– Марта… мисс Халлард… она сказала, что вам надо помочь в каком-то расследовании.
– Вы сыщик?
– Нет, здесь, в Лондоне, я занимаюсь научной работой. Точнее, историей. Вот она и сказала о вашем интересе… Мистер Грант, мне будет очень приятно, если я смогу быть вам полезен.
– Очень мило с вашей стороны. Очень мило. А над чем вы работаете? Какая у вас тема?
– Крестьянское восстание.
– О, да это Ричард II!
– Да.
– Вас интересуют отношения классов?
Молодой человек странно хмыкнул:
– Нет. Мне надо было быть в Англии.
– А что, нельзя быть в Англии и не заниматься научной работой?
– Можно, но так проще. Мне нужно алиби. Папочка хочет, чтоб я продолжил его дело: мебель, продажа, заказы по почте, по каталогам. Только не поймите меня неправильно, мистер Грант, наша мебель очень хорошая. Это вечная мебель. Но она меня совершенно не интересует.
– Следовательно, если считать Северный полюс, то Британский музей второе по надежности убежище?
– Здесь теплее. К тому же мне правда интересно заниматься историей. Я и раньше изучал ее. Но, откровенно говоря, мистер Грант, я приехал сюда из-за Атланты Шерголд. Помните немую блондинку с Мартой… Я хотел сказать, в пьесе с мисс Халлард. Она играет немую, а на самом деле она вовсе не немая.
– Ну конечно, нет. Очень способная актриса.
– Вы ее видели?
– Думаю, вряд ли найдется в Лондоне человек, который ее не видел.
– Я тоже так думаю. Этому спектаклю конца нет. Мы-то рассчитывали на пару недель, поэтому она уехала. В начале месяца она должна была вернуться, а когда все так затянулось, мне пришлось самому ехать в Англию.
– А Атланта – это не алиби?
– Для моего папочки? Что вы! Моим родственникам Атланта не нравится и больше всех папочке. Если ему приходится назвать ее, говорит: «Эта твоя знакомая актриса». Понимаете, мой папочка – Каррадин Третий, а отец Атланты в лучшем случае Шерголд Первый. У него маленькая бакалея на Мейн-стрит, но он очень хороший человек, если уж на то пошло. Атланта тоже не очень-то многого добилась у нас в Штатах. В театре, конечно. Это ее первый большой успех, и она ни за что не разорвет контракт. По правде говоря, я думаю, что теперь ее вообще трудно будет увезти домой, ведь американцы не сумели оценить ее талант.
– А вы решили заняться наукой?
– Мне пришлось придумать нечто такое, что возможно только в Лондоне. Кстати, у меня и в колледже была эта тема, поэтому Британский музей не фикция. Ну вот, убиваю двух зайцев: занимаюсь тем, что мне интересно, и берегу покой папы.
– Понятно. Ваше алиби мне нравится. А почему все-таки крестьянское восстание?
– Время интересное. И папочке это должно было понравиться.
– Он интересуется реформами?
– Нет. Он ненавидит королей.
– Каррадин Третий?
– Смешно, правда? Я бы не удивился, если бы узнал, что у него есть корона и он иногда достает ее, идет в «Гранд-отель» и примеривает там в туалете. Я вас не утомил, мистер Грант, а то сижу тут, болтаю, и все о себе? Я же пришел не за этим. Я пришел…
– За чем бы вы ни пришли, вас прислало ко мне само небо, так что, если вы не спешите…
– Я никогда не спешу, – заверил молодой человек и стал так усердно вытягивать ноги, что в конце концов добрался до тумбочки, она покачнулась, и портрет Ричарда III оказался на полу. – Ой, извините. Я не хотел. Никак не привыкну к тому, что у меня такие длинные ноги. А вы считаете, что человек к двадцати двум годам мог бы уже привыкнуть к себе? – Брент поднял фотографию, рукавом стер с нее пыль и с интересом стал вглядываться в запечатленное на ней лицо. – Richardus III. Ang. Rex[14 - Ричард III. Король Англии (лат.).], – прочитал он вслух.
– Вы первый человек, который заметил, что здесь написано, – сказал Грант.
– Ну, для этого надо всего лишь заглянуть на обратную сторону. А вот я впервые встречаю человека, который любуется портретом этого короля.
– Что, некрасивый?
– Не знаю, – помедлив, ответил Брент. – У него хорошее лицо. Похож на одного профессора из нашего колледжа. Он ел только висмут и пил молоко, поэтому был немного желчный, но добрее его я никого не видел. Так вас заинтересовал Ричард III?
– Он самый. И от вас мне не нужно ничего сверхъестественного. Всего лишь выяснить, кто из историков жил в его время.
– Проще простого, тем более что совсем близко к моему времени. Которым я занимаюсь. Так вот, о Ричарде II писал сэр Кутберт Олифант, может, у него есть и о Ричарде III? Вы читали Олифанта?
Грант ответил, что не читал ничего, кроме школьных учебников и Томаса Мора.
– Мора? Лорда-канцлера Генриха VIII?
– Да.
– Вам не показалось, что он немного пристрастен?
– Да он просто партийный идеолог, – вырвалось у Гранта, только теперь осознавшего, что же ему, в сущности, не понравилось, – это не записки государственного деятеля, а партийная листовка. Даже не листовка, а отчет, составленный на основании сплетен, собранных в людской. Вам что-нибудь известно о Ричарде III?
– Да ничего, кроме того, что он убил племянников и не сумел поменять государство на коня. И еще у него были два помощника, известные как Мышь и Кот.
– Что-что?
– Да вы помните этот стишок: «Есть король-горбун, есть пес-хвальбун, есть мышь и кот, чтобы жрать английский торт».
– Да-да, совсем выпало из памяти. А вам известно, что это значит?
– Понятия не имею. Я плохо знаю то время. А почему вы заинтересовались именно Ричардом III?
– Марта решила, что мне следует заняться каким-нибудь теоретическим расследованием, пока не под силу практическое. А так как я давно увлекаюсь разгадыванием характеров по лицам, она принесла мне фотографии людей, с которыми связаны неразгаданные тайны. Ричард попал в их число более или менее случайно. Именно его тайна показалась интереснее остальных.
– Почему же?
– Он совершил преступление, ужаснее которого не может быть, и в то же время у него лицо великого судьи, великого государственного деятеля. Более того, судя по некоторым источникам, он на удивление добропорядочен. Что ж, он и в самом деле был умен и весьма успешно управлял Северной Англией, был хорошим офицером штаба и храбрым воином. Его личная жизнь ничем не скомпрометирована, хотя его брат был самым любвеобильным монархом Англии, исключая, наверно, одного Карла II.
– Эдуард IV. Знаю. Шесть футов мужской красоты. А может, Ричард страдал из-за своего безобразия и потому захотел уничтожить потомство брата?
Гранту это не приходило в голову.
– Вы думаете, Ричарда терзала постоянно подавляемая ненависть к брату?
– Подавляемая?
– Даже его недоброжелатели признают, что он был предан Эдуарду и они всегда были вместе с тех пор, как Ричарду исполнилось то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Вот их брат не любил никого. Его звали Георгом.
– Георгом?
– Герцог Кларенс.
– А! Кларенс-бочка-с-вином.
– Тот самый. Так что их было двое – Эдуард и Ричард, и между ними десять лет разницы. Как раз то, что нужно для сотворения кумира.
– Родись я горбуном, – промурлыкал юный Каррадин, – уверен: возненавидел бы брата, опередившего меня, забравшего себе моих женщин и мое место под солнцем.
– Возможно, – после раздумья согласился Грант. – Пока из всех версий ваша лучшая.
– Ведь он мог этого и не показывать. Это могло быть у него в подсознании. Как только представилась возможность стать королем, все вылезло наружу. Он сказал себе… Его подсознание ему подсказало: «Бери! Это твой шанс! Многие годы ты делал все, что мог, и всегда оставался во втором ряду, даже спасибо и то не всегда слышал. Теперь ты можешь получить свое, свести все счеты».
Грант обратил внимание, что эта версия совпала с версией мисс Пейн-Эллис. Наверное, таким видела его писательница, когда придумывала сцену прощания и Ричарда на крыльце позади здоровых белокурых Маргариты и Георга, «как обычно», во втором ряду.
– Очень интересно, – сказал Каррадин, характерным жестом длинного указательного пальца поправляя дужку очков, – что Ричард, как вы говорите, не делал ничего дурного до совершения своего главного преступления. Так он человечнее, а то в шекспировской версии он мне больше напоминает карикатуру, нежели живого человека. Мистер Грант, я с удовольствием сделаю все от меня зависящее. Мне тоже неплохо на некоторое время отключиться от крестьян.
– Кот и мышь вместо Джона Болла и Уота Тайлера[15 - Уот Тайлер (?–1381) – вождь крестьянского восстания в Англии; Джон Болл (?–1381) – английский народный проповедник, сподвижник Уота Тайлера.]?
– Ага.
– Что же, очень хорошо. Несите все, что сможете откопать. Но прежде всего я хочу получить запись событий, датированную тем временем. Событий, сотрясавших страну. Я хочу прочитать запись, сделанную очевидцем, но не таким, которому в интересующее нас время было пять лет и который служил другой династии.
– Я найду такого историка. Фабиан? Или он жил при Генрихе VII? Ладно, я найду. А пока вы поглядите Олифанта. Насколько я знаю, он самый большой авторитет по тому периоду. – Грант с удовольствием согласился почитать сэра Кутберта. – Тогда я закину его вам завтра по дороге… Оставлю внизу? Ладно?
Грант был в восторге.
И тут юный Каррадин опять отчего-то смутился, и Грант мгновенно припомнил пушистую овечку, совершенно вылетевшую у него из головы на время, пока они обсуждали Ричарда III.
Вновь возник тихий, стеснительный Брент Каррадин, который, попрощавшись, выбежал из палаты, сопровождаемый твидовым вихрем.
Грант подумал, что, даже если не знать о миллионных доходах Каррадинов, Атланте Шерголд все равно повезло.
Глава восьмая
