скачать книгу бесплатно
Вот и сейчас сказка затихла и щелкнул замок саквояжа. Доктор достал куклу и повернул ключик в ее спинке. Куколка раскрыла большие глаза, подняла голову и затанцевала легко и изящно! Даже Эрнесто смолк, любуясь ею.
А уж как детям хотелось бы получить куклу в подарок! Но та всегда отправлялась обратно в саквояж. И для этого у Эрнесто были причины.
12. Мечта Эрнесто
Была у доктора давняя мечта. Он очень любил детей. Сказки сами лились из его сердца, едва он брал малыша за горячую ладошку. Эрнесто решил подарить детям Фаволосы всех кукол сразу – настоящий городской кукольный театр.
В те далекие времена кукольные театры были только передвижными. На больших повозках, запряженных лошадьми, труппа въезжала в город, завлекая публику веселой музыкой. Театр раскидывал крылья своего балагана и показывал представление прямо под открытым небом. Куклы в таких театрах надевались на руку или соединялись с пальцами кукловода тонкими нитями. Несколько дней в городе царила атмосфера праздника. Но однажды утром на месте театра оставалась только притоптанная трава. Никто не знал, когда снова город посетит заезжий театр. И до тех пор жизнь в Фаволосе опять превращалась в серые будни.
Эрнесто видел, каким манящим был для детей мир сказок. Когда куклы оживали, душа ребенка распахивалась верой в чудеса. Что уж говорить о больных детях, чья жизнь ограничивалась кроваткой и домом. Как же они ждали Эрнесто! Ведь он открывал им целый мир. Нередко тут даже болезнь отступала. Как старая ворчливая старуха, которой не было места на веселом празднике ярких сказочных историй Эрнесто.
13. Мальвина и Пьеро
Итак, Эрнесто приступил к созданию театра. По всему городу он собирал негодные телеги, гвозди, поленья, подковы, куски ткани. Он трудился в любую свободную минуту. Не замечал времени, мог обходиться без еды. Так уходил в работу, что не слышал голосов и шума уличной суеты. Но был по-настоящему счастлив!
Куклам он придавал черты людей, которых когда-то встречал. Мальвина – это дочка пекаря. Задорная и очаровательная белокурая девчушка. В ее огромных синих глазах можно было утонуть. Однажды Эрнесто вышел из пекарни – и в этот момент луч солнца скользнул по пышным волосам девочки, игравшей во дворе. На фоне лазоревого моря они засияли ярким голубым цветом. Оторвать глаз от этого чуда было невозможно! Образ девочки с голубыми волосами покорил Эрнесто. И следующие несколько дней он искал именно этот голубой цвет: смешивал краски, вглядывался в небо и в блики воды. И нашел: волосы Мальвины засверкали голубым, превратив милую куколку в неземную красавицу!
И теперь каждый раз, проходя мимо пекарни, Эрнесто улыбался тайне Девочки с голубыми волосами.
Как-то вечером он сидел у остывающего камина. Взгляд его скользил по вещам, наполнявшим комнату. И вдруг остановился на белой скатерти, грустно свисающей с края стола. Блики огня соединили изгибы и тени. И Эрнесто увидел бледное лицо мальчика в печальном одеянии. Он сорвал скатерть и принялся кроить длинную рубашку. «Белая грусть. Белый стих. Бледность лица. Вечное стремление к Единственной – вот каким будет мальчик-поэт Пьеро». Вскоре Эрнесто посадил его на полку рядом с Мальвиной. Конечно же, Пьеро влюбился в нее – сразу и навсегда!
14. Артемон и Арлекин
Пудель Артемон прошествовал мимо Эрнесто по городской площади. Они с хозяином были похожи: гордая осанка, уверенный шаг, бант на груди. Лишь на мгновение пудель оглянулся на стаю собак, трусившую по площади в поисках отбросов. Голос хозяина прозвучал требовательно:
– Артемон! Это не для нас! Вперед, мой друг!
И пудель зашагал рядом с хозяином, не озираясь ни на лай, ни на скулеж, ни на соблазнительные запахи. Эрнесто уже торопился домой. И через три дня благородный пес занял свое место рядом с куклами.
Арлекин родился из мальчишеских игр во дворах Фаволосы. Эрнесто часто любовался ими. Гомон, смех, крики сменялись гиканьем и свистом. Разношерстные стайки смешивались и разбегались. От цветастых рубашек пестрело в глазах. Словно от подвижной яркой мозаики. Эрнесто слушал, как голоса мальчишек сливаются в единый звон колокольчиков, меняя высоту звука: от тонкого и нежного до резкого и грубого. И вскоре уже веселый Арлекин в цветастом одеянии, сияя белозубой улыбкой, развлекал кукол заливистым смехом.
15. Сон и ключик
Эрнесто вернулся от маленького пациента с корзинкой хлеба и фруктов. Он развел камин и сел ужинать. Сучковатое полено все еще лежало рядом. Тепло огня расслабляло. Доктор заснул. И увидел город в яркий солнечный день. Блики моря переливались в такт легкому движению волн. Деревянный мальчик с длинным носом бежал по каменной мостовой, стуча башмаками. Он пронесся мимо лавок с леденцами, мимо пекарни, пересек городскую площадь. Забежал в дом Эрнесто и принялся что-то искать по углам. Он переворачивал стулья, раскидывал молотки и гвозди, заглядывал за шторки, сметал пыль и мусор с полок! И вдруг все стихло. Мальчик раскрыл ладонь. На ней лежал золотой ключик с высеченным зигзагом молнии. Человечек сжал находку в кулаке и задорно сказал: «Этим ключиком я открою потайную дверцу в кукольный театр. И он принесет людям счастье!»
И все исчезло. Эрнесто проснулся. И взгляд его упал на сучковатое полено. «Длинноносый малыш и откроет золотым ключиком мой театр! Именно он пригласит детей города на первое представление! Так все и будет!» – просиял Эрнесто.
16. Тино в городе
Стоило нам с Аданом войти в город, как нас захватила шумная толпа: выкрики, скрип колес, суета и пыль. Я чувствовал себя так, словно протискиваюсь в огромном дупле сквозь желающих в него пролезть и из него вылезти. Вот какой-то старик, выругавшись, толкнул меня в плечо. Я не удержался и упал. Сильная рука Адана вздернула меня за воротник с пыльной мостовой. Он поставил меня на ноги, стряхнул от грязи, легко шлепнул по щеке:
– Тино, очнись, – и направился в гущу толпы.
Я – за ним. Адан остановился возле большой бочки, набрал холодной воды и окатил меня с головы до ног.
– Ну вот ты и в порядке, – сказал он. – Теперь – за дело.
Мы подошли к крайнему прилавку торговой площади, грубо сколоченному из досок. Люди опасливо смотрели на Адана: могучий чужак в сером одеянии. Хранитель вытащил из котомки лекарства, мешочки с травами, разложил их на прилавке и устремил напряженный взгляд в толпу. Я сел рядом. Адан кого-то ждал. Шло время. Жужжали мухи. Люди лениво сновали туда-сюда. Полуденное солнце сморило меня, и я задремал. Очнулся, услышав спокойный голос моего учителя.
Рядом с Аданом стоял человек невысокого роста. Черный саквояж и серый поношенный костюм выдавали в нем учителя школы или скромного почтового служащего. Хранитель и незнакомец склонились над лекарствами и что-то увлеченно обсуждали. Я расслышал фразу на латыни. «Это доктор. Его-то и ждал Адан», – догадался я. Человек купил две баночки и быстро растворился в толпе. Адан долго смотрел ему вслед. Потом быстро собрал свои снадобья в котомку, кивнул мне, и мы двинулись к городским воротам.
17. Мечтатели
Мы пришли домой уже к вечеру и сели ужинать.
– Каким ты увидел город? – спросил меня Адан.
– Как живут люди в такой суете? Как они различают друг друга, когда их так много?
– Тино, это неинтересно. Ты видел мечтателей?
– Нет. А были такие?
– Конечно! Мальчишка с черной собакой мечтает научить ее цирковым выкрутасам. Он хочет путешествовать, давать представления. А еще – девушка-прислуга в оранжевом фартуке. Она мечтает выйти замуж за своего хозяина и жить в его доме.
– А я и не заметил их. Как можно разглядеть в людях мечты?
– Тино, у них особая энергия и сила. Только мечты бывают разные. Вот у мальчика с собакой мечта хорошая: ему так хочется радовать других! – Адан усмехнулся. Потом наклонился ко мне и почти прошипел: – Вот такая энергия и создает нашу с тобой силу, Тино! Вот такие мечты мне интересны! – и он снова откинулся на спинку стула. – А мечта прислуги окутана завистью. Ее энергия быстро уходит. Это очень невыгодно.
– Адан, вот ты находишь такого мечтателя – что дальше?
– Я не даю мечте сбыться. Собираю ее искорки в кувшин и храню. Перемешиваю события, оттягиваю исполнение задуманного. Пока сам человек не перестанет в нее верить. После этого он становится слабым, как поношенная тряпка. Сегодня черная собака мальчика должна была куснуть за штанину старого дрессировщика. Они могли бы познакомиться. Но я увел старика в дом на окраине города. Они не встретились. А искорки мечты мальчика я собрал, – криво усмехнулся Адан и подмигнул мне.
Он вышел из-за стола, исчез в пещере и вскоре вернулся с глиняным кувшином. Приоткрыл крышку – и я увидел маленькие сверкающие звездочки, похожие на светлячков. Они передвигались как слепые мушки, натыкаясь в стенки.
– Что ты делаешь с ними? – спросил я.
Адан загадочно улыбнулся:
– Звездочки открывают портал в зеркалах, так я могу управлять жизнью нужных мне людей. Еще добавляю их в настои, снадобья, лекарства. Использую как специи.
Я поперхнулся и отодвинул тарелку. Адан усмехнулся и придвинул ее обратно.
– Ешь! – сказал он твердо. – Ты должен наращивать силу. Мне нужен помощник.
Я нехотя проглотил еще пару ложек. Адан зевнул и отправился спать. Когда он заснул, я пробрался в пещеру. Кувшин с искорками мечты стоял у входа. Я с трудом открутил крышку. И не мог оторвать глаз от сияния маленьких светлячков: «А какая мечта у меня?»
18. Каморка в доме Эрнесто
В доме Эрнесто был подвал, окутанный паутиной и заваленный рухлядью. Его небольшое круглое окно выходило на мостовую. В него были видны башмаки горожан, колеса карет, лапы бродячих собак и кошек. И лишь днем, когда жара загоняла жителей в прохладу домов, через него проникали лучи солнца. Они освещали подвальный зал полукругом, как сцену. Да и места для зрителей было достаточно. Здесь Эрнесто и задумал создать свой театр.
В подвал можно было попасть из дома через незаметную дверь в стене. А можно было – из маленькой каморки со двора: через старую дверцу в темноту вела крутая винтовая лестница с изогнутыми перилами. Эрнесто осторожно спустился по ней, освещая путь свечой. Он оглядел лестницу, дверцу и зал: «Скоро здесь все будет по-другому!» И его лицо озарилось счастливой улыбкой.
Эту лестницу, ведущую из каморки в подвал, Эрнесто и решил сделать входом в свой театр. «А дверцу откроет золотым ключиком деревянный человечек с длинным носом. Обычные скучные двери, как в любом доме, – к ним все привыкли. Никто не замечает перехода из одного мира в другой. В моем театре сама лестница будет сказкой. Мои куклы будут встречать здесь гостей», – мечтал Эрнесто.
Несколько дней доктор трудился в каморке, мастеря крепкую входную дверцу в свой будущий театр. Сон о деревянном человечке с длинным носом не давал ему покоя. Когда дверца была завершена, доктор Эрнесто вырезал на ней изображение деревянного длинноносого мальчика с ключиком в руке. Он точно знал, кто именно откроет эту потайную дверцу в его мечту!
19. Золотой ключик
Пришло время смастерить золотой ключик. Весь вечер Эрнесто придумывал, каким он будет. В переплавку пошли старые драгоценности и бабушкины украшения. Наконец размер и форма были найдены, и доктор принялся за дело. К утру он снял тяжелый фартук и устало опустился в любимое кресло, с удовольствием разглядывая свое творение. Ключик получился небольшой. Фигурный узор его головки был изящным и тонким. На ножке красовался зигзаг молнии. Эрнесто поднялся, подошел к полке и нашел там кожаный шнурок. Он закрепил на нем ключик и повесил на шею, спрятав на груди под одеждой. Уже засыпая, мастер улыбался, видя, как пальчики деревянного мальчика поворачивают ключик в замочной скважине потайной дверцы.
20. Тино: возвращение из пещеры
– Тино, ты жив? – голос Адана звучал тревожно.
Я приоткрыл глаза. Адан тряс меня за плечо. Я не мог пошевелиться.
– Мальчишка! Как ты мог забыть, что рядом с тобой кувшины с энергией жизни! Слаб ты еще мешать мне, – пробурчал Адан, взял меня на руки и вынес из ледяной пещеры.
Он положил меня на кровать и принес горячий отвар девясила. Еле разлепив губы, я сделал несколько глотков. Тепло растеклось по моему телу. Я открыл глаза и прошептал:
– Адан, ты же знаешь, что…
Но не договорил. Мысли спутались, губы не слушались. Я снова потерял сознание. И время остановилось.
21. Ночные гости Эрнесто
Поздним вечером разыгралась непогода. Дождь лил, не переставая. Ветер резкими порывами хлестал деревья и кустарники, срывая с них листву.
Эрнесто уже почти засыпал под ритмичную мелодию дождя. Вдруг раздался настойчивый стук. Как будто само отчаяние рвалось в дом. Доктор распахнул дверь и увидел двух дрожащих мальчиков-подростков. Один из них продолжал стучать, не в силах сдержать дрожь.
Эрнесто впустил их. Они молча прошли и сели у камина. Вода стекала с них ручьями, зубы клацали. Мальчишки с жадностью смотрели на кипящую в котелке баранью похлебку. Эрнесто молча налил им по миске. И пока отрезал хлеб – миски опустели. Он снова налил им горячего супа и вручил по большой горбушке хлеба. Гости с жадностью все это уплели и минуту спустя уже спали у огня, прижавшись друг к другу спинами.
За все время они не сказали Эрнесто ни слова. Но крепкий сон ребят говорил сам за себя: они были сыты, согреты и, кажется, абсолютно счастливы.
Эрнесто осторожно снял с них мокрые плащи, под которыми оказались лохмотья. Накрыл мальчишек теплым одеялом и тоже отправился спать.
22. Карло и Карабас
Наутро Эрнесто разбудил грохот упавшего стула. Он открыл глаза и увидел, как его гости путешествуют по комнате, с удивлением ее рассматривая. Эрнесто поднялся с кровати, приготовил чай и пригласил ребят за стол.
– Ну, давайте знакомиться. Я доктор Эрнесто. А вы кто и откуда? Как оказались ночью одни в городе? – голос его звучал мягко и заботливо.
– Меня зовут Карабас, – первым выкрикнул крепкий мальчик, – мне пятнадцать лет. А это мой брат Карло. Ему семнадцать. Но я все равно его сильнее.
В голосе Карабаса звучал вызов. Несмотря на разницу в годах, он и вправду был крепче и выше. Карло молча смотрел на огонь. Сутулые плечи, худая шея, впалая грудь. Но взгляд был мягким, спокойным и добрым.
Карабас грубо толкнул его:
– Эй, опять где-то витаешь! Вечно ты меня не слушаешь! – потом повернулся к Эрнесто: – Он всегда такой! Молчит, думает и улыбается чему-то. А родом мы из Бергамо. Родителей наших не стало, и мы ходим из города в город. Карло умеет петь. А я иногда делаю из деревяшек и палочек кукол. Только они быстро ломаются. Нам дают хлеба и немного монет. Мы проходим по всему городу и идем в другой. А вчера мы сильно промокли. Поэтому постучались в первый попавшийся дом. Мы искали городскую площадь. Но не дошли до нее. Сеньор, а вчерашняя похлебка у вас еще осталась? – выпалил без остановки Карабас.
Эрнесто кивнул и перевел взгляд на Карло.
– Сеньор, вы так добры к нам! – отозвался тот. – Спасибо за приют и за еду. Я так рад, что мы постучались именно к вам, – глаза юноши сияли благодарностью.
Эрнесто улыбнулся и приобнял его.
– О чем думаешь, Карло?
– Видите огонь? Иногда он похож на животных, на людей, иногда на страх или радость. Я бы хотел рисовать огонь. Он всегда разный. Я пытаюсь поймать его образ. Но у меня не получается. Я люблю на него смотреть. И мне не хочется разговаривать, когда вижу его.
Доктор внимательно посмотрел на тихого, вдумчивого юношу.
– Карабас сказал, ты поешь?
– Да. Я люблю петь. А еще шарманщик из города Ливорно научил меня играть на шарманке и обещал отдать мне свою старую. Мы с братом еще вернемся в Ливорно. Через шесть месяцев там будет большой праздник, и нам стоит на нем побывать. Когда люди радуются, они чаще дают нам деньги и еду. И там я смогу много петь. А если у меня будет шарманка – я буду абсолютно счастлив, синьор.
Юноша все больше нравился Эрнесто. Доброе сердце, лучистый взгляд. Карло напомнил доктору его самого лет сорок назад.
– Ты споешь мне? – спросил Эрнесто.
– Опять заведешь свои заунывные песни? От них тошнит! – Карабас, вальяжно устроившийся в большом кресле Эрнесто, доломал тем временем куклу, покрутил в руках и отбросил в сторону.
Карло подобрал ее и виновато посмотрел на доктора.
– Карабас! Зачем ты это сделал? Она была такой милой. Почему ты все ломаешь? – и уже обращаясь к Эрнесто: – Простите нас. Вы так добры, а мы оставляем после себя обломки. Нам пора уходить. Карабас, пойдем. Я не хочу, чтобы ты что-то еще испортил в этом замечательном доме.
Карабас не шевельнулся.
– Синьор! Ваш дом полон кукол. За сколько вы их продаете? Сколько стоит вот эта девчонка? – Карабас показал на Мальвину.
Реснички маленькой красавицы дрогнули под тяжелым взглядом Карабаса.
– Мои куклы не продаются. Они сделаны людям на счастье.
Карабас расхохотался:
– Что может приносить счастье, кроме монет, звенящих в кармане? Если бы я был богат, я бы купил всех кукол Италии и заставил их развлекать глупую публику. И деньги бы сыпались мне в карман, – тут Карабас подлетел к Карло и выдернул у него из рук сломанную куклу. – Ну что ты ноешь? Починю я ее.
И в миг его как подменили: из насмешливого разрушителя он превратился в созидателя. Руки его ловко постукивали молотком и крутили отверткой, возвращая кукле прежний вид.
– Где ты так хорошо научился мастерить? – спросил Эрнесто, залюбовавшись искусной работой Карабаса.
– Наш отец был сапожником. С детства мы играли и работали в его мастерской, – ответил за брата Карло. – У меня плохо получалось. А Карабас учился всему быстро. Как-то раз отец был болен и не мог к утру починить обувь проезжей синьоре. Так Карабас всю ночь трудился над ее каблуками. А утром отнес синьоре ее туфли и вернулся с деньгами. Но все забрал себе. Доктор, он будет отличным мастером, – Карло с восхищением посмотрел на брата.
Карабас закончил ремонт, и Карло потянул его за рукав.
– Пойдем же!
– Я еще не съел похлебку, – Карабас выдернул руку и направился к котелку.
– Оставайтесь жить у меня, – вдруг предложил доктор, – места всем хватит. Я лечу людей и делаю кукол. Вы будете мне помогать.
– Хорошая мысль! – сказал Карабас с набитым ртом. – Я остаюсь. Если хочешь – иди и пой дальше свои тоскливые песни.
Эрнесто подошел к Карло:
– Оставайся! Я подарю тебе краски и кисточки. Ты нарисуешь огонь! Верю – у тебя это замечательно получится.
