Беглые

Татьяна Калинина

Беглые

Глава Первая. Арест Картюхина

Ранним летним утром, когда зеленая листва растущих рядом кленов полностью скрывала вывеску овощной базы Картюхино, собственник Игорь Александрович Картюхин вошел в холл, расслабил жаркий галстук на воротничке и нажал на хромированную кнопку лифта. За спиной послышались шаги и шорох. Картюхин неловко развернулся и увидел двоих в штатском:

– Игорь Александрович? – спросил один и, получив подтверждение, продолжил: “Мы к вам. Подполковник Локотков, пройдемте с нами.”

– Куда?! – ошарашено поглядел на обоих Картюхин.

– В комитет. У нас есть постановление на ваше задержание. Мы все поясним. Проходите…

Пока шел допрос в комитете, дома у Картюхина творилось черти что. Сотрудники базы, видевшие арест директора и как его вели через двор в машину следственного комитета, быстро разнесли весть, и к десяти утра работа встала – все обсуждали только это.

Домой к Игорю Александровичу приехали восемь человек, которые выволакивали из шкафов одежду, разбирали рабочий стол и тумбочки, снимали с кондиционеров пластиковый короб. Искали золотые слитки, деньги и драгоценности. Не найдя почти ничего, они оставили обалдевших от неожиданности жену и дочь Картюхина в ужасном состоянии.

Лиза, подавшая матери корвалол, задумчиво стирала с паркета следы подсохшей грязи, которые неприятно хрустели под ногами.

– Говорила я ему, поехали жить в Латвию. Говорила! А он мне – я белорус, я холод не люблю, у меня люди тут… Подойди, Лиза, мне совсем плохо, я задыхаюсь!

Лиза подошла к матери и села рядом с ней. Та нервно вложила свою руку в ее:

– Неси тонометр, померь пульс.

Девушка встала, кинула взгляд на тумбочку, где обычно лежал прибор, и будто заново вспомнила, что теперь все кувырком. Под белой норковой шубой, оказавшейся в пыли сдвинутого на бок шкафа, она увидела изгиб серой трубки, и взяла тонометр.

– Да, подними ты ее, видишь же, что не могу, а топчешь! Сколько деньжищ стоила… Ох, что будет! Что теперь будет?! – Лизавета Андреевна закрыла глаза и жертвенно вытянула вперед безжизненную руку. Зашумела машинка.

– Мама, пульс семьдесят шесть, все хорошо, – сказала Лиза, пока мать шипела в ответ на дискомфорт сдавливания руки.

Елизавета Андреевна, мать Лизы, выбрала имя девочке не случайно, не по романтическому порыву и не в ответ на уговоры заботливого мужа назвать девочку именем любимой женщины. Она всерьез считала, что имя приносит удачу, а в случае с Лизой – удачу женскую, и потому настояла на том, чтобы в доме были две Лизы – она и дочь.

Когда – то давно, еще в студенческие времена их с Картюхиным юности, случилась у них история. На одной из веселых рождественских вечеринок в доме культуры играли в слова, где парню надо было вытянуть из шапки имя вслепую. К имени нужно было быстро подобрать за 10 секунд 5 созвучных слов, и после этого парень мог поцеловать девушку. Если отказывала – девушка вытягивала мужские имена, а если не успел – то имя девушки снова оказывалось в общей шапке, а парень выбывал из игры.

Игорь Картюхин, тогда красивый белокурый студент, приезжавший на лекции на белой отцовской волге с водителем, был самым заветным женихом университета. Пока играли другие, Лиза молилась, чтобы она не выпала какому – нибудь захудалому прыщавому сокурснику из общежития.

Как дошла очередь до Картюхина, он весело вскочил, откинул от розового лица вихреватые пряди и сунул руку в шапку чуть не по локоть. Радостно развернув бумажку, он гаркнул – “Лиза! – и сразу залпом: антреприза, киса, каприза, экспертиза, сизо…”

И хотя Лиз в комнате было две, но конкретно Васильева Лиза, которая потом и стала женой Картюхина, вскочила с места, подошла к оптимистичному студенту и жарко поцеловала его в раскрытые розовые губы с моложавым пушком над губой, не стесняясь никого и ничего.

Так, с шутки, началась история их отношений, а потом – свадьба, квартира в подарок, дочь, усыпляющее благополучие и вот теперь крах всего! Арест мужа.

Не проработав ни дня, Елизавета Андреевна, учебой дочь не гоняла. Главное – чтобы без троек, ну, а если случится, то и не страшно. На вопрос, может отдадим дочь куда – нибудь, да хоть на танцы, мать отвечала: "…природа и так позаботилась! Она вся в тебя, длиннопалая".

Важно было то, что Лиза (точнее, две Лизы) были частыми гостьями во всех хороших домах. Знакомства мужа позволяли дружить с очень правильными людьми, и из всех правильных Елизавета Андреевна сближалась с теми, у кого рождались мальчики. И хотя воспользоваться этими связями для собственной выгоды она не могла, Елизавета Андреевна успокаивала себя тем, что, имея такие связи и знакомства, Лиза уж точно найдет себе обеспеченного мужа из своего круга.

Однако арест мужа – не первое потрясение семьи Картузовых. Восемь лет назад, как только дочь перешла на пятый курс, она встретила худого, забитого и замкнутого Витю Чалова, который приехал в Минск учиться на диспетчера, вырвавшись из бедноты поселка городского типа под Раковым.

Мать при знакомстве окатила будущего зятя таким взглядом, от которого холодно стало бы даже мертвецу. А отец, хоть и желал бы для дочери лучшего, но преследовать не стал. Часто он по – доброму подшучивал над ней, когда она возвращалась домой со свидания:

– Ну, как там твой боинг – френд?, – говорил он, и Лиза, хоть и ворчала ему в ответ, но была рада его доброй и безобидной шутке.

К свадьбе Чалова Витю отмыли, как сказала Елизавета Андреевна, и взяли на работу на картузовскую овощебазу. Молодой человек, выучившийся на инженера, пригодился в отделе ремонта сорока пяти хозяйских фур. В реальной технике он соображал мало. Ушлые мастера – ремонтники без труда втюхивали директорскому зятю к закупке целый список деталей на полностью исправный автомобиль, коими потом успешно приторговывали на сторону.

Сам Витя, который с юности готовился пробиваться в жизни, вдруг обнаружил огромную удачу в том, что встретил такую жену, с которой он сразу нашел и место в жизни, и сильного покровителя. Напыщенное пренебрежение тёщи можно было списать на хоть и неприятные, но необходимые недостатки своего положения:

– «Не ўсім котку вяселле», – говорила ему мать, когда он жаловался на несговорчивую Елизавету Андреевну. – «Будзь ласкавей с Лизой – усё будзе добра».

Читайте книгу далее, чтобы узнать, как справятся герои с вызовами судьбы!

Глава 2. Второй брак

Тишину минского утра разрывает могучий металлический гул. Алина морщится во сне, рефлекторно зарывается в подушку, но через несколько секунд поднимает голову. Она тревожно оглядывает комнату и ждет, пока этот невыносимый гул исчезнет. После минуты оцепенения Алина подбежала к окну и взглянула наверх в поисках источника этого страшного звука.

В небе, сильно накренившись вправо, на посадку заходил грузный военный самолет. Он гудел и рычал, разрывая воздух носовой частью. Казалось, он не садится, а придавливает мирный город изогнутыми вниз крыльями. Вдруг от фюзеляжа отразился солнечный луч и яркая вспышка резанула по глазам Алису.

"Я так больше не могу!" – прошептала она и нервно задернула занавеску; одна из петель слетела., – “Неважно!», – решила она.

В дальнем углу квартиры была детская. Алина уже не боялась разбудить сына: гул груженого Ил – 56 заглушал звуки ее шагов. Она зашла в комнату, равномерно залитую лучами солнца. Брошенные со вчера мальчуковые штаны робко повисли на самом краю кровати, рискуя вот-вот упасть на пол.

На лице малыша пробегали быстрые и короткие улыбки, которые свойственны крепкому детскому сну со сновидениям…

– Они садятся каждые полчаса!, – раздалось сзади, – Раньше прилетали один – два раза в неделю, а сейчас летают постоянно. Только по ночам реже!

– Доброе утро, мам. Ты хоть поспала?

Женщина быстро кивнула в ответ и вышла:

– Извини, у меня сырники сгорят, – прокричала она уже из другой комнаты. Алина вернулась в кровать и взяла в руки мобильный телефон.

– Привет…, – нежно проговорила она, – знаешь… Я решилась. Возьму билет через Стамбул на следующий вторник. Ты будешь меня ждать?, – пока она говорила, ее руки легли на мягкое одеяло, угол которого загнулся внутрь. Алина все расправляла его, мечтательно смотря вдаль.

Мягкий мужской голос ответил: “… хочу съездить с тобой в Милан, показать тебе Италию. Нету ни одного места на земле красивее, чем Рим. Пока мы будем ехать в Польшу, всю Европу проедем”.

Она улыбнулась, мечтательно задумалась, потом резко переменилась в лице: “Только мне надо решить вопрос с Андреем… чтобы он написал разрешение на сына. Мы идем сегодня гулять в парк, расскажу ему”.

Несколько часов спустя Алина, ее сын и бывший муж гуляли в Лошицком парке. Ухоженные дорожки пролегали мимо вековых берез и дубов, надежно защищавших прогуливающихся от запоздалого августовского зноя.

Справа от тропинки, спускавшейся с пригорка в сторону старой заброшенной мельницы, открывался вид на камыш, бурно разросшегося по карману реки Свислыч. Течение было совсем спокойным и река создавала множество мелких протоков.

В том заросшем травой и камышом месте каждый год селились лебеди – шипуны. Вот и в этот год семья лебедей вывела потомство, а теперь, в конце лета, уже подросшие детеныши соревновались с родителями в размерах. Самец – шипун повернул к нежданным гостям голову и недоверчиво посмотрел на них одним только глазом. Остальная семья поспешила в воду – подальше от людей.