скачать книгу бесплатно
– Вот, уже и склероз начинается, – пеняет мне Эд. Кинула в него салфеткой, но этот поганец увернулся. – Про мужика ты пела.
– Какого мужика? – уставилась на Эдика, нахмурившись и пытаясь собрать мысли в кучку.
– Женатого.
Да ну, нет?! Я не могла! Чтобы брату сказать о своём самом любимом кошмаре?!
Ни-ког-да! В каком бы состоянии я не была.
– Изыди, мелочь.
Великая моралистка: «А я, между прочим, предупреждала, что ничем хорошим это не закончится».
Боже, только не сейчас. Да-да. Это мои женские капризы. Куда я без них. Как у всякой нормальной женщины (или ненормальной, в этом мире всё относительно) у меня есть свои, нет, не тараканы (фу, гадость!), а Музы. Только вот когда они, действительно нужны, эти су…дарыни никогда не подскажут ничего умного. А как на мозг или совесть надавить – это всегда, пожалуйста!
Шальная императрица: «Ой, вот только не надо про совесть, ладно? Я и так в последнее время, только песни и слышу, и на этом всё! Ни одного мужика. Ни женатого, ни холостого – никакого. Хоть бы один, а? Нет никого! Ау?! Так и зачахнуть можно».
Женская логика: «С точки зрения…»
Шальная императрица: «Кто-нибудь, налейте ей вина! Она такая смешная, когда пьяная. Хи-хи. Её в природе не существует, а она ещё и «точки зрения» двигает».
Так, всё. Достали! Не будет вам ни вина, ни мужика! А будете ныть – в монастырь уйду!
Шальная императрица: «А монастырь мужской?»
Великая моралистка: «Так там же монахи».
Шальная императрица: «И что?! Скоро с вами не только монашкой станешь!»
Вот реально достали! Всем спать!
Только вот сна у меня ни в одном глазу не было. И Эд не прав: вино не добавляет проблем, оно просто заставляет о них забыть, и завтра к этим же проблемам добавится ещё одна: головная боль. Видимо мой мозг где-то на уровне подсознания категорически отказывался принимать алкоголь, и каждый раз сурово наказывал за непослушание.
Но иногда я давала себе слабинку. Но ведь можно отдохнуть в компании? Можно. Только обычно после такого отдыха, я просыпалась неизвестно где, и к головной боли добавлялся вкус разочарования и в себе, и во всём, что тебя окружает. Не хочу.
Я не слабая и не падшая. Я сильная и независимая. Но невозможно быть сильной всегда, от этого чертовски устаёшь, и хочется… петь. Как сейчас. Ну, Эд. Ну, паршивец! Такое вино вылил! Я выпила всего бокал. Или два?
– Соня, я надеюсь, ты за руль сегодня не сядешь? – на кухне, как чёрт из табакерки, появляется Эдик.
– Уйди, мелочь.
– Соня, если ты не прекратишь пить, я тебя закодирую.
– Ты совсем берега попутал?! Где ты видишь, что я пью?! Я по-ю! Ты, между прочим, сам разрешил петь, так что терпи. И, вообще, женить тебя что ли? Чтобы мозг жене выносил, а не сестре.
– Ты бы лучше сама замуж вышла.
– Че-го?! Я? Замуж?! Ни за что.
– Не «ни за что», а «ни за кого», – поправил брат.
– Да ёкарный огурец! Какие мы грамотные! Прямо на фиг послать некого. Всё. Я спать! И не дай бог, ты меня разбудишь, у меня завтра важная встреча.
– И поэтому ты сегодня наклюкалась?
– Боже! За что мне такое наказание? Эдик, братик мой любимый, от-ва-ли!
– Даже не мечтай. Ты так совсем скатишься. Смотреть за тобой кроме меня некому, так что готовься, сестра: с утра тебя ждёт лекция о здоровом образе жизни.
– Эдик, клянусь: бросаю пить – встаю на лыжи! Только отстань, ладно?
– Это ничего, что на дворе лето?
– Блин, ну ты сам мне до зимы отсрочку даёшь, заметь.
– Иди уже спать, кому-то завтра на работу, – смягчился брат.
– Вот! – поднимаю указательный палец, отмечая важность его слов. – Мы, девушки, а особенно юристы – натуры с тонкой душевной организацией. Нас обижать нельзя.
– Ага. Иначе эта «тонкая душевная организация» найдёт подходящую статью.
– Господи, и почему за занудство не наказывают?
***
Я была права – голова болела. Как же противно, когда знаешь всё заранее. На прикроватной тумбочке стояли стакан, бутылка негазированной воды и упаковка растворимого аспирина. Попробовала улыбнуться, но скривилась от неприятного ощущения.
– Спасибо, Эдик. Ты самый лучший, – прошептала, открывая воду и наливая в стакан. Выпила. Спасительная прохлада вернула к жизни. Пока обойдусь без аспирина. Если само не пройдёт, тогда уже придётся идти на крайние меры.
Посмотрела на циферблат электронных часов. Пять утра. Ни раньше, ни позже. Во сколько бы я ни легла спать, организм подрывался всегда в одно и то же время. Привычка, выработанная за девять лет, когда пришлось из беззаботной юности окунуться с головой и почувствовать на собственной шкуре всю «соль» жизни.
Я училась на втором курсе юридического факультета, когда родители погибли в автомобильной катастрофе, и на мои плечи легла забота о младшем брате. Эду было десять. Совсем мальчишка, который уже всё понимал, но ничего сделать ещё не мог. Ни о каком детском доме речи быть просто не могло.
Хвататься приходилось за любую подработку, которая только подворачивалась, и моё утро начиналось в пять часов, чтобы я успела вымыть полы в ближайшем супермаркете, а в семь разбудить, собрать и отправить брата в школу, самой бежать на учёбу, а после занятий лететь ещё на две подработки.
И всё было ничего, пока, убирая последний зал поздно вечером, не почувствовала, как меня схватили за бёдра крепкие руки (я как раз наклонилась выжать тряпку).
– Какая аппетитная, – услышала.
Я узнала этот голос. Валентин, сын хозяйки магазина, замещал свою маменьку. Скользкий и противный. С ним я почти не пересекалась, а вот девчонки частенько на него жаловались. И какого лешего он торчит здесь так поздно?
– Руки убери!
– Сонечка, детка, ты почему такая грубая?
Выпрямилась и оказалась прижатой к крепкому мужскому телу.
– Я сказала, руки убери, – повторила.
– Не могу. Я ведь только из-за тебя приехал, крошка, – прошептал Валентин мне на ухо, разворачивая к себе.
– Правда?! – съехидничала. – На всех уже успел клеймо поставить?
– Ага, – Валентин плотоядно улыбнулся.
Меня чуть не вывернуло. Я прекрасно знала, что сопротивление его только больше заводит, но он всегда получает своё. Сколько девчонок уволилось из-за этого гада. А поскольку швабру я так и не отпустила, то и приложила тряпкой к наглой роже.
– Су… – выругался Валентин.
– Самая настоящая. Ещё раз меня заденешь, вылью всё ведро на твою голову. Понял?
Видимо, не понял, потому что я оказалась в следственном изоляторе, где мне предъявили ни больше, ни меньше, как кражу денег из кассы Появившийся маменькин сынок «пожалел», сообщив, что заберёт заявление, если я буду более сговорчивой. Указала направление, выражаясь совсем не по-женски.
Помощи ждать было неоткуда, а ещё я могла потерять опекунство над своим братом. Вот это напугало больше всего, и я позвонила Щегельскому, зная, что Мартин не откажет, а с деньгами его семьи можно многое. Как рассчитаться с самим Мартином, что-нибудь придумаю.
Мартин попросил помочь своего деда, Роберта Иосифовича.
Роберт стал моим кумиром. Вовсе не потому, что вытащил меня из изолятора, и снял ложное обвинение. В нём сочетались все качества, которые должны быть в настоящем мужчине: сила, воля, ум и красота, а ещё надёжность и чувство юмора. Единственный недостаток Роберта – ему было за шестьдесят, о чём я постоянно жалела, вызывая насмешки у Мартина.
Вакансию юриста я ещё могла попробовать найти, а вот с работой в правоохранительных органах пришлось распрощаться. Очень сложно понимать, что твоя мечта разбилась из-за каприза избалованного подонка. Но Роберт и тут помог, предложив мне работу: ему нужна была помощница. Согласилась, не раздумывая. Во-первых, у меня появилась возможность стать такой как Роберт: сильной и независимой, а во-вторых, это стабильность, и уже можно было не волноваться, что не хватит средств на обучение брата. Для меня это было главной целью.
Я перешла на заочное. Корочки можно получить и так, а практикой мне стал опыт Щегельского. Роберт работал много и по разным направлениям, и приходилось соответствовать, но и отдыхать он всегда давал, а ещё взял «шефство» над Эдиком. Я же говорю: мечта, а не мужчина! Искренне завидовала его жене, хотя о ней не слышала ни одного слова, но должна же она быть, если у него есть сын? Хотя Артур Робертович, отец Мартина, до уровня Роберта не дотягивал. Вот совсем. Видимо, природа «старается» через раз.
– Роберт Иосифович, мне сегодня нужно к семи часам быть в школе, – вздохнула.
– Эдик что-то натворил? – поинтересовался мой шеф.
– Нет. Плановое родительское собрание, – ответила. Пропускать их я не могла, потому что классная Эдика могла спокойно накатать жалобу в комитет опеки, что я не исполняю свои обязанности.
– Конечно, конечно. Тогда на сегодня всё. Остальное я посмотрю сам, – ответил Роберт.
– Я могу завтра прийти раньше, – предложила. Подводить Роберта не хотелось, так как прекрасно знала, что пока он не решит все вопросы, запланированные на сегодня, отдыхать не пойдёт.
– В этом нет необходимости. Я сам справлюсь, а тебе стоит немного уделить внимания личной жизни. Организм молодой, ему в желаниях отказывать нельзя, ты и так всё время проводишь только со мной.
Шальная императрица: «Боже, я обожаю этого мужчину! Святые слова!»
Великая моралистка: «Он имеет в виду серьёзные отношения, а не случайные связи».
Шальная императрица: «Да какая разница, что он имеет?! Организм требует – надо дать».
Женская логика: «А почему серьёзные отношения не могут быть случайными связями? Или случайные связи стать серьёзными отношениями?»
Шальная императрица: «Тебе однозначно нужно на фронт».
Женская логика: «Почему?»
Шальная императрица: «Ты убиваешь».
Пока классный руководитель распиналась о том, что можно, а чего нельзя, я боролась со своими Музами. Уж лучше их трёп, чем ерунда, повторяющаяся каждое родительское собрание.
Серьёзные отношения заводить я не планировала. Во-первых, все потенциальные кандидаты резко упали в рейтинге – ни один не дотягивал даже до мизинчика Роберта. Во-вторых, какие могут быть отношения, когда у тебя на руках домашнее задание по математике, невыученный стих и неготовая поделка по технологии? А в-третьих, я и сама не готова, чтобы спотыкаться об кого-нибудь в нашей с Эдом двухкомнатной квартирке.
Поэтому никаких серьёзных отношений.
Глава 2
Как же давно это было. Или нет? Сложно сказать. Каждый день, как близнец, похож на предыдущий, и мало чем отличается даже спустя столько лет. Единственное, что изменилось – это мой брат. Точнее его рост. Из милого пухляша он превратился в симпатичного юношу, а ещё пара – тройка лет и будет чертовски притягательным мужчиной. Только вот сталкиваться в одной квартире с братом-переростком стало как-то неловко. И если Эд мог спокойно дефилировать в одних боксерах, то мне приходилось отводить взгляд.
– Эд, да чтоб тебя за ногу! А штаны надеть нельзя?!
– Соня, я же дома.
– И что?! Это ничего, что я тоже дома?
– Ты мне не мешаешь нисколечко.
– Да, ладно. Спасибо и на этом. Живо штаны надень, я сказала! Иначе я тоже буду рассекать по квартире в одних стрингах!
Эд нахмурился.
– Что? Не нравится? – поинтересовалась у замолчавшего брата.
– Ну, как бы даже и не знаю, что сказать….
– Ты мне поговори ещё!
– Ладно, понял я.
– Это хорошо, что понял, – вздохнула. Не скажу, чтобы меня это напрягало, но ведь должны же быть хоть какие-то приличия!
Великая моралистка: «Я бы напомнила, кто занимался воспитанием сего объекта. Точнее – не занимался! Откуда там приличия?»
Это я и сама знаю, без напоминания. Когда мне было его воспитывать, если я всё время работала и, вдобавок, училась? Главное было одеть, обуть, накормить и вывести в люди, а не гулять, как поётся в детской песенке. Вот и получилось то, что получилось.
Посмотрела придирчиво на Эдика. Штаны он напялил, а вот про футболку братику не сказали. Покачала головой: девятнадцать лет, а хуже десятилетнего, честное слово! Тот хотя бы сразу одевался, и не нужно было тыкать носом.
– Кофе будешь? – спрашивает Эд, бросая взгляд через плечо.
– Буду, – соглашаюсь. А почему бы и нет, когда тебе его приготовят и подадут?
Это ещё один булыжник в мою сторону: готовить я не умела. Совсем. Во-первых, времени на это катастрофически не хватало, так как предпочитала проштудировать кодекс или улучшить знания иностранных языков, а во-вторых, вот не тянуло меня к кухне, вообще, никак. Поэтому я прекрасно обходилась теми полуфабрикатами, которые предлагали современные технологии.
А вот вкусно поесть я любила. Поэтому, когда вопрос с деньгами был более или менее решён, просто заказывала еду из ресторанов, или кафе, в которых была доставка, если сама не успевала заехать. А я не успевала. Опять же зачем тратить время, если можно получить уже дома? Только вот Эдик почему-то об этом не догадывался, считая меня творцом тех шедевров, которые ел. К слову сказать, брат был неприхотлив, и особым гурманским вкусом не обладал, поэтому сметал всё, что было предложено. Главное – было бы предложено, а что – особой роли не играло.
– Ваш кофе, мадам, – Эд поставил передо мной чашечку ароматного напитка.
– Между прочим, мадемуазель!
