Искупление

скачать книгу бесплатно

Искупление
Татьяна Дмитриева

Мина пробуждается после смерти на мусорной свалке, ничего не помня о своем прошлом. Её исцеляет ангел, наделяя безграничной силой, взамен она должна выполнить его просьбу. Сможет ли она пройти испытание, отказаться от любви и пройти путь к самопожертвованию, чтобы вернуть память и вновь обрести себя.

Татьяна Дмитриева

Искупление

Из Библии. Бытие. Глава 1

В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.

26. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, ( и над зверями, ) и над скотом, над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими ( и над зверями, ) и над птицами небесными, ( и над всяким скотом, и над всею землею, ) и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.

И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому ( гаду, ) пресмыкающемуся на земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так.

И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.

Пролог

Земля была истощена, словно обескровлена, её некогда богатое жирное тело, было иссушено и покрыто множеством гноящихся ран, свалок мусора и отходов.

Зеленеющие лесные просторы превратились в непроходимые чащи. От загубленных человеком деревьев оставались гниющие пни и бурелом. А молодняк врастал своими корнями в мусор. Появились доселе не известные твари, скрывающиеся в лесах.

Брошенные селенья, разрушенные города громоздились безжизненными грудами камня и металла. Люди отступили от Бога, они уничтожали друг друга и поклонялись иным Богам Валакам и Молоху.

И разгневался Бог на человека, за то, что тот не соблюдал заповеди его.

Воскрешение

Вдох. Боль пронзила все тело. Грудная клетка словно окаменела и не хотела принимать в себя воздух. Он оказался холодным и колючим и причинял боль затекшему горлу и легким.

Она открыла глаза. Глаза видели. Она видела темные очертания деревьев, скрюченные каркасы металла, камни и груды какого-то хлама. Запах стоял едкий, он разил стухшей кровью и гнилью. Она не сразу поняла, что запах исходит от нее. Первое, что пришло в ее сознание, что она на свалке.

Темно. Холодно. Что она делала среди гниющего мусора? Она не могла вспомнить абсолютно ничего из своей жизни. Даже ее собственное имя было стерто из ее памяти. Сейчас, в данном положении это было не так уж важно. Кому было дел, до того, как зовут ее, брошенную разлагаться, как и весь этот мусор, что ее окружал.

Где-то неподалеку, в темноте, слышался шорох и жалобное ворчание. По-видимому, обитавшие на свалке падальщики учуяв ее, подбирались ближе в предвкушении ужина. Запах исходящий от ее окровавленного тела дразнил их звериный инстинкт. Они наступали решительнее, подбираясь к ней все ближе.

Она закрыла глаза в ожидании, что на нее набросятся разъяренные голодные звери. Но они почему-то кружили вокруг, не решаясь атаковать.

Чего же они ждут? У нее не было сил, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. К тому же они покончили бы с ее страданиями. Она вновь открыла глаза, но вместо голодных хищников увидела перед собой юношу. Он возник словно неоткуда. Как видение, рожденное не здоровым разумом. Его белое лицо, как лик луны светилось в сумраке. Он был не высок и худощав, но именно его присутствие отпугивало падальщиков, не давая им растерзать желанную жертву.

Юноша склонился над ней, протянув бледную светящуюся, странным светом ладонь. Ее лица коснулись, холодные пальцы. Она почувствовала, как холод проникает в ее тело, проходя сквозь него словно струящийся поток.

– Я уберу твою боль и исцелю твою плоть – голос звучал прямо в ее голове, словно это были ее собственные мысли.

– И даже больше. Я дам тебе невероятную силу, но ты должна пройти испытание. Вот, – он опустил подле нее не большой сверток из шерстяной ткани. – Ты должна отнести его в старую церковь у озера. Доберись до города. Там ты найдешь проводника. Он поможет тебе найти дорогу. Больше я ничего не могу тебе сказать.

Едва он закончил, за его спиной появились огромные светящиеся крылья, заслоняющие всю видимую часть неба. Они сияли таким ослепительным светом, что ей пришлось зарыть глаза. Когда она вновь их открыла, рядом никого не было. Юноша, а он был ангелом, посланным воскресить ее умирающее тело, исчез, так же внезапно, как и появился.

После его исчезновения, она почувствовала, что боль ушла. Огромный прилив силы наполнил ее исцеленное тело. Она по-прежнему была облачена в изодранный балахон, некогда бывший платьем, перепачканный кровью и грязью, который источал отвратительный запах гнилой плоти. Но никогда прежде она не чувствовала себя такой живой, такой сильной и полной необычайной энергией.

Она поднялась на ноги и осмотрела свое крепкое, хорошо сложенное тело: плотная, упругая грудь, выглядывающая сквозь глубокий вырез платья, плоский живот, крепкие бедра. Увиденное, ей очень понравилось. Должно быть, она была привлекательной женщиной.

Длинные волосы были перепачканы в грязи. В темноте их цвет нельзя было разобрать. Они словно тонкие, безжизненные змеи свисали, обвивая ее округлые плечи.

Закончив осматривать себя, она присела возле свертка, что оставил ей ангел. Но едва она развернула прикрывающий его слой ткани, как отпрянула от него, словно ее руки, что-то обожгло. В свернутой ткани был младенец. Спящий, теплый, живой младенец.

Она оставила ребенка на том же месте и решительно зашагала прочь. Выжить на заброшенных землях, посреди леса, который населяли дикие звери и падальщики, было сложно, а с ребенком на руках ее шансы избежать нападения хищников значительно уменьшались. Ребенок стал бы для нее обузой. Вдвоем им точно не выжить в этих местах. Да и кто знает, могла ли она иметь к кому-то сострадание, если она не помнила о себе совершенно ничего. Она решила оставить его, вместе со всеми воспоминаниями, которые возможно были не столь приятными, раз уж она оказалась умирающей на мусорной свалке.

Подол платья мешался. Она с силой дернула его за край, оборвав его одним уверенным движением. К ее удивлению это у нее получилось очень ловко. Туфель на ней не оказалось, но здесь среди груды не нужных вещей, она вполне могла найти себе что-нибудь подходящее, чтобы не изранить босые ноги. В темноте это было довольно сложно, но ей словно повезло. Едва она подумала о паре удобных туфель, как увидела подле себя смятую коробку для обуви. Это было практически невероятно, в ней лежали новые ботинки на небольшом каблуке. Она быстро надела их на босые ноги и те оказались ей в пору. Теперь нужно было быстрее убраться с этого жуткого места.

Едва она покинула подножье холма, где еще недавно лежало ее умирающее тело, как услышала пронизывающий вой падальщиков. Он доносился позади нее, но не приближался, становясь все дальше. Звери не преследовали ее.

У них была более беззащитная цель.

Она вспомнила о свертке с младенцем, что оставила на том самом месте, где вот так же бросили ее. Умирать. Стать частью вросшего в землю мусора. Быть съеденной голодным зверьем. Она остановилась, прислушиваясь, не слышно ли плача младенца. Но до ее слуха по-прежнему доносился только вой падальщиков.

Выругавшись, в злости на саму себя, она побежала назад. Туда где вой становился отчетливее. Лишь бы успеть. Но она прошла не так много, как думала и вскоре оказалась на том же месте где оставила ребенка. Стая диких волков уже окружала сверток с ребенком. Высокие длинноногие особи были размером с взрослого быка, имели вытянутую волчью морду и длинную жесткую шерсть, торчавшую на холке, как костяной хребет.

Не раздумывая, она бросилась к ребенку. В этот момент ее оглушил звук выстрела. Он был таким громким, словно ударил ее по ушам. Один из падальщиков заскулил, и похромал в сторону леса. Остальные в смятенье разбежались по сторонам. Но захватившее их чувство голода и близость желанной добычи, толкали их к отчаянным попыткам напасть, не смотря на возникшую угрозу. Звери не видели источника выстрела, между ними и добычей по-прежнему оставалась лишь одна женщина.

Она подскочила к ребенку, как раз в тот момент, когда волк сделал решительный бросок. Страх и гнев захватили ее с такой силой, что она не сразу поняла, что держит огромного хищника за горло одной лишь вытянутой рукой. Она сжала кисть так сильно, что почувствовала, как лохматое горло захрипело под ее пальцами. Раздался хруст. Зверь словно тяжелая груда грязной шерсти рухнул подле ног женщины. Его шея была сломана.

В этот момент последовал очередной выстрел и где-то позади еще один зверь упал на землю. Остальные в страхе скрылись в гуще деревьев. Они мешкались, прячась за высокими стволами елей, но не решались покинуть свое укрытие.

Женщина подняла сверток с ребенком, крепко прижав к своей груди. Адреналин еще бурлил в ее крови, и она не отдавала себе отчета в том, что только что одним движением убила взрослого волка.

Она обернулась в сторону леса, откуда раздавались выстрелы. Из темноты показался высокий, мужчина с ружьем, которое он продолжал крепко сжимать в руках.

– Кто вы? И что вы здесь делаете? – произнес он довольно резким тоном.

– Я… – начала она, но растерялась, не зная, что ответить. Что она делала на мусорной свалке с чужим ребенком на руках? И как вообще здесь оказалась? Пожалуй, ей и самой хотелось узнать ответы на эти вопросы.

– Я ищу город – наконец произнесла она. Словно это было самым разумным ответом.

– Город далеко отсюда – ответил незнакомец, подойдя ближе. – Вам с ребенком не безопасно бродить по заброшенным землям. Идите со мной, здесь не далеко мой охотничий домик. Переждете ночь, а на утро я провожу вас к дороге в город. Поверьте, вы не самое странное, что мне доводилось увидеть.

Она замешкалась. Но у нее не было варианта лучше. Оставаться здесь одной в окружении падальщиков было не безопасно.

– Ну же – его голос стал намного мягче, – Со мной вам гораздо безопасней.

Он слегка подтолкнул ее за локоть, и она последовала за ним.

Ребенок продолжал спать, словно бы ничего не могло нарушить его сон, ни звуки выстрелов, ни вой падальщиков. Конечно так оно и лучше, подумала она. Успокаивать его, не было времени. Нужно было поскорее убраться с этих мест.

– Меня зовут Кайл – продолжил охотник, не оглядываясь на своих случайных спутников.

Она подумала, что следовало бы представиться, но она не помнила своего имени. Оно наверника у нее было, но вспомнить его ни как не удавалось. И тогда она просто произнесла первое, что пришло в ее голову.

– Мина. Меня зовут Мина. И я иду в город. Да… – выдохнула она в конце, словно была довольна тем, что имеет про себя какую-то информацию. Пусть даже вымышленную. Да и разве это было важно сейчас, когда она оказалась в лесной глуши, в компании вооруженного незнакомца и младенца. Сейчас она была Миной.

– Не стану загружать тебя лишними вопросами Мина. – с пониманием произнес Кайл. – Если захочешь рассказать, что с вами произошло, расскажешь сама. Возможно, я, чем и помогу. В моем доме вы сможете отдохнуть, переждать ночь и помыться. От вас просто нестерпимо воняет – добавил он.

Дом охотника находился на крохотной полянке у небольшого озера. За озером тянулась черная полоса леса, сливающаяся в одно растянутое пятно.

На удивление Мины он оказался довольно комфортным, и что самое главное, в нем была ванная комната, с душем. Правда вода была прохладной. Но сейчас Мина была рада ей и долго стояла, ощущая, как холодные капли, словно дождь омывают ее тело. Грязная вода с примесью крови стекала в слив, унося с собой зловонный запах свалки и воспоминания о ней. Это было единственным воспоминанием, что было в ее голове, и оно ушло, оставив лишь прикосновение воды и пустоту, чистую, словно лист. И на нем можно было написать все что угодно.

Мина обернулась в полотенце, которое оставил для нее Кайл, и прошла в гостиную.

Кайл сидел в стареньком кресле, укачивая младенца, с такой заботой, словно это был его ребенок. Сейчас при свете она могла разглядеть его. У него было красивое лицо с чувственными губами и светлыми, скорее серыми глазами, взгляд которых был очень выразительным, но немного грустным. Светло-русые волосы, четко выраженные скулы, прямой нос, его черты показались ей очень мужественными, и одновременно в них было что-то нежное, доброе, располагающее к себе. С младенцем на руках, он излучал такую нежность, что Мина невольно захотела прикоснуться к нему. Она словно чувствовала тепло исходящее от его тела, и это ощущение приятно заполняло пустоту внутри.

Он поднял на нее свой взгляд, спокойный и уверенный. Кайл смотрел ей прямо в лицо, словно она не стояла перед ним обернутая в полотенце, едва прикрывавшее ее округлые бедра и упругую грудь.

Ей захотелось почувствовать, как его взгляд будет скользить по ее влажному телу, но он равнодушно смотрел ей в глаза, а потом произнес, так же спокойно.

– Слева от ванны спальня. В шкафу ты сможешь выбрать себе что-нибудь из одежды. Думаю, размер тебе подойдет.

Он опустил взгляд на ребенка, и Мине ничего не оставалось, кроме того, как удалиться, чувствуя легкую обиду, за то, что она не смогла вызвать в нем, ни малейшего интереса. Мина почувствовала, как холод пробежал по ее спине, и поспешила в комнату, что находилась сразу за ванной комнатой.

Она остановилась в проходе, не решаясь сразу переступить порог. Комната была женской, в уютных лиловых тонах, с голубыми занавесками на окнах. Постель, стоящая у окна была аккуратно заправленной, а на столике подле нее лежали женские заколки, расчески, зеркальце и фотография в рамке, на которой он все такой же мужественный, высокий, обнимал хрупкую темноволосую женщину. Ее взгляд искрился счастьем. Мине вдруг захотелось оказаться на месте той женщины. Хотя бы на миг. Чтоб почувствовать, как могут обнимать любящие руки, с какой нежностью, с каким трепетом. На фотографии его глаза, как и у женщины, светились счастьем. Почему-то пустота внутри Мины больно сдавила грудь. Она не могла вспомнить, любил ли кто-нибудь ее так же. Вряд ли, иначе она не оказалась бы брошенной на мусорной свалке, как ненужная вещь, как мусор. Если бы у нее был такой мужчина, он не допустил бы этого, он не отдал бы ее никому и нашел бы даже в самых темных уголках земли.

Мина все-таки решилась и вошла в спальню. Старенький шкаф стоял прямо напротив кровати. В зеркале встроенном в дверце шкафа, она увидела красивую темноволосую женщину, достаточно молодую, с большими карими глазами и красивым ртом, родинкой над верхней губой и еще парой маленьких на шее и груди. Она сбросила полотенце на пол, и упругое тело отразилось, в стоящей пред ней незнакомке. Она была красива и женственна. Наверное, ее тоже можно было полюбить. Мина провела рукой по груди, и твердый сосок уткнулся ей в ладонь. Вторая ладонь коснулась упругого живота, еще влажного после душа. Она узнавала свое тело заново, и оно было приятным.

Ей захотелось, чтоб его ладони коснулись ее, чтоб его руки обняли ее, как женщину на снимке.

Плач ребенка отвлек ее. Она поспешно открыла шкаф и стала глазами перебирать вещи, аккуратно развешанные по вешалкам. Ей захотелось одеть платье. И она нашла легкое, трикотажное, изумрудного цвета, с глубоким вырезом, открывающим плечи. Надев его на голое тело, она снова взглянула в зеркало. Ее грудь аккуратно выпирала сквозь тонкую ткань, а очертания бедер гладким и красивым изгибом выделяло тонкую талию. Ей захотелось, чтоб Кайл заметил это. Она аккуратно поправила вырез на обнаженных плечах и мокрые волнистые волосы и еще раз взглянула на отражение в зеркале. Затем подняла с пола мокрое полотенце и отправилась в гостиную.

Кайл стоял подле окна. Ребенок был по-прежнему у него на руках и продолжал плакать. Заметив появление Мины, он подошел к ней так близко, что она почувствовала, как его тепло обжигает ей грудь.

– Она голодна – произнес он. – Ее нужно покормить.

Девочка. До этой минуты, для Мины это был просто ребенок. Она даже задуматься не успела, над тем, кем он был, мальчиком или девочкой. В ее затуманенном сознании это был ребенок, которого ей отдали против ее воли. И ей хотелось поскорее освободиться от возложенного на нее поручения.

– Покормить? – она растерянно посмотрела в его светлые глаза, потом на ребенка, который плакал, вытягивая свои ручки из теплой, байковой пеленки. Ее растерянный взгляд вызвал недоумение Кайла.

– Она голодна – повторил он. – Покорми её. Это ведь твой ребенок?

Мина не успела ничего ответить. Кайл протянул ей ребенка, и она неловко прижала его к себе. Плач ребенка пугал ее больше чем дикие звери, обитавшие в темных лесах. Но под суровым взглядом Кайла она не решилась возражать и лишь сильнее прижала ребенка к своей груди. Девочка затихла и стала неуклюже тереться лицом о ее грудь, недовольно всхлипывая и хватаясь за нее тонкими пальчиками.

Кайл опустил вырез ее платья ниже, освобождая ее грудь. Взяв ее, словно бы она не была частью женского тела, он сунул упругий сосок в открытый рот младенца. Тот ухватился за него, зажав деснами, и Мина почувствовала боль, а затем приятное ощущение разлилось в ней, до самого низа живота. Она смотрела на ребенка, как он жадно сосал ее грудь, и капли молока выступали в уголках его рта. Откуда у нее могло быть молоко? В недоумении она смотрела на младенца, на свою грудь и на Кайла, который по-прежнему оставался спокойным, словно это не он только что бесцеремонно взял ее за грудь.

Ребенок затих, но по-прежнему держался за грудь Мины, словно боясь, что ее отберут.

– Присядь в кресло. Тебе будет удобней – произнес Кайл, касаясь ее плеча. Его ладони были теплые и приятные. А прикосновение было нежным. Мина послушно последовала за ним к креслу и Кайл осторожно, поддерживая младенца, помог ей устроиться удобней.

– Спасибо. – Произнесла она. Она чувствовала благодарность к Кайлу, проявившему к ней доброту и заботу. Хотя он не знал о ней совершенно ничего. Да она и сама о себе ничего не знала. Мир странный и чужой ограничивался в ней чужим ребенком и не знакомым мужчиной, вызвавшим в ней не объяснимое тепло, согревающее все ее воскресшее нутро.

Когда ребенок уснул, Кайл уложил его в той же спальной комнате, в которой переодевалась Мина. Он положил его на большую мягкую постель, прикрыв тонким пледом.

– Ты можешь расположиться здесь. – Обратился он к Мине, стоявшей в дверном проеме. – Я лягу в гостиной, на диване. Вам нечего бояться в моем доме. Так что отдыхайте.

– Я не хочу спать – ответила Мина.

Кайл подошел к ней совсем близко. Так что она снова почувствовала волнительное ощущение в низу живота.

– Может, ты голодна? – Спросил он.

Его вопрос пробудил в ней чувство голода.

– Пожалуй, я съела бы что-нибудь. – Ответила она, глядя в его серые глаза. Нет, все же серо-зеленые, теперь она была точно уверенна, что серый цвет оттеняла легкая зелень. Она, не стесняясь, рассматривала его лицо, словно вместе с ним заново узнавала этот мир.

– Я сейчас посмотрю, что у меня есть. – Произнес он, отведя взгляд.

Должно быть, он был предан, той женщине со снимка. Мина с досадой чувствовала, что его образ становится все идеальнее в ее голове.