скачать книгу бесплатно
– Налюбовалась? А теперь пошли, – скомандовала Фрекен Бок, когда я закончила свои дела.
Я медленно брела вдоль стены по узкому коридору, чуть впереди шла, словно конвоир, Фрекен Бок и с явным удовольствием рассказывала сплетни про пациентов и медсестёр. В коридоре никого не было, стояла тишина, но изредка её прерывали крики и стоны.
Увидев мой испуганный взгляд, медсестра засмеялась:
– Ты тоже вчера орала. Привыкай, чай не барышня, – и, отсмеявшись над собственной шуткой, продолжила. – В другие палаты переводят пациентов, которым стало лучше. Думаю, завтра тебя осмотрит врач и положит на свободное местечко. Ты ж не совсем ку-ку. Вроде оклемалась уже немного.
– А здесь у нас столовка. Завтрак в девять, обед в два, ужин в восемнадцать ноль-ноль, и не опаздывать. Лежачим еду подаём в палаты. Жрачка так себе, но со временем привыкнешь.
Возле столовой пахло борщом.
– Как «со временем»?! Скажите, меня надолго сюда положат? Я же не сумасшедшая! – разволновалась я.
– Деточка, у тебя попытка суицида! Ты здесь будешь как минимум пару недель.
Фрекен Бок смотрела на меня с брезгливым недоумением, от которого я почувствовала себя редкостной идиоткой. Внутри начало закипать раздражение. Я, запинаясь, зачастила:
– Но я никогда не думала о таком… И наркотики не принимала, я не знаю, что со мной случилось и почему я решилась на такой поступок. Я… я ничего не помню…
– Дорогуша! Как бы там ни было, мое дело маленькое, а врачи уже решат, сумасшедшая ты или нет. Просто так сюда не попадают!
Я пожала плечами. Пролежать здесь длительное время – перспектива так себе. И что же подумают коллеги и подчиненные? Вдруг узнают, в какое место я угодила?!
Я остановилась у двери своей палаты. Перед входом на табуретке, как цербер, восседала Шапокляк.
– Давай, заходи быстрей! – рявкнула она так, что я вздрогнула.
– Слушай, не пугай её так. Она такая худая и длинная, ещё сломается! – рассмеялась толстуха, ничуть не стесняясь моего присутствия, и снова мою голову словно разорвало на части от слишком громкого хохота.
Я моргнула, пытаясь прийти в себя от накатившей головной боли, пославшей противную липкую волну по всему телу.
«Что ж, придется вести себя хорошо, не стоит их провоцировать».
Я решила не нарываться, не хотелось снова оказаться привязанной к кровати. Поэтому смиренно легла на своё место, натянув тонкое одеяло до самого подбородка.
Сумасшедшим из этой палаты не было до меня никакого дела. Они витали в своих мирах.
Глава 2
Отделение «пограничных» и знакомство с пациенткой Машей
Сегодня я поняла, как мало нужно для счастья человеку! Меня перевели в отделение пограничных состояний. Как выяснилось, я забыла не только последние события. Я не помнила, кто мои родители, где я училась и росла и кто мои друзья.
Ранним утром меня пригласили к врачу, и вот уже час мы сидели напротив друг друга в тесном кабинете, доверху заваленном папками с документами.
Моложавая психиатр, поправляя очки, съезжающие на переносицу, спросила:
– Милая, почему Вы довели себя до такого состояния? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Полежите немного под нашим наблюдением, поправьте здоровье. Побудете без телефона пока. Если нужно сообщить на работу, пожалуйста, придумайте легенду. Работодателю совсем не обязательно знать, в какой вы больнице. Вы должны чётко осознавать: мы не враги. Вам нужна помощь. А теперь ответьте мне на пару вопросов. Сколько вам лет? У вас есть родственники? Дети? Муж? В последнее время замечали что-нибудь необычное? Может, слышали какие-то голоса?
Я вздохнула:
– Ионова Алёна. Тридцать лет. Детей точно нет, не замужем… наверное. Родственники… я… я… не помню. Никаких голосов я никогда не слышала.
– Теперь давайте проведем несколько тестов, – мягко предложила она. – Посчитайте от одного до десяти в обратном порядке.
Потом я раскладывала какие-то карточки. Все задания были элементарны и даже насмешили меня. Удовлетворенно кивнув, психиатр продолжила:
– Ну что ж, в целом всё не так уж и плохо. Но меня беспокоят ваши провалы в памяти. Возможно, лекарства и покой помогут. Хотя я иногда говорю: не стоит вспоминать то, что организм пытается от нас скрыть. Может быть, ваш мозг пытается вытеснить негативные воспоминания. Но всё же в этом отделении вам не место, полежите в другом, двумя этажами ниже. Там вам должно понравиться. Алёна, вы очень красивая девушка, вероятно, вы попали в нехорошую компанию. Поймите, наркотики – это очень плохо.
– Я не наркоманка! Отпустите меня, пожалуйста. Я не хочу здесь находиться, здесь ужасно, кругом одни сумасшедшие. И этот запах, он не даёт мне дышать… – меня снова начало знобить.
– Милая, успокойтесь, а как же наркотики? И попытка суицида. Что вы об этом скажете?
Мой взгляд заметался по кабинету, перескакивая со старой мебели на большой горшок с каким-то фикусом, а с него на неуместно новое здесь пластиковое окно. Здесь было тепло.
– Я не знаю… Может, мне их подсыпали?
– Вот именно, «не знаю», «может». Слишком много вопросов. Вот и разберитесь пока. Две недели – не так уж много. Отдохните, – всем своим видом она дала понять, что уговоры бесполезны.
Я кивнула, решив последовать её совету. Ведь истерики в этом месте не имеют смысла и даже опасны.
– Сегодня я передам ваши документы заведующему отделением пограничных состояний. Его зовут Рустам Равильевич Кольцов. К слову, он большой молодец и профессионал. А теперь можете вернуться к себе.
Мне снова пришлось вернуться в свою палату и до утра слушать стоны больных и громкую ругань медсестер.
Всю ночь я не могла уснуть, вертелась с боку на бок. Зловоние, исходившее от всех этих женщин, убивало меня.
К счастью, утром мои мучения и страхи закончились: меня перевели с третьего этажа на первый.
Если отделения психиатрической больницы можно оценивать по уровню комфорта, то это был стопроцентный вип. В коридоре, переливаясь на все лады, сверкала глянцевая плитка. Приятная персиковая краска на стенах радовала глаз, особенно после кошмара на этажах выше. Большие напольные цветы в огромных плетёных горшках смягчали и украшали больничный вид. Но самым приятным оказалось то, что в этом отделении было что-то типа развлекательного уголка: несколько новеньких столов для игры в пинг-понг, большой кожаный диван и огромная плазма. Вдоль стен стояли стулья и пара столов, на которых лежали шашки и другие игры.
Палаты, рассчитанные на двоих пациентов, тоже приятно удивили: кровати с чистым бельем и вполне комфортабельная мебель, два небольших шкафа, тумбочки и письменный стол возле подоконника. Занавески в клеточку и теплые пледы создавали уют. Отдельный санузел – душевая кабинка и унитаз были совсем новыми. Если бы не все те же решетки, можно было подумать, что я нахожусь в санатории.
Юная медсестра, провожая меня в палату, объяснила:
– Здесь совсем недавно прошел капитальный ремонт. Пациентов пока мало, полежите одна, но, возможно, к вам кого-нибудь подселят. Если будет скучно, приходите в игровую зону. Познакомитесь со всеми.
– Да-да… – кивнула я машинально, мечтая сходить в душ и лечь.
После той палаты и запахов, что там витали, хотелось помыться и прийти в себя. Как мало надо для счастья…
Но, отдохнув, я всё же решилась и вышла посмотреть телевизор. Так странно быть не на связи с окружающим миром. Здесь не нужно никуда спешить, бежать и вертеться, словно юла. После тысяч сообщений в рабочих чатах, способных, кажется, достать даже из-под земли, местная тишина даже немного пугала.
В «живом уголке», как я окрестила это место, было почти безлюдно: высокий и худощавый старик сражался в настольный теннис с симпатичным, крепкого телосложения мужчиной лет сорока. На диване со скучающим видом сидела миловидная брюнетка из разряда вечных подростков. Её короткие темные волосы торчали в разные стороны. Присмотревшись, я поняла, что ей уже явно за тридцать.
– Здравствуйте! – я решила быть предельно вежливой, ведь неизвестно, что у них на уме.
Мужчина едва кивнул, чего не скажешь о старике. Он широко и добродушно улыбнулся и громко поздоровался. А девушка, погруженная в свои мысли, промолчала, словно не заметив меня.
Я скромно присела на край дивана и вместе с ней начала смотреть мультфильм про незадачливую маму-обезьяну.
С улыбкой я отметила, что эта девушка чем-то похожа на ту самую обезьянку из мультфильма. За пять минут моя соседка несколько раз меняла позу: то закидывала ногу на ногу, то садилась по-турецки, а потом и вовсе прилегла.
Во время рекламы девушка, наконец, меня заметила:
– Привет, я Маша. Ты давно здесь?
– Минут пять.
– Да я не об этом! – рассмеялась она. – В этой больнице ты давно?
– Сегодня второй день. Меня перевели с третьего этажа.
– Понятно. Это хорошо. Плохо, когда наоборот – из этого отделения туда наверх.
– И такое бывает? – удивилась я.
– Конечно! Нашу Киру вчера забрали. Она устроила скандал у главного. Требовала, чтобы её выписали. Но здесь это не работает. Попадая сюда, мы становимся безвольными рабами. Любой врач может затянуть лечение на долгие месяцы и даже годы. И никакой судья не поможет.
– Но зачем кому-то держать пациентов против воли? – я растерялась.
– Не знаю, может, у них свои планы, – вздохнула Маша. – Ну, а ты почему здесь? И, кстати, как тебя зовут?
– Алёна. Честно говоря, я не помню, как сюда попала и, главное, почему? Помню, как мне было плохо, это да. Помню своего парня, хотя уж лучше бы я его забыла. Работу свою помню… – я силилась вспомнить что-то еще, но в голове было пусто. К тому же меня снова начало знобить. Наверное, это последствия от наркотиков.
Я вдруг почувствовала отчаяние и беспомощность. Мне стало страшно, что я никогда не вспомню и ничего не узнаю.
– Просто так тебя сюда бы не загребли, это факт. Значит, что-то такое было, – убежденно заключила Маша.
В этот момент подошла медсестра, и я снова про себя отметила, насколько вежливые в этом отделении работники. Она с улыбкой попросила пройти всех на обед. В ее волосах поблескивала красивая золотая заколка.
– Потом договорим… – успела шепнуть Маша и быстро засеменила по коридору.
Я задумчиво поплелась следом. Столики в столовой были покрыты скатертями, а на окнах висели жалюзи. Но даже сквозь них я разглядела решетки. А за ними – внутренний дворик, заключенный между несколькими корпусами больницы, соединенными крытыми переходами. Голые ветви деревьев чернели на фоне хмурого неба. Нетронутый белый снег укрывал землю.
Здесь же приятно пахло сдобой, и я почувствовала, что проголодалась. Увидев количество пациентов отделения, я удивилась – их можно было пересчитать по пальцам.
Поспешив взять поднос с супом, картофельным пюре и котлетами, я направилась к Маше, сидящей за столиком у окна.
– Можно к тебе?
– Конечно! – улыбнулась она, уплетая за обе щеки. – Ты не смотри на меня. Это от антидепрессантов такой аппетит. Я тут уже килограммов пять набрала.
– Расскажи мне, кто все эти люди, – попросила я и, последовав её примеру, тоже принялась за обед.
– Это я с удовольствием, – улыбнулась Маша. – Начну с себя. У меня высшее образование. Красный диплом, прошу заметить! Разведена. В последнее время работала продавцом в секонде. Теперь вот, как видишь, здесь.
– Продавцом? Ты продавала ношеные вещи? – я удивленно подняла на нее глаза.
Она смешливо фыркнула.
– Не удивляйся. Ты многого не знаешь. Потом обязательно расскажу. Вон ту парочку ты уже видела, наши спортсмены. Каждый день машут ракетками. Старичок – многоуважаемый Иннокентий Петрович, вдовец, есть дочь и внук. Работал дворником, а кем был до пенсии – даже не знаю… Говорят, вроде на заводе трудился. Рядом с ним сидит Николай, к сожалению, он тоже овдовел совсем недавно. Всё убивается по жене, наверное, потому и оказался здесь, – Маша давно доела свою порцию, но словно не замечала этого.
Мне было с ней комфортно. Она живо осматривала окружающих, а не буравила взглядом меня или мои тарелки.
– Смотри, только что взяла поднос вон та кудрявая девушка, её зовут Лера, она глухая. Тоже недавно к нам поступила. Она отлично читает по губам. Поэтому можешь смело с ней общаться, будто не знаешь про её недостаток. А ещё у нас лежит Кира. Только вчера её забрали санитары. Я тебе рассказывала. Сирота, нигде раньше не работала. Очень хороший человечек. Бойкая и языкастая.
Когда обед закончился, мы вернулись в «живой уголок». Но не успела я присесть, как меня пригласили в кабинет заведующего отделением.
Глава 3
Знакомство с врачом
Наконец я увижу своего лечащего врача. Признаюсь, я немного волновалась по пути в его кабинет. Вероятно, он поможет мне вспомнить, что же со мной произошло? Никогда не думала, что могу забыть своих родных и близких, свое детство! Уму непостижимо и так страшно. Хорошо еще, что я помню хоть что-то из своей жизни. Никогда не задумывалась раньше, что чувствуют люди, страдающие амнезией. Память делает нас личностями, теми, кто мы есть. А утратив её, теряешь самого себя. Что может быть хуже?
Я чувствовала: пока всё не вспомню, часть меня будет потеряна.
В кабинете у заведующего пахло свежим ремонтом и новой мебелью. Это был тот вкусный сладковато-терпкий аромат, который будто обещает, что все теперь будет хорошо. Бежевые стены, стол и шкафы из светлого дерева замечательно с ними сочетались. Здесь, как и во всем отделении, стояли большие горшки с цветами. Я заметила, что и тут не обошлось без решеток на окнах, но они совсем не бросались в глаза и были намного тоньше, чем на третьем этаже.
– Здравствуйте. К вам можно? – на всякий случай я предпочла быть паинькой.
Упитанный, абсолютно седой психиатр сидел за столом и неторопливо просматривал истории болезней, когда я вошла. Его белоснежной и густой бороде позавидовал бы сам Санта-Клаус.
– Конечно, я Вас жду. Вы Алёна Ионова? Надо же, какая интересная у вас фамилия. Проходите. Присаживайтесь на стульчик и рассказывайте, как такая красавица могла попасть в наши края? Я заведующий данным отделением, и совсем скоро придет Ваш врач. А пока посидите немного, поболтаем, – мягко и по-отечески проговорил он, словно перед ним пятилетний ребенок. – Расскажите мне о себе, своей работе.
– Я работаю в фирме «Горизонт» начальником отдела продаж. Мы продаём товары для дома…
– Так-так, начальник? Это уже что-то. Вижу, Вы Елене Николаевне говорили, что у вас нет супруга. Ну, а парень? Сожитель? Бойфренд?
– Есть, его Вадим зовут, но, честно говоря, я не знаю. Наверное, он уже бывший…
– Как говорится, все беды от мужчин? Я угадал?
– Да, у нас все было очень плохо… Вернее, очень хорошо и только потом уже плохо, – я растерялась и не знала, как себя вести.
Я поняла, что за сладким видом заведующего скрывается настоящий мозгоправ, въедливый и проницательный. У него был такой взгляд, словно он сканировал мою голову. Мне стало не по себе. Заметив мои сомнения, он улыбнулся:
– Вы не волнуйтесь. Здесь я и врач, и отец, и друг, и даже священник! Можете быть уверены, я хочу Вам помочь, – и, помолчав, продолжил. – Алёна, Вы помните, когда Вас забирала наша э-э-э… бригада, Вы всё время твердили: «Я не хочу больше спать»?
– Не помню. Совсем ничего не помню!
Головная боль вернулась с новой силой и обручем сжала мою голову. Обессилев, я осела на неудобном стуле.
– Хорошо, расскажите мне то, что помните, – мягко, но в то же время настойчиво попросил он.
В этот момент в кабинет вошел высокий темноволосый парень. Белоснежный халат был немного помят, что не ускользнуло от заведующего.
– Опять, Сергей Александрович, проспали?
