Про Танюшку

Татьяна Ботанова

Про Танюшку

Братик

Мама подозвала Танюшку, усадила ее около себя на диван. Танюшка вся насторожилась, но никак не могла вспомнить, чем могла провиниться.

– Танюшка, – начала тихо мама,– у тебя будет братик или сестренка.

– Насовсем? – сама не понимая почему, спросила Танюшка, заглядывая маме в глаза.

– Конечно, насовсем.

– Это хорошо, с сестренкой можно играть, а брат меня защищать будет… А давай старшего брата!

– Старшего – не получится, он же маленький будет, лялечка.

– Совсем-совсем лялечка?

– Да. Потом вырастет, но все равно будет младший.

– Понятно, – выдохнула Танюшка, – тогда лучше сестренку, она будет маленькая, и я буду с ней играть.

Утром Танюшку увели в детский сад – круглосуточный, потому что и мама, и папа работали по сменам.

– А лялечка скоро будет? – спросила она у мамы, когда прощалась с ней в садике.

– Скоро. Ну, иди, не скучай, мы придем к тебе в четверг, – мама поцеловала в щеку и легонько подтолкнула к двери в группу, – иди.

Детей в садик приводили в понедельник с утра, а забирали в субботу после обеда. Задумчивая Танюшка зашла в группу. Маринки еще нет, в куклах уже хозяйничала Люба, и Танюшка пошла в свой любимый уголок. Там хорошо, сидишь и на всех смотришь, а тебя никто не видит; потом выйдешь, а все спрашивают: «ты где была?» Смешно! …

Жизнь потекла своим чередом, только иногда Танюшка вдруг вспоминала, что скоро у нее будет сестренка, и она мечтала, как станет с ней играть.

Уже в среду к некоторым детям приходили мамы и папы навестить детей и приносили гостинцы. Галя была маленькая и какая-то ненормальная, она часто плакала или кричала, была толстой и глупой. Вот эта Галя подходит и говорит:

– К тебе мама приходила, принесла конфеты – у тебя в шкафчике лежат.

– Не ври, мама бы меня позвала.

– Иди в шкафчик посмотри.

Танюшка побежала к своему шкафчику. И правда: лежит целый кулёчек с шоколадными конфетами… никогда мама таких гостинцев не приносила, но Танюшке так хотелось их попробовать, что все вопросы отпали. Она взяла конфету, оглянулась – Галя, следовавшая за ней, остановилась в дверях:

– Ну, что я говорила? Дай мне конфетку.

– На, – Танюшке не жалко, – тут много! – она протянула Гале конфету, та выхватила и убежала. Взяв еще пару конфет, Танюшка, гордая и счастливая, пошла в группу – Марину угощу. Они с Мариной развернули нарядные фантики.

– Красный мак, – значительно сказала Марина, – вкуснятина… К тебе мама приходила?

– Да, Галя меня позвала, когда мама уже ушла.

– Любе сегодня мама такие же конфеты принесла, я видела.

– Вы почему мои конфеты едите? – перед ними стояла Люба, вид у нее был воинственный.

Ком подкатил к горлу, Танюшка ничего не могла сказать, Марина заступилась за подругу:

– Это мама Тане принесла, пойдем в шкафчике посмотрим. – Она взяла остолбеневшую Танюшку за руку, и они пошли в раздевалку.

Открыли Танин шкафчик – лежит кулек с конфетами. Люба бросилась к своему шкафчику.

– А мои где? – завопила она, слезы брызнули из глаз.

И тут Танюшка догадалась. Молча взяла кулек и вложила в руку плачущей Любы:

– Держи. Это Галя, она меня обманула.

Люба посмотрела на заметно похудевший кулек и еще сильнее плакала. Галя подглядывала за девочками и, поняв, что сейчас ей попадет, бросилась в группу с воплями, заорала во все мочь и начала бегать по кругу. Нянечка поймала Галю, но та все равно билась и кричала. Танюшка с девочками скрылись в туалете:

– Как мне эта Галя недоела!

– Она же больная, – со знанием дела заметила Марина, – я слышала: мама говорила.

– Люба, я правда не брала твоих конфет. Ну, хочешь, я тебе свои отдам, мне завтра принесут!?

– Тебе таких не принесут, – продолжала всхлипывать Люба.

– Я тебе все-все отдам!

– Ладно…

Девчонки уже не обижались друг на друга: что с этой дурочки Гали возьмешь?! Они уселись в своем укромном уголке.

– А у меня скоро будет сестренка,– похвасталась перед подругами Танюшка.

– Может братик, откуда ты знаешь? – возразила Марина.

– Не знаю, мне хочется сестренку, – вздохнула Танюшка.

Нянечка заглянула за ширму.

– Вот вы где! Таня, там папа к тебе пришел.

– Ко мне? Папа? – это было необычно.

– Беги, он тебе что-то сказать хочет, – загадочно добавила нянечка.

Танюшка вихрем помчалась в раздевалку… Они с папой уселись на лавочку.

– Держи, – папа протянул Танюшке пачку печения.

– У тебя, дочка, появился братик.

– Да-а-а??? А мама говорила, что будет сестренка.

– Получился братик! Ты разве не рада?

– Не знаю пока, а как его зовут, он большой?

– Он маленький, мама с ним в больничке.

– Он что, больной?! – испугалась Танюшка, вспомнив про больную Галю.

– Нет, просто он еще очень маленький.

И она представила себе маленького мальчика с ладошку.

– Подумай, как мы его назовем. Ну, а сейчас беги, мне уже пора на работу.

Братик… Маленький… Я могу его назвать, как захочу!

Озабоченная девчушка уже второй день наблюдала за мальчишками в группе – а иначе как выберешь имя? Леша – маленький и сопливый, Игорешка – жадина, а вот Слава – он хороший, но самое главное – у него голова большая, умный значит. И он не дерется никогда… Пусть будет Слава. Ребята как его будут обзывать? Славка – не обидно …Слава – это на параде кричат, это же здорово. Все, решено! Она подошла к Славе:

– Слава, скажи, а когда ты вырастешь тебя, как будут звать?

– Вячеслав. – С достоинством ответил мальчик. – А что?

– Здорово! Вячеслав, надо запомнить…

В субботу папа пришел за Танюшкой в садик. Она любила, когда папа забирал: он не торопил, а сидел и ждал, когда она оденется. Рука застряла в рукаве и никак не просовывалась, Танюшка уже выбилась из сил бороться с этими рукавами… попросить папу помочь? Нет, сама… Наконец, остались только пуговицы на пальто, она подошла к отцу. Он, молча улыбаясь, застегнул эти вредные пуговицы, поправил шапку – ее любимую с большим помпоном, надел варежки.

– Пошли, дома тебя ждет сюрприз, – папа взял её за руку.

– Какой?!

– Мама с братиком. Ты имя придумала?

– Да, Вячеслав, а по-маленькому – Слава или Славик, – гордо выдала Танюшка.

– Почему такое имя?

– Чтобы он был умный и на параде все кричат Слава и радуются.

– Может, Толиком назовем?

– Нет, Славой, Вячеслав!

Папа больше не возражал.

Танюшка на цыпочках зашла в комнату. Горела настольная лампа с наброшенным на абажур маминым платком, было почти темно. В их маленькой комнате произошли изменения: вместо большого стола, за которым она любила рисовать, стояла детская кроватка. Но там было пусто. Настольная лампа переселилась на этажерку. Напротив дивана стояла большая кровать родителей, и там лежал продолговатый сверток.

– Где он? – Танюшка хотела увидеть маленького, как дюймовочка, мальчика, и почему-то он ей представлялся на столе – сидит, свесив ножки…

– Вот же, на кровати, – вслед за ней вошла мама.

– Такой большой? – Танюшка смотрела на сверток, напоминающий большую куклу. Она-то думала с ладошку – маленький, а тут вон какой… Так же, на цыпочках, стараясь не шуметь, Танюшка приблизилась к свертку, наклонилась над ним.

– Славик! – позвала она его тихонько. Круглое сморщенное личико зачмокало губками, глаза плотно закрыты. Танюшке вдруг захотелось плакать: она никак не ожидала увидеть такое…

– Можно я его потрогаю?

– Потрогай.

Танюшка пальчиком задела надутую щеку, она была упругой и теплой, носик оказался твердым, губки чмокали, и это показалось так смешно! Ладно, пусть будет. Такой большой – даже лучше, быстрее вырастет. Она еще раз позвала погромче – в надежде, что братик проснется:

– Славик! – но кулечек продолжал сопеть и чмокать, не открывая глаз.

– А он ходить умеет?

– Нет, он же маленький!

– Я думала, он будет вот такой, – она показала с величину папиной ладошки, – а он такой большой!

– Таких маленьких не бывает, – улыбнулся папа и развел руками.

Они сели на диван.

– Ну что, сестра, отпразднуем?

– У меня брат, а не сестра!

– Правильно, поэтому ты – старшая сестра.

Папа протянул Танюшке большую шоколадку. Это была настоящая шоколадка: на темно-синем фантике – Москва и разноцветный салют.

– Здесь написано «Слава, Октябрю!» – указал папа на красивые буквы.

Блестящая золотинка хрустела, шоколад таял, Танюшка была счастлива!

Теперь мама больше времени проводила со Славиком: то она его кормила, то перепеленывала…. Когда братика развернули, сестре разрешали посмотреть и даже потрогать: ручки и ножки были такие маленькие, а голова такая большая… что Танюшка успокоилась, – умным будет! Она уже полюбила его: он такой маленький, драться точно не будет!

Папа укрыл её одеялом. Уткнувшись в любимый уголок своего дивана, она улыбалась самой счастливой улыбкой: теперь она старшая сестра, у нее есть брат и она дала ему имя – Вячеслав, Слава!

Первая учительница

Мама сообщила Танюшке радостную весть, её записали в школу в первый «В» класс к Марии Пантелеевне. Этого известия девчушка ждала давно. Еще в начале лета ее подружка и тезка с первого этажа рассказывала о Марии Пантелеевне и говорила, что возможно, её, учительницу, оставят на первом классе, и что весь их класс просто в слезах, так им жалко расставаться с Марией Пантелеевной. Вообще Таня Аликбаева была старше Танюшки только на полгода, но уже закончила первый класс. А Танюшка только осенью пойдет в первый класс и все потому, что день рождения у нее, аж, в ноябре месяце.

Вечером подружки – Танюшки, как их звала мама, сидели в темной кладовке на огромном сундуке с горбатой крышкой, и Танюшка-первоклашка снова и снова просила свою подругу рассказать про, теперь уже её, учительницу, которую она успела полюбить всем сердцем, как только может любить семилетний ребенок. Второклашка охотно делилась всем, что знала. Как нужно за партой сидеть, руку поднимать; на переменах между уроками можно отдохнуть, но только бегать нельзя, а кушать все идут в столовую. Но Танюшке больше всего нравилось слушать про учительницу.

– Мария Пантелеевна, она самая красивая…

– Какая?

– У нее такая прическа высокая, а внизу кудряшки; глаза синие и добрые и всегда как будто улыбаются; она никогда не ругается даже, когда кто-нибудь балуется. У нас Мишка все время разговаривал, а она встанет около него и все, он и молчит. Она очень добрая и строгая, оценки строго ставит.

– А если у меня не получится, то двойку поставит? – с тревогой спросила первоклашка.

– Нет! У тебя все получится, оценку ведь не сразу ставят, а когда научишься. Поняла?

– Поняла. Я буду стараться. Я хочу, чтобы Мария Пантелеевна меня тоже полюбила.

– Полюбит! Она всех любит, у нее нет любимчиков, ну, то есть все любимчики! Ха-ха! Я завтра на все лето к бабушке уезжаю, ты будешь скучать?

– Конечно, буду скучать! Тонька еще маленькая, с ней, о чем говорить? С ней только в куклы играть.

Все готово к учебному году. Большой стол в детской комнате, где разместились сестра и брат, застелен новой клеенкой, там сложенные в аккуратные стопочки лежат: тетради, книжки, карандаши, точилки, касса для букв, которую Танюшка помогала маме шить и разрезать буквы и цифры. На подставке стоит чернильница непроливайка. Ее трогать нельзя! Ручки с перышками стоят как солдатики в синем стаканчике. В Танюшкином пенале лежать остро заточенные карандаши, резинка и точилка. Все такое новенькое и красивое. Школа–это так интересно, там каждый день будет что-нибудь новое, необычное. Научат читать, писать, считать. Конечно, Танюшка уже знает буквы и цифры, умеет считать до ста. Но так хочется узнать о других странах, о звездах, о древности и еще такое, о чем и не знаешь!

Летом купили школьное форменное платье из мягкой коричневой шерсти: воротник стоечкой, длинные рукава с манжетами на пуговичках, юбочка в широкую складку. Мама подкоротила платье, купленное на вырост, отутюжила; под пристальным взглядом дочери наживила кружевные манжеты и воротничок. Парадный белый фартук накрахмален до хруста, сияет как новогодняя снежинка. Все готово и ждет свою хозяйку–первоклашку!

Завтра в школу. Еще раз, наверное, уже в сотый, проверив содержимое своего портфеля и с гордостью оглядев форму, Танюшка залезла под одеяло, но сон не шел. Она очень боялась проспать, и поэтому все время просыпалась, прислушивалась и смотрела в окно. Еще темно…

– Танюшка! Вставай, школу проспишь!

Казалось, только что была ночь. Ура, утро!

Первого сентября было необычно тепло. В отутюженном форменном платье и парадном белом фартуке, с туго заплетенными и сложенными в корзиночку косичками, украшенными двумя белыми капроновыми бантами, сжимая в одной руке букет разноцветных астр– для своей любимой учительницы, а в другой–новый из самой настоящей кожи портфель с блестящей застежкой, Танюшка гордая и счастливая вышагивала рядом с мамой.

«Ну, где же она, моя Мария Пантелеевна», – думала нетерпеливая девчушка, рассматривая выстроившихся напротив первоклассников в линейку учителей: «Вот эта,– взгляд её быстрых глазок остановился, – точно она, самая красивая»

Выбор упал на миловидную с высокой прической и очень добрым лицом учительницу: «На подбородке ямочка, всё как Танька говорила…»

Зазвенел колокольчик в руках бегущей по кругу первоклассницы, учителя пошли к своим классам.

– Угадала, ура!! это она!!

Танюшка с этого момента почти ничего не слышала от переполнявшего её счастья.

Так началась школьная жизнь маленькой девочки. Да ради такой учительницы она готова была сидеть целыми вечерами и выписывать карандашом палочки и крючочки, петельки и кружочки. Каждый день был радостью, потому что эти добрые глаза и этот ласковый голос встречали её с утра и провожали домой.

И вдруг, примерно через неделю, мама говорит, что открылась новая школа и её, Танюшку, как и многих детей из их дома перевели в эту новую школу.

– Вместе с Марией Пантелеевной? – на всякий случай поинтересовалась настороженно дочь.

– Нет, Мария Пантелеевна останется в старой школе, а ты перейдешь в новую, красивую…

– Не-еет, ни за что на свете! Я туда не пойду!!…

Сначала мама и даже папа уговаривали и убеждали, потом её начали, ругать, приказывать, кричать… Но она стояла на своем. Обливаясь самыми горькими слезами, она тоже уже в истерике кричала, что вообще не будет тогда ходить в школу:

– И пусть я никогда не научусь, но я туда не пойду, я все равно оттуда сбегу к моей Марии Пантелеевне, она добрая, она меня не отдаст в другую школу… Танюшкиному горю не было предела, она не могла поверить такой несправедливости…

Мама, никак не ожидавшая такой реакции своей первоклассницы, на следующий день пошла в школу вместе с дочерью. Разговор с директором был не простым, но, помня, как её ребенок был несчастлив весь вечер и какой страх был в распухших от слез глазах, мать твердо стояла на своем:

– Оставьте её в этом классе, ведь можно перевести другого ребенка, для нее это такая трагедия, она так привязалась к учительнице…

Танюшку оставили в покое, больше никто не начинал с ней разговор о переходе в другую школу, но долго еще она тревожилась, заглядывала маме в глаза, боялась спросить… А мама как будто забыла и ничего больше не говорила о новой школе.

Дорога Домой

Танюшка не собиралась домой. Уроки закончились, она была дежурной. Это она любила. Выпроводила всех из класса. Мария Пантелеевна сидела за учительским столом, склонившись над тетрадками. Сегодня писали диктант. Проверяет!

Подбирая бумажки, Танюшка как бы невзначай подошла к столу. Стопка непроверенных тетрадей еще высока. Взяла тряпку и начала мыть доску, а на самом деле заглядывала через плечо, но ничего не разглядела.

– Таня, ты все вымыла? Тебе пора домой, – мягко сказала Мария Пантелеевна. Она давно уже наблюдала за Танюшкой и видела все её маневры вокруг стола. – Мама тебя опять потеряет. – Напомнила учительница.

– Да, я уже все, а Вы мою тетрадку проверили?

– Вот сейчас проверяю, – смотрит, улыбается.

– И как там? – с замиранием сердца, спросила Танюшка.

– Поставила тебе четыре, три ошибки, исправления. Завтра увидишь на уроке, а теперь домой.

– Мама на работе и меня не потеряет, – успокоила Танюшка то ли себя, то ли учительницу, – но я уже бегу, мне же пол дома надо вымыть!

Как же это она забыла. Еще с вечера они с мамой договорились, что она, Танюшка, теперь большая и самостоятельная. Придет из школы вóвремя, вымоет пол и сделает уроки сама, а мама вечером придет и проверит.

Домой, домой, твердила Танюшка сама себе. Да-да прямо домой. Изовсех сил она держала эту мысль в уме. Думаете это просто? Когда вокруг всего так много. Вон старшеклассники вывесили стенгазету, стоят, смеются… пойти посмотреть? Ой, нет, завтра посмотрю, удержавшись от искушения, промчалась пулей. В раздевалке тетя Маруся, такая смешная, её хохлушкой все называют, а Танюшке нравится с ней поговорить, чудно она говорит.

– Та! Дивчина, ты чóго так поздно?

– Я дежурила, парты мыла, доску. А мы диктант писали и мне четверку поставили! – наконец-то она могла чем-то похвастаться.

– Молодчинка, беги ужó, мамо твоя тэбэ шукаить опъять?

Танюшка знала: шукает – это «ищет» по-украински.

– Нет, она на работе, вечером придет поздно, а мне еще пол дома вымыть надо!

– Беги, трудяга, та зараз домой беги!

Тетя Маруся проводила Танюшку до дверей школы.

– Вот, дивчина, шо ей тут? медом намазано чи -шо, ни выпроводъишь ее.

Танюшка держала шаг, в такт своей любимой песенки размахивала портфелем. Была осень, листья давно опали и почернели, голые ветви тополей, застыли в ожидании теплого снежного покрывала. Сбежав с горы, пройдя мимо почетного караула тополей, Танюшка приближалась к цели своего путешествия, вот дом. Начинал накрапывать дождик, который окончательно загнал её домой.

Сбросив с себя пальто и шапку, вышагнув из сапожек, Танюшка прямиком направилась к проигрывателю. Любимая пластинка уже лежала на бархатном зеленом круге радиолы.

– Вот так! Она повернула ручку на всю громкость.

Если бы парни всей землиВместе собраться однажды могли,

Во всю мочь она подпевала хору

Вот было б здорово в компании такойДавай парни…

В двери позвонили. Это Тонька. Услышала!

Вымыть пол и выучить уроки Танюшке в этот день так и не удалось, но зато из школы она пришла вóвремя!!

Зеркала

Танюшка пришла поиграть к соседке Тоне. Их квартиры были рядом, и они часто захаживали друг к другу в гости. Тонька в одних трусах и майке стояла в дальней комнате около кровати, держась за никелированную спинку, усердно приседала, раздвигая колени в стороны, даже язык высунула. Увидев подружку, она призывно замахала рукой.

–Таня, меня в хариграфию записали!

–Куда-аа?

–В балет! Ты что, не знаешь? – Тонька воображала, она была младше Танюшки на год, а вот знает больше.

–Ты и на пальцах будешь танцевать?

–Конечно! Пойдем со мной. Мама, мама, Таня тоже хочет в хариграфию…

–Хо-ре-о-графия, – поправила Тоньку тетя Тамара, Тонькина мама.

–Покажи Тане, какую юбочку нужно сшить.

Тоня, потряхивая своими белыми кудряшками, потянула оторопевшую подругу в кладовку.

–Смотри, юбка должна быть белой с разрезами, а трусы и майка черные, еще белые носки и тапочки…

–А чего это она рваная? – Танюшка с недоумением вертела в руках странную юбку.

–Не рваная, а с разрезами! А скоро мне купальник купят настоящий как у балерин…

–Девочки, идите, смотрите свой балет, – позвала из комнаты тетя Тамара, звучал вальс, девчушки устроились прямо на полу поближе к экрану. В голубом экране балерины в легких невесомых пачках кружились в танце.

Танюшка представила себя в белом летящем платье, вот она бежит на пальчиках! Па-да-па-дапа! Кружится–па-па-па-да-дапа-па-па, как красиво!

Мама сшила белую юбочку из ситца, приготовила белые носочки и тапочки, все лежало в специальном мешочке. Счастливая и чуть дрожащая от волнения, уже переодетая как все девочки, Танюшка, вцепившись в Тонькину руку, перешагнула порог балетного класса.

Что за чудо! Все стены в зеркалах, куда ни посмотри всюду ты… В углу занял свое место рояль: огромный, сверкающий черным лаком, он мягко отражал яркий свет бесчисленного множества ламп. Аж, дух захватило! Концертмейстер перебирает клавиши быстрыми тонкими пальцами, то ли музыка, то ли гамма. Прислонившись к изогнутому боку рояля, пожилая полная дама бархатным басом дает указания, за плавным грациозным движением её руки тянется шлейф голубого дымка от зажатой между пальцев длинной папиросы. Педагог – бывшая балерина, Эмма Николаевна, была полной противоположностью всем представлениям Танюшки о балеринах. Пораженная столь необычным и неожиданным зрелищем, Танюшка застыла по середине зала.

–Начинаем! По местам! Почему еще не на месте? Ты новенькая? – девочки разбежались по своим местам, а оставшаяся стоять Танюшка увидела на себе строгий оценивающий взгляд темных глаз. Не дождавшись ответа, глаза все же улыбнулись:

–Здесь вставай, – новая длинная папироска указала Танюшке почти в самый конец мгновенно образовавшейся живой линейки.

–Смотри, что я буду показывать, и старайся повторить.

–Начинаем! Первая позиция, гранд-плие, на четыре четверти, и раз-два-три-четыре, медленно, коленочки в стороны… и-раз-два, спинку держим прямо, не клюем, смотрим перед собой, – бархатный голос звучал успокаивающе…

Танюшка старалась: все повторяла, тянула пальчики, делала круглой руку, приседала, разводя колени, вставала в позиции (ей ведь Тоня все дома показа). Зеркальная стена беспристрастно отражала каждое движение и позу тридцати таких одинаковых и таких одновременно разных девчушек.

–Раз-два-три, тянем носочек, тянем, музыку слушаем, смотрим на руку…куда смотрим…почему глаза в пол…Руку опустили-три. Поворот и с другой ноги. И-и, начали, раз-два-три и-раз-два-три…

Как Танюшка ни старалась все время выбивалась из общей линии – зеркало все отражало! Эмма Николаевна несколько раз подходила, и ее жесткие сильные пальцы ставили на место ногу, локоть, колени, плечи, пальцы…

Наконец объявили перерыв. Все разбрелись. Танюшка подошла к Тоне.

–Я в зеркало видела, у тебя все получилось, – успокаивала подруга.

–После перерыва будем на середине все делать, не держаться.

На середине оказалось все еще труднее. Танюшка то и дело качалась, чуть не падая, и спотыкалась.

–Ну, все,…меня не возьмут, – то и дело проносилось в ее голове.

Из зеркала на Танюшку смотрела она сама, зацепившись взглядом на свое отражение, ей даже стало казаться, что она меньше качается.

–Прощальный поклон! – прозвучало как гром.

Все выстроились в полукруг.

–Ну, что мои пташечки, хорошо. Кто у нас новенькая?

–Как зовут?

–Таня.

–Почему так не весело? Тебе понравилось? Подойди ко мне, я тебя запишу…Всем спасибо, до свидания.

Зазвучала музыка, девочки одна за другой делали поклон реверанс и убегали в раздевалку.

–Легче, легче бежим, на одних пальчиках,…легче, легче

Уставшая, но счастливая Танюшка шла домой, рядом, не умолкая, о чем-то тараторила Тонька, а у нее в ушах звучали «Осенний вальс» и строгим метрономом счет: раз-два-три, раз-два-три…

–А на пальцах мы, когда будем танцевать?

–Это только в третьем классе, нам выдадут специальные тапочки, пуанты называются, -многозначительно, со знаем дела, сообщила Тоня.

Опять воображает!

–Мне больше всего зеркала понравились! Они помогают! Зацеплюсь за отражение и держусь за него, здорово! Зеркала, зеркала никуда от вас не скроешься!

Ах, уж эти зеркала и помощники и предатели. Шло время, менялось отражение. Первый робкие плие сменили грациозные арабески и аттитюды, легкие и стремительные падабуре, головокружительные пируэты и шэне…Засмотрится порой Танюшка на свое отражение, а видит себя летящую в прыжке или кружащуюся в шэне… И, вернет к действительности бархатный бас с хрипотцой:

–Таня, ты опять не туда смотришь, ногами работай, спину держи, не отставай!

-Ах ,зеркала, в вас отражение юности и легкости моей!

Копилка

На комоде стояла фарфоровая статуэтка кошки, это была серая кошечка с зелеными глазами, на голове щель, в которую бросали монетки. Отец бросал туда монетки иногда просил бросить монетку Танюшку.

– Вот заполним копилку и я куплю мотоцикл, – говорил, смеясь, отец.