скачать книгу бесплатно
Легенды Сэнгоку. Золотой остров
Дмитрий Тацуро
Легенды Сэнгоку #2
Япония, 16-й век, период Сэнгоку-дзидай. Молодой даймё Нагао Кагэтора достиг своей цели и положил конец распрям, царившим в родной провинции. Но старые деяния его отца не дают ему спокойно наслаждаться миром. Давние союзники клана Нагао просят Кагэтору поддержать их в предстоящей войне. Теперь путь благородного даймё лежит на остров Садо, где не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
Дмитрий Тацуро
Легенды Сэнгоку. Золотой остров
Карты
Хиномото восток
Хиномото запад
Остров Садо
Пролог
Дождь барабанил по полусгнившим доскам энгавы, разбрызгивая капли во все стороны. Пол в помещении тоже намок. Прохудившаяся соломенная крыша, больше не спасала от непогоды и вообще, грозилась обвалиться в недалёком будущем. Сломанные, грязные фусума были разбросаны по всему дому и саду, прилегавшему к строению. Впрочем, и сад находился в ужасном состоянии. Некогда, ухоженный и цветущий, он порос травой и сорняком. Никто больше не ухаживал за храмом, что когда-то, основали последователи Нитирэна[1 - Нитирэн – буддийский монах в 13-м веке, основавший школу Нитирэн-сю. Он пришёл к выводу, что наивысшее учение Будды сосредоточено в Лотосовой Сутре. За свои проповеди подвергался гонениям и был два раза сослан. В ссылке на острове Садо, приобрёл много последователей, которые и после его отъезда, продолжали проповедовать его учения.].
На полу, в одном из помещений, лежал человек. Он не издавал ни звука, не шевелился и, возможно, уже не дышал. Хотя, глаза его были открыты, а нижнее веко, то и дело, подёргивалось от монотонного стука дождевых капель по полу. Голова его была обрита наголо, глаза впали и почернели, а лицо сильно исхудало, что создавало впечатление, будто он и в правду умер или подходит к этому.
Человек действительно балансировал на грани жизни и смерти. Он уже и не помнил, сколько лежит на этом холодном и мокром полу. Единственное, что он знал, это то, что слёг он как раз в канун сезона дождей. Но сколько прошло с того времени, два, три дня, может десять? А что было до этого?
Раньше он тоже не особо, шевелился. Настоятель постоянно заставлял его подметать сад, мыть полы и всё в этом роде, но человек отлынивал, проводя дни и ночи в постели, ссылаясь на плохое самочувствие. А настоятель, где он? Возможно, тоже слёг, как его подопечный, ведь старик уже. А может он и вовсе удалился из старого храма, бросив своего ленивого сожителя. Во всяком случае, это уже не имело, для бритоголового человека, ни малейшего значения. Он ждал смерть. Позорную, никчёмную. В холодной, сырой постели, на гнилом полу старого храма.
Монах попытался повернуться на бок, но тело его не послушалось. «Проклятье! – выругался он про себя. – Когда же, наконец!» Говорить он мог только в своих мыслях, любой звук из его уст сопровождался рвотным кашлем и сгустками крови, которыми он заплевал уже всё своё одеяло и подушку. «Этот проклятый дождь! Когда же он прекратится и даст мне спокойно умереть?! Кап, кап, кап…» Нервы человека были на пределе, сил ждать больше не было. Почему он не умер тогда, когда ему предоставили эту возможность? Тогда, – это до того, как он обрил голову и прибыл в этот треклятый, разваливающийся храм.
Те события, минувших дней, были для человека утеряны во времени. Тогда, он мог ещё ходить и держать меч в руках. Но проклятая война забрала у него всё; семью, земли, людей, оружие и жизнь. Война, которая затянула его с ног до головы, которую начал не он, а ещё задолго до его рождения. И ему, довелось появиться на свет в это кровавое время, да ещё и в измазанной по локоть в крови, семье. «Всё из-за них! – проклинал в своих мыслях человек. – Всё из-за этого поганого клана! Будь они трижды прокляты!» Эту войну он проиграл и за это поплатился, не жизнью, а всего лишь своим жалким существованием. Он мог совершить сэппуку, как подобало человеку его статуса, но не стал. Тот человек, которому он проиграл, отказался убивать его, а вместо этого отправил в это промозглое, забытое богами место.
Бритый человек, оставил попытки поменять свою позу и остался лежать на спине. «Ну, кода же?!»
Стало смеркаться. Под вечер дождь усилился и подул сильный ветер. Монах, уже продрог от холода и влаги, но не мог даже сжаться, чтобы хоть немного согреться, – всё тело онемело от макушки до пяток. Может, этой ночью, смерть наконец-то заберёт его?
– Конбанва! – послышался, чей-то голос. Мягкий, приятный, похожий на женский.
«Кто это? – подумал человек. – Женщина? Откуда женщине взяться в этой глуши? Вокруг только лес и не одного поселения? Я брежу?»
– Вы слышите? -снова раздался женский голос. – Я с вами поздоровалась.
Монах только рот открыл, не в силах выдавить и звука. «Кто ты? Где? Я тебя не вижу! – мысленно произносил он. – Покажись!»
– Я здесь, за вашей спиной! – словно ответил на мысли человека голос, став немного насмешливым, игривым. – Повернитесь! Я же не могу разговаривать с вашей спиной!
«Я не могу не шевелится, не говорить, лучше оставь меня в покое!» – из глотки послушника вырвался сдавленный стон.
– Вы можете, я знаю! – женщина и вправду отвечала на его мысли. – Если бы не могли, то умерли бы давным-давно!
«Что за невидаль! – человеку стало немного страшно. Он только сейчас понял, что вокруг царила полная тишина. Дождь прекратился, ветер перестал дуть, и даже листья на деревьях не издавали ни единого шелеста. – Кто ты женщина? Человек или демон? Может просто мой бред?»
– Я сказала, повернись и поговори со мной! – голос прозвучал гулко, жутко, со странным рычащим отзвуком, словно говорили двое.
Монах испугался и дрогнул. Стало быть, нужно повернуться. Он собрал силы, какие мог, и медленно начал перекатываться на левый бок, чтобы видеть пугающую собеседницу. С неописуемой болью внутри груди, со стоном отчаяния, с чувством злости, человек перевалился. Глаза он открыл не сразу. Отдышался. Всё это болезненное действо отняло у него столько сил, будто он катил, вверх по крутому склону, огромный валун.
Наконец, он увидел воочию обладательницу странного голоса. Это действительно была девушка, ослепительной красоты. Человеку даже показалось, будто она окутана ореолом золотого сияния. Волосы её были распущены и ниспадали по ярко-алому фурисодэ, с чёрно-серебристым замысловатым рисунком, до самой талии, стянутой золотистым оби. Кожа была гладкая, цвета слоновой кости, а на правой щеке красовалась маленькое родимое пятно. Подведённые, пурпурной тушью, веки, предавали ей, какой-то особенный, хищный взгляд.
– Поздоровайся со мной! – голос незнакомки снова приобрёл мягкий, игривый оттенок.
«Проклятье! Чего она привязалась?!»– монах, едва сдерживая кашель и рвоту, произнёс:
– Кон-бан-ва.
– Молодец! – обрадовалась она. – Я же говорила, что в тебе есть ещё силы!
– Кто ты? – человек продолжал вырывать слова из своей глотки.
– Я девушка! – хихикнула незнакомка.
– Из-де-ва-ешь-ся?
– Немного! – она стрельнула косым взглядом и игриво улыбнулась.
– Чего ты хо – чешь?
– Мне нужен ты.
– Зач…– из глотки монаха вырвался истошный кашель со сгустками крови. Девушка брезгливо скривила маленькие, алые губки и отвернулась. Прокашлявшись, человек закончил. – Зачем?
– Я могу тебя вылечить. – эти слова прозвучали для бритоголового монаха искрой надежды. И всё же, сомнительно. – Не бойся! – успокаивающе произнесла незнакомка. Она подошла к человеку и притронулась своей маленькой, белёсой ручкой к его голове. Монах почувствовал теплую, нежную кожу женской ладони. Как давно он не ощущал подобного. В его груди забилось сердце. Он даже перестал чувствовать тот нарастающий ком внутри себя и наконец-то, легко вздохнул.
– Что! Что ты сделала? – вырвались у него членораздельные слова. Он, жадно, начал хватать ртом прохладный, свежий воздух, словно вынырнул после долгого пребывания под водой.
Девушка медленно отошла назад, милосердно улыбаясь, радости бывшего больного. Человек ликовал. Он не только мог дышать в полную грудь, но и легко смог подняться с постели – онемение как рукой сняло. Он прыгал, приседал и даже заорал во всё горло.
– Как ты это сделала?!– восторженно вопросил он. – Можешь не отвечать. Ты моя спасительница! Я у тебя в неоплатном долгу! Только подумать, я живой!
Счастью человека не было предела, эмоции, и слова благодарности сыпались из него неисчерпаемым потоком. Девушка, по-прежнему, стояла в стороне и молча наблюдала, за радующимся монахом. Когда тот, наконец, успокоился, она спросила:
– Что ты теперь намерен делать?
–Не знаю. – он недоумённо посмотрел на незнакомку. – У меня ничего нет. Всё, что я имел, было отнято моими врагами.
– И ты не хочешь им отомстить? – задала она наводящий вопрос.
–Я бы всё отдал за это. – человек сжал кулаки. Его густые брови, грозно сдвинулись к переносице.
– Я думаю, ты не собираешься лишаться того, что я тебе дала? – девушка настороженно прищурилась. – Я ведь могу мгновенно вернуть тебя в прежнее состояние.
Монах отпрянул на несколько шагов назад. Хоть эта незнакомка и выглядела безобидно, что-то в ней, его пугало.
– Кто ты такая?
– Ты же сам сказал, я твоя спасительница! И ты передо мной, в неоплатном долгу.
– Говори! Что я могу для тебя сделать?
– Самую малость! – девушка снова игриво хихикнула. – Ты просто должен отомстить своим обидчикам.
– Тебе с этого, какой прок? – не понимал человек.
– Мне нужны души. Души твоих жертв. – эти слова прозвучали из её уст, будто она не сказала ничего такого, всё будто, само собой разумеется.
– Ты демон!? Ёкай!?– монах снова отпрянул назад, уткнувшись поясницей в пол энгавы. – Я не хочу связываться с демонами!
– Тогда, сдохнешь здесь, мучаясь в своих тошнотворных агониях, корчась в своих же кровавых слюнях! – снова раздался этот двойной, жуткий голос.
– Ты и вправду демон! – человек побелел от страха.
– Решай! – грозно прикрикнула девушка. – Либо ты мстишь своим врагам и добываешь для меня души, либо продолжай доживать свои мучительные деньки в этой гнилой лачуге.
Монах долго не думал. Лучше он сговорится с демоном, чем умрёт в страданиях. Так, по крайне мере, он будет жить и сможет отомстить своим врагам, пусть даже такой ценой.
– Я согласен. – уверенно ответил он.
– Славно. – лицо девушки приобрело скучающий вид. Она развернулась и пошла по тропинке, уходящей глубоко в чащу леса.
– Ты куда? – озадаченно крикнул ей в след человек. – Что мне делать дальше?
Девушка остановилась и повернулась, на пол оборота, игриво подмигнула и произнесла:
– Иди за мной.
Глава 1
Поход на север
Месяц Каннадзуки 16-го года Тэнмон (октябрь 1547 г). Север Этиго.
Ритмичный стук копыт по разбитой каменной дороге, лязг оружия и доспехов, в такт шагам нескольких тысяч ног, сопровождаемых барабанным боем. Большое многообразие знамён, реющих на прохладном осеннем ветру. Все эти признаки говорили о марширующей армии воинов, отправившихся в очередной поход. Впереди шёл авангард грозных всадников, под знаменем золотого кузнечика на синем поле, возглавляемых небритым суровым воином в чёрных доспехах. За ними, двумя колоннами, двигались копейщики и лучники ашигару. Далее пешие самураи, за которыми, следовали их командиры, в блестящих доспехах и верхом на лошадях. Замыкали шествие, группы с обозом, барабанами и знамёнами, а за ними ещё две колонны ашигару.
Молодой князь, Нагао Кагэтора, ехал в самом центре, окружённый своими вассалами. Лицо его было спокойным, невозмутимым и немного повзрослевшим. Смотрел он только вперёд, не оглядывался и даже зрачки его глаз оставались на месте. Голова его была не покрыта, ни шлемом, ни повязкой-хатимаки, а длинные волосы развивались на ветру. Он не боялся, ничего и никого. Больше не боялся. Его окружали только воины, не раз сражавшиеся в жестоких битвах, – они могли за себя постоять. А он, Кагэтора, мог постоять за себя. А если найдётся такой нерадивый глупец, что сумеет подобраться к нему со спины, то он наткнётся на двух, отъявленных головорезов-телохранителей. Одним из них, являлся один из лучших мечей Этиго, а второй, обладал огромным ростом и неимоверной силой. А те, кто знает их имена, даже не попытаются к ним приблизиться.
Кагэтора шёл в свой последний поход. Не потому, что он надеется погибнуть в нём, а наоборот, покорить последние очаги сопротивления и на конец, посеять долгожданный мир в провинции. За прошедший год в Этиго не произошло не одного существенно-крупного столкновения. Были недовольные мелкие землевладельцы, которые привыкли к беззаконию, что творилось во время правления Харукагэ, но их быстро усмиряли. Порой, даже не приходилось прибегать к насилию. И вот, остались последние северные кокудзин, пытающиеся своими крохотными усилиями обрести независимость от истинных правителей Этиго. Истинными, в данное время, являлись, – небезызвестный сюго Уэсуги Сададзанэ и его верный помощник, и рука правосудия, Нагао Кагэтора.
Но, молодой князь, за это время, не только воевал, а даже, обзавёлся ещё несколькими союзниками. Один из них, сейчас, ехал с ним рядом. Худощавый мужчина, лет сорока, с пышной, седеющей чёлкой, наголо бритым скуластым лицом и длинным подбородком с ямочкой. Когда он начинал говорить, его лицо перекашивало от кривой ухмылки, будто он насмехался над своим собеседником. Поначалу, это вызвало у Кагэторы некоторые сомнения, что такому человеку не стоит доверять. Но его вассалы подтвердили обратное, будто сей улыбчивый союзник никогда не давал повода в нём усомниться. К тому же, он владел замком Сасаки на побережье Нихонкай, к коему прилегал самый большой порт в Этиго, и откуда, ведётся вся основная торговля с другими провинциями.
– Что ж, посмотрим. – отвечал князь, когда его армию встретил «улыбчивый владелец большого порта», подле своего замка.
Эта встреча произошла днём ранее. Когда Кагэтора решил навестить свою старшую сестру в замке Сасаки, о которой он, толком, и не знал ранее. Госпожа Огэн была дочерью Нагао Тамэкагэ и его наложницы, родом с острова Садо. Тогда, отец Кагэторы, вернулся с этого острова с армией новых союзников из тамошнего клана Хонма, и разбил своих противников из Уэсуги. Тамэкагэ и Хонма Таканобу заключили союз. Хонма выдал за Нагао свою сестру, от которой и родилась Огэн. После родов, наложница Тамэкагэ умерла и новорожденную девочку воспитывала кормилица. Когда Оген подросла и достигла совершеннолетия, её отдали в жёны Каджи Харуцуне, тому самому, улыбчивому самураю. Всё это произошло ещё до рождения Кагэторы, поэтому он многого не знал о своих многочисленных родственниках. Пока, наконец, тихим зимним вечером, его советник и стратег Усами, не посвятил молодого князя в историю клана Нагао.
Обстановка в замке Сасаки показалась Кагэторе немного мрачной. Всё, вокруг было каким-то тёмным. Даже одежды местных обывателей не отличались яркостью. Среди слуг царило, некое, забвение, будто, каждый занимался своим делом и им не было дела до происходящего вокруг. Даже, когда даймё, в сопровождении своих телохранителей, въехал во двор замка, на них, словно никто не обратил внимание.
Жена хозяина замка, по совместительству сестра Кагэторы, Огэн, тоже не отличалась общительностью. Женщина, находилась в каком-то уставшем состоянии, говорила очень медленно, будто засыпала на ходу, и без интереса к беседе. Будто к ней не брат приехал, а какой-то заезжий самурай, уставший с пути и остановившийся в замке для ночлега.
Зато сам господин Каджи, не сводил кривой ухмылки со своего лица, иногда шутил, но шутки его показались князю немного жестокими. Когда, Кагэтора говорил, тот внимательно слушал. Вкрадчивый взгляд Харуцуны, из-под опущенной до самых бровей чёлки, пронизывал собеседника своей остротой. Складывалось впечатление, будто хозяин замка, загипнотизировал слуг, своим зловещим взглядом, а сам живёт в своё удовольствие. Но, Кагэтора не чувствовал в нём, той силы, которой обладал сам или его вассал Фуджисукэ. Что-то, несомненно, присутствовало в Харуцуне, но это явно никакая-то там магия.
Тем не менее, несмотря на свои впечатления о Каджи, князь Нагао принял его поддержку и отправился дальше на север. По пути к нему присоединились отряды Накадзё, Шибаты, Огуни и Ясуды. И наконец, армия Этиго вступила в северные владения.
Дороги, здесь, были разбитыми, случись дождь, и войско будет утопать в грязи. Но, кроме как по дороге, идти было негде. На многие ри, здесь раскинулись поля, к которым примыкали небольшие деревеньки, уступавшие своей территорией тем, что находились на юге провинции, но земли тут были богаче и плодородней. Именно из-за обширных полей, северные кланы держались так долго, в стороне от основного конфликта. На северо-востоке, по самой границе Этиго, возвышались горы. В эту пору, они выглядели, словно палитра неряшливого художника, расплескавшего краски красных, оранжевых, жёлтых и зелёных тонов. Так осень, разукрасила горные склоны, усеянные смешанным лесом; клёнов, берёз, тополей и сосен. Ветер дул прохладный, но не холодный. Солнце светило ярко, но не припекало, что несомненно, радовало простых воинов на изнуряющем марше.
Ближе к сумеркам, армия остановилась на привал, недалеко от реки Аракава. Кагэтора решил не переходить её по темноте, та как единственной переправой служил небольшой мост, а на той стороне уже темнела чаща грабового леса, в котором могли прятаться вражеские войска. Форсировать реку, тоже не представлялось возможности, её воды были слишком глубокими для доспешных воинов. Поэтому, решили подождать до утра. Лагерь разбивать не стали, но оставались на стороже. Северные войска хоть и были малочисленны, но они находились у себя дома и могли напасть в любое неподходящее время. Стоянку определили на открытой местности, в поле, где застать врасплох практически невозможно.
Сам князь, всё же отгородился маку, в самом центре своих войск. Там установили прямоугольный бамбуковый стол, за которым, в скором времени, расселись почти все вассалы. Разве, что Ясуда Нагахидэ остался командовать дозорными. Какидзаки, тот самый, что шёл в авангарде, даже притащил с собой три кувшина сакэ, дабы скоротать вечер. Кагэтора возражать не стал. Разлив по чарке, принялись обсуждать предстоящий день.
– Я больше чем уверен, что Иробэ подготовил для нас засаду! – отпив из чарки, произнёс Шибата Цунасада. – Он хитёр ровно на столько, насколько и храбр, а храбрости, поверьте, ему не занимать!
– Я смотрю, вы им восхищаетесь? – ухмыльнувшись, спросил Каджи, глянув своим взглядом на Шибату. – Или всё-таки боитесь?
– И то, и другое. – Цунасада отвернулся от Харуцуны. Ему, видимо, тоже был не приятен этот человек. – В его армии есть чистокровные айны – сущие дикари и настоящие горные демоны! Они жили тут ещё до войны Гэмпэй и знают эти земли, как свои пять пальцев.
– У нас тоже есть демон! – сказал Китадзё и кивнул в сторону Ятаро. – Интересно, сколько айнов он сможет разорвать в одиночку?
– Лучше тебе этого не знать Хэби. – негромко рыкну Ятаро. Хэби – то есть «Змей», Коджима называл Такахиро из-за стиля фехтования, который тот практиковал.
– Я слышал, – начал Кагэтора. – что Иробэ Кацунага при моём отце пользовался большим уважением среди простых воинов и землевладельцев. Сам я его никогда не видел, но о его боевых навыках наслышан. К тому же, у него весьма скверный характер, судя по его ответам на мои письма.
– Он оскорблял вас господин? – изумился Огуни. – Вы хотите его казнить?
– Чтобы его казнить, его нужно захватить живьём, а мы пока, его не встретили. – ответил за Кагэтору Шибата. – Я говорю, он что-то задумал, обычно, это на него не похоже. Я считаю, что засада, ждёт нас по ту сторону реки.
– В лесу? – спросил Огуни.
– Очень может быть. – Цунасада сложил руки на груди, давая понять, что обсуждения стратегии не его конёк. – Я больше дипломат, чем воин, и говорю лишь то, что знаю о Иробэ.
– А ты, что думаешь, Усами? – обратился Кагэтора к своему стратегу.
Тот, как всегда, молчал до последнего. Поглаживая седеющую, козлиную бородку, он думал, попутно выслушивая все предложения. Когда князь обратился к нему, он пробежал своими маленькими глазками по присутствующим и ответил:
– Насколько я знаю Кацунагу-сана, он не будет делать опрометчивых поступков. Его армия намного меньше нашей, поэтому, он попытается сохранить как можно больше людей для финальной схватки. Он, конечно, груб, дерзок, но далеко не глуп. Я не думаю, что на том берегу нас ожидает засада. Скорее всего, он подготовил её там, где мы не ожидаем. Поэтому, будьте на чеку, когда мы подойдём к его замку. На всякий случай, пошлите вперёд отряд Амакасу, пешим воинам намного легче прочесать лес, чем это сделает конный авангард Какидзаки.
Кагэмочи воспрянул духом, когда услышал, что его могут поставить на передовую. Этот, молодой, отчаянный самурай всегда готов показать себя в сражении. Перспектива первого удара для него, тоже самое, что и дождь для засеянных полей, после долгой засухи.
– Хорошо. – согласился Кагэтора. – Заканчивайте с возлияниями и хорошенько отдохните, завтра у нас должны быть свежие головы. Тебя, Кагэиэ, это касается в первую очередь. – князь встал со своего места и ушёл восвояси. Последний взгляд, что он бросил на Какидзаки, заставило последнего непроизвольно поставить только что налитую чарку на стол.
– Что-ж…– Кагэиэ, скрипя сердцем, посмотрел на недопитое в кувшинах сакэ. – Раз господин сказал, значит надо расходиться.
Все согласились и поднялись со своих мест. Кагэмочи вышел из маку очень довольным. За ним последовал Каджи и окликнул молодого воина:
