скачать книгу бесплатно
Король сделал знак, чтобы она следовала за ним. Стоило обоим войти в покои государя, как светлейший повернулся к ней и спросил:
– Скажи, радость моя, тебе понравился мой племянник? – от быстрого ли перехода, а может быть, из-за боязни услышать неподходящий для себя ответ, несчастный испытывал нехватку воздуха.
Дева грациозно, одним движением плеч, сбросила шубку и присела на краешек обитой красным бархатом лавы.
И тут случилось что-то необъяснимое: король шагнул к лаве, взял красавицу за плечи и крепко прижал к своей груди…
Княжна перестала дышать. Глаза ее сделались большими, а узкий лоб покрылся испариной.
Тем временем государь, не выпуская из рук свою добычу, присел рядом, после чего потребовал:
– Отвечай! – при этом он так сдавил в объятиях несчастную, что та даже при всем своем желании не смогла бы вымолвить ни слова.
Впрочем, особого дискомфорта хитрунья не испытывала. Напротив, ей отчасти было приятно. За показной строгостью светлейшего красавица чувствовала беспредельную нежность. Неожиданно ее заинтересовала бородка короля. Дева тонкими пальчиками пощупала ее и искренне заметила:
– У, какая жесткая!
– Не увиливай! – осадил ее государь. – Отвечай!
– О чем вы спросили, ваше величество?
– Понравился тебе мой племянник?..
– А, – княжна Липа наморщила лоб, сделала вид, что задумалась. Наконец она ответила: – Он напомнил мне заводного китайского болванчика! В детстве папенька дарил мне такого!
Светлейший вытаращил глаза.
– Ты согласна стать его женой? – грозно спросил он. Дева дала понять, что желает освободиться от объятий.
– А что, это необходимо? – не без страха в голосе поинтересовалась бедняжка. И, соскочив на пол, остановилась возле лавы.
Повелитель рявкнул:
– Я задал тебе вопрос!..
– Как скажете, – смиренно ответила княжна. И неожиданно хихикнула.
– Что такое? – настороженно спросил король и услышал:
– Вспомнила, как ветер сорвал берет с вашего родственника. Бедный князь, он был похож на человека, с которого свалились штаны!..
Часом позже в той же палате светлейший встретился с князем Росиславом. Молодой с порога начал о том, о чем только что возмечтал: «Дядя, позвольте жениться!»
На сухощавом лице хозяина Варуты тут же возникло выражение разочарования. Повелитель ответил:
– Я говорил тебе, мой мальчик: твой удел – молчать и знать свое настоящее место! – и неожиданно вспылил: – Ты – никто! Понимаешь? Вошь!..
– Но дядя!..
– Знать свое место! – громко повторил государь. И после паузы добавил чуточку спокойнее, хотя и с не меньшей проникновенностью: – Голова, поднятая слишком высоко, должна слететь с плеч!
– Вы хотите сказать, что меня опередили?
– Нет, я хочу сказать, что она тебе не достанется!
– Но я люблю ее!
– Что ты смыслишь в любви, мальчишка! – с нотками явного презрения ответил светлейший. Впрочем, подумал о другом: «Что позволяет себе эта чертовка! Успела вскружить голову первейшему из женихов!..» Он не испытывал ни зависти, ни ревности. Просто чувствовал, был уверен, что эти двое не подходят друг другу. Наконец, успокоившись, он не без сарказма спросил: – Что, неужто так забрало?
Вместо ответа горемыка обхватил руками голову и замер. И тогда, желая «исцелить» несчастного, король сказал:
– Всему виною чары, мой мальчик. Да-да! Должен открыть тебе одну тайну: сия девица – колдунья!
Молодой князь устремил на собеседника испуганный взгляд. Кажется, у него было не самое лучшее мнение о девах, умеющих ворожить.
– Для нее заманить в тенета свои – что плюнуть! – тем временем продолжал повелитель. – До тебя она целую дружину таких, как ты, очаровала!
Как ни странно, но сие откровение, по сути, являлось истиной: за три месяца младшая дочь князя Герденя успела влюбить в себя бесчисленное множество представительных кавалеров.
– Потому и предупреждаю, – добавил светлейший. И уже тихо, словно дело касалось тайны, заключил: – Кто еще, как не ведьма, способна принимать такое ангельское обличие!
Из покоев государя впечатлительный молодой гость выходил совершенно расстроенным… В тот же день он покинул Варуту.
Что касается светлейшего, то он в тот день просидел в раздумьях до глубокой ночи. Несчастный все пытался объяснить себе, зачем он обманул племянника. Ответ пришел неожиданно. Кто-то уверенным голосом поведал ему: «Потому что ты сам жаждешь обладать этой молодицей!» Понимая, что это правда, Миндовг почувствовал головокружение и странное жжение в левой части груди. Он, как за опору, схватился рукой за грудь – и тут вдруг как будто услышал за перегородкой чьи-то поспешные шаги… Не было сомнений – из палаты только что выскользнула сама Костлявая!
Глава VI. Ошеломляющее признание
В ту ночь светлейший заснул легко и спал крепко. Он принял решение и менять его уже не собирался.
На следующий день рано утром княжну Липу опять пригласили к королю. Пробиваясь сквозь узкие окна, лучи мартовского солнца высвечивали самые затененные уголки помещения. Восседая на троне, король указал гостье на лаву.
Заспанное личико красавицы, казалось, светилось. Веки ее то опускались, то поднимались, как у ребенка спросонья. Наконец дева задержала взгляд на князе и улыбнулась.
– Я пригласил тебя, краса моя, – мирно начал государь, – чтобы поведать: игра наша затянулась, у меня больше нет возможности продолжать ее. Здесь и сейчас ты должна сказать мне: понравился тебе кто-нибудь из наших кавалеров или нет? – и, опасаясь, что упрямица, по своему обыкновению, опять попытается увести разговор в сторону, указал: – Говори прямо, не юли!
– Нет, – без раздумья ответила шалунья. При этом в искренности ее сомневаться не приходилось.
– Ты согласна выйти за князя Росислава?
– Нет.
– Но вчера ты сказала, что он нравится тебе!
– Я сказала, что соглашусь с вашей волей.
– Но я не намерен навязывать тебе свою волю! Ты должна сама распорядиться своей судьбой!
– Я… не хочу замуж. Выражение гнева исказило лицо короля. – Ты позоришь меня! – не выдержав, закричал он. – Перед тобой вытанцовывали лучшие мужи Литвы! Просили твоей руки! Я отвечал, что слово за тобой! И вот какой всему этому результат!..
Помолчав, светлейший продолжал уже более сдержанно:
– Князь Росислав, племянник мой, вчера все уши прожужжал мне, просил отдать тебя! Что ответить ему?
– Что я отказываю!
Тон упрямицы сделался жестким. Более того, на личике девы, слегка припухшем спросонья, уже обозначились розовые пятна ярости.
Но в то утро государь был настроен решительно.
– Отказываешь! – опять на повышенных тонах заговорил он. – Ах, ты отказываешь!.. Да знаешь ли ты, несносная девчонка, что я могу силой выдать тебя замуж, без твоего согласия!
– Нет! Вы не сделаете этого! Вы обещали!.. – оказавшись с самого начала этого дня под натиском гневных нападок, бедняжка готова была уже заплакать.
– Так выбирай! – крикнул светлейший. И тут увидел, что по щекам девицы полились слезы. Гнев его тут же уступил место жалости. – Липушка! – вскричал старик. – Ну, что ты? Что ты плачешь? Я обидел тебя? – и услышал в ответ:
– Вы не любите меня!
Укоризна эта удивила хозяина Варуты. Но вместо того чтобы опротестовать ее, сказать правду, признаться, он вновь обратился к безвольным объяснениям:
– Нет, просто не верю! Не могу поверить, что такой красавице, такой умнице никто не по сердцу!
Ласковость его прорвала в душе молодицы плотину сдержанности – княжна зарыдала и сквозь всхлипы озвучила наконец то, что давно томило ее:
– А если мне по сердцу другой, тот, кто до сих пор был глух и слеп к моим намекам!..
Светлейший встал и таким тоном, как если бы перед ним находился провинившийся раб, сказал:
– Как ты смеешь говорить мне такое?! И получил отчетливый, как звонкая пощечина, ответ:
– А как еще разговаривать с глупцом?!
Сей смелый выпад усадил старого короля обратно в его представительное кресло. На какое-то время несчастный даже перестал видеть и слышать. Когда же очнулся, обнаружил, что лава, на которой сидела его собеседница, пуста…
Закаленного в военных передрягах правителя Литвы не так-то просто было вывести из состояния равновесия. Но на этот раз закалка не сработала. Стоило несчастному услышать недвусмысленное признание девятнадцатилетней девы, как он вообразил, что несется вслед за отступающими рыцарями и, совсем как в молодые годы, рубит налево и направо… Но что могли значить прежние его победы теперь, после такого признания! Да теперь он готов был назвать себя непревзойденным даже на развалинах своего государства! Впервые в жизни ему признались в любви! И когда! Когда он сделался стариком! Терпеливо возводимая, вопреки ошибкам и капризам судьбы, стена недоступности его и величия была сломлена и обнажила сирую, беззащитную, истосковавшуюся по простому человеческому счастью душу. С этого момента повелитель готов был на все: на боль, на унижения, даже на вечный позор…
Глава VII. Само провидение
Стоило светлейшему в то утро пройти до сеней, где под потолком попискивали ласточки, как признание княжны показалось ему верхом дерзости.
– Что позволяет себе эта недостойная! – закричал он. – Домой! Немедленно выслать ее домой! Преданный Мончук уставился на хозяина с выражением предельного внимания…
Неожиданно государь развернулся и направился по лестнице на второй этаж. В душе несчастного пробудилось негодование. Несколько раз он останавливался и, не в силах сдержать себя, принимался ругаться. Наконец князь вошел в опочивальню жены.
В просторных покоях стояла тишина. Королева сидела за вышиванием. Обидчивая, высокомерная, она даже головы не удосужилась поднять.
Государь подошел к ней и неуклюже поцеловал в мягкую, как студень, щеку. Потом поведал:
– Я отдал распоряжение, чтобы сестру вашу отослали обратно в Ольшу.
Толстуха не умела выказывать удивления. Она посмотрела на мужа, и выпуклые глаза ее словно сказали: «Мне-то что! Делайте, что хотите!»
– Три месяца я отвлекался от дел! – тем временем приступил к своим жалобам светлейший. – Познакомил ее со множеством уважаемых людей! И каков итог этих стараний?.. Она заявила, что ей никто не нравится!
То, что он жаловался, показывало, что недавнее признание княжны Липы не просто сбило его с толку, но еще и мучило.
Однако жену не интересовали его переживания. У нее своих хватало. Она ответила:
– От добра добра не ищут. Еще недавно ее вот так же баловал папенька. А она спит и видит себя супругой правителя Литвы! И на меньшее не согласна!
– Что, завидует вам?
– Завидует? – лицо Рукши осенила тень усмешки. – О, нет! Берите выше, мой господин, жаждет низвергнуть меня!
Хозяин Варуты наморщил лоб – недавнее признание свояченицы увиделось ему в ином свете…
В тот день, следуя в судебную палату, государь отдал несколько распоряжений. Одно из них касалось княжны Липы. Из него вытекало, что к окончанию намеченных на сегодня слушаний сундуки гостьи должны быть собраны и выставлены в сенях. Светлейший собирался лично проводить красавицу.
Но слушанья, как всегда, затянулись. Вдобавок в тот день прибыло несколько важных визитеров. Государь задерживался сам и задерживал отъезд гостьи. Когда же освободился, в палату вошел слуга и доложил: «Прибыли его светлость князь Нальшанский».
В одночасье пасмурное настроение короля сменилось на радужное. Государь выбежал из палаты, как мальчишка, которого с улицы позвали ровесники. А когда оказался в сенях и увидел любимца, закричал на весь терем:
– Само провидение привело тебя сегодня в Варуту, друг мой! Странно, но в этом проявлении чувств невозможно было не угадать в том числе и глубокой душевной боли.
Высокий, стройный, с румянцем через всю щеку, князь Довмонт без промедления опустился на колено, выказывая почтение королю.
– Приветствую тебя, государь! – с чувством сказал он. Потом встал и добавил со свойственной ему сдержанностью: – Привез новости с западных границ!
– Не сомневаюсь – хорошие! – тут же уверенно заметил государь. И пояснил причину такого оптимизма: – Любое дело, которое я поручаю тебе, приносит моей державе одни прибытки!
Оба наконец обнялись и по старому доброму обычаю расцеловались.
– Воин! Богатырь! – любуясь гостем, отметил светлейший. – Какой взгляд! А цвет лица! Сама свежесть ветра!
Воспитанный без родителей, в строгости, князь Довмонт не любил, когда хвалили. Суеверный, как все язычники, он видел в похвале предвестницу несчастья. Вот и теперь ему хотелось говорить исключительно о цели своего визита.
Но государь не позволил ему сделать это.
– Пир! – неожиданно закричал он. – В честь моего дорогого гостя! Сами боги привели его сегодня в Варуту! – и тут же принялся раздавать указания: – Накрыть столы! Выставить все самое лучшее!
– А как же доклад? – напомнил исполнительный наместник.
– Доклады об успехах могут и подождать!
– У меня разные известия, мой повелитель, – признался прибывший. – У нас неувязка с магистром Бурхардом. Его гонцы ждут нашего ответа. Магистр угрожает нам! К тому же прусский маршалок Ботель заручился поддержкой шведского принца Карла!..
– Не желаю слушать об этом! – остановил его государь. – Подумаешь, прусский маршалок Ботель! Холуй!.. Ни слова об этих страждущих учителях! Пусть у себя, в своих государствах поучают! Король Миндовг кланяться не станет! Все решения, касающиеся благословенной Литвы, останутся за нами! Ибо это наша земля и на ней живет наш народ! Как мы здесь решим, так и будет! Не надо нам диктовать! – после сказанного посмотрел на слугу и уверенным голосом повторил: – Пир! Сего дня в Варуте пир! – и, увидев в углу, ближе к выходу, сундуки, добавил: – А это занести обратно! Пусть княжна погостит еще денек! Там видно будет!..
Было очевидно, что настроение его улучшилось. Так в этих местах иногда случается с погодой: целый день тучи, дождь, ветер, а вечером смотришь – ветер утих, небо прояснилось… Кажется, в душе правителя Литвы вновь затеплилась надежда.
