скачать книгу бесплатно
Земля обетованная (сборник рассказов)
Татьяна Рапопорт
Сборник рассказов Татьяны Рапопорт никого не оставит равнодушным, все рассказы списаны с жизни, кроме одного: «Месть». Это рассказ о том, что зло, посеянное тобой однажды, вернется к тебе через время. Не напрасно сеятелем зла выбран учитель, как представитель старшего поколения. Каждый из нас является учителем и то, чему он научит следующее за ним поколение, бумерангом вернется к нему. Фабула рассказа проста: учитель испортил жизнь ученику и ученик, выйдя из тюрьмы, убивает его собаку. Каждый рассказ Рапопорт чему-то учит читателя, а, именно: быть добрым, умным, снисходительным и терпеливым. Почти все рассказы, за исключением некоторых, имеют счастливый конец. О чем пишет автор? О любви, («Любовь за решеткой»), о ненависти, о ревности («Ваза»), о беспечности, которая приводит к смерти (рассказ «Мать-убийца»), и о многом другом. Часть рассказов написана о психически больных людях.
Татьяна Рапопорт
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
СУДЬБА ЗЛОДЕЙКА
Эту правдивую историю рассказал мне Слава Шестопалов, с которым мы работали вместе в художественно-производственных мастерских. Славка был высокий худой блондин с редкими, торчащими в разные стороны волосами. Он редко улыбался, и никогда я не слышала, чтобы он смеялся. Когда он получал зарплату (а надо сказать, что художники получали много), у него начинался запой. После очередного запоя, он пришёл в нашу мастерскую и попросил покушать. Мы накормили его, и настроение у него улучшилось, он удобно расположился на стуле и начал вспоминать и рассказывать нам, как он служил в морском флоте, и какие истории с ним происходили.
– Служили мы на Белом море, – начал он рассказывать, – Служил с нами вместе один моряк, Никита Звонцов. Здоровый мужичище – больше двух метров росту, а кулак – два моих. Он сжал свой кулак, и я представила, каким огромным был кулак у Никиты.
– Выйдет он утром на палубу в одних трусах. Ноги здоровые, как у слона. Снег идёт, а ему хоть бы хны, знай, лупит по трубе кулаками. Кулаки пудовые, а труба аж гудит от ударов.
– Да, здоров твой Никита, – вставила я.
– Но вот однажды был случай. В морском клубе был вечер. Пошли туда и мы. Танцевали, веселились, немного выпили. В общем, всё было хорошо. Но вдруг среди моряков началась драка. Никита стоял в сторонке и в драке не участвовал. Но тут какой-то моряк ударил его кулаком в живот. Никита, не долго думая, нанёс ответный удар. Удар его был так силён, что моряк тут же упал мёртвым. А Никиту отдали под трибунал.
– А вот ещё был случай, – продолжил Славка, – Шли мы как-то по морю. Ветер. Шторм. Туман. Стужа адская. И случайно наш корабль наткнулся на рыбачью лодку. Спустили шлюпку. В лодке два рыбака: молодой и пожилой. На молодом две куртки, а пожилой в одном свитере. Только пожилой живой, а молодой уже готов. У молодого жена, дети, а пожилой бобыль, никого нет. Подняли мы их на палубу. Растёрли пожилого спиртом, дали немного спирта выпить. Ожил он, а молодого спасти не удалось.
– Слава! А что же с Никитой дальше сталось?
– Надо сказать, что не смотря на огромную его силу, был он очень нежный и ранимый. Своей невесте, Настеньке, он писал очень забавные, полные нежности, письма, и каждый раз начинал их одинаково:
Дорогая и ненаглядная моя, Анастасия Петровна, шлёт тебе привет и наилучшие пожелания матрос Краснознамённого флота – Никита Звонцов…
В часы досуга он вышивал крестом салфеточки и потом всем их дарил.
– Представляю картину, – не выдержала я, – слон, который вышивает салфеточки. Как он только иголку такими лапами держал?
– У него это ловко получалось.
– Ну, а что решил с ним суд?
– Прокурор 7 лет строгого требовал. Никита, как услышал это, залился слезами. Закрыл лицо огромными лапами, а сквозь пальцы влага сочится. Как увидели мы его плачущем, так все и зарыдали… Капитан корабля ему хорошую характеристику дал и просил суд проявить к нему снисхождение, ведь убил он не умышленно. Судили- рядили и дали 3 года условно.
– Вот это правильно решили. Он же не виноват, что такой сильный уродился- сказала я.
Славка ушёл, а я всё думала о Никите, о замёршем рыбаке. Вот ведь какая судьба – злодейка бывает.
УМНАЯ ВДОВИЦА
Жила в посёлке красавица Антонина. Муж её и два брата на войне погибли, отец с матерью умерли, и осталась она одна с двумя сыновьями в маленькой хатке развалюхе. Терпела она страшную нужду. И в хате холодно и в брюхе голодно.
Привлечённые её красотой, приходили к ней по ночам мужики, только она никого не принимала и не открывала никому дверь Соседка её, баба Мася, слыша по ночам стук и мужской голос: «Тонька, открой», дала ей совет:
– Что ты, дура, красотой своей не пользуешься и верность, не известно кому хранишь? Принимай кобелей да дери с них три шкуры.
Пришла ночь. Стук в дверь:
– Тонька, открой!
– А что ты принёс? – спрашивает Тонька.
– Булку хлеба и бутылку водки.
– Ну, ладно, заходи.
Взяла Тоня хлеб, разломила его пополам:
– Это детям, а это нам. Дети поели, залезли на печку и заснули. Василь ушел аж рано утром. А на следующую ночь Грицько пришёл:
– Антонина, открой! Моя Оксана к матери уехала, а я тебе магарыч принёс.
– Заходи.
Слух о том, что Тонька принимает мужиков, разнёсся по посёлку, и клиентура стала расти, а с ней росло и благосостояние семьи. Зажила. Тонька хорошо детей одела и обула, себе платьев новых накупила. Да и соседке за добрый совет немало перепало. Дети у неё выросли, с отличием окончили школу и поступили в мореходное училище. Баба Мася умерла, а свой крепкий, добротный дом Тоньке завещала. Перебралась Тонька в новый дом, а свою хатку продала. А осенью замуж вышла за заведующего промбазы.
ГОВОРЯТ В НАРОДЕ: Замуж – не напасть- замужем бы не пропасть. Свадьбу не играли, а только небольшой вечер сделали. Муж Тоньки был намного старше её, да к тому же еврей. Как большая часть евреев, он любил копить и был страшно скуп. Маленького роста, слазки- бусинки под толстыми стёклами очков, жиденькая бородка. Когда Тонька шла с ним по улице, соседи вослед шептали:
– Это надо же, такая красавица и такого урода выбрала.
Тоня рассчитывала, что раз он заведует промбазой, то дом её будет полной чашей, но не тут-то было. Тащил Абрам Моисеевич, как звали мужа, со своей базы всё подряд, только всё продавал и скупал золото. Золото он прятал в тайник, который находился на базе, а дома крупинки в супе считал.
– Что ты так много масла на хлеб намазываешь, – делал он ей замечание за обедом. – А сахару зачем три ложки в чай кладёшь? Хватит и одной.
Тонька молодая, сильная, красивая, а рядом такой сморчок. Стали мужики меж собой совещаться, как еврея извести и опять к Тоньке на ночь ходить. Выпили хорошо и к Абраму Моисеевичу пошли, с собой коньячок и закуску взяли. На халяву и уксус сладкий. Напоили еврея и ультиматум поставили:
– Дай нам возможность с твоей женой встречаться, а не то твою базу вместе с тобой спалим.
Испугался Абрам Моисеевич и согласился:
– Только, – говорит, – платите мне за удовольствие.
Ударили по рукам и разошлись. Стали к Тоньке в гости заходить и подарками её одаривать. Как придёт очередной гость, Абрам Моисеевич смывается, идёт на базу и золото своё считает. Свет он не включал, чтоб не привлекать внимание, а зажигал свечку.
Однажды свечка упала и начался пожар. Пока пожарные приехали, база уже догорала. От Абрама Моисеевича один скелет остался, но Тонька его похоронила и поминки раскошные сделала, так как его тайник сумела найти.
ВАКУЛА
У евреев есть странный и дикий обычай: если человек на последнем издыхании не отдал Богу душу до заката, то ему надо помочь это сделать. А для этой цели был в поселке Вакула. Небольшого роста, но жилистый и сильный. Взгляд бульдожий, короткая шея, морда – кирпичом и огромные ручища, которыми он душил умирающих евреев.
Жил Вакула в старом, покосившимся, домишке, одевался в рваную грязную одежду, и был вечно пьян и голоден. Работник он был незаменимый и, можно сказать, штатный еврейский киллер. За каждого задушенного его ждала мзда. Кто-то, подобрее и побогаче, ему хорошо заплатит и напоет и накормит досыта. Но однажды пригласил его к себе Изя Рабинович, чтобы тот придушил его умирающего отца. Вакула успешно отправил отца на тот свет и стал требовать расчёт. Но Изя был скупой, на редкость скупой еврей, и не дал ему ничего. Вакула очень рассердился. Вышел за ворота и разразился бранью:
– Ах, вы, жиды поганые, всех вас порешу. Всех передушу.
А Изя слушает и нож на Вакулу «точит». Собрал он еврейскую общину и говорит:
– Братья, евреи! Нехорошо про нас Вакула говорит, зазнался он, надо его проучить.
– И что ты предлагаешь, Изя?
– Давайте самого сильного из нас объявим умирающим и пригласим Вакулу. Он и проучит его.
Выбрали Фроима, как самого сильного, а Фроим уперся:
– Платите, иначе не соглашусь.
Делать нечего, скинулись евреи и заплатили ему. Лег Фроим в постель и стонет:
– Ох! Ох! Умираю.
Приходит Вакула с хлорофосом в руках к нему.
– Да ты что-то на умирающего не похож. Смотри, какой розовый да справный.
– Нет, Вакула, это только тебе так кажется, умираю я.
– А может в больницу тебя отвести, да еще поживешь?
– Ой, нет, Вакула. Не доеду я до больницы. Умру.
Вакула достал из кармана тряпку, обрызгал её хлорофосом и заткнул Фроиму рот своей огромной пятерней. Чувствует Фроим, что дело не шуточное. Сейчас коньки откинет. Вскочил он с постели и дал Вакуле кулаком в нос. Что тут началось. Грохот, маты, бой не на шутку, а на смерть. Дом ходуном ходит, а евреи стоят во дворе и слушают. Видит Фроим, что Вакула берет над ним верх, и смерть на пороге стоит, и заорал:
– Сволочи! Суки! Убийцы! Будьте вы прокляты!
– Это он до нас, – сказал Изя, – а мы ему столько золота дали. Неблагодарный.
Шум затих. Открылась дверь, и из неё вышел Вакула. Весь в крови, под глазом фингал.
– Ну, жиды, за такого еврея надо еще пятерку добавить и литр самогонки дать.
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
Хася, жила хорошо, можно сказать, как сыр в масле каталась. Никогда и нигде она не работала, а все у нее было. Прошли годы, жизнь двигалась к концу и Хася Абрамовна стала думать о смерти. Было ей тогда 89 лет.
– Везите меня в Израиль, – заявила она сыну, – хочу на Обетованной земле умереть.
Жила она в доме одна, и дом у неё был полной чашей. Был у Хаси сын, а у сына еще сын, внук Хаси Абрамовны, некий Зюзя. Был этот Зюзя непутевый: алкоголик и наркоман. И дружков таких же имел. Вот как-то собрались дружки и решили выпить и марихуаны покурить, но нет ни того, ни другого. Тут Зюзя предложил:
– А пошли к моей бабке. У нее только птичьего молока нет.
Собрались и пошли. Подходят к дому, стучат, а Хася уже собирается спать ложится.
– Бабуся, пусти меня, – говорит Зюзя, – замерз я. – Дай обогреться.
Старуха, скрепя сердцем, открыла дверь, и вся компания ввалилась в дом.
– Что это вас нелегкая носит? – стала ругаться старуха, – поспать не даете.
– Молчи старая. Давай нам выпить и пожрать.
Открыла Хася холодильник, а он от продуктов аж ломится. Дружки стали все в пакеты складывать, а бабка ругается и причитает. Один из них толкнул её, упала она и головой о кровать ударилась и тут же её кондрашка хватила.
– Бежим! – крикнул Зюзя. И схватив пакеты с провизией, они смылись.
Соседка слышала, как у Хаси ругались, а теперь все затихло. Вызвала она милицию и скорую помощь. Привезли Хасю в больницу, стали осматривать и нашли на животе пояс с золотыми монетами. Что-то врачи взяли, что-то милиционерам дали. А история эта на весь поселок разнеслась. Дошла она и до ушей её сына Абрама, а его от злости аж затрясло:
– Вот, сука старая! Знал бы я, что у неё золото есть, я бы её сам придушил.
МЕДВЕДИК
Авдотья Ивановна была женщина экономная, если не сказать, что скупая. А как гласит народная мудрость: скупой платит дважды.
Решила она на день рожденья внучки Дашеньки купить подарок. Жила она в селе, держала хозяйство: кролики, куры, коза и гуси. Был у нее огород в 25 соток да еще колхозный пай. Пенсию она придерживала, так что не голодала и бедной не была. Встала она с рассветом. Вывела козу на луг, накормила кроликов и птиц, позавтракала и, не спеша, отправилась в сельпо.
Вчера в магазин завезли новые детские товары с Польши. Яркие, красивые, глаз не оторвать. Но Авдотья Ивановна даже на них не посмотрела, как только продавец, Григорий Пасько назвал ей цену.
– Внученьке своей подарок хочу на день рожденья купить. Игрушку бы ей какую-нибудь не дорогую.
Пасько показал на полку, на которой стояли игрушки.
– Выбирайте Авдотья Ивановна. – Но бабка только отрицательно мотала головой.
На самой верхней полке сидел большой плюшевый медведь. Сидел много лет, никто не обращал на него внимания. За годы он сильно запылился и выцвел и притерпел уценку. На нем-то Авдотья Ивановна и остановилась (цена копеечная привлекла).
– Гришуня, мне вот этого медведика дай, – попросила Авдотья Ивановна.
Гришка только плечами пожал. Но делать нечего, приставил стремянку и полез наверх. Достал медведика за ногу, но удержать его не смог, и медведик упал в кастрюлю с подсолнечное маслом, стоящую на полу. Гришка выругался и спустился вниз. Вытащил медведя из кастрюли за ухо, но медведь опять выскользнул у него из рук и упал в пятилитровую банку с яблочным джемом.
– Это что же за напасть? – не выдержал Григорий и опять вспомнил мать.
– Да что же ты такой безрукий? – возмутилась Авдотья Ивановна.
– Да это все потому, что ты скупердяйка, – отпарировал Гришка, – и теперь плати за масло и джем.
– Да ты что, рехнулся? У меня и денег таких нет, – возмутилась старуха.
– А это мы сейчас проверим!
Гришка позвал брата, курящего у входа. И они вдвоем раздели и обыскали старушку. Нашли в лифчике пачку денег и, отсчитав плату за масло, джем и медведика, отдали оставшиеся Авдотье. Авдотья запричитала и заголосила:
– Душегубы! Насильники! Злодеи! Чтоб вам пусто было.
Но делать нечего. Взяла медведика за ухо и, оставляя за собой дорожку из масли и джема, подалась домой.
ТРУСИКИ
