скачать книгу бесплатно
Матвей присел на корточки и склонил голову.
– Снова ты, и снова с учебником. И почему ты вечно ходишь темными вечерами по этому стремному месту? Ищешь приключения на одно место? Тогда ты по адресу.
– У меня здесь репетитор… – я все еще дрожала от внутреннего ужаса, сидя на земле и сжимаясь в комочек. Однако его появление поселило в душе что-то теплое, как лучик света.
Он завис на мне взглядом. В темноте его глаза блестели, как у кошки, оттого казались еще загадочнее. Черное худи практически сливало Матвея с фоном. Резко включились фонари, освещая спину парня и короткие, бритые по бокам волосы. Они даже немного блестели под фонарным светом.
– Пошли, провожу, – выпрямился, оглядывая притихший двор. Слегка наклонился, подавая мне руку.
Безоговорочно приняла ее. Меня поразили теплые импульсы от его прикосновения, прямо в сердце. Теперь сияющий цветок распускался именно там.
Сокол повел меня по дворам, отлично помня, где я живу. Руку так и не выпустил, а я внутри себя умирала от этого странного, но эйфорического ощущения, когда вот так идешь с парнем, а он держит тебя за руку. Над вами звезды, и вся жизнь впереди…
Хорошо, что уже темно и он не видит, что у меня с другой стороны надорван рукав, а платье в пыли. Ночь сглаживает краски и проявляет то, что скрыто в душе…
– Ты почему, кстати, не пришла? – Он нарушил эту благоговейную, романтичную тишину, повернув ко мне голову, – из-за репетитора?
– Куда? – Недоуменно захлопала ресницами, смотря на него снизу вверх.
– Ну, гулять, – он нахмурился, – Мы сегодня собирались. А Ксюша тебе ничего не сказала?
Я отрицательно качнула головой, и он на секунду потемнел во взгляде, непроизвольно сжимая мою ладонь сильнее, чем до этого.
– Ладно, – бросил короткое, оставляя меня в неведении. Что Ксюша должна была сказать? И почему я должна была куда-то прийти?
Теперь дорога до дома, что обычно казалась мне очень долгой, закончилась слишком быстро. Мы даже навернули вокруг дома еще один круг и остановились недалеко от подъезда.
– Спасибо, что довел до дома,– смущенно заправила прядь волос за ухо, выбившуюся из косы.
– Да все в порядке, не люблю, когда обижают слабых, – Сокол отпустил мою руку. Я тут же почувствовала холод без нее. Захотелось вцепиться в нее обратно и никогда не отпускать. Он словно забрал тот сияющий внутри меня цветок, оставляя промерзлость. А, может, он все еще там, но горит только когда Матвей рядом. Физически рядом.
Парень почесал затылок.
– Слушай, ну раз такое дело, и непонятки вышли… Цветочек, пошли погуляем как-нибудь?
– Ты и я? – Я сжалась от восторга, как хорошо это прозвучало.
– Ну типа того, – он улыбнулся и навис надо мной, притягивая к себе. – Пойдешь? – Уже шепотом, потому что его лицо так близко, что наши носы практически соприкасаются.
Может, я умерла от страха, а теперь в раю?
– Наверное… да… Если получится.
– Ну вот и отлично, – эта белозубая улыбка, заставляющая мурашки бегать по коже. Его взгляд стал серьезнее, а глаза словно еще синее, чем были. Или просто он стал еще ближе?
Но дыхание уже было на моем лице, и теперь я дрожала от предвкушения момента, позволяя ему приближать свои губы к моим.
В кармане зазвонил телефон, и мы очнулись.
– Извини, – я достала телефон, смотря на дисплей. В груди похолодело, а язык присох к небу. – Папа звонит!
– Так, скажи ему, что позже вернешься, – не понял Матвей.
Я дернулась, заметавшись под недоуменным взглядом Сокола. Насколько я опоздала? Он меня убьет!
– Ты не понимаешь, – мой голос стал жалобным, словно у тех брошенных котят. Я развернулась к подъезду. – Мне срочно пора домой.
И я рванула, злясь на весь свет за то, что разрушился такой романтический момент. И за то, что приходится оставлять все хорошее за спиной, устремляясь к тому, от чего я хочу сбежать. Чего боюсь, но не осмелюсь перечить, чтобы не навлечь что-то пострашнее.
Отец стоял на пороге. Взгляд пылал и горел злостью. В коридоре было ярко, поэтому он легко заметил цепким взглядом и мое грязное платье, и порванный рукав.
– Это что, я спрашиваю?!
Глава 9
Роза
– Ты должна была вернуться до включения фонарей, пока не стемнело, – проскрежетал зубами отец, подходя ближе и окидывая меня взглядом. – Это что такое? Где ты лазила?
– На меня напали, – пыталась сдержать дрожание своего голоса.
– Кто напал? Думаешь, нашла отличную отмазку для опоздания? – Отец всплеснул руками, – я день и ночь работаю, чтобы ты росла в достатке и на столе всегда была еда. Что тебе еще не нравится?
Я подняла на него прямой взгляд.
– Мой репетитор.
– И что ты мне предлагаешь? – Он начал закипать.
Принялся вышагивать по коридору туда-сюда, нервно сжимая кулаки.
– Остальные хорошие репетиторы заняты, до ЕГЭ меньше двух месяцев, вообще-то, милочка. У меня нет альтернативы!
Медленно разулась.
– Я не знаю… Но я не хочу больше ходить к ней.
– А ты будешь, паршивка! Будешь. Потому что я ей за это плачу! – Он схватил меня за плечи и встряхнул как куклу. – Чтобы она вбивала знания вот в эту маленькую головку. – Палец больно постучал по макушке.
– Пожалуйста, пап, – слезы потекли из глаз непроизвольно, – я тогда буду заниматься сама, без репетиторов и…
– Загубишь этой четверкой весь аттестат!
Его глаза буравили меня, словно прожигая насквозь. Когда-то он не был таким. В какой-то другой вселенной, когда у него была я, мама и гибкая в графике должность. Теперь из этих слагаемых счастья остался один и, конечно же, он не справится и не сможет все вытянуть. Я не смогу.
– Ты так не веришь в меня, – прозвучало глухо и без особой веры. Я уже давно оставила ее за порогом нашей квартиры. Осталась крохотная частица надежды, подпитываемая неизвестно чем.
– Я верю в результат, – отбросил меня, перешагивая и устремляясь в свою комнату. Остановился на пороге задумавшись. – Может быть, у тебя появится новый репетитор. Может быть. А пока сделай что-нибудь с платьем, выкинь лучше на мусорку.
– Вот так меня изнасилуют по дороге домой, а ты выкинешь меня туда же, да?
Дверь захлопнулась, оставив меня на пороге одну.
***
Сегодня в столовой было шумнее обычного. По школе ходили разговоры о предстоящем фестивале, на который съедется много звезд. Удивительно, что до нашего скромного городка они вообще добрались, не удивлюсь, если это какая-то рекламная акция.
Ксюша была сегодня более молчаливой и закрытой. Я пыталась ее разговорить на переменах, но получалось плохо. Но с главным вопросом я тянула.
– Ксюш. – Наконец, отложила вилку, когда за столом мы остались вдвоем. – Я вчера случайно встретила Сокола на улице…
Она поперхнулась. Я быстро постучала ей по спине и дала воды.
– Так вот, он что-то сказал о том, что ты куда-то должна была меня позвать.
– А, да там ничего такого, – она отодвинула тарелку. Взгляд бегал. – Я не позвала тебя, потому что подумала, что ты будешь занята. А так мы просто недолго прошлись по улице, подышали воздухом.
– Может быть, ты не будешь решать за меня? – Нахмурилась.
– Обязательно, – Ксюша доверительно сжала мою ладонь кивнув. – Прости за это, я боялась, что ты расстроишься, что не сможешь пойти. Ты ж сама говорила, что у тебя строгий отец. Но отныне я всегда буду тебя спрашивать.
– Вот и хорошо, – я облегченно вздохнула. – Может, погуляем с тобой? Но я могу только до ужина, мне можно находиться на улице до темноты, вот…
Но не успела Ксюша что-то ответить, как сбоку нас сели Маша и Эмили.
– Привет, мышки, обсуждаете свою серую жизнь? – Мария оскалилась.
– Мне кажется… вас это не касается, – парировала я.
Немного узнав одноклассников, я могу быть более объективна в ответах. Школа – странный мир. Здесь нет среднего, а дети делят все на черное и белое, богатое и бедное, избранных и отбросов. Что удивительно, не все взрослые учатся равновесию, некоторые продолжают все делить только на плохое и только на хорошее, и разводят такую же школьную систему в том месте, где они обитают.
Мне доводилось бывать в офисе отца, когда я была младше. Я могла часами ждать его там с работы, и скажу, что система кучкования работает в любом возрасте. Людям свойственно или сбиваться в стайки, или быть одиночками.
Эмили противно загоготала:
– Ну ладно, общайтесь. Мы тут шли мимо после завтрака, и я не допила компот, – она поставила на стол почти полный бокал, демонстрируя его нам. – Я думаю тебе он нужнее Дворская. Пей, молчи и не лезь к Соколу. Мальчик не по твои крохотные зубки.
– С чего вы взяли, что…
– Здесь Сокол не нравится только слепому. А ты еще и сидишь с ним. Так что подумай хорошенько, прежде чем портить отношения не только с классом, но и с половиной школы.
С этими словами Эмили быстро вылила его в мою тарелку с недоеденной кашей, они подскочили и сбежали из столовой, хохоча. Я ахнула. Компот брызнул на верх моего темного платья. А также он плавал в тарелке, мешаясь с рисом, и расплескался на столе. Выглядело это противно.
– Я отойду… – пробормотала я бледной Ксюше, застывшей со стаканом в руке. – Платье почистить.
Борясь со слезами несправедливости, я скрылась в туалете, просушивая воротничок. Нельзя плакать. Нельзя показывать им свою слабость. Уставилась в окно, усмиряя в груди ураган из чувств. Моя жизнь на дне, и я не могу из него выкарабкаться. По крайней мере, пока что.
По пути обратно меня уже почти не трясло, хотя губы все еще дрожали.
– Цветочек, – Сокол появился словно из ниоткуда. – Мы вчера не обсудили, куда пойдем.
Непроизвольно вздрогнула, вспомнив слова одноклассницы. А еще выражение лица Ксюши, когда она о нем говорила. Я не смогу гулять с ним за ее спиной.
– Прости, я не… не знаю даже… – глазами бегала по его футболке, по сильным рукам, по чему угодно, лишь бы не встречаться с его взглядом. Мне кажется, если я подниму их, он все прочтет там. А я не хотела, чтобы парень, который мне нравится, знал, что я хочу отказаться из-за обстоятельств. Променять его на тихую жизнь серой мыши.
– Понял, – он коротко улыбнулся, прижимая меня к стене и беря за подбородок. Поднял его выше и заставил-таки себя на него смотреть. – Я сам выберу и заеду за тобой.
Хотел потянуться за поцелуем, но я увернулась, выскальзывая из его рук. Щеки пунцовели. Теперь уже как-то поздно говорить ему нет.
– Мы опаздываем на урок,– нашла нелепую отмазку и ускорила шаг к кабинету. Через секунду Сокол нагнал меня.
– Нам в один кабинет, – хохотнул и пошел рядом.
По звонку мы уже все сидели на своих местах.
– Ого, – учительница биологии посмотрела в журнал, а затем на Матвея. – Соколовский стал часто появляться на уроках. Неужто новая соседка по парте так благотворно влияет?
– Вы же знаете, что женщины правят сердцем и поступками мужчин, – многозначно выдал он, посылая ей свою самую широкую улыбку. Она аж расплылась вся отудовольствия. Вот что творит с людьми лесть и мужское обаяние. Довольно заохала:
– Ладно, тогда сегодня спрашивать не буду. Но к следующему подготовься.
– Спасибо, Тамара Михайловна. Вы лучшая.
Все уткнулись в тетради.
– Эй, – тихо позвала меня Эмили с соседнего ряда. А когда я обратила на нее внимание, она медленно провела пальцем по горлу, довольно улыбаясь. Словно напоминала, что будет при моей ошибке. Я вздрогнула и отвернулась. Надо сосредоточиться на учебе, это поможет вытеснить все негативные мысли. Но это выходило плохо. Я перенервничала, и разболелась голова.
– А можно выйти?
– Воронин придет и выйдешь.
– Нет-нет, – поспешила ее заверить, – мне бы к медсестре. Голова очень болит.
– А, – она понятливо кивнула, – тогда иди.
Поднялась, поправляя платье, и словив взгляд Сокола. Мне почему-то нравилось, как он на меня смотрит. Не пошло, как на кусок мяса, а как на что-то большее. Нежное и воздушное.
Но мне все равно было жутко стыдно перед подругой. Я ее только обрела, а уже, получается, предаю. Хотя, если мы только погуляем… без поцелуйчиков и всего другого мы вроде как друзья будем. Совесть немного успокоилась, убедив саму себя.
– О, Дворская, – в коридоре меня подметил Вадик, развязно идя от туалетов. Он поправлял ремень брюк и что-то тихо насвистывал, – За мной вышла? Соскучилась?
– Я не успела по вам… тебе соскучиться, – оправдалась, пытаясь пройти мимо.
Он тихо заржал.
– Да не бойся ты, это ж подкол такой был, – он оглянулся по сторонам и резко схватил меня, затащив в какую-то подсобку. Я даже пикнуть не успела, оказавшись прижата к парню.
– Я… я буду крича… – он закрыл мне рот, прислонив к стене, и внимательно всмотрелся в глаза. Его взгляд горел тем самым пошлым желанием, от которого у меня противные мурашки. Вадим противно хохотнул, заломив мои руки за спиной одной своей.
