скачать книгу бесплатно
– Митяй, – цедит Колесников, – без фанатизма там!
– Не в первой! – отвечает чистильщик. – Жить будет.
Хлыщ с ненавистью смотрит Митяю в глаза. Сопит.
– Ну, что, скажешь нам правду? – спрашивает Митяй.
– Я уже всё рассказал! – шипит разведчик.
– Смелый типа, да? – лыбится Митяй. – Сейчас мы проверим, так ли это на самом деле. Помнишь, как в «краба» играть?
Перед глазами Хлыща возникает картина допроса мародёра, пойманного как-то чистильщиками на окраине города. Чтобы выпытать информацию о тайниках, Митяй тогда отрезал мужику шесть пальцев – по три на каждой руке. Оставив только большой и указательный – отсюда и название пытки – «краб» или «клешня».
Хлыща бьёт частая дрожь. На лбу выступает испарина. Одна его часть испуганно вопит, что нужно во всём признаться, и будь что будет, а другая нашёптывает, что теперь, точно надо идти до конца, а на кону стоят пальцы против жизни. Главное – выдержать, и не расколоться, тогда есть шанс, что его не пристрелят как сообщника Тени, а покалечив, отпустят. Вопрос лишь в том, сколько пальцев отрежет Митяй, прежде чем Батя поверит, что Хлыщ говорит правду…
– Ну, чего молчишь? – Митяй тычет кулаком в бок разведчика. – Обосрался уже?
В ответ Хлыщ харкает кровью на пол и, видя, как тускло блестит лезвие в свете маломощной лампы, закусывает ворот куртки.
– Чё, в герои решил записаться? – лыбится Митяй. – Только Тень спасибо за это не скажет! Что тебе с этого?
– Ты не поймёшь, – глухо отвечает Хлыщ, бубня в ворот, и добавляет: – Мразь!
В боксе повисает звенящая тишина. Слышно, как где-то в отдалении капает вода. Митяй лыбится, упирает острие ножа под тупым углом в сиденье табурета, притягивает ладонь упирающегося Хлыща так, чтобы под лезвием оказался мизинец разведчика. Резкое движение рукой вниз. Слышится стук. Широкое лезвие отсекает палец и врубается в дерево. На пол брызжет кровь. Бокс заполняет приглушённый стон Хлыща.
– Видишь? – спрашивает Митяй, размахивая отрезанным мизинцем перед лицом разведчика. – Это только начало! Ты же помнишь правила игры. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. За каждый, как мне кажется, неправильный ответ, я отрезаю тебе по пальцу. Договорились?
– Я уже всё рассказал! – кричит Хлыщ, выпустив ворот. – Хоть все отрежь, мне нечего рассказать!
Митяй смотрит на Батю. Тот кивает головой. Чистильщик улыбается. Снова ставит нож вертикально, образуя рычаг, и подводит к лезвию безымянный палец Хлыща.
– Готов? – Митяй вопросительно смотрит разведчику в глаза.
Хлыщ мотает головой, шёпотом повторяя:
– Господи помоги! Господи, если ты слышишь, помоги мне!
– Не надрывайся, – говорит Митяй, – он не услышит тебя. Я здесь твой бог! Меня проси! – изо рта Митяя брызжет слюна. – Ты убил Витьку?
Хлыщ мотает головой. Щёлк. Второй палец падает на пол. Разведчик вопит от боли.
– Бляяя!.. Я же уже сказал, что его убила та тварь!
– Так ты вроде говорил, что толком не видел? – вмешивается в разговор эсбешник. – А теперь, уверен?
– А кто ещё? – кричит Хлыщ. – Сами подумайте!
– Мы не хотим тебя убивать, или калечить, – говорит Колесников, – нам просто нужна информация. Кто забрал Тень? Сколько их? Оружие? Только арбалет? Огнестрел есть? Что это за твари, или тварь? Даже если ты убил Витька – этого недоноска, мне всё равно, только скажи правду, кто и куда утащил Тень?
– Мне что, от балды выдумать надо! – не унимается Хлыщ. – Сказал же, что-то большое. Один вроде был. Никогда такого не видел. Стрелял в нас из арбалета. Про то, что Тень вернулся, и его распяли, вы же рассказали. Откуда мне знать, куда его потом забрали? Может быть, каннибалы на жратву!
Батя смотрит на Митяя, затем кивает. Чистильщик, сильнее закрутив ременную петлю, чтобы уменьшить кровопотерю разведчика, прижимает средний палец Хлыща лезвием к сиденью табурета и, пригнувшись, говорит:
– В этот раз я буду резать медленно, так, чтобы ты почувствовал. Если мозги у тебя ещё варят, ты расскажешь нам всё. Даже стрелять потом сможешь, если я за правую руку не возьмусь.
– Да… пошёл… ты! – храбрится Хлыщ. – Хоть шпатель из руки сделай! Я тебя потом достану! Ходи и оглядывайся! Сам подохну, а тебя, суку, заберу!
Митяй смеётся.
– Ну-ну, болтать ты мастер, а как за слова ответить, сможешь?
Нож надрезает кожу. Хлыщ стонет. Его бьёт мелкая дрожь. По губам течет кровь. Митяй медленно водит лезвием как пилой.
– Сдохнешь тварюга! – орёт разведчик. – Все равно сдохнешь! Ааа…
Кажется, что даже сквозь надрывный крик Хлыща слышно, как сталь, скрипя, елозит по кости.
– Ну? – спрашивает чистильщик. – У тебя ещё есть шанс отделаться только тремя пальцами.
Хлыщ смотрит затуманенным взглядом на Митяя, затем на Колесникова, и снова на Митяя.
– Я всё вам рассказал, – хрипит разведчик, – пока вы тут возитесь, Тень упустите.
Митяй лыбится.
– Ну что, падла, ты сам так решил!
Чистильщик наваливается на рукоятку ножа.
– Су…а… ка!.. – вопит Хлыщ, брызгая слюной. – Сдох… ни!..
Разведчика выкручивает судорога. Сухожилия натягиваются как стальные тросы.
Митяй смеясь отсекает разведчику третий палец, и уже готовится перекинуть ременную петлю на правую руку Хлыща, как слышится окрик Бати:
– Харэ!
Чистильщик поворачивает голову.
– Уверен?
– Мне что, тебе дважды повторять! – взрывается Колесников. – Отпусти его! Только пусть руку в пакет засунет, а то мне весь блок кровью зальёт!
– А где я его возьму? – злится Митяй.
– На, держи, – Батя, порывшись в ящике стола, протягивает чистильщику целлофановый пакет, – всё за тебя делать надо, – бурчит Колесников.
– Засовывай! – приказывает Митяй, нехотя скидывая ременную петлю с руки разведчика.
Хлыщ, часто дрожа, белый как мел, подчиняется и засовывает посиневшую ладонь с обрубками пальцев в пакет.
– На! Перетяни его! – Батя кидает Митяю моток скотча. – Только потуже! Кровища будет меньше идти!
– Что я, санитар, в дерьме возиться?! – взрывается Митяй. Но уловив суровый взгляд Колесникова, чистильщик нехотя начинает разматывать скотч. Оторвав полоску, каратель наматывает ленту вокруг запястья Хлыща.
– Не думай, падла, что легко отделался, – шипит чистильщик, глядя разведчику в глаза, – мы ещё после с тобой потолкуем!
– Митяй! – рявкает Колесников. – Будь добр, заткнись! Надоел уже. – Ты! – обращается Батя к Хлыщу. – Дуй в медблок, сам дойдёшь?
Хлыщ, прислонившись к стене, чуть кивает.
– Хлебни! – Батя, встав из-за стола, открутив крышку, протягивает разведчику флягу. – Из личных запасов.
Разведчик вытягивает правую руку. Берёт фляжку и жадно припадает к горлышку.
– Будя тебе! – кривится Колесников. – А то всё вылакаешь!
Батя отбирает у Хлыща фляжку.
– Дойдёшь до медблока, буди, кто там сегодня дежурит, пусть тебя как следует чинят. Если будут ерепениться, сошлись на меня. Так и передай, мол я приказал, чтобы тебя обезболили, зашили, а потом «марок» отсыпали, как оклемаешься приходи, перетрём, что с тобой дальше делать будем.
Арсеньев и Митяй недоумённо смотрят на Колесникова.
– Чё встал? – Батя глядит на Хлыща. – Бегом я сказал! И мусор за собой забери! – Батя выразительно смотрит на отрезанные пальцы, валяющиеся на полу. – Теперь отмывать всё придется, устроили тут скотобойню!
Хлыщ, хорошо зная переменчивый характер Бати, не заставляет просить себя дважды. Разведчик опускается на карачки, подбирает пальцы, засовывает их в карман. С трудом встаёт и, щёлкнув задвижкой, шатаясь, выходит из бокса.
Дождавшись, когда дверь за Хлыщом закроется, Митяй, открыв рот, силится что-то спросить, но его опережает эсбешник.
– Хитро! – говорит Арсеньев, задвигая засов. – Хороший-плохой полицейский?
– Учи вас, дураков, – ворчит Колесников.
– Так ты что, поверил ему? – орёт Митяй. – Поверил этому козлу?! Он же у Тени в друганах, так он нам правду и сказал!
Колесников устало смотрит на чистильщика.
– Здоровый ты, а мозгов нет. Поверил, не поверил, ширше смотреть надо. Ну, отрежешь ты ему все пальцы, а дальше что? Хлыщ, он хоть и выглядит как домовой, а стержень имеет. Тень он нам не сдаст и, похоже, то, что он нам рассказал, от правды ушло недалеко. Сколько мы на допрос времени потратили? Минут пятнадцать-двадцать, не больше, зато я всё узнал.
– И как ты это определил? – удивляется Митяй.
Батя натянуто улыбается.
– Хлыщ в показаниях не путался, даже когда ему боль разум застила. Признаю, что он мог заранее придумать, что говорить, но будь я на его месте, чтобы лишку не сболтнуть, или чтобы в деталях расхождений не было, врал бы как можно ближе к истине, выдумав только что-нибудь по мелочи. Мутант был один. Это – факт. Действовал без прикрытия, без пособников, огнестрела и зачем-то утащил Сухова. Это всё, что нам надо знать на данный момент.
– А зачем Хлыщ Витьку убил? – спрашивает эсбешник. – Увидел пацан чего?
– По части догадок – ты у нас мастер, а я по-простому, как учили смотрю, – отвечает Батя. – Убил, значит так надо, не велика потеря. Не о том думать надо. Так, – Колесников растирает виски, – у меня уже голова от вас разболелась, – Батя поднимает усталые глаза, – теперь надо действовать быстро. – Колесников вперивается в чистильщика: – Митяй, собирай своих бойцов. Человек десять, не больше, этого достаточно. И то, на случай, если потрошители появятся. Идёте налегке. Из оружия – только самое необходимое. Ничего тяжелого. Жратву. Воду. Только минимум. Час форы мы уже им дали, но если вы «первачом» закинетесь, а идти будете быстро, то догоните Тень. Даже если его забрал сильный мутант, не по воздуху же он летит. Тень сейчас не ходок. Значит, его тащат на волокушах. А это времени требует. Идите по руслу Пахры. Тень догнать любой ценой, но брать живым. Его спасителя по обстановке. Всё понял? – Колесников пристально глядит на Митяя.
– Пару РПК точно возьму, – цедит чистильщик, – а то, как голые двинем.
– Не более! – приказывает Батя. – Не вздумай ПКМ брать или АГС. Ваш единственный шанс – скорость! Пошёл!
Митяй недовольно ворчит, открывает было рот, но в итоге машет рукой и быстрым шагом выходит из бокса.
– Так, теперь ты, – Колесников смотрит на Арсеньева, – берёшь пару ребят и мухой дуешь на фишку Хлыща. Посмотрите, что там. Обстановку разведай. Стрелу найди. Одним словом, всё, что можно со словами Хлыща сопоставить и, если что, подцепить его. Не мне тебе рассказывать.
– Умно придумал, – хмыкает эсбешник, – хочешь потом предъяву ему кинуть?
– Ничего пока не хочу, – зевая, отвечает Колесников, – по фактам будем действовать. Чего гадать? Ты ступай, день у нас долгий будет, скоро рассвет, а я посплю пару-другую часиков пока. Как Митяй вернётся, буди меня, или, если узнаешь чего нового.
– Чего-то ты кисло настроен, – замечает Арсеньев, – думаешь, не догонят его?
– Думай, не думай, – начинает Батя, – знаешь, как раньше говорили? Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
Эсбешник пытается рассмеяться, но, видя злой взгляд Колесникова, не решается.
– Ты мне как на духу скажи, – Батя кладёт руку на плечо Арсеньева, так, что тот пригибается, – юродивый наш чего говорит, этот святоша деланный! Всё воет, что мы Тень распяли?
Дмитрий облизывает пересохшие губы. Думая, как бы не вызвать гнев Бати, эсбешник тянет:
– Да… Сидит у себя в боксе со своими маразматиками, всё одно талдычит – грех мы совершили, а бог всё видит.
– И только? – спрашивает Колесников. Дмитрий чувствует, как плечо сжимают сильные пальцы.
– Ты же сам всё знаешь, – отвечает Арсеньев, – но, как мы и договаривались, я слежу за ним.
– Следи! – выпаливает Батя. – Как надо следи! Нам его тоже прищучить надо, страх он потерял, выше нас себя ставит!
Эсбешник кивает и замечает, что у Колесникова заметно дрожат пальцы.
– Ну, я пойду? – спрашивает Дмитрий.
– Иди, – отвечает Колесников, вперясь в одну точку. – Игорьку объясни, чтобы не беспокоил меня, и наблюдай за всеми, а с Хлыщом мы ещё потолкуем, помяни моё слово. Затаил он против нас что-то, нутром чую. На особый контроль его, но чтобы не догадался. По тихой так. Оружие пусть будет, но далеко его не отпускать, и только по району чтобы, под присмотром!
– Понял, – Арсеньев встаёт.
«Опять он, что ли, «марок» перебрал, – думает Дмитрий, – накатило?»
Стараясь не смотреть Бате в глаза, эсбешник выходит из бокса. Вслед ему грохает дверь и резко щёлкает задвижка.
Убедившись, по звуку шагов, что Арсеньев ушёл, Колесников валится на кушетку. Смотрит в потолок, изучая трещины, которые он смог бы нарисовать с закрытыми глазами. Думает.
«Где я, что упустил? Как так вышло? Почему Тень выжил? Или… – Батя сам дивится этой мысли, – ему кто помогает, там?..»
Колесников вперивается в одну точку на потолке. Он мысленно пытается раздвинуть бетон, вырваться из тесного склепа, воспарить над землёй и увидеть Подольск – этот город проклятых.
Батя закрывает глаза. Он сам не замечает, как проваливается в липкое марево страшных воспоминаний…
