скачать книгу бесплатно
Мара изумленно приподняла брови, и надсмотрщик согнулся еще ниже.
– Конечно, аштэ, бери этого.
Мэтт тоже торопливо поклонился.
Мара, уверенная, что приказ выполнят, тут же развернулась и пошла вверх по тропе. Мэтт бросился догонять, но заговорил, только когда сад окончательно скрылся за паутиной лиан.
– Храм Великой Мот немного не там.
– Меньше болтай, энэ, – оборвала его Мара, – я обещала – я сделаю.
Мэтт промолчал, решив не обижаться на «энэ». Пусть хоть жабой назовет, но доведет его до пленников.
Поднимались они долго, сад был на нижних террасах, а кшари облюбовали себе место почти на самом верху. Им самим не приходилось ползать по дурацким тропам, вихляющим между камней, а как к ним будут добираться остальные, крылатых мало заботило.
Мара уверенно прошла мимо тропы, ведущей к ее Храму, и полезла еще выше. Мэтт молча шел следом и даже почти не удивился, когда жрица свернула в заросли.
Мара в отличие от него двигалась уверенно, ловко уворачиваясь от торчащих веток и огибая растущий где попало бамбук. Мэтту приходилось сложнее, лианы так и норовили зацепиться за ноги, липкие стебли хватали за штаны, а бамбук упорно старался стукнуть по затылку – сельва никак не хотела признавать его своим. Мэтт, впрочем, отвечал ей взаимностью. Он вообще природу любил исключительно в голографическом виде, особенно фауну.
– Тихо, – прошипела Мара, – сюда иди.
Мэтт скользнул следом, тоже опускаясь на колени и прячась за камнем.
– Вон они.
Мэтт высунулся и тут же юркнул обратно.
– Там кшари!
Храм Великого Ашера Мэтт видел один раз и то издалека. Местные, недолго думая, взяли и вырубили его в скале, добавив пару колонн и воткнув перед входом идол самого Ашера. Судя по внешнему виду Храма, архитектор преследовал только одну цель – напугать врага. Мэтт бы не удивился, если бы обнаружил внутри черепа и кости, но в Храмы рабов не пускали, так что узнать, что там внутри, он не мог, да и не особо хотел.
Сейчас Храм за деревьями почти не был виден, Мэтт успел разглядеть клетку и стоящего рядом с ней крылатого. Кшари, похоже, их не засек. Мэтт полежал, прислушиваясь, а потом опять осторожно выглянул.
Действительно клетка, и в ней три человека. В серой с голубыми вставками форме. Кшари стоял к ним спиной, совершенно неподвижно, но так, что сразу было понятно – подойти ближе не получится.
– Мара, – шепотом позвал Мэтт, – мне очень надо с ними поговорить.
Глаза у жрицы стали круглые.
– Очень.
Мара замотала головой. Мэтт уставился на нее совершенно несчастными глазами.
– Ты ненормальный, энэ, – зашипела злым ежом Мара, – нас накажут. Я не хочу остаться без ужина. Нет!
Мэтт криво усмехнулся. Да, без ужина оставаться неприятно. Интересно, если он туда без жрицы сунется, его тоже без ужина оставят? Или сразу без головы?
Кшари повернулся и посмотрел в их сторону. Мара тут же дернула Мэтта за руку и мотнула головой, показывая, что надо уходить. Пришлось подчиниться. Ладно, главное он увидел – действительно флотские. Может, даже десант, эмблему он не разглядел, далековато сидели. Теперь он знает, где их держат и что рядом дежурит кшари… Задача усложнилась на порядок, маленькая жрица ему точно не поможет, тут нужен кто-то посолиднее.
– Спасибо, аштэ, – сказал Мэтт, когда они вернулись на тропу. – Я пойду, а то норму не успею собрать.
– Ты пойдешь к Храму Великой Мот, – сердито напомнила Мара, – мне велели привести энэ. Забыл?
Мэтт кивнул. Ну да, он же энэ, куда приказали, туда и пошел.
Храмом Великой Мот местные звали больницу. Сам Храм тоже был, и алтарь при нем, куда же без него, но гораздо больше места занимало низкое, длинное здание – госпиталь, скучный и неинтересный. Дом Великой был куда любопытнее.
Мэтт притормозил, разглядывая Храм. Он видел похожие на голографиях со Старой Земли, кажется их называли пагодами. Такие же изогнутые крыши, яркие краски, только алтарь с тонкой канавкой кровостока нарушал идиллию, напоминая, что они на Эр-Кхаре и каждый может стать подарком для Великих.
– Аштэ, – звонко позвала Мара, – я привела энэ.
Из Храма вышел жрец, недовольно посмотрел на Мэтта и повернулся к Маре:
– Почему так долго?
– Он медленно ходит, – моментально сдала союзника жрица, – наверное, не привык еще.
– Иди к своим.
Мара поклонилась и, не оглядываясь, побежала в сторону госпиталя.
– Убери мусор и подмети двор, – приказал жрец, равнодушно глядя мимо Мэтта. – Потом помоги остальным.
Обычно надсмотрщик с утра выбирал тех, кто идет работать в Храмы, но, видимо, жрец решил, что трое энэ не успеют до вечера все убрать и послал ученицу привести еще одного. Удачно решил. Мэтт огляделся, прикидывая, можно ли до вечерней молитвы тут закончить и еще раз сбегать к Храму Ашера – отсюда было ближе, чем от бараков, да и вряд ли его будут провожать обратно, а значит, немного времени у него будет.
Остальные рабы не обратили на него внимания, продолжая копошиться у входа в госпиталь, и Мэтт решил начать с дальнего конца площади, тем более что там и метла была. Местная звезда доползла до зенита и принялась усиленно выжигать все вокруг. Эр-кхарцы звали ее Teйат. Мэтт задумался, имеет ли она отношение к созвездию Близнецов? Если он правильно помнил, четвертая по яркости звезда как раз носила такое имя. Красный гигант, двести с лишним световых лет от Старой Земли. Пешком не дойдешь.
Рядом с идолом стояла еще одна жрица, и Мэтт старался не смотреть в ту сторону, хотя посмотреть там было на что. Все – и жрицы, и кшари, и даже рабы одеты были примерно одинаково: безрукавки с капюшоном, короткие, широкие штаны и высокие ботинки, для сельвы самое оно. Но почему-то эта жрица выбрала безрукавку на пару размеров меньше, чем было нужно, по крайней мере, так считала ее грудь, старательно пытавшаяся выскочить из глубокого выреза, для порядка слегка утянутого шнурком. Штаны жрице тоже были немного тесноваты. А широкий пояс подчеркивал узкую талию, заставляя взгляд скользить чуть ниже.
Мэтт, сообразив, что он уже откровенно пялится на жрицу, постарался вспомнить, что еще знает про созвездие Близнецов, но все эти параллаксы, лучевые скорости и звездные величины явно проигрывали внушительным достоинствам аштэ. Мэтт опять посмотрел в сторону алтаря. Надо же, блондинка, тут такие редкость, чаще темные или рыжие. Интересно, а у этой глаза голубые или серые? Сколько ей лет, за маской было непонятно, но пояс бледно желтый, значит, младшая аштэ, не больше семнадцати. Мэтт уже примерно представлял местную иерархию лекарей. Ученики, хян, ходили с белыми поясами; в пятнадцать они получали желтый пояс и становились младшими аштэ; в восемнадцать – синий и право лечить самостоятельно; у старших были темно-красные пояса. У аштэ других Храмов правила были примерно те же, только кшари носили всегда темный пояс, и разобраться, кто у них там главный, пока не получалось.
Жрица, поймав его взгляд, вдруг ухмыльнулась и зачем-то дернула шнурок, то ли стараясь уменьшить вырез на груди, то ли, наоборот, увеличить. Мэтт уткнулся взглядом в землю, чувствуя, как начинают пылать щеки.
– Энэ, я тебя раньше не видела. Новенький?
– Э-э-э… – Мэтт поднял голову и снова уперся глазами в грудь. – Меня раньше сюда не посылали.
– Понятно…
Жрица продолжала накручивать шнурок на палец, отчего щеки у Мэтта горели огнем. Буйная фантазия тут же нарисовала картинку, как тот рвется и… Мэтт даже зажмурился, пытаясь выгнать картинку из головы.
– А… сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – брякнул наугад Мэтт.
И почти не соврал. Если совсем честно, он даже не был уверен, что ему, например, не семнадцать. Местный календарь был убогим, тут даже не придумали месяцы, ограничившись термопериодами, а остальные дни привязывали к Великим: пять дней – до дня Ашера, десять – со дня Окханы и сорок – до дня Великой Мот. Сопоставить этот бардак с общегалактическим календарем было невозможно. Да еще сутки тут были явно длиннее стандартных. Пятнадцать ему исполнилось накануне нападения кшари, сюда их привезли перед самым Сикилем[24 - Сики?ль – праздник Нового года.], скоро уже следующий, значит он тут почти местный год… а стандартных лет сколько? Два? Три? Или больше?
Мэтт наконец поднял голову. Глаза у жрицы оказались и правда голубые.
– Передай энэну, что завтра ты опять нужен здесь. Пусть пришлет.
– Хорошо, аштэ.
Мэтт торопливо поклонился, еще раз зацепившись взглядом за норовящую порвать шнуровку грудь. Жрица развернулась и, плавно покачивая бедрами, двинулась в сторону Храма. Мэтт проводил ее совершенно ошалевшим взглядом. А потом потряс головой: ему сейчас не о жрицах надо думать, а о том, как добраться до флотских. С другой стороны, если остаться работать при Храме, то шансы возрастают. Неплохо получилось.
Подобраться вечером ближе к клетке не удалось. Мэтт минут десять валялся за камнем, но кшари стоял как приклеенный, не двигаясь и, кажется, даже не дыша. Пришлось опять отползать в кусты, а затем идти в барак.
А утром надо было бежать в Храм Великой Мот. Сворачивать к клеткам он не рискнул, опаздывать и злить жрецов в его планы не входило. Была надежда, что его отправят выносить мусор в сельву, и тогда можно будет относить его подольше и подальше. Или сбегать к дальнему ручью за водой, там она вроде почище. Но его сразу отправили отмывать статую Великой Мот, не такая уж она была и грязная, слегка пыльная, но жрецам, похоже, требовалось стерильное божество.
– Энэ, иди за мной.
Мэтт как раз заканчивал домывать постамент и подумывал, будет ли большой наглостью, если он не сразу доложит, что закончил работу. Жрица вспомнила про него раньше.
– Да, аштэ.
Мэтт отодвинул ведро в сторону и послушно пошел за жрицей. Внутри Храм был большим и светлым. Мэтт почему-то ожидал увидеть грубые поделки из камней, кучу позолоты и аляповатые бумажные цветы, но ничего такого не было. Храм был почти пустым, если не считать еще одного идола, чаш для благовоний, пузырей-светильников в тонкой оплетке и, как ни странно, книг. Их было много. Стены-ветви так причудливо пропускали свет, что длинные стеллажи терялись, размываясь в бесконечности, и темные переплеты казались присыпанными золотистой крошкой. Он никогда в жизни не видел столько книг… Хотя он нисколько книг раньше не видел, кому нужны бумажные книги, когда есть нормальные, электронные.
Помимо книг, тут еще были бабочки. Много бабочек, они кружили под высоким потолком, наполняя воздух едва слышным шорохом. Одна даже уселась на нос Великой Мот, распахнула малиновые крылья и замерла. От разглядывания незапланированного украшения на лице божества Мэтта отвлекла жрица.
– Надо почистить ножи, энэ.
Мэтт заглянул в ящик и присвистнул. Ножей было много. Интересно, если он стащит парочку, они заметят?
– Это атам, ритуальный нож, – жрица вытащила длинный, узкий клинок, – а в вашем мире такие есть?
Мэтт сообразил, от чего ему придется оттирать ножи, и очарование Храмом пропало.
– Мы не приносим жертвы.
– Глупо, – пожала плечами жрица и зачем-то уперла кончик ножа в ямку между ключицами, медленно повела вниз, цепляя шнуровку и целя в ложбинку. – Возьми в кладовке тряпку и пасту.
Мэтт завороженно проследил взглядом за ножом, с трудом сообразил, куда его послали, и медленно, рискуя заработать косоглазие, развернулся.
Кладовку обнаружил не сразу, сначала пришлось пройти по коридору, потом отыскать маленькую, неприметную дверь. Мэтт, старательно пытаясь приструнить разбушевавшееся воображение, изучил полки и решил, что банка с какой-то зеленой дрянью подходит под определение «паста». Тряпки тоже были. Больше ничего ценного в небольшой кладовке не наблюдалось: пара метелок, ведро и куча пледов в углу. Неинтересно.
Мэтт развернулся и… уткнулся в жрицу. Она стояла совсем близко, почти упираясь белокурой макушкой ему в нос, а грудью так и совсем упираясь. Мэтт попытался шагнуть в сторону, но жрица тоже сделала шаг.
– Э-э-э… можно я пройду?
Вместо того, чтобы подвинуться, жрица подняла руку и небрежно потрепала его по щеке.
– Какой красивый энэ… Необычный, такие редко встречаются.
– Ага, – растерянно согласился Мэтт, – мне говорили.
Он не сразу понял, чего жрица хочет, а потом понял и испугался. Вчера, занятый своими мыслями, он не задумался, зачем ей потребовалось, чтобы он и сегодня явился. Обычно служители Великих не замечают рабов. А эта заметила. И теперь было совершенно непонятно, что с этим делать. Ну как непонятно… Фильмов он видел достаточно, чтобы подробно представлять процесс, но из всего виденного практический опыт у него был только в поцелуях. Признаваться в этом было стыдно, но и что делать дальше, он тоже не знал.
Или он неправильно понял? Мелькнула шальная мысль: а может, не надо? Она жрица, за такое и на алтарь отправить могут. Но Мэтт даже не успел толком ее обдумать, грудь жрицы, упирающаяся ему куда-то в диафрагму, мешала не просто дышать, а связно мыслить. И опять испугался: а вдруг не получится? Желание малодушно сбежать боролось с совсем другим желанием.
Жрица подалась вперед, прижимаясь плотнее и, запрокинув голову, медленно облизала полные темно-вишневые губы. Мэтт окончательно разучился думать. Cунул банку обратно на полку и прижался своими губами к чужим. Зря, что ли, он тренировался?
С остальным жрица разобралась сама. Оказалось, совсем и не сложно.
– Хороший энэ… – лениво протянула жрица, перекатываясь на живот, – можешь идти работать.
Мэтту показалось, что он ослышался. Но нет, жрица даже рукой махнула в направлении двери. Раб сделал свое дело, раб может уходить. Непонятно, чего он ждал, но точно не этого. Мэтт проглотил толкнувшуюся в горло обиду и встал с разбросанных на полу пледов. Эйфория схлынула, вернув на место реальность. Реальность, где он был всего лишь энэ.
– Как хоть тебя зовут?
– Вархи, – удивилась жрица, но тут же добавила: – Для тебя – аштэ. Не забывайся, энэ.
– Ну вот и познакомились, – пробормотал Мэтт, натягивая штаны. Свое имя он решил не называть. Он же энэ, у него нет имени.
– Завтра снова придешь, – небрежно приказала жрица. – Будешь убирать Храм.
Мэтт отстранено-равнодушно посмотрел на лежащую девушку и удивился: она же враг, как он мог забыть? Не основной, второстепенный, но все равно – враг. И она сейчас приказала так уверенно, потому что знала – отказаться не посмеет. Нет у него такого права – отказываться.
Улыбайся, их это бесит! Мэтт широко улыбнулся, вызвав новый всплеск удивления, и поклонился.
– Конечно, аштэ.
И уже выходя, поклонился еще раз.
– Я могу спросить, аштэ?
Жрицы благосклонно кивнула.
– Дикие, которых держат в клетке, когда их отвезут на рудники?
Похоже жрице надоело удивляться.
– Никогда, они жертва Великому Ашеру, а зачем они тебе?
– Просто любопытно.
Мэтт поклонился в третий раз и, решив, что он уже достаточно поработал китайским болванчиком, развернулся и вышел, не забыв прихватить тряпки: ему еще ножи чистить.
Значит, они жертва… Не повезло мужикам, это ж надо было так вляпаться. С одной стороны, лично ему это давало фору во времени, до дня Великого Ашера было еще дней тридцать или чуть меньше, а с другой – у флотских это самое время уже начало обратный отсчет, и, если ничего не придумать, пойдут они на алтарь как миленькие. А он потом еще раз ножи почистит!
***
За неделю так и не получилось подобраться ближе к клеткам. Мэтт, пользуясь благосклонностью жрицы, уже в наглую сбега?л за пару часов до вечерней молитвы и все это время торчал в кустах, рассматривая кшари и пленников.
Вот и сейчас, отлежав себе все, что можно отлежать, Мэтт осторожно поерзал, пытаясь устроится поудобнее, ну или хотя бы так, чтобы камень не впивался в живот… и в колено, а теперь еще в ребро! Ржавые кварки, да этот крылатый хоть на минуту может уйти? Приклеили его, что ли?
Кшари вдруг повернулся и быстро поклонился. Мэтт чуть привстал, чтобы лучше видеть происходящее. Растущие впереди кусты надежно прятали его от крылатого, но так же добросовестно скрывали и площадку перед клеткой. К кшари медленно приближались жрецы. Идущего впереди Мэтт знал – видел в Храме Великой Мот. А следом за ним, держа в руках увесистую сумку, быстро шла Вархи. Любопытно… Мэтт, рискуя быть замеченным, высунулся еще сильнее, но жрецов интересовали пленники. Кажется, кто-то из флотских был ранен, по крайней мере, Вархи вытащила из сумки бинты и протянула их жрецу. Надо же какой гуманизм.
Мэтт отполз в сторону, встал на колени и начал аккуратно пятиться назад. Значит, Вархи может подходить к пленникам, это хорошо… Мэтт еще не понял до конца, как можно использовать данный факт, но точно знал, что это шанс. Осталась мелочь – как-то убедить жрицу, что с ним можно еще и разговаривать. А потом поговорить.
