скачать книгу бесплатно
********
По мере того как друзья узнавали друг друга ближе, попадали в разные жизненные ситуации, их дружба проходила проверку временем. Вся школа знала, что эта троица не разлей вода.
Вначале посмеивались и прикалывались, но после того, как Леня пару раз поставил дразнящих на место, поутихли, привыкли и приняли эту троицу за своих.
После девятого класса, на летних каникулах, классные руководители и родители организовали для будущих выпускников совместную поездку в Санкт-Петербург. Ехали оба класса. На десять дней. Жили в спортивном зале принимающей школы. Спали на гимнастических матах, ползала девочки, ползала мальчики. Весь день был расписан. Перемещались по городу и пешком, и на автобусе, а где-то на метро, трамвае. Город закружил их в вальсе впечатлений, белых ночей, дворцов, околдовал ароматом свободы, молодости и, конечно же, любви, куда же без нее в шестнадцать лет? Одуревшие от осознания наступившей взрослости, ребята постигали город днем с преподавателями, а вечерами в свободном полете изучали школьный двор, рассредоточивались по пустынному зданию школы, то тут, то там создавая стихийные тусовки по интересам. Кто в карты, кто на гитаре, а кто по амурным делам. Стеснительная Жанна все чаще оставалась с Леней, игнорируя карты и курение, а вот Вика, напротив, оставляла их одних и присоединялась к веселым, звенящим от музыки и смеха компашкам.
Вечерние разговоры быстро сближают души, жаждущие романтической любви. Леня с Жанной, оставаясь одни, сидели на подоконнике в длинном полумраке коридора чужой школы, смотрели в окно, выходящее на замирающую по ночам черную гладь Мойки, и под присмотром строгой луны не заметили, как сблизились до душевного слияния, переходящего вначале в робкие, а потом и пылкие объятия. В Москву Леня и Жанна возвращались парой. Теперь они дружили с Викой, то есть были ОНИ – Леня и Жанна – и их подруга Вика, которая вначале не поняла, как так случилось, что робкая Жанка отбила у нее парня, буквально оттяпав себе их общего Леньку. Потом смирилась, затаив обиду и сделав вид, что все нормально, что рада за них. Они по-прежнему ходили втроем, Вика вроде бы и не мешала их страсти. Оба влюбленных глупо хихикали, краснели, старались при первой же возможности уединиться, чтобы обняться и подержать друг друга за руки, тренируясь в первых чувственных поцелуях. Вика же буквально следовала за ними по пятам, придумывала разные поводы для совместных активностей, не выпуская их из вида ни на минуту, а Леня и Жанна стеснялись ей намекнуть на желание побыть вдвоем: подруга же, вдруг обидится.
Десятый класс пролетел незаметно. Вот и экзамены, выпускной, поступление в институт. Осенью Леня призвался в армию.
********
Его провожали две девушки – невеста и подруга. А встретила из армии, через два долгих года, одна.
И это была не его Жанна, а Вика, которая и стала его женой, взяв на себя функции утешительницы израненного сердца вернувшегося друга.
Почему же не дождалась Жанна? Более того, куда она внезапно исчезла из города? Он узнал об этом от Вики. Именно она стала тем человеком, который вначале его огорошил новостью об исчезновении невесты, а потом помог залечить раны, да так качественно, что он не представлял себе жизни без ее дружеского плеча рядом.
– Леня, мне трудно тебе это говорить, но Жанна уехала из города, к родственникам в Кисловодск, и больше не вернется. Просила тебе передать, что не нужно ее искать, писать и звонить, она не хочет с тобой общаться, вы разные люди. Мне трудно тебе это говорить, я сожалею, что именно мне выпала честь сообщить тебе об этих обстоятельствах. Мне всегда она не нравилась, и как она потребительски к тебе относилась, но чтобы вот так бросить, предать именно тогда, когда ты мчался к ней, неся истосковавшееся сердце, и все шло к свадьбе! Вообще не понимаю такого! Вот тебе и тихоня! – в сердцах выговаривала ему Вика.
– Не понимаю, что случилось? Почему она так? Почему не дождалась, сама не сказала, не написала ничего, а вот взяла и уехала. Бросила, как ненужную игрушку. Что это, Вика? Может быть, с ней что-то случилось? А ты не в курсе? – бормотал ошеломленный Леня. – Поеду ее искать, нужно объясниться, что-то тут не так, может быть, ее нужно спасать.
– Какой же ты, Ленечка, наивный. – Вика усадила его на кухне, налила стакан прозрачного, как слеза, самогона, поставила закуску и, слово за слово, рассказала, как и чем тут занималась в его отсутствие его неземная Жанночка.
– Вик, ты коней не гони, придержи язык-то. Откуда у тебя все эти сплетни? Я же полгода назад в отпуск приезжал, и писала она мне, все хорошо у нас было. – Леня залпом махнул пару стаканов подряд, почти не закусывая. – Ладно, пойду я. Утром станет ясно, что делать, с ребятами поговорю и к родителям ее зайду все-таки, выясню, как и что.
– Погоди уходить. Я же тоже скучала. Давай посидим поболтаем, расскажи, как и что у тебя, что-нибудь про службу, вон ты какой вымахал, уже и не просто Бурый медвежонок, а настоящий медведь. Тебе идет! – Вика метала на стол закуску, подливала одну за другой, щебетала что-то про их жизнь, свою любовь, про предательство уехавшей подруги.
Утром они проснулись в одной постели. Леня не понимал, как и зачем он тут оказался. Вика принесла завтрак, на десерт предложила себя, а ему было неловко, ведь уже все было, и теперь отказать как-то некрасиво, можно друга обидеть.
Через три месяца они расписались. От Жанны не было никаких вестей. Ее родители не хотели с ним говорить, на письма Жанна не отвечала.
********
Леня вышел из столовой. Он переоделся в сухое, выпил чашку кофе, изучил навигатор, прикинув, сколько сможет сегодня проехать и где примерно будет ночевать. Заранее он никогда ничего не бронировал, полагаясь на везение.
«Да, что-то ты, мужик, подзадержался, такими темпами будешь месяц до своей ненаглядной ехать. Ладно, не ворчи, зато девушке помог. Она такая беззащитная, видно, что раненая душа, и еще без колеса. Ну кто бы ей помог, если не ты? Зачтется нам с тобой, братец». – Рассуждая, Леня дошел до машины, завел табун своих лихих подкапотных коней и помчался в новую жизнь.
********
Кира буквально отмахала почти пятьсот километров. Одним броском. Останавливалась пару раз лишь для того, чтобы дозаправить машину и выпить кофе, сознательно нигде не засиживаясь во избежание ночных знакомств. В Воронеже она знала неплохую гостиницу, маленькую, всего на пятнадцать номеров, в меру уютную, чуть в стороне от трассы и с хорошим кафе, где и планировала заночевать. По дороге Кира постоянно переписывалась с подругой, рассказав ей в паре слов историю про мужика и колесо.
«Ну вот, отлично, что ты наконец выехала из дома. Сразу движуха началась. Говорила тебе, нужно сменить обстановку», – писала ей подбадривающие тексты Лиза.
«Ага, сама заманила в гости и сбежала, а что я теперь там одна в твоем Геленджике буду делать?» – парировала подруге Кира.
«Найдем тебе, чем заняться, еще уезжать не захочется, а может, и писать опять начнешь. Там такие закаты – хочется в каждом утонуть; тебе понравится! Я через месяц вернусь, мне перенесли отпуск; может быть, и Серега со мной приедет, так, глядишь, и увидимся», – быстро прилетали ответы от близкой подруги.
«Ладно, я поняла, считай, что миссия „Вытащить друга из дома“ выполнена. Я уже в Воронеже, в том отеле, что ты порекомендовала. Сереже привет передавай», – отвечала повеселевшая Кира. Лиза была замужем второй раз. Сережа был действительно ЕЕ, словно они когда-то потерялись, а теперь нашли друг друга.
********
Тяжело пережившая первый развод Лиза понимала чувства Киры и искренне ей сопереживала, принимая ее боль как собственную.
Всячески поддерживала, убеждала, что все будет хорошо: «Если бы я тогда не развелась, разве встретила бы Серегу, а как без него жить, теперь и не знаю даже, не я была без него, так что, верь, все к лучшему». Кире пока трудно было принять ее доводы, но она старалась и решила полагаться на подругу, так все-таки легче, чем замыкаться в своем горе. Она чувствовала себя потерявшей точку опоры, словно выброшенной из привычной обстановки и попавшей в абсолютно другую, не ее реальность, в которую она ну никак не собиралась.
Разместившись в отеле, Кира приняла душ, расслабилась под горячими струями, распрямившими русые волосы, которые, словно водоросли, облегали спину. Нанесла на волосы маску, захватив с собой небольшие флаконы уходовых средств, старательно навязанные ей продавцом-консультантом: тогда она покупала солнцезащитный крем, что выглядело дико среди серости Ярославской поздней осени. Теперь же она радовалась этим шампуням, маскам и кремам, словно дитя. «Вот он, твой отдых, привыкай, – сказала она себе, растянувшись на огромной кровати, раскинув в стороны руки и ноги, словно морская звезда. – Ужинать или спать? Хотя нет, уже можно и завтракать, а потом точно спать и снова в дорогу!» Она подскочила, сбросив полотенце, прошла ванную, досушила волосы, натянула джинсы и джемпер и пружинящей походкой, напевая под нос веселый мотивчик, пошла изучать кафе при гостинице.
– Вот это встреча! – присвистнул Леня, увидев вошедшую в кафе Киру. Он только что приехал, решив сделать буквально первую остановку в пути. – Не ожидал, что вы уже тут. Быстро перемещаетесь! Молодец!
– И правда! – удивилась Кира. – Нагнали, значит. Как при таком обилии гостиниц вы умудрились меня тут настигнуть? Следили? – с показным подозрением, развеселившись, спросила она.
– Конечно, слежу! Правильно догадались! Взял над вами шефство, еще там, когда колесо вам менял. Теперь рассчитываю, что накормлю вас ужином. – Леня вышел из-за стола, где сидел и ждал свой заказ минут десять, отодвинул стул. – Присаживайтесь; раз уж опять встретились, приглашаю вас на ужин.
– Да? Вы же едете к невесте, как понимать ваше приглашение? Флиртуете со мной или как? – Кира поймала себя на мысли, что ситуация ее скорее забавляет, чем раздражает. И да, ей нравился этот милый увалень с добрым сердцем, немного наивный, неуклюже изображающий из себя заботливого попутчика. Интересовался ли он ею всерьез? Этот вопрос она себе не задавала, зная, что еще несколько часов – и они опять расстанутся навсегда, зато сейчас у нее есть возможность распустить восхитительно пахнущие чистые блестящие волосы, тряхнуть головой, перекидывая их за другое плечо, любуясь эффектом, произведенным на своего собеседника, который явно не сводил с нее восхищенных глаз.
– Вы абсолютно правы, – продолжал Леня, задвигая за Кирой стул и проверяя, не дует ли из окна, около которого стоял их столик. – Я еду к своей первой любви, и, как бы вас ни забавляла эта ситуация, она реально происходит в моей жизни. Сейчас я вам пару слов об этом расскажу, чтобы вы не боялись меня и ужинали абсолютно спокойно, относясь ко мне как к другу-попутчику.
– Любопытно! Но, вы смотрите, можете и не рассказывать, я вам и так верю, особенно после отодвинутого стула и проверенного окна. Такие, как вы, – гиперзаботливые – все вымерли, вы один остались на Земле, поэтому вполне верю, что едете к своей практически Дульсинее. – Кира согрелась, в кафе было тепло и уютно. Ей и правда стало по-женски любопытно, кому так повезло, что этот большой и нежный мужчина едет за тысячу километров, чтобы увидеться через тридцать лет.
У Киры засветился смартфон. Пришло сообщение от Лизы.
– Ну ты куда пропала. Я же волнуюсь. Вдруг тебя украли там, в Воронеже.
– Все нормально. Я спустилась в кафе, а там, представляешь, опять этот тип.
– Какой тип? Со стоянки? Он тебя что, преследует?
– Да. Этот. Прости, мы сели ужинать, мне неудобно при нем писать, потом расскажу. Целую.
Кира выключила телефон и убрала его в карман джинсов.
– Извините. Это подруга. Волнуется, как я доехала. Ну так что там у вас за история? Хотя, если не хотите, не нужно рассказывать, это я так спросила. Что уж я вас пытать буду, – улыбнулась Кира, поймав себя на мысли, что она кокетничает, и удивившись этому.
Ведь она действительно не кокетничала много-много лет. Как-то не было необходимости. Вроде замужем. А как замужем кокетничать, а главное, зачем? Кира считала, что ей повезло. У них с мужем все хорошо, ровно, без итальянских страстей, правда и без телячьих нежностей, которых ей и ее романтической натуре периодически ох как не хватало, но она уговаривала себя, что не бывает семейных отношений с непроходящей нежностью. Так что все у нее нормально.
********
Как же часто мы ошибаемся, выдавая желаемое за действительное.
– Так, не гоните. Сейчас мы вам закажем что-нибудь вами любимое, а уж потом будем разговоры разговаривать. – Леня был на подъеме. Давно не ощущал себя таким счастливым и окрыленным. Мысль о том, что скоро он увидится с Жанной, будоражила его. Он был так сосредоточен на предстоящей встрече, что абсолютно не задумывался над тем, как выглядит со стороны, не смущался Киры, хотя обычно робел в присутствии женщин и не знал, с какой стороны зайти, чтобы начать разговор. Сегодня же он был на удивление на дружеской ноге с попутчицей. Наверное, и правда потому, что абсолютно не рассматривал их общение как возможный флирт, а просто хотел помочь попавшей в беду женщине, хотя вроде и беды сейчас никакой не было, – наверное, просто проникся.
– Ой, спасибо, мне даже неловко. Вы как ангел-спаситель, хотя меня вроде и не нужно спасать, но приятно. Пожалуй, и правда соглашусь. Кормите меня! – Кире начинало нравиться происходящее. «А что? Заодно потренируюсь, как это, тем более в безопасном режиме», – уговорила она сама себя.
Леня сходил к барной стойке, долго советовался с официантом, показывал в сторону, где сидела Кира, и что-то объяснял.
– Ну, все заказал. Теперь можно и расслабиться. Вы же еще не спали? – спросил было Леня и тут же сам споткнулся о двусмысленность вопроса, посмотрел в Кирины испуганные глаза и расхохотался. – Ну вот, сам же говорил, что безопасен, – и такая двусмысленность, простите.
– Не спала. – Кира расхохоталась в ответ. – А вы шустрый, оказывается. Может, про Дульсинею выдумали?
– Дульсинею зовут Жанна. Мы в школе вместе учились; знаете, первая любовь, та самая, что навсегда в сердце, но редко во что-то серьезное переходит. Кстати, действительно не знаю никого, кто с первой любовью всю жизнь прожил. А вы? – Леня разлил им чай, который принес официант, и разложил по тарелкам салат оливье. – Вы ешьте, ешьте, а то я такой говорун, что любого заболтаю, привык со своими подопечными разговаривать без остановки, они-то все больше слушают, смотрят на меня.
– Первая любовь, говорите, – протянула Кира задумчиво. – Раньше я могла бы вам возразить и привести как пример меня саму, а теперь вот не могу, развелись мы с моей первой любовью, двадцать лет прожили и развелись. Так что, пожалуй, я тоже не знаю таких примеров.
– Вот оно что. Теперь понятно, откуда такая печаль в ваших глазах. Давно? Ну, развелись давно? – Леня смотрел на сидящую перед ним хрупкую и трогательно нежную женщину, ему хотелось сделать для нее что-то хорошее, как-то согреть ей душу, защитить. От этого мысли о Жанне стали еще более щемящими и отозвались в груди болью упущенных лет.
– Да, вот уже полгода, как не живем вместе. А развелись месяц назад. Мой, бывший теперь, муж полюбил певичку с «Ютуба». Представляете? – Кира откинула назад волосы и пристально посмотрела на Леню. – Вот и я не могу. От этого еще больнее и непонятнее произошедшее.
– Да, вот она, жизнь, как, бывает, поворачивается. В этом моменте даже хочется предложить нам с вами по рюмочке поднять, – вздохнув, сказал Леня, потом, увидев удивленные глаза Киры, осекся: – Да нет, вы не подумайте ничего, я не пью почти, это так, под разговор, но мы же оба за рулем. У меня работа такая, что мои питомцы пить не дадут: не переносят животные запах спиртного. Не помню, говорил я вам или нет, – я ветеринар, клиника у меня своя, небольшая, но известная в нашем районе, хорошие у нас пациенты, добрые, да и их хозяева тоже люди хорошие.
– Ветеринар? Да, говорили, когда спасать меня решили там, с колесом.
********
А с мужем у меня видите, какая история. Жили не тужили, а потом выяснилось, что он уже о другой мечтает.
Представляете, сидел и часами пересматривал ее видео, писал комментарии, мечтал о ней, отслеживал во всех соцсетях, а потом собрал вещи и съехал к родителям. Сказал, что он порядочный человек и не будет жить с нелюбимой женщиной. Понял, что мы чужие люди, через двадцать лет такое откровение пришло. Я себя теперь бракованной чувствую. – Кира ощутила предательскую резь в глазах – предвестник слез. Стараясь отвлечься, она не спеша отхлебнула чай и набрала на вилку салат. Наверное, и правда нужно поесть да спать идти, ни к чему она тут разоткровенничалась, будто жалость вызывает к себе, некрасиво как-то.
– Надо же! Я сам далек от интернета, некогда мне этим заниматься. Весь день в клинике и на вызовах. Вроде и нужно осваивать для продвижения, а мне все не до этого, вот и откладываю, оправдывая свою лень делами.
– Да. Это невероятная история, я, если честно, даже не могу об этом никому сказать из наших с мужем общих знакомых – это как признаться в чем-то неприличном. Или со мной что-то не то, и я себе все надумала. Говорю всем, что мы не сошлись характерами. Это через двадцать-то лет, – ухмыльнулась она. – Представляете, он с ней ни разу «вживую» не встречался!
********
Наверное, все-таки причина не в ней, а в нас. Там не было НАС, просто я жила по привычке и не думала об этом.
Такая вот история. – Кира опять загрустила, ей было, с одной стороны, удивительно просто выложить все, что наболело, в общем-то, незнакомому человеку, а с другой – она себя внутренне ругала, что расслабилась и зачем-то загрузила другого своими проблемами.
– А вы посмотрите на это с другой стороны. Если он вас оставил, то это вовсе не значит, что проблема в вас, – скорее в нем, раз он не стал за вас бороться, не поговорил, а просто ушел ради мифического персонажа; что-то с ним не так, а для вас, вполне возможно, это и к лучшему, а то неизвестно, сколько бы вы еще вот так жили, не осознавая, что там нет ВАС, а есть два чужих человека. В моем случае это продлилось не двадцать, а тридцать лет. – Леня говорил тихо, тщательно подбирая слова, ему было важно не спугнуть собеседницу, с которой у них завязался душевный и доверительный разговор. Лене не хватало такого разговора, да, собственно, и некому было выговориться, а тут как-то само по себе получалось просто говорить с другим человеком о том, о чем он молчал даже с самим собой. Рассказывая Кире про нее, на самом деле он беседовал с собой, и ему была жизненно необходима эта беседа.
– Тридцать лет – это, конечно, много. Как же у вас так вышло? Певец в интернете? – Кира чуть улыбнулась, заранее сопереживая Леониду.
– Мы с моей женой вместе учились в школе, – начал было Леня. Поймав удивленный взгляд Киры, вспомнил, что только что это же говорил про Жанну-Дульсинею, как ее окрестила Кира. – Да, с Жанной я тоже учился. Мы дружили втроем, а потом я полюбил Жанну, ту, к которой сейчас еду, ушел в армию, а вернувшись, Жанну не нашел – она уехала, и никто не хотел мне говорить, куда, мол, она тебя больше не хочет видеть. И я женился на ее подруге – Вике, с ней и прожил тридцать лет. А недавно в очередной ссоре, как обычно с криками, битьем посуды и всего, что попадется под руку, она в сердцах призналась, что обманула сначала Жанну, сказав ей, что спала со мной за ее спиной и что я ее никогда не любил, что изменял ей все время с ней, а потом и меня обманула, когда я вернулся, сказав мне, что Жанна уехала неожиданно и неизвестно куда. В эту ссору она не стеснялась в выражениях, вспоминала всю нашу жизнь, которая для нее прошла мимо, что я не стал там кем-то, кем она планировала, не купил ей квартиры, машины и шубы, а остался простым ветеринаришкой, и что она зря все это замутила, дура была и думала, что отхватила мужика, а ей достался я.
– Да уж, история. И что же вы свою Жанну не искали все эти годы? Как так вышло? – У Киры щемило сердце от несправедливости, она хотела внимательнее рассмотреть и понять этого большого и доброго человека, случайно встретившегося на ее пути.
– Сначала пытался искать, но жена окружила меня таким внимание, никуда не отходила и рассказывала в подробностях, как Жанна крутила с другим парнем, пока я был в армии, как врала мне, как не хотела ко мне приезжать, что говорила обо мне и что с ним она и уехала в другой город, чтобы не встречаться со мной. А мозг знаете, как устроен? Мы придумываем сказку, а потом она становится для нас былью. Я все себе представил, дорисовал – и вот. Тридцать лет жил с чужим мне человеком, стараясь быть хорошим мужем и не став отцом: она не хотела детей. – Леню буквально прорвало, как давно он хотел произнести это вслух. Даже когда недавно встречался с Толиком, который посоветовал ему все бросить и ехать к Жанне, то все ему не рассказал: было стыдно признаться старому товарищу, каким идиотом он был все эти годы.
– То есть она и вас, и ее обманула? Я правильно поняла, а вы, не пообщавшись, вот так просто отказались друг от друга? – удивленно спросила Кира, стараясь переварить и осознать трагизм в жизни ее случайного попутчика.
Леня выдержал паузу, не имея сил ответить сразу. Отвел в сторону глаза, не выдержав ее удивленно-сочувствующего взгляда. Кира озвучила мысли, которые не давали ему покоя долгие годы. Казалось бы, так просто позвонить, поговорить, написать, в конце-то концов. Когда он вернулся из армии и Вика буквально огорошила его новостью об измене и отъезде Жанны, он не помнил себя от ярости и безысходности. Первой реакцией было «не верю». Не могло такого произойти с его домашней и уютной, такой теплой и родной девочкой, не могло, и все. Он тогда сказал Вике, что не верит ни одному ее слову. Раздавленный новостью, не мог ни есть, ни спать, не радовался встрече с родителями, рычал на них, мать обидел тогда на нервах, был сам на себя не похож. Побежал к ее родителям выяснять, что и как. Отец Жанны спустил его с лестницы, как только дверь отворил, увидел там Леню, за шиворот его пытался схватить, сам ростом-то в два раза меньше, подпрыгивал, кричал, выталкивал. «Чтобы глаза наши тебя больше не видели», – проговорил в сердцах и хлопнул дверью. Леня сидел на подоконнике между этажами в недоумении. Как так получилось, что Жанна ему изменила, а отец его же с лестницы спустил? Что-то здесь было не так. Мысли в голове путались. В подъезд влетела Вика, сообразив, видимо, что он тут. Стала ему объяснять, рассказывать подробности измены Жанны; видела, что его трясет, говорила медленно, спокойным голосом, ласково, мягкой лапкой поддерживала, а чуть позже и приласкала, а потом и замуж вышла. Леня тогда как в тумане был. Не своим умом жил, вот и нажил себе проблем. Жизнь прошла мимо, а семейного счастья в ней так и не случилось.
– Да. Так и есть. Эти годы мы жили вроде как все. Работали целыми днями, в отпуск ездили по отдельности, выходные перед телевизором; как только оставались надолго наедине – скандал, говорить не о чем, разные люди, тем общих нет, только бытовые вопросы, интересы разные, да еще жена очень вспыльчивый человек, а я, напротив, не переношу, когда орут, в этом плане мы с Жанной были очень похожи и близки друг другу, но это было так давно, что уже и не верится, что так бывает. Вспоминаю ее как что-то светлое в моей жизни. Дома старался находиться как можно меньше, все время уделял работе. Зато клинику свою создал, – Леня развел руками. – Вам чаю подлить? Что-то я вас заболтал, вы так голодной останетесь.
– Расскажите лучше про клинику. Это же так сложно в наше время, да еще и в Москве. Вы сильный человек и хороший бизнесмен, раз смогли. – Кира смотрела Лене в глаза, видела его боль от воспоминаний, ей захотелось его отвлечь, согреть, она буквально чувствовала его волнение.
– А, про клинику, – рассеянно ответил Леня, пытаясь переключиться. – Да уж какой я бизнесмен, я простой ветврач, а с клиникой мне просто повезло, кое у кого в нашей префектуре любимая собака серьезно заболела, намыкался человек, потом ему меня порекомендовали, я смог помочь, там и разговор зашел про клинику, как в районе не хватало подобной, и он помог мне грант на нее оформить. Оборудование все новое купили, ремонт сделали, теперь лечим наших подопечных.
– Невероятная история для нашего времени. – Кира заметила, как Леня чуть расслабился, его взгляд посветлел. Она накрыла его руку своей ладонью, почувствовав то же тепло и спокойствие от этого мимолетного прикосновения, что и у кафе недавно, на стоянке, когда он чинил ее колесо. – Такое только с очень хорошими людьми случается.
– Ну какой же я хороший.
********
Людей по поступкам судят, а я, вон чего получается, – одну женщину предал, другую бросил, теперь несусь исправлять ошибки молодости.
И в клинике все тоже не так гладко. Грант мы уже отработали, а вот ветеринаром, такими темпами, я почти перестал быть, превратился в административного работника; оказалось, что проще себе еще одного врача найти, чем исполнительного директора. Приходится все самому делать, а мне нравится именно лечить, а не руководить. Так что и тут не без трудностей.
– А почему вы думаете, что она вас там ждет? Вы созвонились? Она знает, что вы едете? – спросила Кира, словно прослушала то, что он ей рассказывает. Она чувствовала, что устала и буквально засыпает, – нужно было прощаться, но разговор перешел в такую стадию доверия и откровенности, что встать и уйти было невозможно.
– Нет. Она не знает. Я тут недавно со старым приятелем встретился и в двух словах ему рассказал, что в разводе и постоянно вспоминаю свою первую любовь. Мы зашли к ней на страничку в соцсети, и я увидел, что она сменила статус на «в разводе». Я к ней заходил иногда и раньше, смотрел, как она там, а тут… в общем, приятель мне посоветовал рискнуть и просто ехать к ней, говорит, что первая любовь, она не уходит из сердца и у нас может получиться. Вот и еду, – выговорился Леня и улыбнулся какой-то детской мечтательной улыбкой.
– Вот это да! А вы романтик, каких уже нет. Хотя про моего мужа можно тоже так сказать, вспоминая певичку, – ухмыльнулась Кира. – Но у вас другой случай, конечно, тут уж и я бы вам предложила по рюмочке. Пусть у вас все получится!
– Да я и сам в это верю и не верю одновременно. Стараюсь не думать о плохом сценарии, надеюсь на чудо практически, а там, как Господь управит, так и будет.
У Киры завибрировал телефон.
«Надеюсь, что ты спишь», – писала заботливая Лиза.
«Нет. Сижу еще», – быстро ответила Кира, поглядывая на Леню, который буквально улетел в своих мечтах далеко отсюда. Чай остыл, салат они кое-как доели, а шашлык, о котором Леня договаривался с официантом, им, конечно же, принесли, но сил притрагиваться к нему не было ни у нее, ни у него. Ни моральных, ни физических.
«Ты с ума сошла? Понравился мужик? Тебе же ехать утром; или на день тут останешься?»
«Потом расскажу. Целую. Все ок у меня!» – напечатала Кира в ответ и убрала телефон.
«Понравился мужик», – повторила она про себя, смакуя, пробуя непривычный для нее текст. А ведь и правда понравился. Настоящий он какой-то, хочется вот так сидеть с ним рядом и слушать про его зверье, клинику, даже про тяготы хочется слушать, накрыть его теплым пледом, укутать, защитить от всего мира, – размышляла Кира, внимательно слушая Леню. – «Ну ты даешь, подруга, сутки назад еще убивалась по мужу, а тут мужик тебе понравился, да еще и не твой».
– Спасибо за вашу откровенность. Очень хочется, чтобы у вас все получилось, просто даже ради веры в хорошее хочется. Буду думать о вас и Жанне. Вы потом мне отпишитесь, чтобы я знала, что такое сбывается, – это поможет мне самой очнуться от всего произошедшего в моей жизни. – Кира держала Ленину горячую, какую-то удивительно родную руку и не хотела выпускать, словно отогреваясь от своих неприятностей около этого мужчины. Она отметила, что его голос ее успокаивает, хотя рассказывал он о тревожных событиях. – А теперь идемте спать. Нам же с вами еще ехать и ехать до своей мечты.
– Да, вы правы. Пора спать. Спасибо, что выслушали, как это ни банально, но мне не хватало этого разговора с вами, хоть еще несколько часов назад я вас не знал.
Леня рассчитался, и они разошлись по своим номерам. Пора спать, утром им обоим в путь. Каждому своей дорогой.
********
Геленджик встретил Киру дождем и ветром, погода в октябре стояла переменчивая. Цепь гор, которые плотным охранным кольцом окружали бухту, пряча ее от всего мира, словно невесту-недотрогу, покрылась серыми тягучими ватными облаками. Прохожих на улице почти не было, словно они затаились в своих домах в ожидании чего-то еще более тягостного, уготовленного им стихией.
Она свернула с основного шоссе, оно проходило сквозь весь город, пересекаясь с перпендикулярными улицами, каждая из которых вела к морю. Мимо мелькали совершенно разномастные домишки, построенные кто во что горазд. Тут тебе изба, потом мазанка с белоснежными стенами и черепичной крышей под сенью виноградной лозы с остатками гроздей винограда, уже просушенных ветром и солнцем. Рядом вновь построенный небольшой отель с громким названием «Ницца», а напротив него «Мюнхен». «Забавно, вот и в Мюнхене побывала», – подумала Кира.
Улица петляла, чуть кривясь то вправо, то влево, как моряк, сошедший с корабля, в поисках своего дома. Огромные сосны стояли по обе стороны. Их вековые пушистые кроны смыкались над улицей, облагораживая и объединяя в ансамбль все хаотичные постройки людей, будто природа взяла шефство над этим городом и щедро украсила его кобальтовым морем, золотистым песком, цепью бархатных гор и изумрудными соснами, выдав ему авансом невероятный воздух с ветром перемен, за которыми сюда ехали со всех концов страны.
Навигатор барахлил, прокладывая маршрут явно не туда, куда нужно. Хорошо, что она заранее изучила карту и, в общем-то, ориентировалась. Ей нужно было правее, а навигатор вел прямо. Кира припарковалась возле столовой с красочными вывесками, – судя по темным витринам, она не работала, кроме как в туристический сезон. Посетителей не было, поэтому с парковочным местом повезло. Она бывала в этом городе очень давно, в своем детстве вместе с родителями. Те воспоминания сочные и отчетливые, мама тогда была такая счастливая, все время смеялась, шла с папой под руку, а рядом с ними – маленькая Кира со смешными бантами на толстеньких косичках, удивленно рассматривающая все вокруг.
Она медленно спускалась по улице к морю, решив, что квартиру свою найдет позже. Хотелось успеть увидеть море, каким оно встретит ее через столько лет. Девушка прошла через парк аттракционов, тоже пустой и безлюдный, колесо обозрения грустно поскрипывало на ветру, вспоминая летний детский смех, огромная голова динозавра над пещерой ужасов следила за Кирой живыми печальными глазами, на мокрой тротуарной плитке валялись никому не нужные рекламные проспекты и пустые банки от газированных напитков, с которыми играл непослушный ветер – хозяин сегодняшнего вечера.
Выйдя на набережную, Кира с удивлением оглянулась – все вокруг было совсем незнакомым. В памяти осталась другая набережная, другое море и совсем иной пляж, даже пальмы были тогда намного ниже а сосны, напротив, выше.
