скачать книгу бесплатно
– Но ведь в истории было что-то подобное? – пыхнул сигарой Зиг и подошел к камину, в котором потрескивали настоящие дрова. Не какая-то примитивная 4Е) – иллюзия, а самые настоящие. Дубовые.
– Отдельные группы маргиналов, как правило, исламского толка. Старокатоликов мы локализовали и размыли еще в прошлом веке.
– А кто в этой, как ее? Старой Вятке? Да, Старой Вятке. Кто там жил до Умиротворения?
– Если не ошибаюсь, большинство – агностики и атеисты, небольшая часть исламистов, совсем немного христиан ортодоксального направления. Но как они могли сохраниться в центре Евразии?!
– В центре Сибири, говорят, до сих пор снежные люди бродят, – хихикнул Бархус.
– До Сибири оттуда далеко. Это окраина Большой Москвы. Правда, после нее экологический заповедник начинается, «Северные Планетарные Легкие». Южные, я напомню, в Амазонии…
– Карл, вы заткнетесь, наконец? По-моему, у вас профессиональная деформация! Нет?
Карл замахал руками перед собой и сел в кресло, словно показывая: молчу, молчу!
В кабинете повисла тишина, пронизанная синим табачным дымом и запахом коньяка.
Зиг медленно зашагал по кабинету. Остальные члены Ученого совета молча следили за ним.
– Власти в курсе произошедшего?
– Наверняка уже в курсе, – ответил Фил.
– Тогда мое предложение будет таково, – медленно сказал Зиг. – Эксперимент пока продолжить. Тем самым мы выявим маргинальные популяции, если таковые будут. Лишний материал для исследований нам не помешает. В то же время приготовить все необходимое для свертывания эксперимента, если будет угроза его окончательного выхода из-под контроля.
– А что с отработанным, материалом? – поинтересовался Густав.
– В корзину, – резко махнул сигарой Зиг. Пепел ссыпался на полу пиджака. Зиг с неудовольствием посмотрел на белые пятна, попытался смахнуть их, но еще больше растер по ткани. Потом добавил, исподлобья посмотрев на гуманиста Карла:
– Голосование необходимо?
– Я – за! – торопливо ответил тот. – Но с включением в протокол заседания моего особого мнения! Эксперимент прекратить немедленно, материал переправить на место постоянного пребывания в соответствующую эпоху!
– К Автарку пойдете лично вы?
– Э-э… Зачем?
– Объясняться по поводу трат энергии! И получать… – он поморщился, закончив с нескрываемым сарказмом, – И получать его драгоценный вердикт,
– А я-то что? Автарком у нас Милтон и Фриц заведуют! Вот пусть они и…
Карл даже съежился под тяжелым взглядом Зига.
А тот, опять отряхнув пиджак, снова зашагал из угла в угол кабинета.
– Еще особые мнения будут?
Молчание.
– Тогда – единогласно!..
Орбита Земли, 2297 год
Несмотря на то, что в десантном отсеке трофейного челнока находилось восемь бойцов в тяжелом штурмовом снаряжении и несколько герметичных контейнеров, огромный бот был заполнен едва на треть. Видимо, эта угловатая, с мощной внешней броней, машина изначально и разрабатываясь для перевозки объемных грузов… или ящеров. Никаких удобств и противоперегрузочных ложементов внутри не предполагалось, лишь широкие складные лавки вдоль бортов, оснащенные примитивной привязной системой, и все. Груз, буде возникала необходимость его транспортировки, закреплялся прямо к палубе и бортам. По самым скромным прикидкам, сделанным Ильченко при осмотре бота, «этот летающий хлев» мог без труда вместить десять, а то и куда больше крокодилов. Ассоциация с хлевом была, между прочим, вовсе неслучайной: даже несмотря на распахнутые при посадке люки и опущенную аппарель, воняло внутри… сильно, короче, воняло. Да и лавки с полом были покрыты какими-то подозрительными влажными пятнами и слизистыми потеками, что немедленно породило среди разведчиков множество предположений, одно другого скабрезнее. Забота о жизнях рептилий-десантников во время полета, судя по всему, ограничивалась поддержанием герметичности отсека и не более того: никаких следов систем жизнеобеспечения или хотя бы отопления не обнаружилось и в помине. Посадочный челнок явно не был приспособлен к длительным перелетам в пространстве, в противном случае его экипаж просто вымерз бы. Зато нашлось объяснение теплым комбинезонам пилотов, поддетым под легкие пространственные скафандры – словно летчики далекого прошлого, они попросту мерзли во время полета. В общем, захваченный летательный аппарат поразил собственной аскетичностью даже видавших виды разведчиков, отнюдь не привыкших к особым удобствам…
Никакого бортового вооружения неведомые конструкторы не предусмотрели, прикрывать боты во время высадки должны были истребители – или их вовсе не предполагалось защищать. Да и зачем, собственно, если ген агрессии у тех, кому отводилась роль жертв, остался в прошлом? А если вдруг и найдется, кому пустить зенитную ракету или выстрелить из плазменной пушки, так ящеров много, этих собьют – другие благополучно приземлятся…
– Размещаемся согласно купленным билетам, товарищи, не толкаемся, уступаем места пожилым людям и беременным женщинам, – балагурил Ильченко, проверяя, надежно ли закреплены привязные ремни у его бойцов. – Перцев, ты куда винтарь пристроил? Совсем сдурел? Если вдруг болтанка в верхних слоях атмосферы начнется, ты ж первый шлемом на свой ствол и насадишься! А мягкости хода я от этого летающего хлева как-то не ожидаю. Это и остальных касается, мужики. Оружие коленями не зажимать, вертикально не ставить, закрепляйте вон ремнями, так оно всяко надежнее и безопаснее. Махнов, капитан, ты где?
– Тут я, – капитан поднялся на ноги, выглянув из-за контейнера с боеголовкой. – Крепеж проверял. Вроде надежно, а то неохота как-то, чтоб эта дура начала по отсеку кувыркаться. Еще рванет с перепугу…
– Рвануть не рванет, – усмехнулся Василий, похлопав себя по армированному карману скафандра, куда положил выданный Харченко пульт управления детонатором ядерного заряда. – Она, в принципе, тихая и ручная, как граната. А вот помять нас может – мама не горюй, контейнер-то свинцовый. А то и вовсе борт пробить. Остальные ящики тоже проверил?
– Ага, – кивнул Махнов, занимая свое место и разбираясь с привязной системой.
Во втором контейнере находилось запасное оружие, боеприпасы и запас регенерирующих дыхательных патронов для системы жизнеобеспечения скафандров, а в третьем – баллоны с нервно-паралитическим и усыпляющим газом, которые предполагалось использовать при захвате корабля. Идея принадлежала, как ни странно, Финкельштейну – особист с Крупенниковым поначалу предполагали обычный силовой захват звездолета мобильной штурмовой группой. Яша же подошел к задаче куда более творчески и гуманно, предложив подать в вентиляционную систему корабля снотворный газ, который, как выяснилось, одинаково действовал и на людей, и на рептилий. Этим обеспечивался и быстрый захват корабля, и «сохранность» пленных, настроенный на самоликвидацию психоблок которых во сне оказался бы беспомощен. К сожалению, газ этот, хоть и действовал мгновенно, оказался чрезвычайно летуч, поэтому уверенности в том, что удастся создать необходимую концентрацию во всех корабельных помещениях, не было. Потому решили обработать снотворным лишь помещения управления и жилые отсеки экипажа, а все остальные – боевым OB нервно-парализующего действия, тем более, что при наличии и быстром использовании антидота, WX9 не обязательно приводил к гибели.
Из оружия с собой взяли лишь маломощные безгильзовки G-55 и укороченные десантные электромагнитные винтовки, и то, и другое – с уже отлично зарекомендовавшими себя в борьбе с ящерами тридцатимиллиметровыми подствольными гранатометами. Стрелять же внутри корабля из плазменного оружия не казалось хорошей идеей.
Всего в штурмовую группу вошло восемь десантников под командованием двух капитанов, Махнова и Ильченко: четверо успевших отличиться во время недавней разведки боем на Гроте и Мелиссе разведчиков – Чердыклиев, Перцев, Углов и Броско и двое танкистов, временно оставшихся «без работы», суть – лишенных боевых машин. Пилотировали челнок, разумеется, местные, самолично отобранные Харченко добровольцы, до того служившие в спасательном Флоте и, по мнению особиста, с психологической стороны подготовленные куда лучше большинства летунов-курсантов Добровольческого корпуса. По крайней мере, тайгу они бомбили будь здоров, вроде бы не испытывая при этом никаких особых моральных комплексов и чувства вины…
Наконец, все сборы были завершены, и затянутые привязными ремнями десантники ощутили, как мелко завибрировал дюралевый пол под ногами, отзываясь на включение взлетных двигателей. Погоняв движки на разных режимах, привыкая к незнакомому аппарату (впрочем, по мнению одного из бывших спасателей, челнок был всего лишь конструктивно-упрощенной и более дешевой в производстве копией грузового транспортника «орбита-поверхность» М228, снятого с производства еще полтора столетия назад), пилоты сообщили по внутренней связи, что готовы взлетать.
Оглядев товарищей, Ильченко коротко кивнул:
– Все, мужики, погнали. Удачи нам. Скафы загерметизировать, с этой минуты и до окончания операции шлемы должны быть наглухо закрыты, никакого контакта с атмосферой корабля противника. Проверьте связь, подключитесь к бортовой системе бота. Выполнять!
И первым бросил вниз бронепластовый щиток, активируя автономную систему жизнеобеспечения скафандра.
* * *
Вблизи чужой звездолет казался еще более огромным, нежели на снимках со спутников наблюдения и передаваемом камерами внешнего обзора челнока изображении. Почти семисотметровый корпус был напрочь лишен любых понятий о внешнем дизайне – просто исполинский вытянутый восьмигранник, на всех сторонах которого каждые два десятка метров расположены двустворчатые вакуум-шлюзы. Никаких надстроек, лишь кормовую оконечность охватывают три индукционных кольца стартово-финишного контура гиперпространственного двигателя. Навигационные и габаритные огни потушены, корпус отблескивает в отраженном планетой свете металлом внешней брони, испещренном следами метеоритной микрокоррозии. Сплошной голый рационализм, ровным счетом ничего зловещего – просто один из тружеников эпохи человеческой экспансии к Звездам, обычный грузовик, которые сначала возил в дальние колонии оборудование, технику и продовольствие, а затем – десятки тысяч криогенных капсул со спящими колонистами.
Вспомнив кое о чем, Ильченко заерзал на неудобной лавке, вглядываясь в увеличившееся по его мысленному приказу изображение, заполнившее всю внутреннюю поверхность забрала шлема. Странно, но ведь тот парень, спасатель, что доставил в Эйкумену первое сообщение о вторжении ящеров и выжившего мальчика, сравнивал транспорты с линкорами?! Нет, размеры и примерное количество десантных средств на борту вполне совпадают, но вот внешне? Неужели опытный астронавт – как там его звали, Смитсон, что ли? – мог перепутать старый транспортник с военным кораблем, да еще и посчитав его кораблем нечеловеческим, чужим?! Бред… Нет, сам он, конечно, ни разу не моряк и не космонавт, но перепутать этот восьмигранный железный «карандаш» с линкором?! С другой стороны, ведь ударили же они с орбиты по Гроту, угробив разом целый город, значит, есть у них и боевые корабли? Может, это их Смитсон и называл теми самыми «линкорами»? Надо будет с особистом и комбатом посоветоваться…
В наушниках щелкнуло:
– Согражданин… – прежде, чем Ильченко успел взъяриться, пилот уже сам смущенно поправился:
– Товарищ капитан, докладывает первый пилот, доброволец Иллиас Краг. Наш бортовой компьютер получил запрос основного корабля. Надо полагать, отрабатывает система «свой-чужой». Наши действия? У нас ограниченный доступ к их бортовухе, не было времени разбираться.
– А мы что-то можем изменить, Иллиас?
– Никак нет. Ну, разве что попытаться удрать, хотя не похоже, что он вооружен.
– Он-то не вооружен, а вот истребители на борту определенно могут иметься, – буркнул Ильченко. И, вздохнув, отдал приказ: – Ничего не предпринимать, следовать прежним курсом. Мы – это они. И все, точка. Легенду помним?
– Так точно, у нас повреждения, разгерметизация. Просим экстренного шлюзования. На борту раненые с других десантных бортов и… э-э… пленные с Земли. Следую прежним курсом.
– Молодец. Вот и следуй… прежним курсом.
Несколько долгих минут царило молчание.
От нечего делать – смотреть на парящую в нескольких километрах железяку надоело – Ильченко прогонял диагностику скафандра. Активнее всего работала система обогрева: температура в отсеке вполне ожидаемо падала. Интересно, на что рассчитывали хозяева ящериц? Они ж вроде холоднокровные, им тепло нужно? Правда, комбат вроде говорил, что у этих чешуйчатых какой-то там ускоренный жизненный цикл, типа метаба… метаболизм усилен искусственно. Типа, живут не слишком долго, зато обладают повышенной стойкостью и выносливостью… где-то так примерно. Блин, голова кругом! Биолог он, что ли? Хорошо, хоть гранаты их берут за милое дело, во время боя в городе сам имел удовольствие убедиться. Так берут, что только кишки во все стороны разлетаются.
Капитан кровожадно ухмыльнулся – и тут же отвлекся от своих мыслей, отвечая на вызов пилотов:
– Товарищ капитан, получено подтверждение. Нам разрешено шлюзование в блоке К10-12. Пойдем по посадочному лучу.
– Поясни?
– Они сами нас заведут на посадку. Просят перейти на автопилот, передать управление и подготовиться к швартовке. Готовность – пятнадцать минут.
– Это нормально?
– Да, абсолютно. Стандартная процедура. Уровень подготовки пилотов бывает разный, а шлюзование – критическая процедура для корабля-носителя. Наш бот весит почти триста тонн, и при ошибке человека возможно…
– Ладно, я понял. Отбой связи, – Василий переключился на частоту боевой связи, теперь пилот не мог его слышать:
– Мужики, нам разрешили посадку, впрочем, вы и сами слышали. Приготовились. Кому, что и как делать – знаете. Не геройствовать. Наша задача – захватить эту ржавую железяку и как можно больше пленных. Живых. Желательно – спящих. Остальных валите на месте, сейчас не до сантиментов. Тащ капитан?
– У? – отозвался Махнов с такой интонацией, будто проспал всю дорогу с поверхности до вражеского корабля.
– Спим, что ли?
– А что остается? Кораблик у нас хороший, не трясет, не болтает. Хоть выспался, – капитан явно припомнил недавно просмотренный фантастический фильм. Ильченко улыбнулся, пусть даже и знал, что выражения его лица никто не увидит:
– Поднимай своих. А теперь – внимание. Товарищи офицеры, это всех касается, – он вытащил из кармана скафандра пульт управления, отщелкнул в сторону защитную крышку и набрал короткий цифровой код. Коснулся пальцем продолговатой клавиши:
– Только что я установил таймер детонатора нашего сюрприза на три часа. Если мы не справимся за это время, корабль будет уничтожен.
Если справимся – отключим детонатор. Вот код отмены, – Василий повернул прибор экраном к людям.
– Всего четыре цифры, запоминайте. Отключить можно либо с этого пульта, он будет у меня, либо с резервного, – Ильченко пнул металлизированным ботинком бок тяжеленного освинцованного контейнера с боеголовкой. – Просто откиньте крышку и наберите код на панели, она на боковой стенке ящика. Затем нажмите длинную клавишу внизу. Все. Это ясно?
– Так точно, – нестройно ответили разведчики.
– Тогда – время пошло, товарищи офицеры! Вопросы?
– Нет, – за всех ответил Махнов, уже выпроставшийся из ремней привязной системы. – Только один вопрос, командир: бабы на борту есть? А если есть, то нам как, в плен их брать или там употребить?..
* * *
Управляемые бортовым компьютером корабля многотонные створки шлюза разошлись в стороны, открывая путь в причальный порт. Челнок скользнул внутрь, опустившись в объятия посадочных демпферов. Где-то там, снаружи, беззвучно закрылись люки, отрезая отшлюзовавшийся бот от космического вакуума; заработали мощные насосы, заполняя пенал бокса воняющим дезинфекцией воздухом. Несколько минут стояла тишина, затем ожила внутренняя связь челнока:
– Товарищ капитан, мы на борту. А… что дальше?
– Дальше вы выпускаете нас, блокируете люки и ждете. Связь на нашей частоте, ожидаете два часа пятьдесят пять минут, если никто не вернется, выгружаете заряд и улетаете. Это все. Никаких дополнительных действий не предпринимать, нас сверх срока не ждать, это приказ. Понятно?
– Так точно, – неуверенно отрапортовал пилот. – А если…
– Никаких «если», просто выполняйте приказ. Давайте, мужики, начинаем, – Ильченко откинул крышку оружейного контейнера, раздавая подчиненным боекомплекты и тубусы одноразовых плазменных энергометов, по-старинке зачастую называемых «гранатометами». Несмотря на принятое раньше решение относительно плазменного оружия, РПЭ все-таки взяли. Как говорится, на самый крайний случай.
– С этими игрушками осторожнее, неизвестно, где тут можно стрелять, а где нет. Чердак, Перец, Броско, танкисты, берите баллоны. Все готовы? Угол, прикрываешь. Вперед. Летуны, открывайте…
Повинуясь приказу пилотов, раскрылась рампа десантного люка, гулко стукнув закраиной о палубу, опустилась ребристая аппарель, по которой, мгновением спустя, простучали восемь пар подошв металлизированных ботинок Штурмовая группа вырвалась на оперативный простор… точнее, «почти вырвалась», поскольку из посадочного пенала еще предстояло выбраться.
По крайней мере, на панельке управления внутренними дверями горел рубиновый огонек блокировки замка.
– Углов, дверь, – скомандовал Ильченко после безуспешной попытки справиться с блокировкой. Открыть дверь изнутри отчего-то не получалось, нажатие клавиши сопровождалось лишь коротким резким зуммером и миганием индикатора. Лейтенант сорвал с плеча один из РПЭ, однако в наушниках раздался голос пилота:
– Товарищ капитан, не нужно. Я вошел в их бортовую сеть, у них даже нет паролей ограничения доступа…
– Короче, Иллиас, – рявкнул капитан, едва ли не физически ощущая, как утекает каплями-секундами драгоценное время.
– Открываю дверь, – лаконично ответил пилот.
Настенная панель мигнула зеленым разрешающим огоньком, и ведущие в коридор внутренние двери и на самом деле с легким скрежетом убрались в переборку. Ильченко мимолетом ухмыльнулся: корабль и в самом деле был старым. Наверняка, и взаправду из первых дальних грузовиков эры Первой Экспансии.
Уходящий вдаль коридор, судя по всему, пронизывающий весь корабль от носа до кормы, оказался погружен в полутьму: аварийное освещение на борту безымянного транспортника было понятием чисто символическим. Тусклая люминесцентная панель под потолком горела каждые метров двадцать, не чаще. С другой стороны, оно и понятно: полуразумным ящерам свет вроде как и ни к чему, а люди в этих отсеках вряд ли частые гости. Капитан мельком подумал, что если это так, то возможно, им повезет и в другом – и в этом коридоре не окажется никаких следящих систем. Ох, неплохо бы! Кстати…
– Иллиас? – вызвал Ильченко пилота.
– Слушаю.
– Сможешь найти схему этой лоханки? Меня интересует система вентиляции, точнее – воздухообеспечения обитаемых отсеков. Э… человеческих отсеков, в смысле.
– Сейчас, товарищ капитан. Постараюсь найти.
– Уж, постарайся, Иллиас, постарайся. Если сделаешь, я на тебя, честное слово, по возвращении сразу предписание на звездочку комбату накатаю! – горячо шепнул Василий, только сейчас осознав, какую сложную задачу они на себя взяли. Как найти на борту семисотметрового корабля выход в систему подачи воздуха? Выпустить газ, которого не так уж и много, в первую попавшуюся вентиляционную отдушину? Очень смешно… А с другой стороны, откуда у них было время найти и изучить схему корабля? Вся эта операция – сплошной и стопроцентный экспромт…
– Есть, товарищ капитан! – голос пилота звенел от гордости. – Нашел! Сбрасываю вам, принимайте. Да, кстати, экипаж корабля всего три десятка человек, точнее – тридцать два человека. Все, пошла передача.
– Принимаю, – горло Ильченко сжало неожиданным спазмом. Молодец, парень, ох, молодец!..
И все-таки сработать совсем по-тихому не удалось. Уже когда они разобрались с системой вентиляции, определив, какие нагнетательные воздуховоды ведут в обитаемые помещения, а какие – в трюмы и технические отсеки, и подготовили баллоны, собираясь подать снотворный газ в магистраль, ведущую в занимаемые экипажем жилые блоки и отсеки управления, под потолком замигали тусклые от многолетней пыли оранжевые лампы. Тишину древнего корабля разорвал скрипучий ревун тревожной сигнализации.
– Чердак, разобрался с трубами? Да? Тогда давай, подключайся!
– А если не туда пойдет, тащ капитан? – Чердыклиев отложил дрель, с помощью которой проделывал отверстия под ввинчивающиеся штуцеры, вкрутил последний из них и набросил переходник Затянул уплотнительную манжету и замер, держа ладонь на вентиле первого по счету баллона.
– А пофиг, куда-то же пойдет? Все, давай!
– Даю, – младлей скрутил вентиль, глядя на индикатор расхода газа. – Пять… три… ноль… Коля, Броско, готовь следующий!
Безумный, откровенно говоря, план, как ни странно, удался. Опустел последний баллон со снотворным, и десантники подали в систему воздухоснабжения транспорта нервно-паралитический состав, переключившись с обитаемых помещений на технические, где, как им казалось, могли размещаться оставшиеся на борту ящеры. Возможно, так и было, возможно – нет, но выбирать не приходилось. WX9 был достаточно стойким газом, способным циркулировать в замкнутой системе вентиляции почти час, кроме того, он в меньшей степени воздействовал на организм, уже находящийся под воздействием снотворного средства, так что шансы захватить и спасти кого-то из команды, ненароком хапнувшего «девятки», у них оставались.
– Все, – констатировал Чердыклиев, отбрасывая последний баллон, черный с двумя желтыми кольцами и знаком химической опасности. – Пусто.
