скачать книгу бесплатно
– А со спасательным кругом что? – Расправившись с тушенкой, особист аккуратно вымакал остатки сала и бульона хлебной коркой, отправил в рот. Вздохнув, опустил пустую жестянку на пол. – Товарищ прапорщик говорил, тут чайком можно разжиться?
– Да, сейчас организую. А с кругом этим, Серега, так и вовсе все непонятно и загадочно! Понятия не имею, откуда он на катере взялся, но очень на то похоже, что он меня реально преследует. И я всерьез подозреваю, что все эти путешествия во времени – а теперь, так уж выходит, еще и между мирами – происходят не без его участия.
– Рассказывай! – заметно напрягся Шохин, знакомо прищурившись. – Что ж ты самое-то главное сразу не сказал?!
– Слушаюсь, тарщ командир, – фыркнул Степан, вкратце и без ненужных подробностей описав эпопею с «пролюбленным» военно-морским способом штатным спассредством, его заменой, застрявшей в пробке немецкой пулей и собственным спасением под Южной Озерейкой.
– А после того, как Левчук тебя на берег вытянул, куда этот круг подевался?
– Издеваешься? Я ж без сознания был, только в блиндаже в себя пришел. Так что это к старшине вопрос, хоть и сильно сомневаюсь, что он тоже запомнил. Наверняка или на пляже остался, или волнами унесло.
– Могло и унести, – согласился Сергей, с видимым удовольствием прихлебывая горячий крепкий чай. – А потом морячки подобрали, что худо-бедно объясняет его появление на нашей «МОшке», поскольку она в высадке тоже участвовала, точно знаю. Не в том суть: зря мы, старлей, такую ценную вещь на пляже оставили! Нужно срочно забрать, пока никто случайно не обнаружил!
– Заберем, не проблема. Да и не найдет никто, я захоронку нормально замаскировал, ты ж сам видел. Слушай, то есть ты, получается, абсолютно уверен, что все дело именно в этом круге?
– Уверен, – отрезал товарищ. – Поскольку никаких других предположений у нас не имеется, а сущности, как известно, не следует множить без необходимости. Про бритву Оккама слыхал, поди?
– Слыхал, – кивнул Алексеев. – Вот уж не думал, что ты еще и в философии шаришь!
– Сказал же, не дурнее других, – ухмыльнулся Шохин. – Ладно, с этим тоже в первом приближении разобрались. Да, кстати, покажи эту пулю?
Покопавшись в карманах сушащейся на спинке стула гимнастерки, Степан растерянно взглянул на товарища:
– Ты не поверишь, но или я ее потерял, пока мы с тобой морские ванны принимали, или она тоже того… исчезла. Только след от ржавчины на ткани остался.
– Понятно, – хмуро буркнул контрразведчик, заиграв желваками. – Выходит, всего одна осталась, та, что в круге.
Старший лейтенант промолчал, примерно догадываясь, какие сейчас мысли бродят в голове Шохина: он-то вернулся в свой мир, а вот товарищ – как раз наоборот. И этот самый круг с застрявшей внутри немецкой пулей, с его точки зрения, единственный способ попасть обратно, к себе домой…
Допив чай, контрразведчик вышел из «кают-компании», сообщив, что хочет побыть в одиночестве и немного подумать, заодно осмотреть найденные поисковиками экспонаты. Прекрасно понимающий чувства товарища, Степан, понятно, не спорил.
Заварив себе еще кофе, просто сидел, устало прикрыв глаза и откинувшись на спинку узкого диванчика, наслаждаясь полузабытым за две недели вкусом и спокойствием, когда не нужно ежеминутно ждать какой-нибудь подляны от незаметно подобравшегося фрица или румына. Разумеется, сия лафа долго не продлилась: приблизительно на середине чашки вернулся капитан госбезопасности, молча выложив перед морпехом ржавый, но восстановленный до музейного состояния ТТ с покореженной предохранительной скобой и без накладок на рукоятке. В том месте, где должен был находиться магазин, торчал намертво застрявший иззубренный осколок то ли мины, то ли снаряда.
– Серега, ты чего? – откровенно испугался Алексеев, глядя на бледное, что называется, без единой кровинки, лицо особиста. – Что еще случилось?! Призрака увидал?
– Серийный номер, – сухо бросил тот, указав на расчищенные реставраторами цифры на корпусе пистолета. – Не знаешь, коньяк у твоего товарища еще остался? Хотя мне сейчас лучше бы водки выпить.
– Не понял… ну, номер, и что с ним не так?
О столешницу грюкнул, едва не опрокинув чашку, особистский «токарев», в сравнении с повидавшим виды собратом кажущийся издевательски-новеньким.
– Сравни.
Ощутив, как щекотно шевельнулись волосы на голове, Степан, уже догадавшийся, в чем дело, сверил номера. Собственно, мог бы этого и не делать, все было понятно и так.
Медленно поднял голову, встретившись взглядом с товарищем.
Шохин криво ухмыльнулся:
– Похоже, меня того, Степа, убили…
Глава 3. Интернет
Новороссийск, наши дни
Силой усадив контрразведчика на диванчик, Степан, уже успевший кое-что обдумать, пододвинул к нему чашку с недопитым кофе:
– Поскольку насчет водки я не в курсе, а твоя заветная фляжка на катере осталась, пей, что имеется. Тоже неплохо мозги прочищает, особенно такой, какой я люблю. Если шибко горький, вон сахар, подсласти.
Шохин молча сделал пару глотков, поморщился:
– Как ты подобную бурду пьешь?! Тьфу, чистая хина, честное слово! У фрицев эрзац и то лучше.
– Не пробовал, – хмыкнул старлей, усаживаясь напротив. – Ни первое, ни второе. Значит, так, капитан. Скорее всего, находка твоя ровным счетом ничего не значит. Мой ножик тоже среди костей нашли, но это ж не я оказался, верно? Да и где тот ножик? Нету его больше. А пистолет ты мог в бою потерять, или кобуру осколком срезало, мало ли что? Да хоть бы и ранило тебя или, допустим, контузило – сам ведь знаешь, при эвакуации на оружие никто особого внимания не обращает, главное, бойца живым вытащить. Увидели, что пистолет битый – вон как скоба искорежена, – да и скинули в воронку, а там совсем другой боец лежал. Логично?
– Вполне, – кивнул малость оклемавшийся особист, пряча взгляд. – Ты это… извини, старшой, что панику развел, самому стыдно. Просто больно уж неожиданно все произошло, перенос этот, новый мир, информация, от которой голова кругом. Теперь и сам понимаю, что зря распсиховался.
– Да не бери в голову, – пожал плечами Степан. – Просто, пока Егорыч не вернется, мы все равно ничего не поймем, поскольку понятия не имеем, где и при каких обстоятельствах его нашли. Может, и вовсе не в Новороссийске, поисковики, насколько понимаю, по всей стране в экспедиции ездят. Меня больше другое интересует: пистолет-то в этом мире откопали, понимаешь? А ты на Малую землю как раз из-за меня и прибыл. Понял, о чем я? Или ошибаюсь?
– Сложно сказать, – задумался Шохин, получивший информацию к размышлению и мигом отвлекшийся от мрачных мыслей. – Слушай, а ведь ты прав! Хотя меня в принципе в любом случае могли на плацдарм отправить. Причем, не пойми, когда именно: город-то только к осени освободили. Ну, здесь, в смысле, освободили, в твоем мире.
– Вот и договорились, – облегченно выдохнул морской пехотинец. – А то заладил: «убили меня, убили». Паникер вы, тарщ капитан!
– А то ты не психанул, когда свой перочинный ножик среди костей увидал, – буркнул контрразведчик.
– Серега, вот хочешь – верь, хочешь – не верь, но я тогда вообще ни фига не понял и тут же из головы выбросил! А вспомнил уже потом, когда на плацдарме оказался. Так что – мимо.
– Ну, мимо – так мимо, – не стал спорить тот. – Ты еще про какой-то интернет упоминал, причем не раз. Объяснишь, что за штука такая? Только давай я сперва пистолет обратно отнесу, чтобы глаза не мозолил. Раздражает, зараза. Да и мой после морской водички перебрать-просушить нужно, не знаешь, у твоего товарища масло ружейное найдется?
– Может, и найдется, – пожал плечами Степан. – Только где его искать? Все равно придется Егорыча ждать. А насчет интернета? Сейчас комп включу и попытаюсь ввести в курс дела. Только имей в виду, разобраться с этим будет куда сложнее, чем с параллельными мирами и прочей лабудой. Но, думаю, справишься.
– Справлюсь, – твердым голосом ответил капитан госбезопасности. – Насколько понял по твоей реакции, это что-то очень важное, значит, я просто обязан разобраться. Вот этот прибор, – он кивнул на компьютер, – это он и есть, так?
– Э-э… ну, не совсем. С помощью этого прибора можно зайти в сеть и работать… нет, так ты точно ничего не поймешь. Короче, это – электронно-вычислительная машина, позволяющая делать множество всяких полезных вещей – смотреть кино, слушать музыку, просматривать фотографии, набирать печатный текст, словно на пишущей машинке, рисовать всякие схемы и графики – и так далее. А интернет… ну, не знаю… представь себе, что ли, огромную библиотеку, точнее, хранилище информации. Буквально любой информации, кроме разве что самой секретной. И с помощью этого прибора каждый человек может эту информацию получить, просмотрев вот на этом экране, – Степан кивнул на пока что темный монитор.
Взглянув на напряженно нахмурившегося контрразведчика, невесело усмехнулся:
– Понятно, давай лучше покажу, так оно, подозреваю, понагляднее выйдет. Сейчас, нужно подождать, пока загрузится… в смысле включится. Собственно, помнишь, ты от возможностей мобильных телефонов малость обалдел? Ну, так комп – это примерно то же самое, только еще круче. О, врубился, и пароль на вход не установлен, отлично!
– Значит, в этом… интернете и про меня информация имеется? В смысле, где погиб, когда?
– Скорее всего, – осторожно кивнул Степан. – Вот только как ее правильно искать, я не разбираюсь, ты ж ведь не армеец, так что в открытых базах данных сведений может и не найтись. Насчет этого однозначно лучше с Егорычем или его ребятами говорить, они в подобных делах лучше разбираются, поскольку постоянно поиск ведут, если смертный медальон или подписную вещь с останками обнаружат. Он мне сам рассказывал, что порой по одним только инициалам на котелке или ремне удается бойца опознать, главное, точно знать, какая конкретно часть в этом месте сражалась. Так что дождемся его возвращения, заодно и про пистолет выясним. Продолжу?
– Погоди, старшой, – снова остановил морпеха товарищ. – Еще один вопрос нужно обговорить. С отцом ты однозначно связаться должен, иначе никак нельзя, неправильно это. А вот касательно твоего командования? Тут ситуация куда как сложнее. Сообщить им, что жив-здоров – однозначно следует, вот только если всю правду выложишь, вцепятся в тебя, как я на плацдарме вцепился. Заодно и за меня, понятное дело, тоже возьмутся. И плакало наше возвращение в сорок третий. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивнул Алексеев, подумав, что лично он в принципе никакое «возвращение» так и вовсе не планировал – тут бы с имеющимися проблемами разобраться! Но озвучивать эту мысль, разумеется, не стал: Сереге и без того тяжело. Да и как, собственно говоря, он это самое возвращение представляет-то? Отплыть, держась за спаскруг, подальше от берега и попросить сбросить на них авиабомбу? Или самим себя тротиловой шашкой подорвать, надеясь, что неведомый механизм межвременного (или, допустим, межмирового) переноса благополучно сработает и на этот раз? А если не сработает, тогда как? Просто пораскинуть по волнам мозгами с прочими частями тела, на сей раз уже окончательно перейдя в разряд пропавших без вести?
– У тебя, так понимаю, есть предложение?
– Ну, я тут прикинул кое-чего, вполне может сработать. Допустим, во время маневров ты начал тонуть, уцепился за круг, отнесло волнами – ты ж сам описывал, что при высадке с десантного корабля прилично штормило? Кто тебя на берег вытащил – понятия не имеешь, поскольку находился без сознания. Документов нет, утонули вместе с бушлатом. Отвезли в больницу, где почти месяц и провалялся с ретроградной амнезией. Как только память вернулась, сразу вышел на связь с родными и командованием части, но про этот месяц ничего не помнишь. Как?
Алексеев иронично хмыкнул:
– Супер. Тебе б сценарии к мыльным операм писать, телевизионщики с руками бы оторвали. И никто из персонала этой самой больнички, разумеется, не связал мою бесчувственную тушку в камуфляжных брюках и армейских берцах с проводимыми в километре-другом маневрами. И ментам… гм… милиции не сообщили. Приняли за пляжника, которые все, как один, в таком виде и купаются, да и махнули рукой, так, что ли?
– Когда понял, что сам не выплывешь, сбросил не только бушлат, но и штаны с обувью, – практически не задумываясь, парировал контрразведчик, даже не попытавшись выяснить, что означает «мыльная опера». – Сознание уж после потерял, от недостатка воздуха. Так что подобрали тебя в одном исподнем, тельняшке да трусах. Время сейчас мирное, войны нет, так что никто всерьез копать не стал. А местной милиции твое командование могло ориентировку и не сбросить, поскольку это внутренние армейские дела. Да и бойцов твоих наверняка подробнейшим образом опросили. Когда броневик тонуть стал, командир уходил последним? Последним. До берега не добрался? Не добрался. А что твое, гхм, – Шохин смущенно кашлянул, – тело не нашли? Так мало ли что? Течением в открытое море унесло, допустим. Военные учения – не детские игрушки, не эта, как там ее, реконструкция! И невосполнимые потери бывают, и серьезные ранения, и любое командование об этом прекрасно знает…
Встретившись с ироничным взглядом старлея, контрразведчик тяжело вздохнул, буркнув:
– Ладно, согласен, идея откровенно сырая, требует серьезной дополнительной проработки. Просто ничего другого в голову пока не приходит. Но я еще подумаю.
– Подумай, конечно, – покладисто согласился морпех, решив дальше не развивать откровенно бесперспективную тему. – А пока смотри, вот это называется поисковая система, а нужна она для того, чтобы…
– Все так просто?! – удивленно переспросил Шохин спустя полчаса, понадобившиеся, чтобы в общих чертах научиться работе с интернетом. – Пишешь свой вопрос – и получаешь ответ? Точнее, сразу множество ответов, из которых еще и можешь выбирать тот, что тебе больше нравится?!
– Примерно так, – согласился, скрывая улыбку, Степан. – Главное, пользуйся именно этим поисковиком. Тем, другим, не стоит, он американский, а они нам злейшие друзья, которые хуже врагов. Потому и результаты поиска, и сайты, что он предложит для просмотра, мягко говоря, будут не слишком правдивыми. На первый взгляд вроде бы все правильно, а на самом деле – сам понимаешь. Короче, миллион изнасилованных немок и стопиццот тысяч расстрелянных лично товарищем Сталиным… все, все, не дергайся, извини! Я понял! Больше насчет товарища Сталина шутить не стану, обещаю!
– Вот и не шути, – буркнул товарищ, успокаиваясь. – А насчет наших «союзничков» не переживай, отлично помню, что ты мне про них еще в сорок третьем рассказывал. Я еще поучусь, добро? Тут много непонятного, но я постараюсь разобраться. Ничего не испорчу?
– Однозначно. Если вдруг что не так, просто жмешь вот на этот значок и возвращаешься назад. Ну, или меня зовешь. Короче, самообразовывайся, а я пока душ приму, коль ты не захотел, и местный музей осмотрю.
– Угу, – не отрываясь от монитора, кивнул капитан госбезопасности. – Иди, конечно…
Приняв душ, Алексеев простирнул тельняшку, натянув прямо на влажное тело – полотенец в санузле отчего-то не обнаружилось. Галифе и ботинки надевать не стал, оставил сушиться, пошлепав босиком.
Экспозиция поискового музея – хотя, наверное, все-таки правильнее было бы называть его хранилищем находок – оказалась на удивление обширной. Великое множество самого разнообразного ржавого военного «железа», от разномастного оружия, касок и элементов экипировки всех воевавших сторон до инактивированных боеприпасов в разной степени сохранности. Даже манекены с образцами обмундирования имелись. На стенах – стенды с фотокопиями и оригиналами документов, черно-белые фотографии, карты и схемы боевых действий в районе Новороссийска и всей Кубани. Часть экспонатов оказалась с поясняющими подписями, часть – без таковых. Обнаруженный Шохиным «токарев» относился к последним, чему Степан был только рад: прочитай особист нечто вроде «пистолет ТТ образца 1933 года, найден с останками неопознанного командира РККА», распсиховался бы еще больше. А так? Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
Насчет же всего остального? Возможно, окажись тут морпех до своего попадания в прошлое, он бы воспринял молчаливые свидетельства давно прошедшей войны куда спокойнее, отнесясь к происходящему как к обычному посещению одного из музеев, которых он на своем веку повидал уже немало. Посмотрел, узнал нечто новое, до сего момента неизвестное, отдал долг памяти героическим предкам – и вернулся к своим проблемам и заботам.
Сейчас все было совершенно иначе.
За каждым экспонатом, будь то проржавевший остов ППШ или самозарядной винтовки, пробитая пулей фляжка или расколотая осколком каска, он видел реального бойца. Не разложенную на пластиковом баннере горстку истлевших, черно-желтых костей, а именно что живого бойца; одного из тех, рядом с кем он провел две последние недели. Бойца, у которого имелись имя и фамилия. Который мечтал дожить до Победы, смеялся шутке товарища и вздрагивал всем телом, вжимаясь в каменистую новороссийскую землю под немецким артобстрелом. И который на долгие семьдесят с лишним лет остался в этой самой земле…
«Теперь понимаешь, отчего батя про Афган почти ничего не рассказывал? Даже когда ты училище окончил и звание получил?» – на удивление мягко осведомился обычно язвительный внутренний голос.
«Понимаю, – молчаливо согласился старший лейтенант. – Сам бы я тоже ничего и никому не стал говорить. Разве что бате, да только он ведь ни за что не спросит».
«Ну, коль понимаешь, значит, стал, наконец, настоящим воином», – подвел итог короткой дискуссии альтер-эго, отключаясь.
Вздохнув, Степан наткнулся взглядом на фотографию, видимо, отсканированную со старой газеты и основательно подредактированную при помощи компьютера – даже лица, несмотря на крупное «зерно» исходника, можно более-менее рассмотреть.
Подпись гласила: «Отделение морской пехоты 142-го отдельного батальона 255-й МСБр накануне десанта под Южной Озерейкой. Все из них погибли при высадке или во время боев на берегу, точное место гибели и захоронения неизвестно. Дата и место съемки – 3 февраля 1943 года, Туапсе».
Что именно заставило старлея вглядеться именно в этот – один из множества прочих – снимок, он и сам не понял. Словно толкнуло что-то изнутри, как электротоком дернуло. Хмурый, видимо, оттого, что заставили фотографироваться перед боем, старшина Левчук стоял почти по центру. Рядом с ним – Ванька Аникеев. Остальных бойцов морпех не знал или не запомнил. Зачем-то коснувшись пальцами заламинированной фотки, Алексеев кивнул, мысленно здороваясь с товарищами. Вот, значит, как? В этой реальности вы оба погибли, а в той, другой – уцелели. Жаль, отсюда никак не узнаешь, как там у вас сейчас дела.
И в этот момент старший лейтенант Степан Алексеев неожиданно и с какой-то пронзительной остротой понял, что он должен вернуться в сорок третий год. Останется там навсегда? Да и хрен с ним, значит, судьба такая. Ну, не может он иначе поступить, никак не может! Просто права такого не имеет иначе поступить!
Вот только с семьей и командованием разберется – знать бы еще, как именно? – и вперед. Ну, в смысле назад…
Возвращения товарища Шохин, всецело поглощенный всемирной сетью, даже не заметил. Судя по выводимым на монитор данным, контрразведчик усиленно штудировал историю Великой Отечественной и пока дошел только до осени сорок первого, видимо, сравнивая информацию из интернета с тем, чему сам оказался непосредственным свидетелем. Лежащий перед ним лист бумаги – тот, на котором неизвестный Степану предшественник изобразил примерную схему параллельных миров, поскольку никаких иных писчих принадлежностей не имелось, а драгоценные блокноты продолжали мирно сушиться на подоконнике, – был густо испещрен какими-то пометками, сделанными убористым почерком.
Не удержавшись, Алексеев фыркнул:
– Серега, да не мучайся ты! Все это можно тупо распечатать, вон принтер стоит. Причем еще и с интервалами поиграть, чтоб место для твоих ценных комментариев осталось. Фигней же занимаешься, честное слово!
– Вернулся уже? – не обратив особого внимания на сказанное, осведомился товарищ. – Быстро ты. Слушай, тут столько всего, просто не верится! Неужели вся эта информация теперь каждому доступна?!
– Доступна, сам же видишь, – пожал плечами старлей. – Было бы желание узнать правду. Вот только с последним в моем мире все хуже и хуже. Да оставь ты карандаш в покое, сказал же, я тебе все это распечатаю. А уж дальше изучай, сколько влезет, хоть наизусть заучивай. Ты, кстати, разобрался, как фотки времен войны просматривать?
– Нет пока, руки не дошли. Читаю, сам же видишь. Слушай, Степа, ты б не мешал, а? Всему свое время. Я занят.
– Понял, – криво ухмыльнулся морпех. – Тырнет – та еще зараза, особенно для неподготовленных умов. Ладно, продолжай самообразовываться, хуже не будет. Не мешаю.
– Вот и не мешай, – сварливо согласился товарищ. – Уж сам как-нибудь разберусь, чем заняться, без советчиков. Свободен пока, товарищ старший лейтенант!
– Так точно, – фыркнул Алексеев, босиком прошлепав в сторону пока еще не исследованного помещения, где хранилась поисковая снаряга. Прихватив первый попавшийся спальник, раскатал его прямо на полу, забрался внутрь. Подложив под голову свернутый коримат, собрался было поразмыслить насчет будущих планов, однако вымотанный событиями крайних суток организм решил иначе, и старлей мгновенно отрубился, погрузившись в глубокий сон. Видимо, сказалось нервное перенапряжение последних недель и длительное воздержание, но старлею отчего-то приснилась загорелая студентка истфака Маша, из всей одежды на которой имелся лишь пробитый шальной пулей пробковый круг. Стыдливо прикрывая спассредством наиболее притягательные выпуклости и впадины, девушка загадочно улыбалась. Степан сделал шаг навстречу, однако Маша покачала головой, отступая. Еще шаг – и она, звонко рассмеявшись, бросилась бежать, с разбега плюхнувшись в море.
«Дура, зачем?! – ахнул морпех, кидаясь следом. – Пристреляно ж все, и десяти метров не проплывешь, срежут!»
Словно отзываясь на его мысли, откуда-то сбоку грохотнул длинной, в пол-ленты, очередью пулемет, судя по звуку – немецкий «эмгач». Пули ударили, раскидывая прибрежную гальку, по узкой полоске пляжа, полоснули, поднимая высокие фонтанчики, по воде, наискосок перечеркнули загорелую спину. Девушка сдавленно вскрикнула, сразу же начав тонуть; вспененная попаданиями вода окрасилась в карминовый цвет. Еще секунда – и на успокаивающейся поверхности остался лишь бело-красный спасательный круг.
Добежавший до линии прибоя Степан обессиленно опустился на влажный песок. На душе, еще буквально только что исполненной радостью от неожиданной встречи, было пусто. Нащупав округлый голыш размером с кулак, старший лейтенант медленно встал. Вот и все, его последний бой. Фриц не стреляет, видимо, перезаряжается – отчетливо слышен металлический лязг, – значит, у него есть шанс. Жаль, другого оружия нет, только этот камень. Знал бы заранее, что все так выйдет, – раскопал захоронку, где и пистолет остался, и граната. Ну, да что уж теперь. Главное – успеть добежать, от удара таким булыжником никакая каска не спасет, а бить он собирается всерьез. Готов? Вперед, морпех!
Алексеев развернулся, собираясь броситься в свою последнюю атаку, однако запутался в невесть откуда взявшемся спальном мешке… и пришел в себя, как-то сразу, рывком проснувшись.
Лязгал не перезаряжающийся пулемет, а ключи в руке вернувшегося Виктора Егоровича. С любопытством взглянув на вскинувшегося морпеха, отведенная назад правая рука которого словно бы что-то сжимала, понимающе хмыкнул:
– Приснилось чего, Степа? Бывает. Меня, как из-за речки вернулся, почти полгода подобные сны мучили, даже спал отдельно от жены, чтобы не зашибить ненароком. А потом ничего, попустило. Ну, нормалек все? Очухался?
– Нормально… – хрипло пробормотал старлей, окончательно приходя в себя. – Долго я дрых?
– Так мне-то откуда знать?! Отсутствовал я часа два с половиной, а уж когда ты привалился, мне неизвестно.
– Удачно съездил? – смущенно осведомился морпех, поднимаясь на ноги и скатывая спальник.
– Так точно, – ухмыльнулся старый сапер, сделав вид, будто вытягивается по стойке «смирно». – Разрешите доложить, тарщ старший лейтенант! Полученное задание успешно выполнено, обмундирование, обувь и средства связи из расчета на двоих бойцов доставлены. Также удалось разжиться провиантом и алкоголем из расчета на три боевых рыла. Старший прапорщик Пчелин доклад окончил.
– Вольно, – фыркнул Степан. – Благодарю за службу. Тащи все в «кают-компанию», будем разбираться. Хотя, знаешь, Егорыч, погоди-ка минутку. Давай сперва в ваш музей заглянем? Вопрос один имеется, не хочу, чтоб Серега слышал.
– Пойдем, – кивнул тот, сгружая на пол несколько увесистых целлофановых пакетов, один из которых при этом многообещающе звякнул. – Что стряслось-то, Степа? С чего вдруг такая секретность?
– Да вот с этого, – Алексеев ткнул пальцем в ржавый ТТ. – Это его пистолет, понимаешь? Номер до последней циферки совпадает!
– Понимаю, – согласился поисковик. И добавил, смущенно кашлянув: – А «его» – это кого?
– Да Сереги же! Ну, то есть капитана госбезопасности Шохина! У него второй точно такой же в полевой сумке лежит, только, блин, лет на семьдесят поновее. А подписи тут никакой нет, вот я и решил узнать, как и где вы его нашли? И с кем? А то он, как случайно это ржавье обнаружил, малость запаниковал, мол, убили меня, все дела…
Пчелин медленно кивнул:
